Когда есть, к кому возвращаться

      - Почему ты отказываешься, Северус? И почему я всякий раз вынужден тебя уговаривать?       Голос усталый, но жесткий и немного раздраженный. Зачем, в самом деле, я спорю? Знаю ведь, что все равно уступлю, соглашусь, сделаю все, что угодно… Иногда мне кажется, что я ненавижу тебя, Альбус. Я отдал все, душу продал, а ты, как и положено дьяволу, обманул. Не спас Лили. Я думаю, что и не пытался, потому что ты можешь очень, очень многое, если тебе это в самом деле надо. Знал, что пророчество должно исполниться, но все равно пообещал мне? Что ж… Пусть будет на твоей совести. Свою часть сделки я выполню. Потому что в этом нуждаюсь я сам. Или это тоже обман? Иллюзия? И на самом деле это нужно тебе, Альбус?       - Хорошо, господин директор, я приду, - проговорил я сквозь зубы.       И все же позволю маленькую уступку своему самолюбию. Я приду не только потому, что ты не оставляешь мне выбора. К этому я уже почти привык. Но мне нравится изучать одного человека, который, я уверен, будет на собрании. ~*~*~*~       - В Ордене Феникса пополнение, Натали. Познакомимся с новыми членами, обсудим кое-что…       Обсудим. Как же. Решаешь только ты, Альбус. Спорить с тобой бесполезно. Ишь, смотрит насмешливо поверх своих очков-половинок. Знает ведь, что сделаю так, как он говорит, хотя и не люблю бывать в этом доме. Нет. В этой компании.       Только подумать! Мой собственный отец отдал меня в руки этому чудовищу с обманчиво добрыми глазами, всегда безупречно благими намерениями и мертвой хваткой. Впрочем, отца я не осуждаю. Он знал, что здесь мне будет лучше. И помощь Дамблдора пришлась очень кстати. Где бы я была без нее? Мама умерла, отец арестован в Англии, мне до совершеннолетия еще целых восемь лет… А так все эти годы я припеваючи жила в Лондоне в съемной квартирке, учеба, работа… Все как у людей. Теперь вот изволь платить по счетам. Но и от тебя, старый интриган, я хочу кое-что. Моя безопасность и комфорт достались отцу дорогой ценой – он стал предателем. Сдал всех, кого знал. А теперь, когда Темный Лорд возродился... Моему отцу грозит смертельная опасность, и я надеюсь, ты поможешь ему, Альбус. Только ради этого я поддалась на твои прекраснодушные разглагольствования о том, как сейчас нужен Ордену Феникса каждый, кто в состоянии бороться с Темным Лордом.       Если бы не беспокойство за отца, я в эту войну ни за что вмешиваться бы не стала. Слава Мерлину, не грязнокровка. Первое, что сказал мне отец, выйдя из тюрьмы: "Ты теперь англичанка. И лучше будет, если в этом уверятся все, кто тебя знает". Он вернулся на родину, со временем стал вполне уважаемым человеком. Мы изредка с ним переписывались и почти не виделись. По-моему, даже те, кто помнил, что у него была дочь, стали забывать о моем существовании.       - Ну, раз собираются все, кто может присутствовать… Я приду, господин директор, - говорю я, но недовольство скрыть не стараюсь.       Стопроцентной англичанкой я не стала. До сих пор меня выдает акцент, особенно когда я нервничаю. Представляя меня членам своего Ордена, Дамблдор хотел скрыть мою настоящую фамилию, тем более что живу я давно под другой. Но я не позволила ему. Вовсе не по причине патологической честности. Просто я не отрекаюсь от своей семьи. Какая бы она ни была – она моя. И как только орденцы узнали, чья я дочь, как только поняли, что осуждать взгляды моего отца вместе с ними я не собираюсь… Вот тут я в полной мере оценила и их доброту, и их благородство – меня осудили все и сразу.       Впрочем, мне все равно. Я только выполняю свою часть сделки с Дамблдором и уже практически свыклась с необходимостью периодически скучать на собраниях его Ордена. К тому же на двух последних появился новый для меня человек. Он учитель зельеварения в Хогвартсе. Его зовут Снейп. Это все, что мне известно о нем. И это незнание только разжигает мое любопытство.       Он мне понравился практически сразу. Потому что необычен. Потому что не такой, как они. Потому что его в Ордене не любят еще больше, чем меня. Потому что я забываю про окружающих и даже перестаю их слышать, стоит лишь поймать взгляд черных с антрацитовым отблеском глаз. Он не всегда приходит на собрания, но чувствую, что я теперь буду ходить на них исключительно из-за него. ~*~*~*~       Аппарирую на крыльцо дома номер двенадцать на площади Гриммо. Нарочито громко стучу в дверь, чтобы меня услышала со своего портрета Вальбурга – мать Блэка. А вот и он сам. Ух, как глаза горят. Ненавидишь меня? Взаимно. И ты это знаешь. Вот и мамаша твоя, наконец-то, проснулась. Такую отборную ругань по твоему адресу даже я не смог бы выдать. Может, запомнить стоит?       Артур, интересно, почему у тебя каждый раз такой вид, будто ты не уверен, стоит ли со мной здороваться? Я тебя за язык не тяну.       Молли, неужели нельзя говорить потише? Твой вечный чай… Почему он всегда горчит? Или ты мне персонально такой делаешь? Нет. Глупость, конечно. Наверное, это ваше общество вызывает у меня горечь во рту.       Люпин… Ты всегда протягиваешь мне руку при встрече. Ладно, пожму. В конце концов, не вежливо будет, если откажусь. Я все-таки в гостях. О, Мерлин! Как же меня раздражает твой вечно виноватый взгляд.       Ну, уж нет. За стол я с вами не сяду. Лучше вон в том углу.       Где, интересно знать, человек, за которым я привык наблюдать? Все постные физиономии и пустые разговоры отходят на второй план, когда я пытаюсь разобраться в той, что всегда садится в такой же затемненный угол, как мой, а говорит еще реже, чем я. Почему я не спрошу Дамблдора? Так ведь тайна сразу исчезнет и мне нечем будет заняться на этих дурацких собраниях.       А. Вот и она. ~*~*~*~       Так. Портрет миссис Блэк орет, как резаный. Даже на улице слышно. Значит, он уже пришел. Он всегда ее доводит, чтобы Сириус потом помучился, слушая вопли своей усопшей мамаши. Уж не знаю, что там между ними произошло, но такая ненависть…       Да, Артур. Пытаешься выдавить из себя улыбку? Она мне не нужна.       И что ты на меня так смотришь каждый раз, Блэк? Понимаю, конечно, двенадцать лет тюрьмы и воздержания, а теперь я – практически единственная молодая женщина в доступном тебе окружении.       - Привет, Сириус.       Ах, даже ручку поцелуешь? Неужели не забыл хорошие манеры, общаясь с такими, как Уизли? Выходит, ты не так уж нетерпим к детям Пожирателей Смерти? Или так допекло, что уже без разницы? Впрочем, пока ты не позволяешь себе ничего лишнего, и это хорошо. Атмосфера на ваших собраниях и без того бывает накалена до предела.       Люпин… Грустные карие глаза. Ты единственный из всех неплохо ко мне относишься. И я благодарна тебе за это.       Молли, перестала бы ты уже суетиться. Интересно, синдром наседки у нее появился с рождением очередного рыжего отпрыска или был в ней изначально? Мерлин великий! Сколько же от тебя шума. За чай спасибо, а сяду я там, где всегда, - возле камина.       