Грипп.

Никто не любит болеть. Особенно Пак Чанель, с его ослабленным иммунитетом. Любая зараза, которая только существует на этой планете, сможет с легкостью найти убежище в теле этого альфы. В детстве альфа переболел многими болячками, которыми только можно: корь, ветрянка, чесотка, краснуха и так далее. Много раз лежал в больнице с отравлением, его аппендицит был удален в старшей школе, а уж в операциях на уши, с его хроническим отитом, он сбился со счету. Стоит только по их району пройти какой-то эпидемии гриппа или простуды, как обязательно этим переболеет Пак Чанель. Он вооружается кучей сиропов от кашля, ингаляторов, горчичников, платочков и безвылазно сидит дома, закутавшись в одеялко, еще минимум неделю, а то и две. И вместе с ним всегда лежит его верный друг по несчастью – старший сын Сехун. Да, Чанель был замужем, и вот уже восьмой год счастливо жил в браке, не в силах нарадоваться своему супругу. Супругу, с крайне стойким иммунитетом, что не могло не радовать альфу. Его звали Кенсу, и Чанель, выходя за него замуж и планируя с ним детей, крайне надеялся, что их организм будет стойкий к болезням, как у его омеги. Пусть им передадутся все странные качества Пака : кривые ноги, жирафий рост, эльфийские уши…но пускай их иммунитет будет столь же непреклонен к простуде и гриппу, как у Кенсу. С первым сыном все вышло уж слишком наоборот. Болезни одолевали маленького, большеглазого альфу чуть ли не чаще, чем старшего. Любая эпидемия в садике начиналась с Пак Сехуна. Если Пак Сехун приходит в детский сад и хотя бы чуть-чуть шморгает носом, то все, ближайшую неделю детский сад работать не будет. Второй же сын, младший омега Лухан, являлся полной копией Кенсу. Он никогда не болел, хотя и имел щупленький, болезненный вид, с его бледной кожей и большими алыми губками. Он, на пару с папочкой, старался лечить их альф, и забавно ворчал, вторя Кенсу, при этом не выговаривая половины слов. --- - Открой рот! – строго говорил маленький Лухан, топая ножкой и протягивая на игрушечной розовой ложке воображаемый сироп своему отцу. Тот, смеясь, тихо хрипел и только и делал, что отнекивался, от требовательного доктора, пока, в конце концов, не сдался и раскрыл рот, сербая несуществующей жидкостью, после звонко причмокивая. - А теперь Сехуну тоже. – кивал Чанель, показывая пальцем на надутого и хмурого мальчика, сидящего рядом. Альфа был явно недоволен тем, что его заставили сидеть дома в жаркий летний денек, вместо того, чтобы пойти попинать мяч с друзьями во дворе. - Не буду! Нет там сиропа! Ничего там нет! – вредничал он, не желая подыгрывать младшему брату. Вдруг из кухни показался Кенсу, с подносом настоящих лекарств и шприцов. Последнее было не для применения, а скорее для того чтобы припугнуть сына. - Ешь, а то сейчас настоящее заставлю пить. - строго отрезал омега, показывая пальцем на Луханя, что терпеливо стоял возле брата и ждал, пока тот соблаговолит сьесть лекарство с его ложечки. Пока младший открывал рот, чтобы якобы сьесть лекарство Лухана, Кенсу быстро сориентировался и пропихнул на ложке настоящий сироп ему в рот, от горькости которого мальчик тут же скривился. Лухан начал, смеясь, бегать вокруг братика, радуясь, что он смог его так ловко провести, в то время как очередь пить сироп перешла к старшему альфе. - Тебя, надеюсь, уговаривать не придется? – Кенсу подошел к дивану, на котором сидели больные, с другой стороны, где сидел Чанель и протянул на ложке сироп мужу, который он тут же спокойно выпил, все же немного сводя брови к переносице от горькости. - С тобой спорить себе дороже. – улыбнулся Пак несколько усталой улыбкой, подняв взгляд на супруга, получив за свои слова кулаком в плечо и обижено-наигранное «я что такой страшный?». – ну что, Сехуну будем укол делать? - вдруг спросил он, вновь глядя на сына. В его взгляде читался такой испуг и чуть ли не слезы от предательства отца стояли в янтарных очах. - Зачем укол? – вдруг взвыл он, отодвигаясь в дальний угол дивана, а скачущий за ним Лухань, уже схватился за свой розовый шприц и готовился к действию. - Укойчик! Укойчик! – визжал он, пытаясь ткнуть игрушечной иглой в плечико брата. - Не хочешь укол, ешь таблетку тогда. - быстро и строго топнул ногой Кенсу, поднося к рту Сехуна таблетку, тоже весьма примерзкую, но