6.
21 мая 2016 г. в 09:00
Конец мая. Когда мы все рассказали, стало намного проще жить. Никто нас не осудил и не корил, Москву таким не удивишь. Но я, правда, любила Николая и очень ждала нашего ребенка.
В разгар рабочего дня у меня совершенно не было пациентов, я была, в регистратуре болтала с Варей и прочими медсестрами, когда в коридор въехала бригада скорой с каталкой.
— Принимайте пациента! — сказал врач скорой, постучав папкой-зажимом по стеклу.
Варя выбежала в коридор.
— Вот мужчина 70 лет, прямо в аэропорту стало плохо с сердцем, подозреваем инфаркт с ним жена вот приехала, — отрапортовал врач и ушел.
— Вызывайте Голованова, — скомандовала Варя регистратору.
Я тоже вышла в коридор, и даже не поверила сразу, на каталке лежал мой отец, а подле стояла мама.
— Мама? — удивленно спросила я.
Женщина оторвалась от мужа и подняла голову, это и правда была мама.
— Рикочка! — кинулась она ко мне со слезами.
Я обняла ее и старалась успокоить. Прибежал Алекс, Варя все ему рассказала.
Отца тут же повезли в реанимацию.
А мы остались ждать возле входа.
— Почему вы не сказали мне что едете, я бы вас встретила, — спросила я маму, когда та немного успокоилась.
— А то с тобой можно связаться, укатила за тридевять земель и не показываешься, — начала свою обычную речь мама.
Из дома учиться я уехала с одной небольшой сумкой и со скандалом. Родители не хотели меня пускать, а я не хотела сдаваться. Потом приезжала к ним несколько раз привозила деньги и подарки. Мы помирились, но все равно мама меня не понимала.
Вышел Алекс, я бросилась к нему.
— Алекс как он? — спросила я.
Алекс снял маску и улыбнулся.
— С твоим отцом все в порядке, нам удалось растворить тромб, но ему пока нужен полный покой, — рассказал кардиолог.
— Я так испугалась, спасибо тебе! — поблагодарила я и чмокнула Алекса в щеку.
Он улыбнулся еще шире.
— Да всегда, пожалуйста, только будь осторожна, тебе ведь нельзя волноваться, — напомнил Алекс, кладя руку на мой живот.
Я согласилась.
— пойдем, присядешь, — сказал он и, проводив меня на кушетку, ушел.
Мама с каким-то упреком смотрела на меня.
— Ты что беременна? — догадалась она.
Я кивнула.
Мама цокала языком и качала головой.
— Ну, где же это видано беременная и до свадьбы? Что люди-то скажут? — вопрошала мама.
— Здесь это нормально, — успокоила ее я.
— Оно и видно один разврат, — фыркнула мама.
Я снисходительно улыбнулась.
— Этот Алекс тебя обрюхатил? — спросила мама.
— Алекс? Нет, он просто друг и коллега, — ответила я.
— Хорошо же ты с друзьями и в обжимку и с поцелуями! Срамота! — не унималась мама.
— Да ну что ты, все нормально, — успокаивала ее я.
Мама охала и причитала.
— И чего тебе надо было в эту Москву ехать? Беременеть и у нас можно, вон Ильяс тебя до сих пор ждет! Приехала бы, поженились и зажили, душа в душу, — приговаривала мама.
— Господи, а Ильяс-то тут причем? — изумилась я.
— Любит тебя парень, ждет! — ответила мама.
Я не могла усидеть.
— Чего он ждет мама? Ты его обнадежила? Зачем? — не унималась я.
— Возвращайся доченька, у нас же лучше, — просила мать.
— Мамочка ты слышишь, чего ты говоришь? Я беременна не от Ильяса и выхожу замуж за того, кому рожу ребенка, — пыталась донести я до матери информацию.
Мама заплакала.
— Ну не плачь, я же счастлива, я влюблена! — рассказывала я маме.
— Глупости это все, я вот с твоим отцом столько лет душа в душу прожила и никуда не уезжала, — говорила мама.
— Ну, хватит уже, лучше иди к папе в палату, — спешила закончить я разговор.
Я проводила ее до реанимационной палаты, а сама ушла в ординаторскую. Этот бессмысленный разговор с мамой просто выбил меня из сил.
Я села на диван и закрыла глаза. Лиза подала мне чай.