А, вы уже следите за мной, черные бездонные глаза? Скорее всего, не знаете, кто я. Практически уверена. Он не похож на того, кто будет приставать с вопросами. Он из тех, кто стремится сделать все сам и не признается, что чего-то не знает. ~*~*~*~       Новые члены Ордена! Дети! Дети, только вчера окончившие школу! Они же еще ничего толком не умеют. Их убьют в первой же схватке. Альбус, старый маразматик, неужели решил взять не качеством, а количеством? Неужели дорог только Поттер, а остальные – лишь средство для достижения цели? Вот сейчас эти восторженные глупцы уйдут, и я все тебе скажу. Знаю, что бесполезно. Скорее всего, это дети каких-нибудь убитых авроров, и они жаждут сражаться, но ты-то должен понимать, что им и пяти минут не продержаться против тех же Лестрейнджей.       Альбус, а совесть у тебя есть? Если есть, то как ты смог дожить до ста пятидесяти лет в здравом уме? Хотя в наличии у тебя здравого ума я иногда сомневаюсь. ~*~*~*~       Мальчишки. Еще, небось, и магглорожденные. Значит, умеют только то, что преподавали в школе. Если, конечно, учились нормально.       Меня-то учили чуть не с пеленок. Отец учил. И приятели его тоже иногда смеха ради со мной занимались. Некоторых я даже сейчас еще помню, а одного так очень хорошо. Малфой. Нет, мне было позволено называть его по имени. Люциус. Сколько же ему тогда было? Лет двадцать пять, наверное. Что говорить – хорош. Один раз увидишь и уже не забудешь. И я прекрасно помню, чему меня учили.       Эти молокососы – смертники. Он правильно говорит. Эк, как их всех перекосило.       - Неужели настолько страшно посмотреть правде в глаза? – насмешливо спрашиваю я.       Какие лица! Приятно посмотреть. И дар речи пропал даже у Молли, слава Мерлину. Да, Альбус? Не нравится то, что я сказала? А я намерена продолжить, и тебе это не понравится еще больше.       - Вы, господин директор, готовы отвечать за смерть этих безмозглых остолопов, рвущихся умереть? Или может ты, Сириус? Артур?       Ну, конечно, они герои. Хотят сражаться. Как благородно. И как глупо. Хотя чего с тебя взять, Блэк. Это вполне в твоем духе.       - Броситься на врага сломя голову и, не умея, по сути, драться, не задумываться о последствиях такого шага... Это так на тебя похоже, Сириус. Но хоть у кого-то должна быть голова на плечах. Если мне предоставят помещение, я, возможно, успею научить этих малолеток хоть чему-то. Хотя бы для того, чтобы их смерть была не напрасной, и они сумели прихватить с собой на тот свет парочку врагов.       Сколько шума. Ах, я их заранее хороню. Ну, естественно. Трезвый взгляд на вещи здесь не приветствуется. Здесь собираются исключительно идеалисты. Нет у меня ни стыда, ни совести, Молли. Ты права. Может быть, плохо, что они меня не слышали, глядишь, кто-нибудь и задумался бы об уровне собственных сил и возможностей. Раз уж больше здесь этот вопрос никого не волнует.       - "Самопожертвование дает нам возможность жертвовать другими без угрызений совести", не так ли, господин директор? – ехидным тоном спрашиваю я. - Это не я сказала, Молли, это Бернард Шоу.       А вот он со мной согласен. Даже более того. Смотрит с одобрением и немного удивленно.       - Спасибо, господин директор. Зал в Хогвартсе – это то, что нужно.       - Я могу учить их.       Это Сириус. Надо отдать ему должное – за свою жизнь он не боится и мечтает только о том, чтобы принести пользу. Естественно, Альбус ему не разрешит. Блэк же в розыске.       - Конечно, Ремус. Когда у тебя будет возможность мне ассистировать, я буду рада твоей помощи.       Ну, вот. Смотрит благодарным взглядом. А что я сделала?       - Нет, Артур. Учить их буду именно я.       Ну же. Скажи. Тебя не устраивает, что я дочь Пожирателя и поэтому ты мне не доверяешь. Молчишь? Тряпка!       - Если кто-то забыл, могу напомнить. Моими учителями были те, с кем этим детям предстоит воевать.       Каждый счел своим долгом отвести взгляд? Все вы тут стараетесь изображать, будто принимаете меня как свою. И сами в это свято верите. Вы, но не я.       А вот он буквально впился в меня своими глазищами. Нет. Не узнаешь. Мы не виделись раньше. Такие глаза забыть не возможно. Я бы помнила. ~*~*~*~       Вот так. Я и сам давно хотел высказаться по поводу их извечного оптимизма. Как страусы, голову в песок все норовят спрятать. Думают, их надежда и вера кого-то спасут. Хоть один здравомыслящий человек нашелся и меня поддержал.       Стоп. Из всех мы с ней, похоже, единственные, кто друг о друге практически ничего не знает. Видимся в этом доме всего лишь в третий раз. Стоп! Уже подсчитал, сколько раз виделись? Поддержала она меня? Скоро последние мозги растеряю с этими собраниями. Она высказала свое мнение. И все. Я тут ни при чем.       Ее учителями были… кто?! Кто она? Не англичанка. Это я сразу понял. Так кто же?       Теперь, по крайней мере, ясно, почему оба Уизли так странно на нее смотрят. А у Моуди в прошлый раз было на лице такое же выражение, с каким он обычно пялится на меня.       Альбус разрешил занятия в школе. Что ж… Я всегда в своих подземельях.       - Я могу ассистировать в свободное время.       Вот это реакция! Сегодня к кому-нибудь из них точно придется вызывать колдомедиков. Еще бы! Достойную смену для Ордена Феникса будут готовить двое: у одной Пожиратели были в учителях, а другой сам Пожиратель. Ну, бывший. ~*~*~*~       - Это какое-то издевательство! Представляю, чему они их научат!       Это Молли.       - Он же сам Пожиратель!       - Перестань, Сириус, - Альбус жестом заставил не отвечать моего черноглазого незнакомца. – Он не Пожиратель, и я Северусу полностью доверяю.       Так вот значит, кто ты… Понятно, почему они все от тебя шарахаются как от зачумленного. Зачем ты пришел к ним? Ты для них чужой и своим никогда не станешь, что бы ни делал. От Лорда защиты искал? Вряд ли. Не похож ты на человека, который нуждается в этом. Тогда чего ради терпишь их ненависть и презрение?       Альбус согласился. Для меня в школе есть свободная комната, но только в подземельях. Это рядом с обладателем завораживающих черных глаз, имя которого Северус? Превосходно. Хоть имя узнала, а то все Снейп да Снейп. Красивое имя. ~*~*~*~       Захожу в зал. А она неплохо владеет боевыми навыками. Предлагаю устроить показательный бой. Сам ведь вызвался на собрании. Бой – это не дуэль. Здесь перед нападением не раскланиваются. Поэтому начинаю внезапно. Отбила.       Экспеллиармус – щит – ступефай – отклоняюсь – импедиамента – протего – инкарцеро – пригнулась – конфудус – рефлекто – еле успел увернуться – эвердо статим...       Попал! И чего спрашивается, я радуюсь? Увлекся, как мальчишка, а она не встает. Бросаюсь к ней через весь зал, наклоняюсь.… Она перехватывает мою руку с палочкой, я получаю ощутимый тычок - и вот уже лежу на полу, а в мое горло упирается ее палочка. Сам виноват. И что я к ней понесся. Испугался. Самому себе лгать-то зачем. За нее испугался. Все. Больше сюда ни ногой! Плевать, что и кому я говорил на собрании.       Могу поклясться – ей понравилось. Вон как глаза горят.       - Никогда не подходите к противнику, не убедившись, что он и в самом деле обездвижен, без сознания или мертв. И не забывайте, что маги тоже люди. Убить можно банально воткнув в горло врага палочку.       Она их учит. Ну, конечно, не для собственного же развлечения мы все это затеяли. Встала и протянула мне руку. Нет. Я понимаю. Так положено.       - Я, по-вашему, встать самостоятельно не способен? – огрызаюсь.       