Ангельская мозаика

      В бункере было множество разнообразных и по-своему интересных вещей, но Дину больше всего приглянулась потрепанная и давно измученная временем камера. На первый взгляд, немного тусклая и пронизанная небольшими трещинками камера не подавала никакого доверия. Она выглядела достаточно старой, однако Винчестер, будучи упрямым и весьма любопытным в плане старинных вещей, всё-таки решил проверить её, направив на одну из серых стен помещения. Послышался скрипящий и немного режущий уши звук, оповещающий о том, что фотография готова; невероятно, но фотография была достаточно хорошего качества, если уж сравнивать по тем временам. Победно усмехнувшись, охотник решил взять её на свою охоту. В какой-то степени, камера — хороший помощник в распознавании различных тварей.       Через некоторое время, у него было множество фотографий различных существ, начиная, как ни странно, призраками и заканчивая ничем не примечательными упырями. Теперь его стена не казалась такой скудной и достаточно скучной. Винчестер мог любоваться ею часами, рассматривая давно и недавно сделанные фотографии всех тварей, на которых он охотился, разрывал своими же руками. Это вселяло ему какую-то частичку гордости, веры в самого себя, частичку самоуверенности и непоколебимое чувство удовлетворенности.       А потом, через несколько недель, это занятие приносило лишь скуку, превратилось лишь в некое подобие веселья. Однообразную скуку, заставляющую ещё больше усугубиться в охоту. Дин не хотел оставлять собственное хобби, или его скудное подобие. Он хотел вновь и вновь продолжать снимать, но не такое однообразие. Однообразные монстры, однообразная охота, однообразная жизнь. Как ни странно, Винчестер до последнего пытался зацепиться хоть за какую-то ниточку, состоящую лишь из предположений и каких-либо посторонних и до ужаса фальшивых мыслей.       А потом, на его глаза попался этот вечно задирающий нос Ангел. Падший Ангел. Его взгляды приравнивались к некой заинтересованности к охотнику. Кастиэль не раз по дню окидывал его безмятежным взглядом синих глаз, наигранно усмехался и, как ни странно, исчезал. Исчезал так же внезапно, как и появлялся. И, именно в тот момент, в голову Дина забралась озорная идея сфотографировать Небесного служителя. Не только ради того, чтоб как-то разнообразить стену монстров, но и посмотреть, каков он в истинном обличии. Эта мысль не давала покоя часами, переходя в некое сумасшествие и безумство. Винчестер просто-напросто горел желанием сделать это, увидеть этого Падшего Ангела в его истинной «шкуре». Эксперимент перерос в некое выслеживание и постоянных мыслях о Касе. И, наконец, мужчина воплотил свою затею в реальность. Сфотографировал Ангела, когда тот, даже не подозревая, совершенно-таки неожиданно посмотрел на него и краешком губ усмехнулся. Верней, просто-напросто дал понять, что ему не стоило так пристально смотреть на него, ведь Ангелы тоже умеют смущаться. Делать некую подобию на такое же фальшивое смущение.       Взгляд синих глаз не только очаровывал, но и давал какой-то слабый разряд. Разряд, будораживший грудь. Почему-то хотелось безотрывно смотреть в них, прямиком в эти пронзительные глаза Небесного исчадия. А он лишь усмехался и вновь-таки продолжает усмехаться, тем самым почему-то зля Винчестера. Невыносимо хотелось снести мозги нахальному другу, однако какое-то невыносимое жжение не давало даже и думать об этом. Навязчивые мысли вновь и вновь тревожили душу, заставляя тем самым повиноваться этому. Повиноваться странным желаниям и вновь-таки утонуть в этих чертовски синих глазах. Чертов Ангел. Наверняка, ему просто-напросто нравится наблюдать за изменившимся Дином. Наблюдать за его скудными и до боли паскудными эмоциями, как он меняется на глазах. Это уж больно дико раздражало охотника, заставляло вновь и вновь прокручивать в голове план мести. План мести, который, наверняка, даже и не воплотится в реальность. Простые и до боли предсказуемые мысли, наперекосяк связанные с Небесным служителем, как ни странно. Даже о Сэме он так не думает. Так часто и с каким-то удовольствием, без каких-либо посторонних и напряженных мыслей.       