Доверься мне

«Лондон всех и всегда встречает исключительно дождями», — так думала Гермиона Грейнджер, молодая двадцатидвухлетняя девушка, только вернувшаяся из Австралии, где уже больше пяти лет проживают ее родители. Да, после того, как героиня войны вернула им память, они все же приняли решение остаться там, объяснив это тем, что их бизнес, а точнее вполне успешная и всем известная стоматологическая клиника, процветает, поэтому было бы очень неразумно все бросить и уехать обратно в Англию. Гермиона не осуждала их, скорее наоборот, всячески поддерживала, все еще ощущая себя виноватой в том, как с ними поступила. Таким образом, волшебница вернулась в родной город одна, как делала уже много лет, уж и не надеясь на то, что родители вдруг передумают. Впрочем, ее данный факт не сильно расстраивал: здесь у девушки любимая работа, друзья, — что еще нужно для счастья. Но кое-что все же было. Гермиона, несмотря на то, что практически всегда была окружена толпами людей, чувствовала себя очень одинокой, и от этого на душе было особенно паршиво. Конечно, друзья и родители поддержат, стоит только заикнуться о своих проблемах, но все равно это было не то, что нужно девушке. Точнее, не только это: она всегда хотела иметь большой дом, любимого и любящего мужа, много детей, как у семьи Уизли. Но мечты пока так и остались мечтами. Безусловно, после войны они с Роном пытались построить отношения, искренне веря, что это любовь, которая не угаснет никогда. Но, увы, как-то не сложилось. Может, все бы и получилось, но Гермионе трудно было смириться с тем ограничением ее свободы, которое постоянно навязывала семья Уизли, а точнее миссис Молли Уизли и, конечно, Рон. «Нет, он очень хороший, но так жить больше нельзя. Как можно запрещать мне работать? К тому же тогда, когда только мне дали официальное разрешение на открытие Г.А.В.Н.Э. в министерстве… Нет, это просто невозможно. Я столько сил и времени потратила на все это не для того, чтобы потом все бросить и стать домохозяйкой. Конечно, я хочу семью, но…но не так. Не так.», — думала мисс Грейнджер перед тем, как навсегда покинуть рыжее семейство и снять квартиру в Косом переулке. Именно туда и направлялась Гермиона после приезда из Австралии, где провела около двух недель. — Глотик, я вернулась, — громко сказала девушка, чтобы огромный рыжий кот ее наверняка услышал, — ты где? А вот и Живоглот пришел, чтобы посмотреть, кто же осмелился нарушить его уединение. Увидев хозяйку, кот скорее подбежал и стал тереться мордой о ее ногу: чета Поттеров кормит-то неплохо, особенно если учесть, что Грейнджер оставила им подробное описание чем, как и когда кормить это животное, но все же хозяйка — совсем другое дело. Она и приласкает, и накормит, и поиграет. Красота! Гермиона тем временем прошла вглубь квартиры к письменному столу, чтобы написать Гарри о своем приезде. Угостив сову, купленную пару лет назад в небольшом магазинчике в Косом переулке, печеньем, девушка отдала той письмо. Сова тут же взмахнула крыльями и улетела. Подождав, пока сова исчезнет за ближайшим поворотом, девушка решила для начала распаковать свой миниатюрный чемодан и сложить все вещи в шкаф. После этих несложных махинаций девушка пошла в душ, чтобы смыть с себя дорожную пыль и, наконец, почувствовать себя человеком. Был уже поздний вечер, когда Гермиона, кутаясь в теплый плед, попивая имбирный чай и читая любимую книгу, услышала стук в окно. «Наверное, это письмо от Гарри», — думала волшебница, подходя к сове, сидящей на подоконнике. Как только девушка забрала письмо, сова тут же улетела. Гермиона раскрыла конверт: это действительно оказалось письмо от Поттера. «Привет, Гермиона! Рад, что с тобой все хорошо. Как съездила? Мы с Джинни по тебе соскучились, поэтому в ближайшее время обязательно зайди к нам, или уже мы придем к тебе. Думаю, тебе ни к чему эти проблемы. Ты же знаешь Джинни, она опять начнет говорить, что тебе пора бы ремонт сделать, а она "с радостью поможет" (цитата). Так что, я бы на твоем лучше зашел в гости сам. Живоглота я старался кормить каждый день, но, честно говоря, пару раз забывал. Не сердись. А в остальном все отлично. Скоро и Рон с Лавандой вернутся из свадебного