Невеста Noblesse

- Странно было мне получить подобное приглашение, - женщина в чёрном платье с высоким стоячим воротничком с золотой оторочкой сидела намеренно в тени. Она не добивалась эффекта загадочности, пережив эту тягу пару столетий назад. Дело было в другом. - Получи я его от предателей ноблесс, удивилась бы, но поняла бы причины, - она поднесла длинную трубку к губам, затянулась и с натугой выпустила клуб едкого дыма, который приносил ей всё меньше и меньше удовольствия. - Получи я его от предателей оборотней, разозлилась бы, но тоже бы поняла, - она окинула взглядом небольшой столик, на котором стояло две чашечки с кофе. Это удержало её на несколько секунд, переменив ход мыслей. - Говорят, он любит чай с сахаром. Странно, но ей тоже нравился чай. Все эти годы, что мы провели вместе, она так и не проявила интереса к кофе. Отвратительный ребёнок, - последние два слова были подобны плевку, когда хотелось избавиться от чего-то горького на языке. - Но вы всё равно желаете вернуть её, - Далия понемногу теряла терпение. Ей был отчасти знаком такой тип собеседников, которые только и ждали что приглашения от короля, чтобы заявить о своей важности. Но в данном случае всё было куда более запущенным, потому что эта особа ожидала своего конверта с пригласительным письмом несколько столетий. Так можно было сойти с ума, озлобиться и сойти с ума ещё сильнее. Казалось, что последнее произошло уже более, чем два раза. - А вы хотите лишь попользоваться, - заметила она, указывая на Далию концом длинной трубки. – Будто это одноразовая игрушка. - Нам понадобиться её сила лишь единожды, чтобы этот мир встал на колени перед новой правящей элитой. Истребив большинство, мы оставим ровно столько, сколько будет достаточно. Не больше и не меньше. И мир станет таким, где каждая жизнь приобретёт новую ценность под единым началом сильнейшей расы. Мы получим наш мир, а вы вернёте себе её. Ведь мир вас давно не интересует, - заметила Далия, слегка оскаливаясь в вызывающей улыбке. - Ааа, - протянула женщина в чёрном, давая дыму свободно покидать её рот, едва задерживаясь на губах. - Поэтому вы решили мне довериться. Мир, - она снова затянулась, наслаждаясь хорошим табаком. Новое облако дыма окутало Далию, раздражая её острый нюх, но вида она не подала. Куда более злила её эта медленная манера разговора. Старики словно испытывали тех, кто младше, ведя беседу таким образом. Без экономии времени. - Мир не интересует меня. Ни власть, ни богатство. Разве это нужно бессмертному? Особенно бессмертной женщине, которая мечтает лишь о спокойствие и уверенности в завтрашнем дне на протяжении тысячелетий. Или же всё немного иначе, потому что старение касается даже бессмертных? Далия сглотнула, наблюдая то, как в полоске света мелькнула изъеденная временем старческая рука. Казалось, что это уже что-то мёртвое, а не старое. Мёртвое настолько, что могло рассыпаться в любую секунду, но державшееся в состоянии целостности каким-то чудом. Эту руку не хотелось трогать и даже видеть. Отвращение не было первым чувством в желании отвернуться. Страх овладевал мыслями быстрее, потому что приходило понимание, как жутко томиться вечность в подобном теле. - Это дитя было доверено мне, и я следила за ним, выполняя свои обязанности исправно год за годом. Хранила сосуд, постоянно переполняющийся, норовящий лопнуть в любую секунду и уничтожить нас всех, ведь мы не давали ей вырасти и осознать свою силу, - она снова затянулась, не чувствуя удовлетворения. Дым словно не заполнял весь объём лёгких. Это раздражало. - Я начала курить лишь от того, что не могла избавиться от навязчивого привкуса. - Привкуса? - невольно спросила Далия, не имея понятия о том, какой может быть сила на вкус. Кровь и мясо были материальными, а подобная сила, о которой шла речь, чем-то за гранью понимания даже того, кто сам являлся частью чего-то особенного, мистического, выходящего за рамки обыденности. - Вы желаете хлебнуть её