***
Рене росла на радость Молоху достаточно быстро. Пелёночно-памперсный период прекратился довольно скоро, и это хорошо, поскольку Молох иногда всерьёз подумывал придушить вечно плачущего по ночам ребёнка подушкой. Ему до смерти надоело вставать каждую ночь и идти на зов Рене. Не вставать не было вариантом, поэтому Молох восставал из постели после слов «твоя очередь» и шёл успокаивать новорожденную. Он шаманил как мог в попытках успокоить дочь. Доходило до того, что приходилось нагревать молоко и отпаивать им Рене, чтобы та наконец успокоилась. Когда она засыпала, Молох на цыпочках выходил из комнаты и возвращался на супружеское ложе. Жанетт благодарно гладила его по щетинистой щеке и награждала за это беглым поцелуем. — В следующий раз я убью её, — говорил главком и сразу же засыпал. Так повторялось каждую ночь, и о чудо, Рене до сих пор оставалась жива. Молох собирал в себе всю родительскую любовь, какая у него была. Наступил период, когда Рене начала ходить и задавать множество вопросов. Всё ещё демонёнок в чешуе, в маленьком платьице, она иногда просилась с папой на работу вместо того, чтобы идти в детский сад. Рене делала большие и жалостливые змеиные глаза, чтобы воздействовать на непреклонного отца, терпела фиаско и плакала. Тогда Молох сажал её к себе на колени и начинал рассказывать историю про Фрэнка — маленького демона, который пошёл с папой на работу и в итоге погиб страшной смертью. В каждой истории конец был разный, и Рене с интересом слушала папу и кивала, когда Молох говорил: — Поэтому ни в коем случае нельзя ходить с папой на работу: там опасно и совершенно неинтересно. Жанетт, став невольным слушателем подобной истории, хмыкала, но молчала. Она работала, но очень редко: приходила на призывы смертных и иногда заполняла бумаги в офисе, управляла демонами помладше, однако в общем и целом сидела дома и заботилась о дочери. Смерть матери Рене перенесла очень тяжело. На вопрос о том, куда подевалась мама, Молох отвечал: «Она заснула». На вопрос о том, когда она проснётся, тот отвечал: «Кто знает». Этот ответ девочку не устраивал и она плакала, топала ножкой и требовала привести к ней маму. Молох просто ждал, когда Рене надоест рыдать и она выбьется из сил. Это случалось нескоро, так что Молох вновь начинал бороться с желанием умертвить своё чадо вслед за женой. Жанетт не сделала Молоху ничего плохого. Просто она не выдержала того ритма жизни, который выдерживал главнокомандующий, и их интересы в конечном счёте не сошлись. Будучи сильным демоном, Молох вытягивал из неё энергию, наблюдая, как та постепенно угасает. Первым признаком того, что им надо расстаться, стало нервное истощение. Жанетт стала ужасно нервной и слегка неадекватной. По её вине Рене чуть было не сорвалась из окна, и Молох с задумчивостью размышлял о том, чтобы избавиться от Жанетт. Это было сильное сознательное чувство, похожее на цель. К тому же постепенно Жанетт начала ему надоедать. Счастливой семьи у них не получилось хотя бы потому, что они не состояли в браке. Это делало Жанетт свободной демоницей, верность для которой была пустым звуком. «Все демоницы изменяют своим избранникам, что тут такого?» — возмущалась она, когда Молох тыкал её в это лицом. Главнокомандующий требовал верности, с чем Жанетт согласиться не могла. Она не скрывала, что якшается порой даже со смертными, и даже гордилась связями с другими демонами. Молох решил, что пора прощаться, и стал высасывать из неё жизненную энергию, что постепенно сводило Жанетт с ума. Непонятно, чем руководствовалась демоница, понимала ли она, что находится в смертельной опасности. Скорее всего, нет, поскольку мама ей об этом не сказала. Молох почувствовал лёгкое сожаление, когда свёл её с ума и заставил покончить с собой, потому что не на кого было переложить обязанности родителя. Рене взрослела, и рассказы про Фрэнка, маленького неразумного демонёнка, воздействовали всё хуже. Постепенно она достигла подросткового возраста, и это стало для Молоха адом. Вечные ссоры между отцом и дочерью стали чем-то привычным. Он не понимал её, она — его. Рене назло ему возвращалась поздно вечером с различных тусовок и хлопала дверью. Молох в бешенстве обещал её прикончить, но руки всё никак не дотягивались. Несмотря на всё это, Рене любила своего отца. По-своему. Как и он её. У Рене было множество подруг, поэтому воспитание в плане женских