действующую. - Ну…я же зубы потом буду чистить, эффект таблетки пройдет, тогда зачем ее пить? – решил схитрить шестилетний Сехун, раскрывая свои широкие невинные глазища. - Хорошо, выпьешь после того как почистишь. - пожал было плечами Кенсу, но его сын продолжил. - Тогда зубы будут грязными! - Тогда сейчас пей, и после умывания выпьешь, что б наверняка. – был непреклонен омега, качая головой. Чанель рядом тихо посмеивался, бегая глазами то на супруга, то на сына, в пол уха слушая, как младший сын, говорит ему диагноз, сидя у него на коленях и слушая его игрушечным фонендоскопом. Сехун надул губу, но после все же открыл рот и быстро проглотил ненавистную ему таблетку, запивая ее водой следом. В семье Пак всегда так. Чанель простой и добрый папа, что разрешал все, начиная от еды в комнате, до позднего просмотра мультиков по телевизору, а Кенсу же был строгим папой, что потом убирал крошки с ковра и переносил детей обратно в кроватки. Чанель, в этот раз, и рад бы позволить Сехуну не пить эти противные таблетки и лечить его малиновым вареньем с чаем, но только Кенсу понимает, что одним вареньем их организм на ноги не поставить. Поэтому, как бы ему не было жаль сыночка, и так страдающего от ноющего горла и температуры, так еще и глотающего таблетки пачками, но ничего с этим поделать не мог. --- В этот вечер Чанель не стал разрешать детям смотреть мультики допоздна, сам быстренько собрал их вместе и отправился вместе с ними читать сказку на ночь в детскую, пока Кенсу мог спокойно отдохнуть и уделить внимание любимой книге, перекусывая печеньем с чаем Когда же маленькие проказники сомкнули глаза и, обняв любимые игрушки, мирно засопели, Чанель приглушил свет ночника и спустился обратно на первый этаж, чтобы снова прополоскать рот какой-нибудь лечебной настойкой. Увидев мужа входящего в кухню, Кенсу на секунду переглянулся с ним и улыбнулся, после чего стал дочитывать последние строчки на странице. Горло безумно першило, хотелось просто взять и залить его чем-нибудь тягучим и вязким, что могло бы просто смазать весь тот зуд внутри. Басистый и грубый голос Чанеля в такие моменты становился еще ниже на пару тонов от хрипоты. Сам Пак ненавидел такие моменты до глубины души, а вот Кенсу, в некотором роде, радовался им… …Внешне его альфа был крупным и сильным. Высокий рост и резкие черты лица предавали ему мужественности, а вместе с его глубоким голосом делали его вовсе идеалом всех течных омег, и боязнью альф, которых он мог загнуть хотя бы одним своим устрашающим видом. Кстати альфа и занимался тем, что ловил всяких альф, а то и омег, промышляющих не самыми благочестивыми делами. Короче говоря, был капитаном в местном полицейском участке, где чаще всего допрашивал преступников и вел дела о крайне жестоких и мерзких личностях… Так вот именно то, что его альфа в моменты болезни был слаб перед ним, и что его альфью силу, которая била из молодого Пака ключом, только он мог усмирить и держать в своих руках, так как если бы не он, Чанель вряд ли выздоравливал и получал свою силу обратно. Вид ослабшего капитана заводил омегу иногда в разы сильнее, чем обычный, властный и сильный, муж. - Болит?- проводя пальцами по плечу альфы, Кенсу обеспокоенно глянул на старшего. - Мм..дико просто. – захрипел он, выплюнув содержимое рта, после промывки горла. Его рука потянулась к шкафчику над их головами, чтобы поставить бутылек на место и взять какую-то пачку с оранжевыми капсулами в ней, закидываясь еще и ими на ночь. - Потому что когда говоришь тебе, ты не слушаешь. - фыркнул омега рядом, складывая руки на груди. – Действительно, зачем? Лучше же побегать под дождем, чтобы мне потом вот на это все приходилось смотреть. - Это моя работа, Кенсу. Что я могу поделать? – улыбнулся он, услышав возмущенный тон младшего, переводя взгляд на большеглазого. - Твоя работа не бегать под дождем, а сидеть в кабинете и листать отчеты. Пусть бегают молодые и неопытные, тебе чего на жопе ровно не сидится? – темные глаза Кенсу закатились, а брови сдвинулись ближе, хмурясь и глядя на мужа с укором, от которого у Чанеля на сердце становилось теплее. Вот в такого строго и заботливого врача он и влюбился. - Потому что я специально женился на лучшем враче в Корее, чтобы пользоваться им на полную.. – хрипло