А ведь эти мальчишки – мои бывшие ученики. Вон те двое очень рады моему поражению. Гриффиндорцы. Могу спорить, на что угодно. Неприятно. Даже лицо непроизвольно кривится.       - Я вас сильно ударила?       У нее взволнованный голос и извиняющийся взгляд. Вот еще!       - Я не кисейная барышня, - шиплю в ответ.       Обычно, когда я так делаю, от меня удаляются со всей возможной скоростью. А она смотрит мне в глаза с каким-то странным выражением на лице и совершенно не реагирует на мои слова и интонации.       Она вообще реагирует на меня не так, как все остальные. Именно это удивило меня с первой же встречи. И заинтересовало. Если бы не это, я ни за что не выразил бы желания помогать ей. Своих забот навалом. ~*~*~*~       Давно не получала такого удовольствия. Северус умеет драться. И ему это нравится. Азартен. Даже на вечно бледных скулах румянец появился. Мне его не победить. Но никто из нас не готов сейчас внять голосу разума и остановиться.       Неслабо он меня приложил. Сейчас схитрю. Прости, Северус, но мне еще учить их, а значит выиграть должна я.       Черт! Он беспокоился за меня?! Пусть на секунду, пока я не прижала его к полу, но я это видела. Теперь раздосадован и злится.       Конечно, помощи он не примет. Ему больно? Гиппогриф меня раздери!       Шипит. Эффектно так. Хорошо, что я сначала разглядела твои глаза и только потом услышала бесподобный бархатный баритон. Ты ведь знаешь возможности своего голоса. И пользуешься ими великолепно. Только вот в большинстве случаев – это обман. Ты говоришь то, что велит разум. А что ты в этот момент чувствуешь на самом деле, видно только по глазам. ~*~*~*~       Сдвоенная пара Слизерин–Гриффиндор. Ненавижу. Они выматывают меня сильнее лордовых круциатусов. Лонгботтом снова взорвал котел. И откуда только у этого рохли растут руки? Растяпа.       Вечером вызов к Лорду. Он мне не доверяет. Впрочем, он никому не доверяет. Ничего. Пока он чувствует во мне достаточно ненависти к Гриффиндору в целом и к отдельным его представителям в частности.       Опять собрание Ордена?! Побойтесь Мерлина, Альбус! Сколько можно? Ах, у вас ко мне дело? А здесь обсудить нельзя? Сообщить, о чем говорил Темный Лорд? Так я и здесь вам доложить могу.       - Да. Буду, - бросаю слова почти зло.       Куда ж я денусь, Альбус…       Снова дом Блэка.       - Да, Аластор. Натали прекрасно справляется. Я знаю, о чем говорю.       И ты это знаешь. Только верить мне не хочешь. Твои трудности.       - Слушаю вас, господин директор.       Что?!! Учить Поттера окклюменции! Ты в своем уме, Альбус?!       - Нет, - я еще сдерживаюсь.       Зачем ты затеял этот разговор здесь? При всех?       - Нет! – рявкаю я.       Все. Не могу больше. За что мне это? Я не отказываюсь платить за свои ошибки. Но всему ведь есть предел! Неужели расплата бывает бесконечной? Видимо, бывает…       - Хорошо. Два раза в неделю в восемь вечера, - аж скулы от напряжения свело.       Понял я тебя, Альбус. Понял. Да. Я должен. Самому себе и Лили. Не тебе, иначе сейчас послал бы тебя к Мордреду. Хотя… И тебе я тоже должен. За то, что принял меня тогда и поверил. За то, что веришь до сих пор. Обреченность…       Только и осталось, что побыстрее уйти. Пока еще могу удерживать на лице выражение относительного спокойствия.       Ее негромкий голос за спиной. Значения слов я не понимаю, но я их слышал. И не раз. Так ругается Долохов. Значит, она из России…       Дверью не хлопать. Я спокоен. Какое к Мерлину спокойствие! Меня трясет от бессильной ярости. Что это? Она кричит на них? На Альбуса?! ~*~*~*~       Зачем же так? Вот так-то зачем?! Добрые маги? Светлые силы? К Мерлиновой бабушке! В это может искренне верить только ваш уже набивший оскомину "Золотой мальчик" и иже с ним. Я из подросткового возраста вышла давно, да и тогда подобной тупостью не страдала.       Черные глаза потемнели еще больше. Губы сжаты так, что превратились в узкую полоску. Он резко разворачивается и вылетает за дверь. Я смотрю ему вслед и даже не сразу замечаю, что говорю вслух.       - Сборище садистов. Мать вашу!       Они меня слышат, но не понимают. Ничего. Сейчас переведу!       - Нравится измываться над человеком?       - Это Снивеллус что ли человек? – издевательским тоном спрашивает Блэк.       - Вы, - я смотрю на директора и чувствую, как во мне поднимается волна ненависти. – Он делает все, что вы требуете. Приятно вить веревки из того, кто позволяет это делать? Зачем каждый раз эти напоминания о долге? Боитесь, как бы он не забыл о ваших благодеяниях?       - Ты, - я поворачиваюсь к Молли. – Каждый раз предлагаешь ему остаться на ужин после собрания, а у самой на лице написано желание поскорее избавится от его присутствия.       - А ты, Сириус, вообще помолчал бы. Способен только обзывать его старым детским прозвищем. Тебе что, до сих пор тринадцать лет? Или все-таки уже почти сорок? Последние мозги скоро пропьешь, алкоголик.       Молли покраснела, Блэк побледнел. А я выскочила, громко хлопнув дверью, пронеслась по коридору и задержалась на крыльце, пытаясь достать палочку. ~*~*~*~       Догоняю ее на крыльце.       - В таком состоянии аппарировать опасно, - говорю я.       Она поднимает голову и смотрит мне в глаза. Почему-то она всегда так смотрит – именно в глаза.       Сейчас она не просто высказала свое мнение. Она поддержала меня. Чушь! Она заступалась за меня, словно я нуждаюсь в защите. Я не знаю, как на это реагировать, потому что со мной такое впервые.       Нет. Однажды, Лили тоже заступалась за меня. Но чувства ее были совсем не такими. Ей было неловко, неприятно, и она жалела меня. Впрочем, она пожалела бы точно так же кого угодно…       А Натали.… В ее глазах нет жалости. Она разгневана.       Я обнимаю ее за плечи, и мы аппарируем. ~*~*~*~       Он переносит нас к границе антиаппарационного барьера вокруг Хогвартса.       - Ну и зачем, скажите на милость, вы это сделали?       Зачем? Да не знаю я.       - Моя яростная вспышка честнее, чем все их притворное благодушие.       Он вздыхает, а потом очень тихо говорит:       - Вы понятия не имеете об отношениях, сложившихся между мной и директором. Дамблдор дал мне шанс искупить... И по большому счету их отношение ко мне оправдано.       Я уже знаю, что он шпион. Знаю, что умереть готов, лишь бы оправдать доверие директора. Но это не дает им права… Во мне снова вспыхивает еще не до конца затухший гнев:       - Делать грязную работу чужими руками. При этом самим оставаться чистенькими и презирать того, кто добровольно взвалил на себя обязанность разгребать грязь. Такое отношение ничто оправдать не может!       Он смотрит на меня как-то странно, словно хочет ответить, но решает, в конце концов, промолчать.       - Идемте, - бросает он через плечо, направляясь к зданию школы. ~*~*~*~       Мало мне той стандартной толпы болванов, которая обычно присутствует на уроках. Теперь еще занятия окклюменцией с Поттером…       Он не способен к этому, Альбус. Он не старается, не тренируется и вообще полагает, что все это надо мне, а не ему.       Мы ненавидим друг друга. Может ты, Альбус, рассчитывал, что между нами возникнет хоть какое-то взаимопонимание, если мы начнем упражняться друг на друге? В таком случае ты сильно ошибся.       