мелочей она получила неплохое. Самое главное для Молоха было привить для неё сексуальное воспитание, чтобы она не родила, едва достигнув четырнадцати. В остальном — пусть занимается, чем хочет. Молох позволил ей выбрать учебное заведение и череду дополнительных кружков, обязательных для посещения. Рене выбрала верховую езду и стрельбу из лука. Видимо, в будущем она намеревалась это сочетать и стать кавалеристом, как шутил Молох. Один раз Молох, когда не смог доверить Рене няньке, поскольку считал, что все они тайно издеваются над детьми, взял девочку на работу. Она с любопытством бродила по кабинету, рассматривая картины и корешки книг. Взгляду также предстали различного рода трофеи: несколько черепов диких созданий из Пустош, оружие и всякие мелочи вроде амулетов и талисманов демонических племён. Пока Молох заполнял бумаги и отдавал приказы, Рене сидела в женской военной форме, которую ей выдал отец то ли для маскировки, то ли для полноты ощущений. Девчушка была довольна до нельзя: столько раз Фрэнк оказывался на работе у отца и заканчивал плачевно, а тут она до сих пор жива и с папой! Слайз, новый секретарь, подающий надежды, с улыбкой посматривал на ребёнка, находя умопомрачительное сходство во внешнем виде. Рене была маленькой копией Молоха в женском обличье. Очаровательная девочка с непослушными рыжими волосами и золотыми глазами, правда, немного полноватая. Молох готовил плохо в отличие от прислуги, поэтому кушала Рене хорошо только благодаря талантливой поварихе. Девочке требовалось много еды для нормального роста, как и любому подростку. — После обеда погуляй с Рене в саду, ей будет полезно, — приказал Молох, не глядя на Слайза. — Так точно, сэр, — ответил ящер. — Вот новые бумаги относительно снабжения армии оружием. На всех не хватает, поэтому мы ищем новых поставщиков. — Найдутся, куда денутся. Сейчас много частников, торгующих оружием. — Но не всем им можно доверять, — мягко возразил Слайз. — Это правда, — согласился Молох. — Ничего, если понадобится, я знаю, как выбить из них дурь, — после чего повернулся к дочери. — Рене, солнце моё, тебе разве не надо делать уроки? — Я уже сделала их, папа, — нахмурилась Рене, — пока ты сидел, уткнувшись в бумаги. Когда мы уже пойдём смотреть на солдат?! — Скоро, совсем скоро, — со вздохом пообещал Молох. — Слайз, ты пока свободен. — Так точно, сэр, — кивнул секретарь и вышел из комнаты. Смотр солдат перед обедом показался Рене весьма интересным процессом. Она хвостиком следовала за отцом на умиление всем солдатам, которые тихо улюлюкали вслед главнокомандующему. Как только тот оборачивался, чтобы посмотреть в глаза наглецу, всё затихало. — Девятая рота, сотню отжиманий, — приказывал Молох небрежным тоном. Как бы он это ни сказал, тот, кто отказывается от отжиманий, вскоре оказывается мёртвым. Никто не хотел прощаться с жизнью, а потому повиновался, всё равно довольный собой после улюлюканья. Не было того, кому ни казалось бы милым прелестное создание, бегающее за главнокомандующим. Рене с восхищением раскрывала рот, когда все повиновались приказу её отца, и хлопала в ладоши тому, как слаженно приказ выполняется. Молох самодовольно хмыкал и шёл дальше, навстречу следующей роте. Рене бежала за ним и ждала очередного чуда. — Направо! — приказывал главнокомандующий. — Кругом! Солдаты повиновались на потеху Рене, и та всё больше гордилась своим отцом, понимая, какая тот важная шишка. Молох чувствовал себя как никогда хорошо, осознавая, что его авторитет в глазах дочери растёт. Выросла Рене, по мнению Молоха, очень быстро. Он и не заметил, как полненькая рыжая девчушка превратилась в очаровательную и фигуристую девушку, независимую и обаятельную. Рене съехала от отца, как только представилась возможность, чтобы поскорее начать самостоятельную жизнь. Молох ничего не имел против: Рене могла постоять за себя.Рене
31 июля 2017 г. в 21:50
Молох шестой час сидел в коридоре родильного дома и вслушивался в крики своей супруги. Он подавлял желание ворваться туда без спроса и начать как-то ускорять процесс. Нет, пусть всё идёт своим чередом, как положено. Тут ничего не попишешь.
Нервный, Молох собрал непослушные рыжие волосы в хвостик, чтобы удобнее было утирать пот платком. Рубашка давно прилипла к его спине. Он сидел в костюме, поскольку сорвался с работы, как только Жанетт позвонила и сообщила, что у неё отошли воды.
