Финальный аккорд.

Их собрали опять, как финальный аккорд. Снова МОЦАРТ. Их прощальный концерт будет самым последним штрихом, Завершающим образ юнца, что в сердцах остаётся. После — можно уже навсегда раствориться в ином. Они встретились в душной гримёрке, знакомой до боли, Говорить о погоде нет смысла в прошествии лет. Перешитый камзол, пустота безголосой неволи И забытый другими певцами увядший букет. — Как дела? — Да нормально. Концерты с «Артуром» играем. Ну, а ты? — Ничего, тоже песни стараюсь писать… Напряжением сжатый, сам воздух из стен выгорает… Несказáнно тоскливы слова, что нельзя не сказать. Но молчание душит, сковав неприкаянной драмой. Их спасает звонок, возвестивший: на сцену пора. По пути на подмостки их ловит зеркальная рама, И Микель замирает, коснувшись Флорана плеча. Отражённые лица бледны, а сердца против воли Совершают кульбиты, израненные тишиной. Пальцы крепче сжимают плечо, мысли губы вспороли Недосказанным словом, не выплеснутой виной. Так хотелось кричать, что все эти два - проклятых - года Фло старался не думать, не верить, жёг память огнём! — Мик, я… — Сцена, мой друг. Я уже роли о́тдан. Я скажу тебе всё, ты мне тоже скажешь. Потом. Все разъехались, театр опустел, они вместе в гримёрке, Молча смотрят в глаза, не решаясь вновь стену сломать. Мысли рвутся наружу, хрипя напряжением колким, И Флоран говорит, чтоб ещё раз себя не предать: — Я не знаю, какой ты сейчас, я себя-то не знаю. Всё, что дорого было — сломали, втоптали в грязь… — Да, ты прав, мы себя потеряли, но всё же взываю: Ощути, что в душе твоей. Есть ли возможность «нас»? — Мы не можем быть… — Вместе? — Ни вместе, ни врозь. Хватит бредить! Повернулся и к двери шагнул, собираясь уйти. Мик бросается следом, хватаясь за шанс свой последний: — Ты не сделаешь этого, нет! Стой, Флоран! — Замолчи! Обернулся он, сжав кулаки до кровавых отметин. Он смотрел на Локонте забито, зубами скрипя. Как суметь разорвать ещё раз столь желанные сети, Как ещё раз уйти и принять, что уже навсегда? Как не помнить, забыть эти руки и взгляд карамельный? Как прогнать ощущение губ на уставшем плече? Но Микеле подходит чуть ближе и, выдохнув нервно, Молча сверлит глазами, и боль в них нельзя не прочесть. — Да не рви ты мне душу, лохматый, я ж всё понимаю! Я и сам без тебя не живу, не касаюсь чудес. Как мертвец, я тяну свою роль лишь воспоминанием О тебе… Речь француза прервал умоляющий жест. — Если так, то зачем уходить?! Ты вообще адекватный? Ну, а впрочем, вали! Убегай от меня, как чумной! Научи меня быть не твоим, оттолкни безвозвратно… — Но Микеле, два года прошло! Как, ты всё ещё?.. — Твой… Невесомо ложатся на плечи знакомые руки, И Флоран поцелуем легчайшим срывает запрет. Им так многое нужно понять, вновь открывшись друг другу... Им так мало пространства в ночи, уходящей в рассвет...