— Спасибо, — от души поблагодарила я ее за заботу.
— Ты чего какая загруженная? — спросила Лизавета, видя мое состояние.
— Да родственники с предрассудками одолели, — отмахнулась я.
— Так ты давай не волнуйся, — вставил свое слово Алекс, — пока Николай Борисович на симпозиуме, я за тебя в ответе мне и по голове получать, — добавил он.
— Не переживай я за тебя заступлюсь, — поблагодарила я Голованова и уткнулась носом в его плечо.
Мне очень важна была поддержка друзей и коллег, да и мой эмоциональный фон был критическим. А тут еще мама с ее тараканами и папин приступ.
Тут дверь в ординаторскую открылась, и в нее неловко заглянул парень, видимо он кого-то искал.
— Вам помочь? — спросила его Лизавета.
— Да мне нужна, — начал, было, парень, но вдруг увидел меня. До меня тоже, наконец, дошло, что передо мной мой бывший друг Ильяс.
Увидев меня рядом с Алексом, Ильяс влетел в ординаторскую и схватил кардиолога за грудки. Опешивший от таких действий Голованов вскочил на ноги и дал отпор.
— А ну-ка прекрати! — крикнула я Ильясу, когда он пошел на второй заход.
Я вытолкала парня в коридор.
— Дай я ему морду набью! — кричал Ильяс.
— Замолчи и слушай! — обратила я его внимание на себя, — Я не знаю, что там тебе наговорила и наобещала мама, но надеюсь, ты здравомыслящий человек. Между нами ничего не было, и быть не может, я выхожу замуж и я беременна, в конце концов! — расставила я все точки.
Парень, казалось, сник.
— Я думал, ты вернешься, — тихо ответил он.
Я снисходительно улыбнулась.
— Я не для этого корпела шесть лет над учебниками, что бы возвращаться в свое село, — ответила ему я.
— Твоя мама так надеялась, — грустно проговорил парень.
— Мама привыкла, что ее мнение и желание всегда играет ведущую роль, но я изменилась и это моя жизнь и мне ее жить! — ответила ему я.
Парень тяжело вздохнул.
У меня вдруг сильно заболело внизу живота, спазм усилился, и я даже вскрикнула от боли. Ноги подкашивались, согнулась пополам и даже сказать ничего не могла, хватая ртом воздух.
Хорошо хоть у Ильяса хватило ума толкнуть дверь в ординаторскую и позвать коллег.
Выбежавший Алекс подхватил меня и скомандовал Варе подкатить каталку, а Лиза побежала за Дианой.
Ильяс испугано наблюдал за происходящим.
— Что стоишь, натворил дел помоги положить ее, — рявкнул Алекс на Ильяса.
Вдвоем они положили меня на каталку.
Спазмы не прекращались, и я лишь корчилась от боли.
— Это я виноват? — испугался парень.
— А то нет! — всплеснул Алекс, — Она же беременна, ей волноваться нельзя, а тут ты как снег на голову и еще и с претензиями, — пояснил Голованов.
Подоспела Диана и осмотрела меня.
— Преждевременные роды, везите ее в родильное отделение, — скомандовала гинеколог.
Алекс и Ильяс поспешили туда же. Возле родового зала они остались ждать результатов.
— Что же я наделал! — понял, наконец, Ильяс.
Голованов сжалился над, парнем видя его искреннее раскаянье.
— Шевцова профессионал, дай Бог все обойдется, — подбодрил он парня.
А тем временем меня уложила в родовое кресло. После уколов и установки капельницы боль немного отступила.
— Дианочка Львовна, что со мной? — взмолилась я, глядя на нее снизу вверх.
Она стояла надо мной и медсестры помогали ей надеть перчатки и операционных халат.
— Рожать будем девочка моя, — с улыбкой ответила Диана.
Я испуганно смотрела на нее.
— Рано же еще, — изумилась я.
— Переволновалась и вот результат, — ответила Диана.
— А малыш он же маленький, он может умереть! — проговорила я заплакав.
— Так отбрось этот пессимизм, все у нас будет хорошо, — поддержала меня Диана.
Я кивнула.
— Все давай помоги своему ребенку появится на свет, понадобятся все твои силы, — предупредила Диана.
И тут началось увлекательное многочасовое путешествие в мир схваток и потуг.