Никакие его детские воспоминания о злобных родственниках-магглах не вызовут у меня сочувствия или жалость к нему. Потому что мое детство было не менее безрадостным.       Никакие его воспоминания об отношениях с друзьями не заставят меня увидеть в нем положительные качества. Потому что у меня не было друзей. Я хотел. Мерлин свидетель, как я хотел обрести дружбу, но всякий раз нарывался на оскорбления. Мне не прощали мою внешность; не прощали того, что вещи были застираны до сероватого оттенка; не прощали, что я любил книги, а не квиддич… Мне не прощали и того, что Лили общалась со мной. И я ушел. И не говори мне, Альбус, что это я виноват в том, что надменный аристократ Люциус, а потом и Темный Лорд приняли меня таким, каков я есть, а твои любимые гриффиндорцы только и делали, что унижали меня. Даже когда Блэк чуть не убил меня, ты, Альбус, закрыл на это глаза, как и всегда на все их выходки.       Теперь я тоже никого не прощаю. Особенно Поттера. За то, что он так похож на своего отца, за то, что он постоянно смотрит на меня глазами своей матери, за то, что он вообще появился на свет. Ведь если бы не он, Лили была бы жива. ~*~*~*~       Сегодня Блэк трезвый. Сидит, раскачиваясь на стуле, и с самодовольной ухмылкой говорит Люпину о том, с каким удовольствием он набьет морду Снейпу, если тот на занятиях окклюменцией позволит себе хоть как-то обидеть Поттера или причинить ему вред.       "Набьет морду". В этом он весь. Только инстинкты. Причем самые примитивные.       Блэк откидывается назад, замирает, балансируя на задних ножках стула, и бросает на меня быстрый взгляд.       И что это означает? Высказывание предназначалось для меня? Хочешь показать, какой ты весь из себя великолепный? Возможно, физически ты сильнее Северуса. Ну и что? По-плебейски махать кулаками... И это последний из древнего рода Блэков? Нет. Я не придаю особого значения чистоте крови, но некоторые личности вызывают у меня острый приступ собственного превосходства.       Появляется Дамблдор и, окинув собравшихся взглядом, спрашивает:       - Северус еще не пришел?       По-моему, это очевидно, но тут я замечаю в его лице легкую тревогу. Значит, он все-таки за него волнуется? Ну, хоть чуть-чуть? Или просто боится потерять своего шпиона?       - Нравится Снивеллусу у Волдеморта в компании Пожирателей. Вот он и не торопится, - выдает Блэк.       В ту же минуту из прихожей доносится громкий стук в дверь и сразу за этим вопли блэковской мамаши:       - Мерзавцы! Отребье! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков!       - Сволочь! – с чувством произносит Блэк и выскакивает в прихожую.       Северус входит с непроницаемым выражением лица. Теперь в поле зрения портрета Вальбурги только ее сын, и она кричит:       - Проклятый предатель крови! Ты не достоин носить древнейшее имя Блэков!       Сириус единственный, кто может задернуть бархатные шторы, за которыми скрыт портрет его матери. Как только он делает это, наступает тишина.       Люпин морщится, словно у него болят зубы. Альбус укоризненно смотрит на Северуса. Молли, суетясь у плиты, бормочет что-то себе под нос и качает головой. Вернувшийся Блэк бросает на Снейпа злобный взгляд. В ответ губы Северуса кривятся в презрительной ухмылке. ~*~*~*~       Я говорю им все, что смог узнать о планах Лорда. О готовящихся нападениях. Быть может, они смогут предотвратить, спасти несколько жизней. А сколько жизней должен спасти я, чтобы почувствовать, что мой долг оплачен? Может быть, я должен отдать свою? Наверное, в конце всего так и случится. Но не сейчас. Это было бы слишком легко и просто для меня. А я никогда не искал легких путей. Похоже, я сам себя наказываю, обрекая на жизнь. Смешно. Когда каждый из них готов умереть хоть сейчас, я стремлюсь сделать все, чтобы выжить. Наверное, потому что жизнь у меня страшнее смерти…       Да, Альбус. Больше новостей нет. Хотя… Вы же неплохо знали друг друга. Не знаю, как вы отнесетесь к этому известию… О ком я? Вчера убит Игорь Каркаров. Лорд не прощает предательства. ~*~*~*~       Что я чувствую? Ничего, к своему стыду. У нас с отцом в силу многих причин уже давно были довольно натянутые отношения. А может быть, я такая бесчувственная? Помню, когда умерла мама, я тоже никак не отреагировала. Просто застыла, не в силах осознать произошедшее. Только придя домой после похорон, поняла, что ее нет. И больше не будет. Тогда мне показалось, что больше вообще уже ничего не будет, жизнь кончилась, время остановилось. Мне стало жаль себя и пришли слезы. Люди никогда не плачут о ком-то, только от жалости к самим себе.       Они все, как по команде, уставились на меня. Мучительно стараются придать своим лицам подобающее случаю выражение. Я бы рассмеялась, глядя на это, если бы смогла. Не трудитесь притворяться. Вы не воспринимаете Пожирателей в качестве чьих-либо родственников и не в состоянии мне посочувствовать. Да и не нуждаюсь я в вашем сочувствии. У меня в голове только одна мысль: упаси Мерлин, чтобы хоть один из вас сейчас открыл рот и попробовал со мной заговорить.       Почему-то в памяти всплывает Люциус. Не помню, кого он хоронил, отца или мать. Неестественно прямая спина. Губы плотно сжаты, чтобы никто не заметил, как они предательски подрагивают. Подбородок вздернут до невозможности. Я тогда еще подумала: он не может опустить голову чуть ниже, потому что боится, что из глаз потекут слезы. Уже тогда я твердо знала, что свои слабости надо скрывать. Во что бы то ни стало. Но дело было не только в этом. Это была твоя потеря, Люциус. Только твоя. Никакие соболезнования, ни лживые, ни искренние, не помогли бы тебе. Стало бы только хуже.       Северус не сразу понимает, почему они все повели себя так странно. Он смотрит на меня, потом бледнеет и встает. ~*~*~*~       Почему-то после моих слов они все оборачиваются к Натали. Множество эмоций мелькает в ее глазах, так быстро сменяя друг друга, что я не могу их разобрать. А потом она поднимается со стула, выпрямляет спину, гордо вскидывает голову и на лице ее появляется такое выражение, что даже открывшая было рот Молли захлопывает его, так и не издав ни звука.       И тут я понимаю. Великий Мерлин! Если бы я знал… Глупость. Что бы это могло изменить? Только одно – я не стал бы говорить это при них.       Люциус Малфой. Она, несомненно, знакома с ним. А я знаю его настолько хорошо, что без труда понимаю ту маску, которую она надела, и те чувства, что прячет под ней.       Какая сила подбрасывает меня со стула? Извиниться за то, что не смог сообщить ей о смерти отца потактичнее? Уже ничего не изменишь. Утешить? Я не умею это делать. Сказать… Мне нечего ей сказать. Последний раз я видел Игоря во время Турнира Трех Волшебников. Он был напуган. Мы все тогда чувствовали, что Лорд скоро возродится. И я давно забыл, что у Каркарова когда-то была семья, тем более что никогда не видел его жену и дочь. Я счел его трусом и только теперь понимаю, что он боялся не только за себя. ~*~*~*~       Я делаю неприступный вид. Прохожу мимо Дамблдора и чувствую, как он дотрагивается до моего локтя. Даже не успеваю о чем-либо подумать, когда отшатываюсь в сторону. Да, Альбус. Ты нашел убежище для моего отца, и он скрывался там, пока его не нашли. Ты не всемогущ и не всеведущ. Я не имею права обвинять тебя. И я не буду. Только не сейчас. Потом.       