силы лишь один раз, - задумчиво проговорила женщина, ощущая сухость во рту. - Но вам надо знать, насколько это горько. Мне говорили, что сладко и приятно это лишь для её принца. А для остальных её поцелуи горше горького, самого горького, что можно испробовать в этом мире. Меня рвало кровью после первых глотков, будто эта горечь разорвала мой пищевод и желудок в один миг, продолжая разъедать внутренности. И ни вода, ни кровь не помогали избавиться от привкуса. Мне понадобилось несколько десятилетий, чтобы привыкнуть хоть немного, смириться, что я буду отпивать снова и снова из этого сосуда. Но дело в том, что и столетия мало, чтобы горькое стало чем-то обыденным, а вы хотите за один глоток поглотить столько, чтобы убить полмира. А не подавитесь? - её глаза хитро прикрылись. - Горечь? Нам знаком этот вкус, - Далия скверно оскалилась, её лицо снова приобрело звериные черты, выдавая её сущность. - Вся наша жизнь состоит из этого вкуса. Мы сами как горечь, а потому она для нас сладка. - Сладка, - повторила женщина, отпивая горький кофе. - Да, сила этого дитя сладкая, манящая, если пить её постоянно, на протяжении множества веков. Она становится сладкой и желанной, вызывая зависимость, давая ощущение бодрости, делая моложе, делая сильнее, окрыляя и даря уверенность, что любое событие, будь оно плохим или хорошим для мира, обойдёт мимо, ибо ты сильнее всех. Ради такого каждый готов изменить своё мнение о горечи, поверив, что это сладость, - она оскалилась, растягивая сухие губы в мерзкой улыбке. Её зубы всё ещё были целы, но желты. - Это дитя должно вернуться ко мне и снова стать источником моей молодости. Вы желаете лишь глоток горечи, и я позволю вам отпить из этого сосуда, если вы найдёте его для меня. Думаю, что вы уже знаете, не стоит проявлять поспешность и уделить время тому, чтобы понять, как получить её силу. - Нам уже известно, где находится невеста ноблесс, - Далия деловито подпёрла рукой голову. Эти переговоры были всего лишь торгами. Пусть Далия и её собратья провели практически всю жизнь в тюрьмах Лукедонии, но торговаться они умели. - Да, - красные глаза женщины замерцали больным, еле живым светом, как что-то тлеющее в разлагающихся останках. - Я видела запись. Это была Кадис Этрама Ди Эрана. И сил в ней было предостаточно. Так много, что её могло разорвать на части лишь от одного лишнего вдоха, - она говорила медленно, экономя энергию, не повышая тона, не меняя интонацию понапрасну. - Надеюсь, что принц ещё не получил свой поцелуй, иначе нам всем придётся немного подождать. Этот процесс может быть весьма длителен. Но есть способы его ускорить, - иссушенные губы снова растягивались. Цена повышалась. То, о чём зашла речь, было знанием в руках этой старухи. Далия перестала улыбаться. На видео не было других ноблесс, поэтому трудно было судить, где же тот самый принц, про которого говорила женщина. Им оставалось лишь питать надежды на целомудрие и моральные устои, которые должны были сдержать его от поспешных действий. Иметь дело с ноблесс подобной масти, как эта особа, было последним, чего не желала не только Далия, но и её хозяин. Не смотря на старость, от собеседницы веяло силой и опасностью. А эти иссушенные руки явно привязали ни одну нить власти к замолчавшим марионеткам. Её стоило опасаться. - Значит, госпожа Терния Михелена Ди Гридия, вы согласны заключить с нами союз, - Далия смотрела прямо в глаза той, что сидела напротив и отчаянно искала в кофе и табаке намёки на сладкую горечь, по которой веками тосковали её вкусовые рецепторы и всё её тело. - Если бы не это видео, то я бы посмеялась над вами. Стайка жалких собак. Но вы достаточно дикие, чтобы стать снова волками. А я достаточно старая, чтобы позволить заняться этим делом другим. Женщины улыбнулись друг другу. У них не было причин доверять друг другу. Обе стороны желали избавиться друг от друга при первой же возможности. Но сначала им нужно было достичь своей цели, одной на них всех.