От автора:
— Она так кричит! — не выдержал Ильяс мук девушки, — Это нормально? — спросил он у Алекса.
Тот улыбнулся.
— Нормально, все роженицы кричат! — успокоил он его.
Но Ильяс все равно был бледен, как полотно.
Тут в коридоре показался взволнованный Маслов.
— Алекс что произошло? Что с Рикой? — спросил он кардиолога.
— Ей плохо стало, Диана сказала, начались преждевременные роды, — рассказал Голованов.
— Вас и на пару дней оставить нельзя! — возмущался он.
— Да тут столько всего случилось не удивительно, что Рика так переволновалась, — рассказал Голованов.
Тут в коридоре появилась мама Рики — Тамара Федоровна видимо ей сообщили о случившемся.
— Где моя дочь? — спросила она у Алекса.
— С ней все хорошо, она в родильном отделении, — успокоил женщину кардиолог.
Он помог женщине сесть, видя ее волнение.
— Ох, это все я со своими разговорами, — проговорила женщина.
— У нас хорошие врачи и лучшее оборудование, поможем и Рике и ребенку, — подбодрил ее Голованов.
Женщина притихла.
— Господи спаси и сохрани, — прошептала она.
Маслов был взволнован, но держал себя в руках.
Первое лицо:
Диана, как могла, поддерживала меня, прошло уже шесть часов с начала родов и сил у меня практически не осталось. Все тело, все мышцы болели. Даже кричать я уже не могла.
Но вскоре все разрешилось, малыша поместили в инкубатор, а меня стали готовить к транспортировке в палату.
Алекс опаивал мою маму успокоительным, когда двери родового зала открылись и вышла Диана снимая маску и шапочку.
Увидев Маслова, она улыбнулась.
— Все живы и все здоровы, — поспешила уверить Диана, видя взволнованные лица ожидающих.
— Как она? — спросил Николай Борисович.
— Молодец твоя Рика, приходит в себя, — ответила Диана, — кстати, у тебя дочь 1800 и 38 см, — сообщила Диана Маслову.
— Спасибо тебе, — поблагодарил Маслов.
— Аурика молодец помогала мне хорошо, мало того что преждевременные роды, так еще и ножное предлежание плода, но мы смогли! — рассказала Диана подробности.
Тут выкатили меня. Увидев Николая, я обрадовалась.
Он наклонился над каталкой и провел рукой по моему лицу, он улыбался.
— Как ты? — ласково спросил он.
— Все хорошо, — уверила его я.
— Ты умница, ты справилась! — похвалил он меня.
Мне стало так тепло и легко на душе.
Он наклонился и поцеловал меня.
— Я люблю тебя! — прошептал он мне на ухо.
Меня повезли отдыхать. В палате вкололи успокоительное и дали поспать.
Когда я очнулась, то увидела маму.
— Доченька, — только и произнесла мама.
— Привет, — поздоровалась я и попыталась встать.
— Лежи-лежи, тебе пока нельзя вставать, — затараторила мама.
Она улыбалась.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Все хорошо, а где моя дочь? — спросила я.
Мама вдруг посмотрела куда-то в сторону. К кровати подошел Маслов.
— Малышка в инкубаторе, — ответил он.
— Ты ее видел? — спросила я.
— Она такая же красавица, как и ты! — сообщил Николай.
— Все у вас хорошо будет, — добавила мама.
— Ты не сердишься на меня? — спросила я ее.
Честно я была удивлена, увидев рядом с собой и маму и Маслова. Мне казалось, мама не примет мой выбор.
— Я и так дров наломала, — раскаивалась мама, — Любишь его, ну бог вам судья, — ответила она.
В тот момент я поняла, какая я счастливая и какая у меня замечательная мама. Мне так повезло, что рядом со мной те люди, которых я люблю.
В палату вошли мои коллеги, я так рада была всех видеть.
— Ну и где тут наша мамочка? — спросила Лизавета улыбаясь.
Я улыбалась им в ответ.
Но тут вбежала Варя.
— Александр Викторович, там у нас остановка сердца, — сообщала Варя, косясь на меня.
Голованов бросился на помощь пациенту.
У меня вдруг сильно кольнуло где-то внутри.
— Папа! — воскликнула я.
Николай поспешил все узнать и рассказать мне, а я обещала не волноваться.
