Под лестницей

— Хэй, держи! — парень пнул крышку от бутылки в сторону друга. Тот незамедлительно пасанул другому однокласснику, единственному, который согласился с ними поиграть. Андрей благополучно пропустил «мяч». Хотя нет, поймал. Только поймал носом. Олег пнул слишком сильно, и крышка с превеликим удовольствием разбила нос незадачливому футболисту. Герман напряженно почесал затылок длиннющей рукой, и фыркнул, смотря на стекающие струйки крови. Пострадавший зажал нос руками, откинув голову назад. — Я щас приду, — пообещал он, скрываясь в коридоре, ведущем к кабинету медсестры. — Чё за фигня? — возмутился было Олег, но его поджидал грозный взгляд Малышева, который заставил его заткнуться. Идут уроки, а он еще тут орать будет. — Пошли под лестницу, что ли… Там хоть говорить спокойно можно, — выдохнул парень, сразу стушевавшись. Ну вот очень он не любил, когда друг на него так смотрел. — Идем, — на лице Германа скользнула хищная улыбка. Дроздов напряженно сглотнул, начиная мелко подрагивать, когда парень схватил его за руку и почти дотащил до лестницы, а потом юркнул под нее, утягивая его за собой. — Тоже мне, Гарри Поттеры, — выдал вялую шутеечку Олег, осмотрев помещение. Небольшая комнатка с ковровым покрытием да зеленые стены, исперещренные дырками и надписями. Но весь веселый настрой паренька сразу улетучился, как только довольно мощные руки друга прижали его запястья к стене, а горячий язык Германа скользнул в рот. В голове у прижатого проносилась множество мыслей. Но главная — Он, че, гей?! Да только вот природа никак не хотела воспринимать тот факт, что парень-то натурал, поэтому стояк медленно, но верно поднимался. Малышев же решил долго не затягивать. Он извлек из кармана пиджака небольшой тюбик смазки, оторвавшись от губ одноклассника и дав ему хотя бы вдохнуть воздух. — Слушай, я не… — начал Олег, но новый поцелуй не дал ему закончить. Так, Дроздов, сосредоточься, тебе не должно это нравится, тебе это не нравится… Но против фактов не попрешь. Надо же. Не так он себе представлял лишение девственности. Ну, по крайней мере, не с ним. Герман вконец прекратил терзать губы друга, взглянув мутноватыми глазами на него. — Только попробуй вырваться… — предупредил он, мигом переворачивая его и прижимая щекой к стене. Только сейчас парень понял, что даже не пытался сопротивляться. Ну, что, во все тяжкие? Дальнейшие действия друга Дроздову видны не были. Но он прекрасно чувствовал, как холодные руки скользнули по бедрам, услышал звяканье пряжки ремня. Почувствовал, как его собственные брюки упали вниз, и где-то на этом моменте Олег вконец залился краской, стараясь сжаться. Легкий шлепок отдался по телу колющей болью, и парень вздрогнул. Он что, серьезно собирается это делать? Ладно, допустим, он уже смирился со своей участью. Но, черт возьми, он же после этого спокойно Герману в глаза смотреть не сможет! Ну и извращенец же этот Малышев, всегда глупо хихикающий над пошлыми шутками. И он пропустил момент, когда трусы оказались на коленках. С возбужденного органа чуть капала природная смазка, а Олег и вовсе на помидор похож стал. Дроздов кожей почувствовал, с какой жадностью его разглядывает друг. Взгляд прошелся по упругим и, если быть до конца честным, привлекательным ягодицам, по узкому анальному проходу, задержался на пенисе парня. Взгляд намотал пару кругов по телу, на котором красовалась только рубашка да сползшие уже до пяток трусы. Картина не из лучших, ребят. — Может, все же не надо? — хоть Олег и понимал, в какой глубокой он заднице, но попытка не пытка. Он скосил взгляд, дабы видеть лицо парня, но тот отрицательно покачал головой. — Нет, меня уже не остановить, — улыбнулся Малышев, подходя сзади и снимая с себя ремень. Что на него нашло-то?! Он завел руки Дроздова за спину, связав их ремнем, и прижал его грудью к стене. Дальше послышался звук ширинки, шелест ткани брюк. Парень зажмурился, стараясь представить, что все это - сон. Но холодная, непонятная, мерзкая жидкость, являющаяся смазкой, которую партнер нежно и бережно размазывал по входу, а после и по внутренним стенками анального отверстия, отрицала сей факт. Когда тонкие пальцы проникли в податливое тело парня, тот выгнулся, тихо и протяжно простонав. — Г. Гера… — прошептал он, откидывая голову назад. Герман удовлетворенно улыбнулся, согнув пальцы внутри него, чувствуя, как тот сам подается назад, насаживаясь на руку самостоятельно. Крыша Олега благополучно покинула свое законное место, улетев далеко в космос. Оба не заметили, как растягивающие пальцы сменились членом. Малышев, стиснув зубы от тесноты, просто молча двигался, сжимая в руках бедра парня, прижавшегося к его груди спиной. Внутри связанного что-то взрывалось, светилось, расплывалось по телу горячим, жгучим чувством, колотило по вискам изнутри, заставляло плясать под веками красные круги и другого рода геометрические фигуры. Все это было настолько ново, настолько сладко, что Олег не сумел долго сдерживаться, и с громким, высоким стоном излился себе на живот, обмякнув в потных ладонях друга. А друга ли.? Герман продержался ненамного дольше, и, толкнувшись внутрь и надавив на простату, тем самым выдавив из парня еще один утробный стон, так же кончил, только проглотив всякие звуки. Обоим хорошо и плохо одновременно. *** Андрей же друзей не нашел. Решил, что они ушли домой. А охранник долго гадал о происхождении белых пятен на ковре под лестницей.