Спасибо, Люциус. Ты научил меня многому. Но я – не ты. У меня нет твоей выдержки и хладнокровия. Мне нужно уйти отсюда, но я не хочу оставаться одна, потому что я не могу сейчас думать о том, что произошло. Мне нужен кто-то рядом. Кто-то, кто не станет жалеть меня. Кто-то, кто будет говорить со мной на отвлеченные темы и не станет бросать в мою сторону взгляды, полные сочувствия.       Мне нужен Северус. Он стоит и смотрит на меня тяжелым взглядом. Что там, на дне его черных бездонных глаз? Не разобрать. Но он не отводит взгляда как остальные.       Я подхожу к нему, беру за руку и делаю несколько шагов к двери, опасаясь, что он сейчас выдернет свою узкую прохладную ладонь из моих пальцев, и мне придется уйти одной. Он немного растерян. Вот уж не думала, что такое вообще возможно. Но уже делает шаг следом за мной. Еще один.       На крыльце он неожиданно разворачивает меня лицом к себе и, приподняв левую бровь, говорит чуть насмешливо:       - Не стоило, конечно, предлагать вам в прошлый раз использовать меня в качестве средства для аппарации. Но теперь уже поздно об этом сожалеть. Так куда же мисс желает отправиться?       - На ваш выбор, - отвечаю я и улыбаюсь, потому что он не подвел меня. ~*~*~*~       Почему я иду за ней? Мне что, своих проблем мало?       Можно, конечно, придумать какие-то более или менее приемлемые причины. Но… Мне приятно, что из всех она выбрала меня. Обычно по своей воле люди ко мне близко не подходят. И уж тем более никому не взбрело бы в голову взять меня за руку. Да я бы и не позволил. Почему ей разрешил? Не знаю. А если и догадываюсь, то не хочу сейчас об этом думать.       Я переношу нас в Хогсмид. Прямо к трактиру "Кабанья голова". Тут довольно темно и грязно, но зато никто никогда не задает лишних вопросов. Ни сам хозяин, ни посетители не подойдут, даже если узнают тебя. В крайнем случае, только махнут рукой в знак приветствия. Таким могут похвастаться заведения в Лютном переулке, но не вести же ее туда, в самом деле.       Она просит поговорить с ней о чем-нибудь, а я отвечаю, что не имею привычки болтать просто так и вообще не слишком разговорчив. Она хмыкает и говорит, что тоже не болтлива.       Мы начинаем обсуждать тех, кого она учит, и я выдаю ей характеристики тех из них, кого еще неплохо помню. Как-то незаметно она втягивает меня в разговор о преподавателях школы. Ей, безусловно, интересно, ведь она теперь часто встречается с ними. А я никогда не замечал за собой склонности перемывать косточки своим коллегам. Впрочем... Делал я это. Только всегда про себя. Когда я, наконец, спохватываюсь, закрываю рот и сверлю ее гневным взглядом, она начинает смеяться. И сообщает мне, что хоть мои замечания довольно язвительные, зато точные.       Ловлю себя на одной мысли: мне легко с ней общаться. Не нужно притворяться, подбирать более подходящие выражения. Быть может, потому что она не училась в Хогвартсе, и мои резкие замечания не задевают ее или ее знакомых. А может быть, оттого, что она не воротит нос от моего сарказма, ее не коробит мой цинизм, и я могу быть с ней самим собой.       И еще она улыбается мне. Легко и открыто. Когда-то давно мне так улыбалась Лили… Ну вот. Я опять за свое. Когда-нибудь прошлое отпустит меня? Или это я сам не могу отпустить его? Видимо, все-таки последнее более верно. Даже подсознательно я сравниваю Натали и Лили и понимаю, что моя давняя любовь проигрывает. Так беззаботно мы общались с Лили только в детстве. Еще до школы. А потом она стала отдаляться от меня. Ее не устраивало во мне многое, но особенно моя тяга к Темной магии. Хотя я называл это тягой к знаниям. Да… Ограничься я тогда школьным курсом и глупостями вроде квиддича, будь я как все – и кто знает… Опять пытаюсь обмануть самого себя. Уже тогда я был слишком мрачен, слишком одинок, слишком озлоблен и слишком некрасив. Всего было слишком... Лили все равно выбрала бы самодовольного, ограниченного, неотразимого, более простого и понятного Поттера или кого-то вроде него. Лили пыталась меня переделать. Я должен был соответствовать ее взглядам и принципам. А Натали, похоже, не раздражают мои недостатки.       Какое-то странное направление все время принимают мои мысли... Хватит. ~*~*~*~       Он интересный собеседник. Я уже довольно много времени провела в Хогвартсе и наслушалась о Снейпе достаточно. Его высказывания, в самом деле, временами злы, иногда ироничны, но... Этого очень большого "но", похоже, никто замечать не желает. Северус искренен, справедлив и, хоть резок, зато точен в оценках.       Неожиданно взгляд его становится отстраненным. Он о чем-то думает, хмурится, а в глазах появляется тоска и обида.       Я дотрагиваюсь до его руки, и он вздрагивает.       - Настолько неприятно? – спрашиваю я.       Северус смотрит на меня не то с удивлением, не то с испугом.       - Настолько неожиданно, - ворчливо отвечает он и убирает свою руку.       А потом вдруг задает вопрос о Люциусе.       Люциус… Естественно в свое время я не могла не влюбиться в него. Разумеется, я знаю, что он женат и у него сын. Нет, на его свадьбе меня не было. Что теперь?       - Неужели вы думаете, что детская влюбленность может просуществовать хоть сколько-то долго? Тем более что тогда я была совсем ребенком. Мы с ним не виделись тысячу лет. Как он? ~*~*~*~       Вот за каким гиппогрифом я спрашиваю ее о Малфое? Почему меня задевает ее признание в том, что она была им увлечена? Как он? С ним все хорошо, насколько вообще может быть хорошо у тех, кто общается с Лордом. Она понимает меня совершенно правильно. Не просит передать ему привет или еще какую-нибудь глупость. Только произносит задумчиво:       - Надеюсь, у него все будет в порядке.       Время позднее и мы уходим. В молчании добираемся до школы, спускаемся в подземелья. Я останавливаюсь возле ее двери и желаю спокойной ночи.       - Спокойной ночи и… спасибо, - говорит она, а потом вдруг, приподнявшись на цыпочки, целует меня в уголок губ. ~*~*~*~       Он отскакивает от меня словно ошпаренный.       - Никогда так больше не делайте! – рявкает он, а глаза его гневно сверкают.       - В чем дело? – спрашиваю я в полной растерянности и чувствую, что мне, по крайней мере, обидна подобная реакция. – Вы, насколько мне известно, не женаты, ни с кем не встречаетесь…       - На свете полно неженатых мужчин, - шипит на меня Северус. – Вы на всех с поцелуями бросаетесь?       - Нет, - я тоже довольно хорошо умею рявкать, если захочу. – Только на тех, кто мне нравится. ~*~*~*~       "Нравится"!!! Более чудовищной лжи я в жизни своей не слышал! Она издевается! Думает, я в зеркало никогда не смотрюсь?! А если бы даже и не смотрелся, так мне еще в мои школьные годы сообщили достаточно для того, чтобы я знал о своей внешности все до мельчайших подробностей.       