путешествия. Так что можем собраться как в старые добрые времена. Золотое трио, помнишь? Славные были времена. Ладно, о чем это я. Ах, да. Герм, не начинай опять с головой погружаться в работу, а то ты совсем не выходишь из дому. Еле-еле уговариваем тебя хоть раз в год съездить к родителям. Найди себе увлечение, а еще лучше парня. Да-да, и не хмурься, я все про тебя знаю. Мне пора идти, долг зовет, точнее, Кингсли вызывает на дежурство. Любим тебя. Поттеры. P. S. зайди как-нибудь к Сириусу, а то он тоже редко выходит наружу. Я сам часто к нему забегать не могу, не успеваю, а вот ты могла бы, если не трудно. Пожалуйста.» Читая письмо друга, Гермиона улыбалась. Правда, улыбка тут же погасла, когда Гарри упомянул о Роне и предложил им встретиться. Нет, Гермиона не ревновала и даже абсолютно не переживала из-за свадьбы ее когда-то лучшего друга. Просто она до сих пор не может нормально общаться с ним, все время вспоминая их неудавшийся роман. А вот насчет Сириуса девушка всерьез задумалась. Последний раз она видела крестного Гарри полгода назад, когда они все отмечали годовщину свадьбы Поттеров. Правда, даже тогда он выглядел довольно задумчивым, если не грустным, хоть и старался соответствовать всеобщему веселью. Именно тогда Гермиона и решила поддержать Сириуса, вдруг ему нужна помощь, а он, как и всегда, держит все проблемы в себе. Они долго разговаривали обо всем на свете, чуть ли не всю ночь напролет, только под утро решив, что пора бы уже идти спать. Сириус спрашивал Гермиону о ее работе, да и вообще жизни после Хогвартса, а она охотно на все отвечала, потому что именно тогда глаза Блэка впервые за долгое время зажглись неподдельным интересом, а он сам заметно оживился. Не было больше той грусти во взгляде и усталого вида. Он вновь напоминал того задорного Сириуса, каким, судя по рассказам Ремуса, был в школьные годы. Однако на следующее утро все вернулось на круги своя, Сириус вернулся в свое прежнее состояние, а Гермиона пообещала себе, что сделает все возможное, чтобы Сириус вновь смог радоваться жизни. Но выполнить данное обещание она пока не смогла: завалы на работе, потом поездка к родителям — все это на какое-то время отвлекло Гермиону от крестного Гарри. Но сейчас, когда сам герой войны напомнил ей об этом, девушка решила серьезно взяться за задуманное. Поэтому, ложась спать, она уже знала, чем займется завтра. На следующий день, встав пораньше, Гермиона наскоро поела, приняла душ и отправилась на площадь Гриммо, 12. Дом Блэков остался таким же мрачным и тихим, каким был в последний визит сюда Гермионы. Но было это очень давно, еще когда существовал Орден Феникса для борьбы с Волдемортом. Девушка постучала в дверь, однако открывать ее никто не спешил. Все обитатели будто вымерли, но такой вариант Грейнджер сразу же отмела, стараясь не думать о худшем. «В любом случае, может, Сириус просто вышел куда-нибудь погулять, а я тут уже панику развела. Мерлин…», — думала Грейнджер, жалея, что не может видеть сквозь стены, чтобы узнать, что там происходит. Время шло, секунды плавно перетекали в минуты, Гермиона уже решила развернуться и уйти, как дверь со скрипом открылась, а на пороге стоял домовой эльф. — Грязнокровки в древнейшем аристократичном особняке, — начал Кикимер, зло смотря на Гермиону, — Ох, что бы сказала моя бедная хозяйка, если бы только увидела. Впрочем, что она сказала, Гермиона очень скоро услышала, когда вошла в дом и тут же услышала крики портрета Вальпурги Блэк о том, что грязнокровки оскверняют ее жилище. Не обращая внимания на портрет, девушка повернулась к домовому эльфу и спросила: — А где Сириус? — Кикимер не знает, где хозяин Сириус, — отвечал тот, хотя взгляд его так кричал: «Я знаю! Но не скажу, потому что никогда мой хозяин не будет якшаться с тебе подобными!» — Нет уж, говори, я знаю, что ты знаешь, где он. Мне срочно нужно с ним поговорить, — Гермиона уже начала терять терпение. Конечно, она была за защиту прав эльфов, но конкретно этот эльф всегда ее раздражал своими замечаниями и отношением в целом. — Хозяин у себя в комнате, — практически прошипел в ответ эльф. — Благодарю. Наконец дойдя до двери с надписью «Сириус Блэк», Гермиона вдруг остановилась, боясь