Ничего общего

У этих двоих, вроде бы, ничего общего. Олег, глядя на бледную кожу и идеально выглаженную рубашку только закатывает глаза, вливая в себя банку энергетика (третью). Тимофей, случайно зацепившись взглядом за саркастическую улыбку и гладко зализанные волосы, только скептически хмыкает и повторяет связку (в седьмой раз). Определенно, ничего общего. Наверное, поэтому Клевакин должен улыбнуться в этой своей манере, наблюдая, как Тимофей убирает мокрую челку со лба, топчась в снегу, и продолжить наслаждаться кружкой чая (горячей), а не набрасывать на ходу куртку на плечи, перепрыгивая ступеньки (три через три) и выдыхать облачко сероватого пара, потому что, твою ж мать, минус двадцать, а ты в тапочках (домашних, с медвежатами). И именно поэтому, он должен досматривать седьмой выпуск 'Шерлока' в обнимку с подушкой, а не растирать полотенцем парня (полуживого). И, конечно, его вечер должен завершиться походом в новый клуб (где-то около того проспекта, где мы напились семнадцатого), но никак уж не распитием напитков с малознакомым участником. Собственно, пьют они даже не чай, а какао, потому что: а) Митя, заведующий чаем, смылся 'помогать Юле готовиться к концерту' (концерт в среду, а сегодня воскресенье, но это мало волнует), и б) талант варить кофе не проявился у Олега (ни месяц назад, ни сегодня), так что рисковать перекрасить бежевую кухню в коричневый подручными средствами не хотелось. Олег, понятное дело, должен злиться на Пименова. Но почему-то не выходит. У Клевакина, честное слово, руки плавятся, стоит дотронуться до бледной кожи. Но он упрямо и, (ясно, как день), не подавая виду продолжает быстрыми движениями вытирать Тиму (брыкающегося и протестующего). Закончив наконец, Олег перемещает свою пятую точку на ближайшую поверхность (коей оказывается стол), и любуется результатом, придвигая горячий напиток поближе к гостю. Тимофей, благодарно кивнув, бурчит что-то о том, что о помощи он не просил, но из чашки отпивает. Олег улыбается, наблюдая, как Пименов отчаянно пытается сдуть прилипшую прядь со лба (выходит, откровенно говоря, хреново). Накинув плед (махровый, в красный кружок, к тому же Митин) на плечи неожиданного собеседника, Клевакин растягивается на диване, оставляя телевизор включенным (выключив, правда, звук), и задает вертящийся на языке с самого начала вопрос: - Это у тебя фанаты такие бешенные (наверное, поэтому их так мало), или ты у нас за ЗОЖ? Пименов сдерживает улыбку и ставит чашку на стол. - Нет. Поссорился... кое-с-кем. Олег усмехается язвительно, обнажая ряд ровных зубов. - И-и-и...? - Что? Олег разочарованно хлопает себя по лбу, влезая в старые джинсы и садится напротив. - О, брось. Тут два варианта. Или Рыжова, или девушка. Или с Рыжовой из-за девушки. Оу, простите, три. Тимофей вздыхает тяжело-тяжело, и размешивает что-то в чашке (предположительно, сахар). - Все как-то... Сложно? Победно сверкнув глазами, Олег громко ударяет ладонями по столу (и, кажется, пугает Тимофея). - Видишь, я был прав! - он довольно потирает руки, и Пименов растерянно замечает, что руки у него тонкие (читай: красивые), с россыпью родинок в районе предплечья. Заметив грустный взгляд, Олег успокаивающе похлопывает по колену: - Хэй, успокойся. У вас, вроде, все хорошо было. - Ага, поэтому она вылила на меня графин воды в середине января. У нас все классно, каждый день так делаем. Как ты там говорил - 'мы за ЗОЖ'? - парень язвит в лучших традициях Пануфника, утыкаясь лицом в скатерть. Олег хохочет в голос и про себя просит высшие силы убрать это с его лица, потому что такой Тима ему совершенно не нравится. - Забей, - успокоившись, произносит Клевакин, - Девушки - они все такие. - Любят одних, а встречаются с другими? - Оу. - Знаю. Следующие пять минут они молчат, рассматривая снегопад за окном и потягивая сладкий напиток. - Любишь ее? - Не уверен. - Это хреново, - вздыхает Олег, но поймав вопросительный взгляд, добавляет, - Ну, не понимать, что чувствуешь. - Знакомо? Тимофей изо всех сил старается сделать вид, что не заметил, как что-то промелькнуло в глазах напротив. Что-то нехорошее. - Немного, - Пименов напряженно следит за сжавшейся на покрывале руке. А вроде только в чем-то стал уверен. - У нее Можайкин. Он ей не нужен, - словно прочитав мысли Клевакина, тихо произносит Тима. - Это ничего не гарантирует мне. Максимум, прибавляет сотую процента моим шансам. Пименов усмехается. - Как плохо ты о себе думаешь. - Ты думаешь обо мне иначе? - Возможно. - Твоя неопределенность убивает меня. - Я в курсе. Тимофей протягивает плед, счастливо улыбаясь. А Олег делает вид, что не замечает боли в глазах. - Я... Я пойду? Клевакин считает абсурдом просить разрешения. Он не отпустит. - Конечно, - теплая улыбка. Рукопожатие выходит неловким, но ощущение чужой руки на пальцах радует. Олег провожает танцора до двери, заботливо приоткрыв ее, но сам же останавливает парня у порога. - Тим... - Да? От этого хриплого 'да', кажется сносит крышу н а с о в с е м, потому что Олег внезапно подается вперед, накрывая чужие губы и прижимая хрупкое тело ближе. Тимофей удивленно распахивает глаза, но не отталкивает. Кислорода катастрофически не достает, и приходиться оторваться от сухих губ. Все еще придерживая парня за талию, Клевакин разглядывает непонимающее лицо напротив. И внезапно выталкивает Тимофея за дверь. - Приехали. Дышать с каждой секундой становиться все тяжелее, и Олег прислоняется лбом к двери. В дверь стучат, и, ей богу, Олег собственноручно задушит ночного гостя. - Я, это, куртку забыл... Или нет. Секунду они стоят напротив, разглядывая друг друга (как) в первый раз. Заново. Затем следует дружный хохот. Тима, облокотившись на косяк, жмурится и притопывает ногой. Олег съезжает вниз по стене, громко заливаясь смехом. Следующие двадцать минут какие-то скомканные: они пьют, предварительно разбив пару стаканов, потом приходит Митя (злой и тоже немного пьяный), выставляя их за дверь. Аргументирует он это 'хлипким номером, не выдерживающим сразу двух невменяемых на один квадратный метр'. Итог вечера: два пьяных парня посреди коридора (на полу, если быть точным) и один глупый поступок. Неплохо. - Так что это, все таки, было? - не без любопытства спрашивает Пименов. - Не знаю, - лениво отзывается Олег, - Просто посмотрел на тебя - и крышу снесло. Дружный хохот повторяется, и парни наблюдают, как дверь родного Клевакинского номера открывается, и из прохода вылетает одеяло. - Ночуете в коридоре! Захлебываясь смехом, Олег все-таки выдавливает: - А подушку? За что тут же получает сразу двумя по лицу. Определенно, Ничего общего.