Бледные впалые щеки. Слишком большой крючковатый нос с горбинкой, на котором, по выражению Блэка, можно повеситься. А Поттер, не этот, а Джеймс, никогда не обращался ко мне иначе как "мелкий сальноволосый ублюдок". Конечно. Пока этот придурок гонял на метле над полем для квиддича, я сидел с учебниками. Поэтому всегда был щуплым, костлявым, а теперь к тому же и сутулым стал. Про волосы даже говорить не хочу. Я давно вышел из подросткового возраста, когда волосы вечно грязные, а лицо постоянно в прыщах. И я умею следить за собой. Но мои волосы до сих пор выглядят черными немытыми сосульками, и я не в силах это изменить. Впрочем, и не старался никогда – чего ради? Что еще? Ах да, желтые зубы. Но по сравнению со всем остальным это уже мелочи. Я просто люблю пить кофе.       И она смеет говорить мне, что я могу понравиться?!       Хватаю ее за плечо, когда она уже открывает дверь в свою комнату и разворачиваю к себе лицом.       - Я не могу кому-либо нравиться, - с яростью говорю я. – И не терплю лжи.       Почему я сорвался? Что меня так взбесило? До сих пор не могу спокойно думать о своей внешности. Глупо, по-детски наивно, но все равно очень обидно.       Она разглядывает меня так внимательно, словно впервые увидела. А потом вдруг отвечает, почти в точности копируя мои интонации:       - Мне лучше знать, кто мне нравится, а кто нет. И не смейте называть меня лгуньей!       Я, наконец-то, беру себя в руки, отпускаю ее и говорю как можно более безразличным тоном:       - Простите меня. Мы, кажется, слегка переборщили с выпивкой сегодня.       И тут вдруг она взвивается похлеще, чем я перед этим.       - Я, по-вашему, пьяна?! Хорошо же!       Она выхватывает палочку и накладывает на себя отрезвляющее заклинание.       - Теперь я достаточно адекватна, чтобы отвечать за свои поступки?       - Думаю, вполне адекватны, - холодно говорю я. – Но если вы и сейчас заявите, что я вам нравлюсь, то советую одолжить у Поттера очки.       - Я не слепая.       - Сомневаюсь, – я наклоняюсь к ней нарочно, потому что знаю – это всегда заставляет людей отшатнуться.       Но она снова поражает меня своим поступком. Обнимает за шею, не давая отстраниться, и целует. Целует уже в губы. По-настоящему.       Так не бывает. Не со мной. Я в это не верю! Не могу поверить. Но очень хочу. Мерлин! Да гори оно все Адским пламенем… ~*~*~*~       Он взбешен, и я понимаю, почему школьники прозвали его "Ужас Хогвартса". Но я смотрю в его глаза. Ему больно, и он прячется за этой яростью, чтобы никто не заметил истинных чувств, не посмеялся над ними, не унизил.       Он, в самом деле, уверен, что не способен нравиться. Но ведь красота бывает не только внешняя. К тому же у нас, у русских, есть очень точная поговорка, которую, он, конечно же, не знает, – не по хорошу мил, а по милу хорош.       Я обнимаю его, и он вздрагивает. Целую. Чтоб я еще раз когда-нибудь вздумала вот так навязываться со своими поцелуями! Трудно целовать того, кто не отвечает взаимностью. Почти невозможно. Чувствую себя полной дурой. Но тут вдруг его на удивление сильные руки сжимают меня в объятьях. И уже он целует меня. Неистово, отдавая всю накопившуюся в нем страсть.       Когда его руки уже начинают осваиваться у меня под рубашкой, а мои, справившись кое-как с многочисленными пуговицами, добираются до его нежной кожи, из стены выплывает фигура Кровавого Барона.       - Мисс Натали, - обращается он ко мне. – Директор Дамблдор просит вас зайти к нему.       Я даже опомниться не успеваю, только вижу, как Северус сначала смотрит на меня почти с ужасом, а потом круто разворачивается на каблуках и, взмахнув полами мантии, исчезает в темноте коридора.       Если бы я могла развеять взглядом грозное слизеринское приведение, клянусь, я бы это сделала.       - К черту Дамблдора! – процедила я сквозь зубы и скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью. ~*~*~*~       Я закрываю за собой дверь в свои комнаты и прислоняюсь к ней спиной. Сердце бешено колотится.       Можно найти логическое объяснение тому, что она ушла с собрания именно со мной. Разве могло понять ее чувства то высокоморальное сообщество, что называло себя Орденом Феникса? Нет. У них в чести торжествующая добродетель. Если бы она отреклась от своего отца - Пожирателя, вот это они бы поняли. Вот тогда посочувствовали бы ее горькой доле.       Но дальше логика отказывала. Я действительно ей нравлюсь? Это не укладывается у меня в голове.       А что чувствую я сам?       Моя безответная любовь к Лили давно превратилась в чувство долга. Я дал себе клятву отомстить Лорду за ее смерть и обещал Дамблдору защищать ее сына.       Но Мордред бы всех побрал! Я человек, а не бесчувственное чудовище, как кажется некоторым. Я хочу знать, как это бывает, когда тебя любят.       Стоп. Кто говорил мне о любви? История повторяется? Года два назад милый и кроткий Люпин без возражений пил мое антиликантропное зелье и говорил спасибо даже тогда, когда я ошибся и чуть не отравил его. Он и сейчас мне бесконечно признателен. И это раздражает меня ужасно. Потому что он добился того, что я почувствовал к нему почти дружеское расположение. А он обманул меня.       Кто говорит, что сейчас будет по-другому? Неужели я опять готов поверить... Во что?       Меня не за что любить. Я всегда один и привык к этому. Зато никто не предаст. Мне никто не нужен. Никто не нужен. ~*~*~*~       Северус старается не встречаться со мной в коридорах Хогвартса и на собраниях Ордена. Когда же это ему не удается, он всеми силами избегает встречаться со мной взглядом. Он игнорирует меня с завидным упорством. Интересно, он понимает, что такое его поведение говорит мне как раз о том, что я ему далеко не безразлична? ~*~*~*~       Занятия окклюменцией с Поттером. И тут как назло очередная неприятность. Что-то случилось с моим студентом. Нужна моя помощь, и я ухожу, забыв выгнать Поттера за дверь. А когда возвращаюсь...       Я убью этого щенка!!! И пусть потом Лорд с Дамблдором разбираются между собой сами! Он залез в мой думосбор, куда мне перед каждым уроком приходится сливать воспоминания, которые мальчишка видеть не должен.       Я хватаю гаденыша за грудки и вижу в его глазах только растерянность и страх. Мерлин! До чего же тупое создание! Любой нормальный человек на его месте хотя бы извинился.       Ярость уступает место отвращению.       - Ну, как… повеселились, Поттер? Забавный человек ваш отец, да?       Он, похоже, проглотил язык. Естественно. Напридумывал себе сказочек про своего незабвенного папашу и вдруг обнаружил, что он был тем еще мерзавцем.       - Наши занятия окончены, Поттер, - говорю я. – Убирайтесь отсюда!       Он вылетает из кабинета, так и не проронив ни слова. Еще один свидетель моего давнего унижения… Больно… ~*~*~*~       Я прихожу в дом на площади Гриммо. Блэку запрещено выходить, а его домовик куда-то пропал. Я должна навестить этого несчастного, попавшего из тюрьмы прямиком под домашний арест. Сегодня моя очередь.       Из кухни доносятся негромкие голоса, и я невольно прислушиваюсь.       - Он отказался продолжать занятия с Гарри, Рем! – Блэк, кажется, разозлен. – Ему плевать на все, кроме собственных детских обид!       - Что-то случилось? – спрашивает Люпин, и я подслушиваю уже внаглую.       - Гарри увидел в думосборе Снивеллуса воспоминание о шутке Джеймса.       - О чем ты?       - Когда мы с него при всем честном народе штаны сняли и вверх ногами подвесили.       - Это было жестоко…       - Он обозвал Лили грязнокровкой!       - Он всегда был болезненно самолюбив.       - Плевать я хотел на его самолюбие! И Гарри вот ответа требовал. Он не думал, что мы с Джеймсом были на такое способны. Подумаешь! Снивеллус тоже в долгу не оставался.       - Он никогда не унижал ни тебя, ни Джеймса. И потом, неужели ты до сих пор считаешь, что когда послал Снейпа ко мне в Визжащую хижину в полнолуние – это тоже было всего лишь невинной шуткой? – тихо спрашивает Люпин.       - Я ведь признал свою вину, Луни. И ты простил меня, - отвечает Блэк с легким сомнением в голосе.       - Я простил, Бродяга. Но если меня ты тогда подставил, то Снейп мог и жизни лишиться.       - Да черт с ним! Он как был ублюдком, так и остался! Гарри грозит опасность, а он не хочет с ним больше заниматься!       Ненавижу. Я ненавижу Блэка. А ведь он мне поначалу даже нравился.       Захожу на кухню. Блэк, увидев меня, резко замолкает.       - Что Северус тебе сделал? – спрашиваю я. – За что ты его так ненавидишь?       - Он виноват самим фактом своего существования, - ухмыляется Блэк. – Тощий, бледный уродец, вечно что-то вынюхивающий вокруг нас. Ходил в каких-то обносках... К нему и сейчас притронуться-то противно. Как только ты могла уйти с ним тогда? Он тебя чем-то опоил? Наложил на тебя какое-нибудь заклятие? Или Пожиратель Пожирателя издалека видит?       - Это ты меня оскорбить пытаешься или льстишь?       Блэк растерян. Я усмехаюсь.       - Идея чистоты крови ставит одних людей выше других, а такие, как ты, конечно же, за равенство и справедливость. Пусть хоть маггл, главное чтоб человек был хороший. Ведь так?       - Скажешь, нет? – с подозрением смотрит на меня Блэк.       - Почему же, – улыбаюсь я. – Если не брать в расчет родовую магию чистокровных волшебников, семейные секреты… ну, ты сам знаешь не хуже меня... Тогда, конечно, мы и магглорожденные абсолютно равны.       - При чем здесь… - начинает было Блэк, но я не даю ему договорить.       - А при том, что ты, как я теперь поняла, ставишь себя выше Северуса. А на каком основании, позволь спросить? Мордашка смазливее? Одевался лучше? Или он не такой же человек, как ты?       - Чушь! Он увлекался темной магией! Он сам хотел попасть на Слизерин! Он тогда уже никому не нравился.       - Разве Северус в школе совсем ни с кем не общался? Не поверю. Это твое "никому не нравился", значит только, что он не нравился тем, кто окружал тебя, а твоя компания – это еще не весь свет. Пожирателям вот, к примеру, магглы не нравятся и грязнокровки. Так что ж вы все горите праведным негодованием, когда они их за людей не считают?       - Хватит! – Блэк изо всех сил хлопает ладонью по столу. – Мы никому не причиняли вреда! Никого не ранили и не убили! Не смей сравнивать нас с Пожирателями!       - Убивать, значит, нехорошо, а унижать можно? Это шутка такая милая и невинная? А тебе в голову не приходило, что для кого-то человеческое достоинство дороже жизни? Или просто тебя хватает только на мелкое пакостничество: поиздеваться над человеком и гордиться тем, что не убил его? Может, он тебе за это еще и спасибо сказать должен?       Блэк вскакивает.       - И что ты мне сделаешь? – издевательским тоном спрашиваю я. – Палочку отнимешь? Обездвижишь? Или, может, разденешь? На большее-то у тебя кишка тонка.       - Выметайся отсюда! Рем, убери ее, иначе я за себя не отвечаю!       - Да. Ты, Ремус, помоги ему, пожалуйста, а то он ведь один на один драться не привык, только когда все на одного.       Блэк бледнеет, а его рука медленно тянется за палочкой. Я, не отрываясь, смотрю ему в глаза. Через пару секунд понимаю, что палочку он так и не вытащит. Я презрительно хмыкаю и, развернувшись, не спеша ухожу. ~*~*~*~       Поттер! Как можно быть таким идиотом в пятнадцать лет? И ведь его предупреждали о том, что мысленная связь с Лордом очень опасна. Говорили, что у него могут быть ложные видения, посланные с целью заманить его в ловушку. Но нет. На первом месте у него всегда упрямство, самоуверенность, неспособность обдумать возможные последствия своих поступков, полное отсутствие инстинкта самосохранения и раздутое самомнение.       Если бы этот придурок счел нужным посоветоваться. Хоть с кем-нибудь. Как же! Он считает себя самым умным. Он же - Избранный.       И что в итоге? Он отправился в Отдел Тайн. Ладно бы только своей жизнью рисковал. Нет. Он привел за собой несколько других детей. О том, что они, в отличие от него, Избранными не являются, он, естественно, даже не вспомнил. Об их жизнях подумать он не мог – это слишком сложно для него. Орденцев я предупредил. Они успели вовремя.       Погиб Блэк.… Когда-то я хотел, чтобы он умер. Теперь же… Я даже не рад. Мне все равно.       Несколько Пожирателей схвачены и посажены в Азкабан. Серьезный удар по Ближнему Кругу Лорда. Пророчество, ради которого все и затевалось, разбито. Лорд в бешенстве.       Досталось всем, кто подвернулся ему под руку. Эйвери вообще не мог подняться, и его кто-то уносил. Малфою повезло, что он попал в тюрьму.       А я аппарировал к Хогвартсу. Не знаю как. Для аппарации нужны спокойствие, концентрация и четкое представление о месте назначения. Видимо, в школу я скоро смогу попасть даже в бессознательном состоянии.       Сколько времени у меня ушло на то, чтобы добраться от границы антиаппарационного барьера, я не помню. Даже затруднюсь сказать, шел я или иногда полз.       Через потайной ход, темными коридорами до подземелий. Лестница меня доконала. До моих комнат идти осталось несколько десятков шагов. А я понимаю, что не дойду.       Слышу шаги на лестнице. Кто-то спускается. Учителя сюда среди ночи не ходят. Шаги Филча я знаю. Значит какой-то ученик. А я здесь в таком виде… Мерлин... За что мне это?       Я мучительно всматриваюсь в полумрак, пытаясь разглядеть того, кто идет. Увы… Я ничего не вижу, кроме размытого силуэта.       - Северус!       Это Натали. Не спится ей по ночам! А кто, собственно, давал ей право…       - Не помню, чтобы я разрешал вам называть меня по имени, - говорю я, пытаясь держаться прямо.       Зря я так. Позвоночник пронзает дикая боль, и я со стоном, который не в силах сдержать, сползаю по стене на пол.       Она вдруг кидается ко мне, утыкается лицом мне в шею и бормочет:       - Жив. Слава Мерлину, ты жив.       Что-то замирает и судорожно сжимается у меня в груди. Последнее время я только и делал, что прятался от Натали. А теперь вдруг совершенно неожиданно понимаю, что пытался сбежать от самого себя, от своих чувств к ней. И сейчас они переполняют меня настолько, что я не в состоянии ее оттолкнуть. ~*~*~*~       Северуса нет уже два дня. Я не нахожу себе места. Сказать, что я волнуюсь – это значит, ничего не сказать. Поттер явно не в себе после смерти крестного. И конечно винит во всем Северуса. Ах, он назвал Блэка трусом, и поэтому тот отправился в Отдел Тайн, где и погиб. Безмозглый кретин! Он отправился туда за тобой, и только ты виновен в его смерти. Конечно, легче кого-нибудь обвинить, чем взвалить такую ответственность на себя. Пресловутое гриффиндорское "благородство".       