заглянуть внутрь. Но, поборов непонятный страх, она приоткрыла дверь и ужаснулась: перед ней предстало то еще зрелище: повсюду раскиданы вещи, бутылки из-под огневиски, жутко душно и воняет. А сам хозяин преспокойно спал на кровати, даже не удосужившись раздеться. Весь вид его был очень потрепанный, а щетина на лице говорила о том, что человек уже очень давно не заглядывал в зеркало, либо просто забыл, что такой предмет вообще существует. Только зайдя в комнату, девушка ощутила эту гнетущую, мрачную атмосферу, словно здесь никогда не знали, что такое счастье и радость. Гермиона медленно подошла к кровати, на которой спал Сириус, и легонько потрепала того по плечу. Никакой реакции. Еще раз. Ноль эмоций. Она уже начинала злиться: «Что же это такое?! Как можно было довести себя до такого состояния! Да еще и перегаром несет. Пора это исправлять». Вот только исправлять девушка решила слишком уж жестким способом: направив палочку на мужчину и произнеся нужное заклинание, девушка вылила на него струю воды, которая мигом разбудила хозяина дома. — Какого черта?! Кики… — начал было орать Блэк, но Гермиона его тут же прервала: — Сириус, это не Кикимер, это я — Гермиона. — Грейнджер? Что ты здесь забыла? — Да, не очень-то дружелюбно ты встречаешь гостей, Блэк, — сказала Гермиона, поставив ударение на последнее слово. — Прости, но это ты так невежливо ворвалась в мой дом и облила меня, между прочим ледяной, водой, — парировал Сириус. — Ну конечно, а иначе мир бы еще очень долго не услышал о мистере Блэке, потому что этот самый мистер постоянно сидит дома! — А разве плохо, что мир бы обо мне не услышал? — как-то устало проговорил Сириус. — Не знаю, плохо это или нет, но о тебе все волнуются. Нельзя же вечно прятаться здесь, как какой-то изгой. Я понимаю, что тебе трудно после такого потрясения, но сидеть в четырех стенах — это не выход, — быстро протараторила девушка, лишь бы ее не перебивали. — Что тогда выход? Гулять и веселиться — выход? Найти работу — выход? Жить дальше, словно ничего и не было — выход? Скажи мне! — прокричал Сириус, основательно теряя терпение. Он надеялся, что его все оставят в покое, и он сможет дожить свои дни в одиночестве перед тем, как сделает то, что решил уже очень давно. Уж слишком сильно он скучал по своим, давно ушедшим, друзьям, чтобы быть здесь, в этом гребанном мире, где ничто уже не могло подарить ему былого счастья и радости в жизни. — Во-первых, не ори на меня, Блэк. А во-вторых, глупо отмахиваться от людей, которые хотят тебе помочь. — Глупо — это лезть в чужую жизнь, особенно если тебя об этом не просят, Гермиона, — отвечал Блэк со свойственной ему как аристократу надменностью. — Послушай, я хочу тебе помочь. Да и Гарри волнуется, — пробормотала волшебница. При упоминании о крестнике Сириус вздрогнул и отвернулся к окну. Он долго не отвечал, размышляя о чем-то своем, возможно прикидывал варианты отступления от назойливой подружки Гарри. Решив что-то для себя, мужчина повернулся обратно к Гермионе и сказал: — Хорошо, если тебе так нужно, то можешь остаться. Правда, я не понимаю, как ты собираешься мне помогать? Лицо Гермионы тут же расцвело, и она принялась бурно рассказывать, как будет помогать Сириусу выходить из этой затяжной депрессии: — Для начала сделаем уборку, а то тут скоро все плесенью покроется. Можно даже сделать небольшой ремонт, что осветлить дом. Затем… — Стой, стой, — прервал ее Блэк, — зачем все это? Отличный дом, и не нужно здесь ничего менять, ясно? Если это все, что ты хотела, то выход там, — и он указал рукой на дверь, при этом нетерпеливо притоптывая ногой. — Ну уж нет, Сириус. Так просто я отсюда не уйду. Или я не Гермиона Грейнджер! — воскликнула девушка. — Поменьше пафоса, девочка, — усмехнулся он, — ладно, Мерлин с тобой, делай, что хочешь, только меня оставь в покое. — То-то же, и ты, кстати, будешь мне помогать. И это не обсуждается, — Гермиона снова почувствовала уверенность в себе. Блэк посмотрел на нее, как на сумасшедшую. Можно подумать, ему заняться больше нечем, как делать эту идиотскую уборку. Ха! «Хотя, если подумать, то дел у меня действительно никаких нет. Но не уборка же… А, ладно. Все равно мне не долго осталось