Мама и все остальные остались со мной для поддержки. Вернулся Алекс, сказал, что у отца открылось внутреннее кровотечение и что они с Николаем Борисовичем его оперируют, но требуется переливание крови.
— какая группа? — спросила я.
— 2 + — ответил Голованов.
— у меня 3 +, ответила ему я.
— А у вас? — обратился он к маме.
— У меня 1 +, ответила мама.
Я удивленно посмотрела на нее.
— Ты что-то путаешь? Не может быть! — поражалась я.
Мама не слишком разборчивая в медицине пока не понимала, что меня так смущает, но мои коллеги тоже догадались.
— Может вам лучше сдать анализ на группу крови? — предложила Лизавета.
— Мне переливали кровь при родах, и я уверена, — ответила мама.
— Алекс не мог ошибиться с группой отца и значит остается одно, — ответила я.
Мама вопросительно посмотрела на меня.
— Я не могу быть вашей дочерью! — произнесла я.
Мамочка поспешила меня успокоить.
— Ты моя самая родная и дорогая доченька на этом свете.
— Но это не возможно! — возмутилась я.
Мама заплакала.
— Ты не родная нам, — ответила она, — Но ты не перестала быть любимой, — добавила она.
— Мам, но как же? — не верила я, — Ты столько раз мне рассказывала, как долго пытались меня зачать, как радовались когда, получилось, и когда я родилась, как сложно тебе было, и что рожала ты дома, — напомнила я ей.
Мама сникла.
— Все это правда, кроме того, что моя родная дочь из-за стремительных родов задохнулась и умерла, — призналась мама.
Я вдруг заплакала. Я представила, какого это столько времени мучиться и потом узнать, что твой ребенок умер. Я даже и представить не могла, что пережила тогда моя мама.
— Меня после этого в больницу в Нижний Новгород повезли, и там я увидела тебя. Медсестра шла с тобой на руках, и ты сильно плакала, я услышала, что от тебя мать отказалась и подумала, что это мой шанс, — рассказала мама.
— А папа? — спросила я.
— А твой отец до сих пор не знает, — призналась мама, — его не было дома во время родов, он был у родителей в гостях, а когда приехал ко мне в больницу, у меня уже была ты, — рассказала мама.
— И назвала я тебя Аурика, что как ты знаешь переводиться как «Золотая», ведь для меня ты как золото и даже дороже, — высказалась мама.
Мы обнялись.
Мои коллеги пустились на поиски крови для отца. Как хорошо, что все обошлось, и он пошел на поправку.
Спустя две недели я оправилась после родов. Для меня все было не так просто, предлежание плода ножками вперед и роды в таком положении хорошенько потрепали меня и Диана, оказалось, зашивала меня, но я поправилась, не смотря на осложнения, но осталась в больнице лежать с малышкой. Нужно было кормить ее по несколько раз в день, и вообще я не могла с ней расстаться.
Нас выписали только через 2 месяца.
Моя дочка подросла до 42 см и поправилась до 2600, этого было достаточно, что бы нас выписать.
Я и малышка на руках у Дианы спустились вниз.
Там меня уже ждала практически вся клиника, я не показывала ребенка никому пока ее не выходят, боялась сглазить.
Мама и папа тоже были внизу, папу выписали, и я попросила их немного пожить в Москве, хотя бы до нашей выписки.
Там же был Николай с двумя огромными букетами цветов.
— Ну что папа принимайте дочь, — проговорила Диана и отдала ему малышку.
Как же он забавно и трогательно смотрелся с дочкой на руках.
Опомнившись, он вручил один букет мне, а другой Диане.
Мама и папа подошли ко мне.
— Я так рада за тебя доченька, — проговорила мама, смахивая слезу.
Я обняла ее.
Нас еще некоторое время поздравляли и все хотели увидеть девочку.
— Борисыч вы как дочку-то назвали? — спросил Кравченко.
Маслов посмотрел на меня.
— Тебе решать, — отдал он мне право и снова занялся малышкой.
— Ее зовут Виорика, — ответила я.
Николай засмеялся.
— И почему я даже не сомневался в этом, — хохотнул он.
Я прижалась к будущему мужу.
Вскоре нас отпустили, и мы могли поехать домой. Точнее я лишь в машине подумала о том, куда мы едем.
— А куда мы едем? — спросила я.
Мама хотела что-то сказать, но Николай заговорщически приложил палец к губам и, попросив ее молчать.