рассмеялся капитан, подхватывая ворчащего под ягодицы и усаживая перед собой на столешнице, устраиваясь между его ног и скрестив пальцы у него за спиной. Хотя бы на это его ослабевшее тело еще было способно. - Я хирург между прочим, а не педиатр-сиделка для тебя и твоих детей, Пак Чанель. – он пару раз ткнул пальцем ему в грудь, вновь выбивая из него смех. - Наплодил тут, а я теперь лечи…твои гены совсем не нужны были Сехуну…я тебе не инкубатор для вечно-больных ушастых созданий! - Ты знал на что шел. – пожимает плечами Пак, мягко улыбаясь. Его улыбка еще более уставшая чем пару часов назад. Глаза медленно моргают, а уголки губ еле-еле поднимаются. Омега вздыхает и проводит пальцами по щеке мужа, побледневшей от болезни. - Надо было заподозрить что-то, когда ты пришел на свидание с лихорадкой… - тихо проговорил он, беззлобно усмехаясь ему в ответ, после чего мягко потягиваясь к его губам, касаясь их едва уловимо, потому что Чанель не дает прикасаться к ним дольше, чем на пару секунд. Хотя Кенсу очень настойчив, проводя руками по широкой груди под футболкой альфы. - Заболеешь, если будешь целовать… - А я не собираюсь этого делать сегодня. --- Пак валится на постель с тихим и хриплым вздохом. Резкие движения ни ему, ни его телу не нравятся, но вот он уже лежит с обнаженным торсом на расстеленной постели, а сверху стремительно забирается его супруг, дразня своим горячим дыханием возле самых губ альфы. Он не касается к ним, как и обещал, но зато все остальное полностью в его власти. Мощная шея, выпирающий на ней кадык, широкие и массивные плечи и мощная грудь, что тяжело взымается вверх от новой порции горячих поцелуев, что оставляют за собой полные губы омеги. Чанель этой ночью неподвижен, но его руки все равно так же властно лежат у Кенсу на ягодицах, то и дело сжимая их от напряжения, когда дорожка поцелуев прокладывается по кубикам его пресса, блядской дорожке, ниже пупка к кромке его штанов и белья. Он вновь поднимается, дразня Чанеля, и лишь вновь усаживаясь у него на бедрах, медленно потираясь промежностью о медленно твердеющий член под тканью, при это проводя ладонями по плечам. Короткие ногти впиваются в смуглые плечи альфы, когда под животом начинает сладко тянуть. Ему самому приходится очень туго, от того, что он так вызывающе двигается на его паху. Смазка заполняет ложбинку между его ягодицами, стекая из пульсирующей дырочки и пачкая белье влажными пятнами. Он по-кошачьи прогибается, издавая новый стон раз за разом, что заставляет член Пака вздрагивать от подобного зрелища. Крепкие руки поднимаются с задницы врача, на его спинку, собирая пальцами и комкая ткань домашней майки. Она в ту же секунду летит в сторону, а грубые подушечки пальцев, привыкшие держать в своих руках наручники или оружие, проводят по затвердевшим соскам супруга, заставляя того вновь прогибаться и выдыхать имя дорого ему человека. Когда Чанель хочет встать, чтобы в ответ усыпать бледную кожу на шее мужа горячими поцелуями, то его останавливает маленькая рука омеги, укладывая его вновь на постель. - Тебе прописан постельный режим. Лежи и лечись. – тихо шепчет Кенсу, наклонившись к Паку лицом, и игриво улыбаясь, уже потягивая пальцами веревки на серых спортивках альфы. - Всю жизнь меня лечили лишь лекарствами и таблетками. – усмехается альфа в ответ, прижимая мужа за ягодицы теснее к себе, чтобы вновь почувствовать как влажная ткань жмется к его, стоящему колом, члену. - А тут что-то новенькое.. - Я твое лекарство, Пак Чанель. – твердит он, уже с некоторым раздражением, потому что чертовы пальцы дрожат и не могут нормально стянуть с тела альфы штаны с бельем. Но когда ему это удается, то он прикусывает губу и опускается ниже, раздвигая ноги супруга чуть шире для удобства, а крепкий и крупный член обхватывая у основания ладонью. Тонкие пальчики прекрасно смотрятся на его твердом органе, считал Пак, но еще более прекрасным он считал вид блестящего языка на покрасневшей головке. Ротик Кенсу быстро осваивается на члене мужа и обхватывает его головку, чуть посасывая, после того как полностью вылизал его язычком от крупных капель смазки. Кенсу не перестает смотреть на ,рычащего от нетерпения, мужа исподлобья, пока с каждым новым движением вбирает член в рот глубже, чтобы в конце концов расслабить