пробыть здесь, а потом настанет, наконец, долгожданный покой, — размышлял Сириус, попутно поглядывая на свою гостью, — а Гермиона? Вот ведь пристала, будто у нее своих проблем мало. А она изменилась, стала более… свободной? Вполне возможно, мы же не виделись около полугода, всякое могло произойти». — Ладно, я согласен, все равно не отстанешь ведь, — соизволил-таки ответить Сириус. — Вот и замечательно. Сейчас и начнем, ни к чему откладывать дела на потом, — весело сказала девушка, почему-то подумав, что это самое потом может и не наступить. Она нахмурилась таким мыслям, непонятно откуда взявшимся в ее голове, но не придала этому значения, — но для начала надо бы тебе позавтракать. Ты ведь только что встал. — Какая забота, я тронут, — язвительно произнес тот, — Кикимер! Тут же из неоткуда возник домовой эльф и поклонился Сириусу: — Я слушаю Вас, хозяин. — Приготовь-ка нам завтрак, и побыстрее, а то мисс Грейнджер торопится, — усмехнулся Сириус и получил убийственный взгляд от девушки. — Как прикажете, сэр, — хлопок, и эльфа словно и не было. — Хм, ладно, пока готовится завтрак, я пойду пройдусь и посмотрю, что нам предстоит делать, — сказала Гермиона, желая поскорее уйти от хозяина дома, а то еще немного и она его точно стукнет чем-нибудь по голове. Причем, очень больно стукнет. — Иди-иди, — и опять эта усмешка. Мерлин, как же он иногда раздражает. Гермиона вышла из комнаты и решила подняться на чердак, чтобы посмотреть, что творится там. «В конце-концов, всегда лучше с верха начинать», — думала Гермиона, открывая нужную дверь. Впрочем, ничего необычного Гермиона на чердаке не нашла: разодранные обои, когда-то насыщенного темно-зеленого цвета, лишь парочка каких-то коробок и стул посреди комнаты, что немного настораживало, но особо внимания не привлекло. Мимолетно взглянув в окно, девушка вышла и направилась прямиком в гостиную комнату, где был камин. Сейчас он не согревал комнату, отчего она казалась еще более запустелой, но Гермиона решила исправить это недоразумение в ближайшее время: ведь по вечерам здесь очень уютно было бы читать книги или разговаривать по душам. Насчет последнего девушка не была так уверена, так как Сириус не слишком радушно ее встретил, поэтому Гермиона считала маловероятным изменение настроения Сириуса в лучшую сторону. « Что же, поживем — увидим», — улыбнулась волшебница и пошла искать самого хозяина. Он нашелся на кухне, где медленно поедал пирог с почками, приготовленный Кикимером, и запивал его крепким кофе. — Ты готов? — Всегда готов, мэм! — отсалютовал видимо повеселевший после плотного завтрака Сириус. — Отлично, тогда идем, — сказала Гермиона, — предлагаю начать с чердака. И девушка двинулась в сторону лестницы, но тут чьи-то то сильные мужские руки схватили ее и дернули на себя. — Только не чердак, — прошипел ей практически на ухо Блэк. — Л-ладно, тогда, может, с твоей комнаты, — неуверенно пробормотала девушка, боясь вызвать новый приступ гнева. — Хорошо, идем, — сказал Сириус и, помолчав, добавил, — извини, я не рассчитал силы. — Ничего страшного, давай-ка начнем. Нужно привести эти хоромы в достойный вид. Так прошли день за днем, неделя за неделей, и весь дом, за исключением чердака, был вычищен. За это время Гермиона и Сириус стали намного лучше общаться, а один раз у них даже был относительно откровенный разговор, который сейчас, сидя за столом, и вспоминали Гермиона и Сириус: Они сидели в гостиной перед камином, который согревал их своим теплом, и разговаривали, медленно потягивая огневиски, который неизвестно откуда достал Блэк. Наконец Гермиона, со свойственной ей гриффиндорской любознательностью, спросила Сириуса о том, что его так тревожит последние пять лет. Алкоголь сделал свое дело: затуманил разум и развязал язык, поэтому Сириус начал рассказ: — Понимаешь, принцесса (однажды Сириус услышал такое обращение от близнецов Уизли и с тех пор, когда у него было хорошее настроение, он так иногда называл девушку), я многое пережил и многое повидал. Я наблюдал смерти, предательство, войну и разрушения, которые она несет. Я видел, как один за другим, умирают мои друзья. Это было очень тяжело. А затем двенадцать лет Азкабана, что тоже особой