Я удивленно посмотрела на него, но он повернулся обратно и смотрел на дорогу.
Вскоре мы подъехали к незнакомому дому. Николай припарковал машину и помог нам выйти из нее. Дочку взяла мама.
Мы вошли в один из подъездов дома и поднялись на шестой этаж. Это был красивый новый дом из тех, что сейчас самосейками растут по всей Москве.
Маслов открыл одну из квартир ключами, и мы вошли. Когда зажегся свет, я увидела уютно обставленный коридор.
— Может, наконец, скажешь, где мы? — спросила я Николая.
— Это наша с тобой квартира, — ответил он.
Я лишь бросилась к нему на шею и принялась его расцеловывать.
— Тише-тише, — попросил он, не особо охотно отбиваясь от поцелуев.
Мы пошли на экскурсию.
Сразу слева была гостевая комната, где пока жили мои родители. Коридор уходил вправо буквой «Г» на самом повороте слева был расположен вход в кухню, она была светлая и просторная выполненная в желтой с зеленым отливом гамме, здесь даже в пасмурную погоду будет ярко и солнечно.
Далее по левой стороне шла гостиная, здесь был комплект из двух больших кресел, столика с торшером и пуфика-столика. Большая стенка с книгами по медицине и теми, что Николай привез из своей квартиры. Так же здесь был электронный камин, большой телевизор. Раздвижные двери-окна во всю стену вели на балкон.
На повороте справа напротив гостиной был вход в ванную и туалет. Здесь тоже было уютно и по-современному все оборудовано.
Рядом с гостиной была наша спальня. Это была небольшая уютная комната в дымчато-сизой гамме с вкраплением белого. Она была выполнена в классическом стиле и напоминала больше спальню королевской семьи, не же ли спальню врачей. Здесь была резная кровать с мягким подголовником. Столики с торшерами. В ногах стоял пуф.
Но самой красивой была комната напротив спальни — детская. Она была небольшая, но очень светлая, выполненная в бело-фиалковой гамме. Здесь было все и красиво и функционально продумано. Я поражалась, сколько же сил и времени Николай потратил на то, что бы мне здесь с малышкой было уютно.
Я прижалась к нему.
— Это так неожиданно, я столько думала о том, куда же я поеду из больницы и тут такое, — подумала вслух я.
Маслов приобнял меня и ласково посмотрел на меня.
— Честно думал, ты не одобришь цветовую гамму, но я не приверженец именного розового цвета для девочек, — пояснил он.
— Ты даже не представляешь себе, как ты угадал с цветом, — ответила ему я.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Имя Виорика переводится как «Фиалка», — пояснила я.
Мы обнялись.
Позже вечером я уложила дочь и на цыпочках выкралась из детской, прихватив радионяню. Я зашла в спальню, Коля полулежал в постели с книгой.
Я забралась к нему и прилегла на его плечо.
— Виорика спит? — спросил он, откладывая книгу.
— Да уснула, — ответила я.
Он обнял меня. Мне стало так хорошо и уютно.
Я вдруг задумалась о том, как же все замечательно. Мои родители живы и со мной рядом, у меня любимая работа, я обнимаю любимого человека, за стенкой спит наша дочка, о чем еще можно мечтать.
Я осознала, что я счастлива. Именно теперь я счастлива.
Я даже не заметила, как прошло столько времени. Ведь начиная с 18-ти лет, как я приехала сюда я работала, как проклятая, я училась и старалась только бы все получилось. Я все силы, день и здоровье вкладывала в учебу.
Как заведенная изо дня в день, из дня в день. Бессонные ночи, эти мотания по селам с мобильным госпиталем, вечное недоедание.
Я вдруг поняла, что я не жила, а существовала. Просто барахталась, словно маленькая зверушка, в бурлящем потоке пытаясь удержать голову над водой.
А теперь я словно очнулась, смогла взглянуть на мир, на себя по-другому.
Я думала, это я спасла Николая от моральной комы, но на самом деле это он спас меня от нее.
Благодаря нему я любимая жена и мама, любящая дочь и уважаемый врач.
Я благодарю Бога и всех святых, что помогли мне встретить его и не потерять.
Идите к своей цели, добивайтесь ее, но помните, что пока вы идете, жизнь тоже идет и возможно мимо. Я успела одуматься в погоне за карьерой и вам советую.