Осень не дружит с Зимой

Бонни Беннет не может любить Деймона, как и Осень Зиму. У Бонни жидкий лес в радужке, а у Осени богатый урожай. Беннет может колдовать, читая заклинания, а Осень окрашивает зелень листвы в оранжевые цвета. Наверное, потому что она любит апельсины. Ведьма одной мыслей может вызвать ураган, а Осень рисует жилки на листочках клена. Бонни помогает Сальваторе, колдуя, вновь спасая их жизни. Осень готовит людей к арктическим холодам взгляда Зимы, и, наверное, делает ему тем самым большую услугу, не обращая внимания на недовольство прохожих. Зима не дружит с Осенью. Он приходит раньше, выгоняя с поста преждевременно, и мечтательно водит кистью по окну, образуя изящные узоры. Деймон любит Елену, точно так же, как и Зиме снится неприступная Весна, что лишь хихикает на его ухаживания. Весна гонится за Летом, восхищаясь его теплом, как и Гилберт ямочками на щеках у Сальваторе-младшего. Весне нравится безмерный океан, о хрупкой кромке льда и речи идти не может. Лето любит Весну. А все любят и Лето, и Весну, потому что, ну, это классно гулять допоздна и не заботиться ни о чём. У Осени есть подруга Ветер, что гонится за рокочущим Громом, как и Кэролайн не может забыть о Древнем. Ветер свободная, она может делать, что захочет: это Вам не установленные границы возможностей для времен года. И все же Ветер, как покорная собачка ждет, верит о возможном счастье, а Осени как-то стыдно окунать её в реальность, ломая мечты. Сама Осень поняла всё о своей судьбе давно уже. Как и Бонни, когда Деймон лишь хмыкнул насмешливо, впервые взглянув на неё на секунду, и продолжил флиртовать с Гилберт. Любви между ведьмой и вампиром не бывать, как и между Зимой и Осенью. Остается лишь лелеять издалека, рассматривая резкие черты лица и морскую радужку глаз. У Стефана такой нет. У Зимы есть лучший друг Дождь, прямо как у Деймона Кай, и Дождь единственный, кто любит Осень. Он любит приходить к ней, гостя, помогая смыть пыль с асфальта больших городов. Он создаёт лужи, поэтому никто не замечает, когда Осень плачет. Это что-то вроде бартера, выгоды для обоих, но только вот щемящее чувство, засевшее где-то в ребрах, не пропадает. Зима до ужаса влюблён в Весну, и она это знает, поэтому он не замечает пропажи Дождя вплоть до мутного января. Он ищет его даже у его чертовой противоположности Лета, от смазливости которого зубы сводит. Тот лишь пожимает плечами просто, будто Зиме только что не пришлось переступить через себя, чтобы просто подойти к нему. Он спрашивает, не искал ли он у Осени, бурча под нос что-то неразборчивое, но «идиот» слышится чётко. И всё же Зима не уделяет этому слову должное внимание, пытаясь вспомнить, кто вообще такая Осень. В голове всплывают картинки светящихся рыжим золотом волос на негреющем солнце, а в носу закололо от аромата яблок и сухих листьев. Лицо упорно не вспоминается, перед сознанием лишь размытые очертания, но малахитовые глаза отчего-то западают в душу сразу. Он направляется к ней. В тихом лесу, тишину которого нарушают лишь пернатые обитатели своим пением, странно и необычно. У Весны он всегда гостил на жестких лугах. В голову бьет морозный запах, отчего хочется прикрыть веки, но Зима лишь продолжает продвигаться вглубь леса. Елочные и сосновые иголочки неприятно колют кожу лица, но дискомфорт отходит на задний план, когда он выходит на яркую опушку, как Деймон когда-то на одиноко стоящее поместье. Зима смущается немного, стучась в массивную дверь, ведь он даже не знаком с Осенью, но в следующую секунду раздается щелчок замка, прерывая все его мысли, а позже перед лицом появляется его закадычный друг Дождь, что, хмыкнув, зовет его внутрь. *** — Заходи, — тянет Паркер, и Деймон, сглотнув, заходит внутрь. *** Дождь ведет его через несколько коридоров, и обстановка внутри настолько необычна, что Зима толком не успевает рассмотреть каждую деталь дома. Позже он с удивлением вспоминает бежевые стены с повсюду развешанными рамками. Сейчас же он входит в просторное помещение, что, наверное, является гостиной, а в следующий миг слышит заливистый смех откуда-то справа. Хрупкая девушка с листьями в голове и в синем платье по-детски хохочет, наколдовывая оранжевые кленовые листья, а Зиме отчего-то вдруг хочется уйти. *** — У тебя тут… — Сальваторе, пребывая всё еще где-то за гранью, указывает себе на затылок, а Бонни смущенно вытаскивает белое пёрышко из каштановых волос. *** — Если хочешь, можешь ещё остаться, — неуверенно протягивает Зима Дождю, всё ещё рассматривая красную, как спелый помидор, Осень. Она испуганно расширяет глаза, и ей наверняка с трудом удаётся не тараторить: — Нет, что ты… Вы, Кай уже уходит. Мне жаль, что мы заставили Вас…тебя… волноваться, — она морщится, осознавая насколько это глупо прозвучало, но Зима лишь протягивает руку и решает представиться: — Зима. — Я знаю, — смущенно выдыхает, глядя на него из-под густых ресниц. *** — Мы разве знакомы? — удивляется Деймон, приподнимая брови. — Нет, не думаю, — она часто качает головой, и в этом жесте есть что-то определенно милое. *** Зима думает об Осени до следующего дня, заметая улицы чуть ли не пустого городишка снегами. Дождь лишь понимающе улыбается, а Зима понятия не имеет, что это значит. Они могли бы подружиться, встречаться, и жить долго и в согласии. Они могли бы просыпаться по утрам и разглядывать необъятные просторы Земли. Они могли бы дарить друг другу поцелуи, нежась в лучах заката, а ещё они могли бы быть счастливы вдвоем. Она могла бы любить его до самого конца, переплетая с ним пальцы и даря теплую улыбку. Он мог бы позабыть о ненужной Весне и Лете, отвечая на улыбку. В любом случае, на следующий день к Зиме пришла рыдающая Весна, которая просто требовала объятий, а он был, наверное, слишком влюблён в неё, чтобы отказать. «Не быть Бонни с Деймоном», — с грустью выдыхает Осень, рассматривая развернувшуюся перед глазами драму с отнюдь не счастливым концом. «Как и Осени с Зимой», — заканчивает Беннет, закрывая глупую старую книжку сказок.