радости и счастья в жизнь не привнесло. А потом битва в Отделе тайн, когда мы боремся с Пожирателями, когда в меня летит посланное Беллатрисой Непростительное, когда я падаю в эту злосчастную арку, когда темнота поглощает меняи затягивает все дальше, все глубже. И вот я открываю глаза и вижу перед собой лица друзей: Джеймса, Лили, Марлин — такие живые, такие родные. Я тогда, наконец, обрел счастье. Конечно, я переживал за своего крестника, но знал, что с такими друзьями, как вы с Роном, ему ничего не страшно. Затем какая-то вспышка, и лица друзей становятся все менее отчетливыми, меня вновь выталкивает куда-то наружу, вверх. Вот я уже проснулся в больнице св. Мунго. Один. Вокруг никого. Тогда я еще подумал:« Ну и какого хрена я здесь оказался? Что я здесь забыл, а?» И действительно, я жил и наслаждался жизнью там, в окружении близких, а теперь снова здесь. Что может быть хуже… Гермиона видела, как тяжело далось ему это признание. Вернуться к друзьям и снова их потерять — такое не каждый выдержит. Вот и Сириус почти сломался. Почти. — Послушай, ведь если ты здесь, значит, так правильно. Значит, ты кому-то нужен здесь, — попыталась приободрить его девушка. — Кому я нужен, Гермиона? — какая же тоска была в его когда-то красивых, живых, темно-синего цвета, глазах. — Мне нужен… — пробормотала Гермиона, не надеясь, что ее кто-нибудь услышит. Точнее, так даже лучше, если никто этого не услышал. Девушка уже давно призналась себе, что ей далеко не безразлична судьба крестного Гарри и что она всеми силами постарается облегчить ему страдания. Огонь в камине уже погасал, что означало позднее время. Девушка, решив, что уже пора спать, пожелала спокойной ночи и ушла в гостевую комнату. А Сириус тем временем задумчиво глядел ей вслед. Странно было слышать от этой бывшей гриффиндорки, что он, старый маразматик, был ей нужен. Крайне странно, но одновременно…приятно. И только сейчас он задумался о том, что за все время, проведенное в компании этой девушки, он ни разу не вспомнил о своей задумке. «Неужто, если так и дальше пойдет, я совсем забуду об этой идее?» — размышлял Сириус, попутно допивая огневиски. «Ладно, поживем — увидим», — усмехнулся про себя волшебник и ушел спать. После того памятного разговора прошло достаточно времени. И за это время у обоих волшебников выстроились относительно доверительные отношения, что не могло не радовать каждого из них. Сириус и Гермиона стали чаще разговарить по душам, теперь иногда даже выходили на улицу, чтобы немного подышать свежим воздухом. Гермиона вдруг почувствовала такой прилив сил, словно ей все удастся, так что она стала все чаще и чаще выводить Сириуса куда угодно, лишь бы не сидеть дома. Так прошло еще несколько месяцев, и вот наступило Рождество. По негласному решению Гермиона отмечала этот праздник в компании Сириуса Блэка. Целый день шла подготовка: девушка даже уговорила Блэка поставить елку, аргументировав это тем, что.. - Без елки Рождество - не праздник. А Сириус лишь улыбнулся на это и отправил Кикимера добывать елку. Вот и дом был украшен, стол накрыт заботливой рукой домового эльфа, а хозяева уже сидели на своем традиционном месте, перед камином, и слушали тихо шелестевшее радио. Именно сейчас, смотря на девушку напротив себя, Сириус вдруг задумался о том, что она, возможно, была права, и ему еще стоит пожить немного на этом свете. Но это пока только догадки. А Гермиона тем временем приблизилась к Сириусу и положила голову ему на плечо. Так они и сидели долгое время, пока волшебник вдруг не сказал: - Гермиона, я долго думал над тем, что ты мне тогда сказала, и решил, что ты права. Возможно, мне еще слишком рано отправляться к Джеймсу и Лили, а стоит пока побыть здесь... Но я не уверен.. Тут Гермиона подняла голову, повернула его лицом к себе и прошептала: - Ты мне доверяешь? Он доверяет? После всего, что с ними произошло, разве могут быть еще сомнения? Но он прислушался к себе и, наконец, понял, что все это время удерживало его около этой девушки. Он доверился. - Да, - почти так же тихо ответил он. И тогда они соприкоснулись уже не только душами, но и телами. И, возможно, впервые за долгое время никто из них не чувствовал себя одиноким.