Обыкновенная привязанность или нечто большее, терроризирующее, практически, с самой их первой встречи, с их первого взгляда друг на друга? Это навсегда останется загадкой для обоих.       Такое резкое и довольно-таки странное поведение брата не было проигнорировано Сэмом. Он всё же старался узнать столь ярую причину мужчины не ходить длительное время на охоту, ссылаясь на какой-то посторонний отдых, столь невыносимого и непреклонного интереса к Кастиэлю. Да, это было очень трудно скрыть, особенно такому тугодуму, как Дину. Догадаться про его чувства или какие-либо посторонние мысли было проще простого — нужно было попросту посмотреть в его глаза. Они никогда не дадут соврать и скрыть правду, увы, тоже. Сэм давным-давно выучил всяческое поведение его напарника, ход мыслей и даже, иногда, мог предугадать его слова, ответ на поставленный вопрос. Да, в этом деле Винчестер был очень хорош, ведь его брат был весьма предсказуемым, никогда не пытался поменять что-то в себе. Конечно же, близким людям это было на руку. Его можно было использовать. Использовать с глубочайшими последствиями, к глубокому сожалению. Дину не хотелось обсуждать это ни с кем. Особенно, с его братом. Он считал, что подобное всё-таки стоит держать в себе, во избежании плохого. Очень плохого и неправильного для него и для окружающих. И, ему это нравилось. Он не хотел ничего менять.       С каждым новым днем, в комнате стало появляться всё больше и больше фотографий, посвященных Кастиэлю. В особенности, его глазам. Они особенно выделялись на бесцветном фоне, заставляли непроизвольно и как-то тепло усмехаться. Винчестеру нравилось пристально рассматривать сделанные за день фотографии, под несколько стаканчиков крепкого и весьма дорогого виски. И, как ни странно, его это устраивало, он ничего не собирался менять в собственной жизни. А Ангелу, на удивление, нравилось наблюдать за его жалкими попытками отвлечься на что-то другое. Изредка, его никак не покидали мысли о том, что он слишком сильно привязался к этому человеку, однако, эти мысли сразу же растворились в воздухе, как какое-то существо. Касу нравилось наблюдать за жалкими попытками охотника отвлечься, вновь приняться за излюбленную работу, однако все попытки, к какой-то радости, оказывались тщетны. Они просто-напросто растворялись так же внезапно, как и появлялись в его затуманенной чрезвычайным количеством алкоголя голове. Это вызывало немыслимый восторг и трепетание в сердце. Но, почему Падшему так радостно из-за того, что Дин никак не может выветрить его из своей головы? На этот вопрос, увы, он и сам не знает ответа. Хотелось бы ему верить, что это обыкновенная человеческая привязанность и всё. Честно говоря, Кас никогда не чувствовал подобное. Этот сгусток придавал тепло в душе и какие-то слабые вибрации где-то в глубине сердца. Это было чертовски приятно, по секрету.       Снимок. Ещё снимок. Винчестер, казалось бы, не мог и остановиться, фотографируя Кастиэля в различных ракурсах и при разных обстоятельствах. На всех бесцветных фотографиях особенно выделялись его глаза, сверкающие и такие притягательные. Синие, отдающие каким-то совсем невинным огоньком; А если перевести взгляд немного вверх, то можно заметить еле просвечивающийся светлый кружочек над головой — нимб. Он по-особенному освещал Ангела, делая его каким-то невинным и чистым, что ли. Это весьма удивляло и, почему-то, притягивало Дина. Невыносимо хотелось собрать эту мозаику, увидеть истинную «шкуру» друга. Почему-то, эта мысль плотно засела у него в голове, не давая прохода более адекватным. Это весьма пугало, в какой-то степени.       Падший Ангел давно заметил столь пристальное внимание к своей персоне. И, на удивление самому себе, ему это нравилось. Нравилось, когда охотник пристально рассматривал его фотографии. В особенности, когда он не мог оторваться от его синих глаз. Пожалуй, Касу нужно ещё несколько раз поблагодарить Бога. Так он и сделает…