Множество мыслей проносилось в голове Молоха. Всё от того, что его ребёнок родится уродом или хипстером, до того, что он родится мёртвым, и вся шумиха будет напрасной. Да, он родится мёртвым, его жена этого не выдержит и тоже покончит с собой, а сам Молох останется в гордом одиночестве. Мрачный поток мыслей прервал врач, краснокожий демон с рогами, растущими из верхней части лба, и короткой бородкой.
— Вы можете войти, господин главнокомандующий, — сообщил он и отошёл в сторону, зная, что Молох, как и любой другой новоиспечённый отец, рванётся вперёд, сшибая всё на своём пути.
Жанетт лежала в своём истинном облике, и это неудивительно: любая потеряет над собой контроль в такой ситуации. Демоница со змеиной головой неровно дышала, будучи в сознании лишь наполовину, и держала на руках плачущего ребёнка.
— Это девочка, — сообщил врач с улыбкой и отошёл отдавать команды медсёстрам.
— Девочка, — задумчиво повторил за ним Молох и нахмурился.
В его голове уже сейчас роились мысли на тему того, как её воспитывать. С мальчиком всё понятно: надо быть жёстким, но справедливым, натаскивать на то, что его ждёт череда непрерывных войн. Война везде — в жизни, в семье, на личном фронте. Девочки же были созданы для другого: охранять тыл. Что происходило в тылу, Молох слабо себе представлял. Скорее всего, воспитание дочери в большинстве своём ляжет на плечи уважаемой супруги.
— Хочешь подержать? — всё ещё неровно дыша, просипела Жанетт.
Как у ядовитой змеи, у неё был расправлен чешуйчатый капюшон, который в данный момент покоился на подушке. Вишнёвые глаза черноволосой Жанетт были полуоткрыты, изо рта торчали острые и тонкие клыки. Дочка, ещё не знающая о том, что можно менять облик на человеческий, выглядела примерно так же. Получилась очаровательная маленькая ящерка. Голова её была сплошь покрыта чешуёй, изо рта выглядывали небольшие клычки, золотые змеиные глаза сверкали от слёз.
Молох внимательно осмотрел новорожденную и аккуратно принял её на руки. Девочка ненадолго перестала плакать и тоже стала рассматривать его. Ручкой она дотянулась до его носа и всхохотнула, как будто нашла себе новое развлечение. Молох усмехнулся, поскольку нашёл её довольно милой, но поморщился, когда она снова начала плакать.
— Ну и плакса, — прокомментировал он.
— Покачай её, — посоветовала Жанетт.
Молох посмотрел на неё сумасшедшими глазами, но жена оказалась непреклонна. Главнокомандующий вздохнул и начал укачивать дочь, и та немного притихла.
— Как назовём?
— Как и планировали. Моя мама настаивает на «Рене».
— Замуж за меня тебе тоже посоветовала выйти мама? — ехидно поинтересовался Молох, но тихо, поскольку заметил, что девочка засыпает.
— Хорошее имя, между прочим, — настояла на своём Жанетт. — Давай не будем делать из этого повод для споров. Начнём с того, что ты вообще хотел сына.
— Хотел, — согласился Молох, — но, похоже, провидению виднее. Хорошо, пусть будет Рене. Звучит неплохо.
— Будь уверен: она будет пожирать мужские сердца, — улыбнулась Жанетт.
— Если ты демоница похоти, это ничего не значит, — ревностно выпалил Молох. — Пусть она сама выберет, кем станет. Я против того, чтобы моя дочь скакала с одного члена на другой.
Жанетт закатила глаза и вздохнула, мол, все мужчины одинаковы.
— По-твоему, до встречи с тобой я скакала с одного члена на другой? — с прищуром поинтересовалась она.
— Именно этим ты и занималась, и только попробуй это отрицать, — с жаром произнёс Молох и стал энергичнее укачивать Рене на нервной почве.
Девочка проснулась и вновь зарыдала. Пока Жанетт не начала возмущаться, он передал ребёнка ей и вышел из помещения покурить. В голове до сих пор не укладывалось: сегодня он стал отцом! Хотелось позвонить какому-нибудь лучшему другу и с гордостью об этом сообщить, и в этот момент Молох понял, насколько одинок. Его окружали сплошь знакомые и коллеги по работе. Главнокомандующий положил телефон в карман так же быстро, как и достал. Вместо увеселительного разговора по коридору раздавался лишь стук дождя о стекло окон. Капли стремительно стекали по стеклу вниз, как слёзы незримой небесной богини.
«Сегодня я стал отцом, так что погода могла бы быть менее паршивой», — заметил про себя главнокомандующий, затягиваясь «Капиталистом».