В ярких красках Коачеллы

— Лу, не может быть! — в шоке проговорил Гарри. В ответ Луи только улыбнулся такой реакции на свое предложение. — Да, малыш, мы едем на Коачеллу! — так же восторженно сказал он. — Но это же жутко дорого, — вдруг застеснялся младший. Томмо обнял своего мальчика, ибо знал, что тот очень скромный, и привык делать только добро для людей, не получая ничего взамен. Да Стайлсу и не нужно было, главное, чтобы люди улыбались. При этом, тебе и самому приятно, что послужил причиной их хорошего настроения. Зарывшись носом в кудри омеги, Луи вдохнул его запах, повторяя уже в сотый раз: — Хазз, ты же знаешь, что у меня достаточно денег. Их хватит нам еще на миллион лет, дорогой. При этом, — он сделал паузу, — Я хочу сделать и тебе приятно. Каникулы же, да и потрудился ты в этом семестре. Отдавал всего себя, даже на меня не было времени, так что пришло время платить по долгам, кудрявый. И потрепал его по волосам. Красный румянец на щеках Гарри перешел уже на шею, так как парень не ожидал таких слов от Луи. Альфа, конечно, не обделял своего омегу комплиментами, но это и не значит, что Стайлс привык к ним. — Хорошо, — пробурчал в ответ он, — но обещай, что никуда не убежишь от меня там. — А я собирался разве? — Кто тебя знает. И уже на следующий день они ехали в машине старшего, предвкушая веселье, что ждет их там. Но Гарри волновался не только из-за этого. Заметив его нервозность, Томлинсон спросил: — Все в порядке, Хазз? — Что? — отошел от своих размышлений студент, — Д-Да, Бу, все нормально. Просто там столько народу будет. Жалкая ложь, но мужчина поверил, и переместил одну руку на бедро мальчику, не отрываясь от дороги, проговорил: — Я думаю, что все будет просто прекрасно. Это же фестиваль искусств, там везде царит эта атмосфера. Я бывал там в прошлом году, и не пожалел. Столько творчески-одетых людей, что создается чувство, будто перед тобой не просто какие-то незнакомцы, а личности, так как все отражается в их виде. А улыбки… искренние. Настолько, что забываешь о всех проблемах, страхах и уходишь в другую реальность. Даже не волнуйся из-за этого. «Умеет же этот двадцатичетырехлетний придурок засмущать» — Проклинал кудряш его про себя. Снова смутившись, он ответил: — Спасибо, Луи. — Не за что, любимый. Кстати, нам еще минут 30 ехать, ничего не хочешь? — Нет, спасибо. Хоть речь и была с другим смыслом, но она помогла, и младший успокоился, так что весь остальной путь они пели их любимые песни, постепенно настраиваясь на фестиваль. Приехав туда, студент убедился, что все слова про атмосферу Коачеллы были правдой. Отовсюду просто сочилась эта энергия и радость. Музыка проникала тебе в душу, создавая контраст всему этому балагану, своими простыми, пока не быстрыми мотивами. Припарковав машину и добравшись до места событий, Луи утащил Гарри в толпу, по пути спрашивая, хочет ли он сладкую вату или выпить. От выпивки парень отказался, но не был против ваты. Они ходили везде, встречая знакомых Томлинсона, который был в хорошем расположении духа, и считал своим долгом поздороваться и немного поговорить. «Он такой счастливый, но что будет, когда я скажу ему?» — Задавался Гарри вопросом, что уже целую неделю не покидал его голову. К вечеру музыка стала громче, а вся толпа была около сцены, где, в начале, стоял ДиДжей, который включал, ну или делал, Стайлс так и не разобрался, ремиксы песен. Когда заиграла One Republic-Good Life, студент провизжал: — О Господи, Лу! Это же наша песня! И они стали танцевать под нее, как тогда, на вечеринке их общего друга, Найла, где и познакомились. Все проходило на «ура», но когда, после выступления Coldplay, начали запускать фейерверки, Стайлс решил - пора. Пора, когда альфа обвил его талию руками, защищая от всего, а огни взрываются в его глазах. Хазза надеется, что они так же будут гореть после его слов. — Луи, — позвал он. — Что, малыш? — прошептал старший в ушко Гарри. — Я даже не знаю, как сказать… Он весь съежился в объятиях, ища защиту в том, кто может через минуту оттолкнуть. — Как есть, я считаю. После двух взрывов, и миллиардов ударов сердца Стайлса, последний сообщил: — Я… Я… У нас будет ребенок. Тишина. Не слышно фейерверков, гула толпы. Оглушающее сердцебиение и страх — единственное, что ощущалось. Даже видно ничего не было, так как студент зажмурился. Но на смену этим чувствам пришло тепло рук, нежность родных губ, что терзали в поцелуе собственные, и окрыляющее чувство любви. — Спасибо, спасибо, спасибо, Хазз, — как в забвение шептал Луи, осыпая лицо парня поцелуями и глотая слезы, — Я так благодарен тебе, малыш. Так люблю тебя и нашего будущего ребенка. Ты даже не представляешь. В ярких красках Коачеллы стояли два парня, омега и альфа, и, сквозь всхлипы, целовались, теперь точно зная, что навсегда и крепко. THE END… or not?