глотку и взять его почти до основания, тихо постанывая. Су принялся двигаться, причмокивая смазкой, что собиралась у уголков губ и стекала по его подбородку, пока Чанель в это время, глухо постанывая, вплел пальцы в его густые темные локоны, сжимая и лишь помогая ему двигаться быстрее. Когда с минетом было покончено , и Чанель уже искусал все свои губы, сдерживаясь, чтобы не залить лицо супруга своим семенем, Кенсу поднялся вновь на колени и медленно, глядя в глаза Чанелю, спустил с себя штаны с бельем, от которых тянулись вязкие капли до его члена и поджатой мошонки. Омега тяжело дышал, забираясь выше, чтобы, поставив коленки по обе стороны от головы мужа, слегка присесть на его лицо текущей попкой, позволяя ему касаться себя языком, и покорно вылизывать, пропихивая пальцы в его узкую дырочку. Крупные пальцы Чанель раздвигал «ножницами» внутри тела супруга, растягивая нежные стеночки под свой размер, пока Кенсу держался дрожащими пальцами за изгородь деревянной кровати и стонал, подрагивая всей спинкой. До встречи с Чанелем, Кенсу ненавидел подобные ласки, они казались ему мерзкими и слишком интимными, а растяжкой всегда он сам занимался в душе перед самим процессом. Когда же он стал жить с своим капитаном вместе он безумно полюбил его рабочий язык, что так глубоко сейчас проникал в него и тщательно смазывал проход слюной, толкался и не забывал, подниматься вверх играясь с миловидным членом омеги, пока уже три пальца свободно оглаживали простату и толкались, врезаясь в нее подушечками пальцев. С тихим и довольным стоном омега осел вниз, все его тело дрожало от напряжения и дрожи, что пробивала судорогой стройные ноги, пока он вновь садился на бедра мужа и, обхватив его пальчиками, усаживался на него, устраиваясь поудобнее. Вскоре он начал насаживаться на твердый орган Чанеля, упираясь ладонями ему в грудь и уже, еле себя сдерживая, чтобы не застонать в голос, перебудив детей за стенкой. Пак помогал младшему двигаться, сжимая его талию руками и резко опуская на свой член во всю длину, при каждом новом толчке. - Аах..Пак..чертвов..Чанель..б-быстрее.. – хрипел младший, рвано выдыхая и наклоняясь, чтобы подхватить мужа ладонью под шеей и заставить его сесть. Омега сам отклонил руки назад и оперся на них, начиная ускоряться, чувствуя, как кружится голова и все в районе живота приятно стягивает и отнимается в предвкушении оргазма. Всхлипнув, он вскоре замер в сильных руках, чувствуя, как по его члену стекают капли собственной спермы, и как сперма Чанеля растекается по стенкам его задницы. --- Чанель готов поклясться, что так хорошо он себя не чувствовал наверное с самого рождения. Нос не был забит насморком, горло першило самую малость, а тяжесть в теле ушла, и лишь рука немного затекла, от того, что на ней устроил голову любимый врач капитана Сеульской полиции. Ёль ласково улыбнулся, целуя супруга в лоб, понимая всю парадоксальность ночной фразы мужа. - Выходит и правда лекарство.. – смеялся он, протирая спросонья глаза. - Лекарство? – сонно повторил тихий голос у него под боком. - Ты не спишь? - Просто лежал, я проснулся чуть раньше тебя…- пояснил омега, открывая глаза, и устремляя взгляд на Чанеля, что довольно улыбался и хитро стрелял лисьим взглядом, совсем не тем, уставшим, что был вчера.- Я смотрю тебе легче.- пролепетал он, вновь кутаясь в одеяло по самые уши и прижимаясь к боку альфы теснее, словно ища тепла. - Намного. - кивнул он. – Видимо после вчерашнего, все ушло вместе с спермой..- мимолетом Чанель кинул взгляд на настенные часы и улыбнулся. - Слушай, дорогой, а помнишь ты читал мне лекцию на тему важности профилактики? - Ну да…и? - Ну я подумал, может, чтобы все вышло окончательно, стоит повторить. Для профилактики. – Чанель медленно полу-боком навис над возлюбленным и потерся кончиком носа о его носик, что тут прятал в толще одеяла. Кенсу сомнительно вскинул бровь, спросонься не совсем понимая о чем идет речь, а когда до него вдруг доходит, то он тоже глядит на часы и следом коварно ухмыляется. Тут же теплые ручки касаются щек альфы и притягивают его к себе для томного, глубоко поцелуя, перед этим тихо прошептав: - Иди ко мне, вымогатель. На часах 6:23. Слишком рано, чтобы просыпаться детям, но как раз вовремя, чтобы Чанель мог принять лекарство.