Директор на меня смотрит как-то странно. Не пойму, что выражает его взгляд, но знаю, чем он вызван. Я не сражалась в Отделе Тайн, хотя была там. Я ничем не обязана тебе, Альбус, даже если ты считаешь иначе. Ты заключил с моим отцом взаимовыгодную сделку, моего мнения никто не спрашивал. Потом я попросила тебя найти убежище для моего отца, и в обмен на это стала помогать в Ордене. Отца убили. Я свободна от любых обязательств. Я не могу быть на стороне того, кто убил моего отца, но на твоей стороне, тем более во время боя, я не буду никогда. Неужели ты, Альбус, в самом деле, рассчитывал, что я стану сражаться против Люциуса или против Долохова, которого тоже прекрасно помню? Против людей, которые всегда относились ко мне исключительно хорошо? Я не верю, что ты так наивен, и мне все равно, что ты теперь думаешь обо мне.       Шатаюсь по коридорам Хогвартса. Уже два часа ночи. Спускаюсь в подземелья. И вижу Северуса. На него страшно смотреть, еще страшнее слышать хриплый, сорванный от криков, абсолютно не его голос. Но все же это он. Огрызается даже сейчас, когда явно совершенно обессилен. Я бросаюсь к нему и, всхлипывая, шепчу:       - Жив. Слава Мерлину, ты жив.       Я жду чего угодно. Что он прогонит меня, назовет истеричкой или сентиментальной дурой. Только одного я не ожидала.       - Я этого не стою, - говорит он еле слышно.       О! Я могла бы долго перечислять, чего именно он достоин, на мой взгляд. Но я не умею говорить красивые слова. Не умею говорить о чувствах. Хотя, скрывать их тоже не очень-то умею. Да и не время. Ему помощь нужна, а не мои признания.       - Тебе придется довольствоваться мной, хотя достоин ты гораздо большего, - говорю я. А он приподнимает мою голову, заглядывая в глаза. ~*~*~*~       С тех пор как я научился читать чужие мысли, я считал, что наказал этим сам себя, потому что ничего хорошего обо мне, как правило, никто не думал. Но сейчас… Она стоит рядом со мной на коленях, по щекам ее текут слезы, а я, к своему стыду, понимаю, что нагло копаюсь в голове у искренне сочувствующего мне человека.       - Я позову мадам Помфри, - говорит она и уже порывается бежать за помощью.       - Нет! – в ужасе я почти выкрикиваю это слово.       Еще чего не хватало!       - Тогда позволь, я сама помогу тебе.       Последнее что я вижу в ее мыслях – она поняла, почему я отказался звать Поппи. А вот от помощи человека, который меня так хорошо понимает, я отказываться не стану.       Я встаю, опираясь на ее плечо. Она доводит меня до моих комнат, укладывает на кровать и начинает пичкать разными зельями. Слабо удивляюсь тому, что она дает мне именно то, что нужно. Потом вспоминаю, что умение владеть боевой магией означает и наличие навыков первой помощи при различных ранениях.       Чувствую, как она аккуратно подтыкает мне одеяло и отключаюсь. ~*~*~*~       Я дожидаюсь, когда подействует зелье Сна без сновидений. Теперь он не проснется до утра, и я могу раздеть его и смазать раны. Конечно, проснувшись, он, скорее всего, будет шипеть, что не давал на это своего разрешения. Ну и пусть.       Не знаю, что я услышу от него завтра. Но пока у меня есть время. Я смотрю на его лицо. Нет. Я любуюсь этими неправильными чертами. И они тем дороже, что отличают единственного от всех…. Он не красив? Быть может. Для меня он прекрасен.       Кто-то может подумать, что я подобрала то, что никому не нужно. Только я-то знаю – я нашла самородок в огромной куче фальшивого золота лепреконов. И я его не отдам. ~*~*~*~       Просыпаюсь и первым делом понимаю, что чувствую себя слишком уж хорошо. Неужели она... Так и есть! Наглая девчонка! Я начинаю крутить головой в поисках своей одежды, но вместо этого нахожу Натали. Она сидит, сложив руки на моем столе, уронив на них голову, и спит. Разве могу я после всего, что произошло, сомневаться в ее искреннем ко мне расположении?       Альбус без конца напоминает мне о долге. Я и сам ни когда не смог бы забыть. Но ведь помнить о пережитом, еще не значит поставить крест на всей последующей жизни. Пусть именно так я и сделал: запретил себе мечтать, желать, любить; не позволял другим даже заподозрить, будто мне знакомо хоть одно из этих чувств, будто мне хоть кто-то нужен.       И все же мне в отличие от некоторых не сто двадцать лет. Мне давно осточертели случайные визиты в "Дом фривольных шалостей" мадам Фрэнн. Почему я должен отказываться от Натали? От ее чувств ко мне? Неужели я не заслуживаю человеческого к себе отношения? Неужели должен постоянно только оплакивать прошлое?       "Вы думаете, что детская влюбленность может просуществовать хоть сколько-то долго?" – так она сказала мне однажды. Если бы ты только знала, Натали… Моя влюбленность со мной уже почти двадцать лет. Я холил и лелеял ее, а еще обиду, чувство вины, одиночество... Изо дня в день, из года в год я вспоминал свою любовь и убеждал себя в том, что ничего подобного со мной повториться не может уже никогда. Я просто не хотел повторения, потому что я способен любить - меня полюбить нельзя. Или все-таки можно?.. Ведь я видел вчера. Видел, заглянув в мысли Натали. ~*~*~*~       Меня будит громкий стук и приглушенная ругань. Северус уже успел встать и одеться. Это хорошо. Значит с ним все в порядке. Я не сразу замечаю, что улыбаюсь ему. Видимо, улыбка у меня совершенно идиотская, потому что он фыркает, глядя на меня с легкой усмешкой. Но почти сразу выражение его лица делается слишком уж серьезным. Он хмурится, делает несколько шагов по направлению ко мне, но останавливается на полпути.       - Натали, я благодарен вам за помощь… Мне необходимо зайти к директору, а вам, думаю, самое время отправиться к себе и выспаться. ~*~*~*~       Я не успеваю договорить, а улыбка уже медленно сползает с ее лица. Это даже не обида. Все гораздо хуже… Мерлин великий! Что же я делаю?! И ведь не хочу! Тогда зачем? Почему? Мне ли не знать, что она чувствует. И как будет переживать потом. Я помню, до сих пор помню, каково это, когда тебя отвергают и не хотят понимать. Никому такого не желаю. Тем более, ей.       У меня благие намерения. Те самые, которыми вымощен путь в ад. Уберечь ее от опасности. Но она и так уже втянута в войну... Защитить от будущего, в котором я могу погибнуть, а она выжить. Но мы не знаем своего будущего. Мы живем здесь и сейчас.       А сейчас, когда Натали смотрит на меня вот так... Я не могу сказать ей то, что собирался, то, что должен был бы сказать. Я не в состоянии так с ней поступить. И с самим собой тоже. У меня нет на это ни сил, ни желания. Я не искал ни дружбы, ни понимания, ни любви. Но если уж все это нашло меня само…       К Мордреду! Если, узнав обо мне и Натали, Альбус поперхнется своими лимонными дольками, то это не моя печаль. ~*~*~*~       У нас не было помолвки. Не было свадьбы. Зато был медовый месяц. Лето. Никакой школы, учеников и преподавателей. Ни Дамблдора с его Орденом, ни Темного Лорда с его Пожирателями, ни Поттера, одно лишь упоминание о котором выводит Северуса из себя. Даже не знаю, как он ухитрился сделать нам такой подарок.       Я не хочу думать о том, как все сложится дальше. Я просто верю в Северуса. И еще чуть-чуть в удачу, которая, быть может, улыбнется нам. ~*~*~*~       Я готов за нее умереть. Но она просит, чтобы я ради нее выжил.       - Ты ведь можешь дистиллировать удачу и закупорить смерть, - говорит она, улыбаясь.       О, да! Я могу. Я теперь могу гораздо больше, чем раньше. Даже выжить. Потому что у меня есть, ради кого жить, и есть, к кому возвращаться.