Не гриффиндорка

– Лаванда! – донесся издалека чей-то голос. – Лаванда, последний раз говорю, поднимайся и собирайся в школу! Я застонала и перевернулась на другой бок, сквозь сон озадачившись, что это за Лаванда. Новая соседка? Возможно. Но женский голос был слишком громким, так что они должны жить совсем близко. Требовательный стук в дверь заставил меня подскочить от неожиданности. Я резко проснулась, повернулась – и свалилась с кровати. Мгновение я сидела в изумлении, прежде чем осознать кое-что странное. – Это не моя комната. – И тут же поперхнулась, потому что: – Это не мой голос. – У тебя три секунды, чтобы привести себя в порядок! – Голос теперь звучал прямо за дверью. На счет три дверь открылась и на пороге воздвиглась незнакомая женщина, неодобрительно хмурясь и уперев одну руку в бок. Она приподняла бровь, узрев меня на полу, но никак не прокомментировала это. – Я зову тебя уже пять минут. Клянусь, если ты не будешь готова вовремя, я отправлю тебя в школу прямо в пижаме. И не думай, что я не сделаю этого. Сейчас же одевайся и спускайся завтракать. Высказав все это, женщина удалилась. – Лаванда? Я? – У меня ёкнуло в желудке от этого – безумного, совершенно невозможного – предположения. Я с трудом поднялась на ноги и поковыляла. Да, я в самом деле ковыляла, потому что по неведомой причине ощущала, будто мои ноги как будто не совсем мои. Глаза увидели девчачий платяной шкаф с зеркалом. Зажмурившись, я помедлила, прежде чем рискнуть и взглянуть на свое отражение. Наконец, я встала прямо перед ним, глубоко вздохнула и открыла глаза. Волнистые светло-русые волосы, голубые глаза, очень светлая кожа… – Это не мое лицо, – прошептала я. И вот тут на меня накатило – не мои воспоминания и знания обрушились на мой разум. Это было слишком много, настолько много, что мои глаза закатились, и я без чувств рухнула на пол. * Очнулась я на следующий день, в больнице, наполовину обритая и с заштопанной головой. – Ты споткнулась и ударилась об угол шкафа, – объяснила вчерашняя женщина, крепко сжимая мою руку. – Из-за этого произошло кровоизлияние в мозг, и пришлось делать операцию, чтобы уменьшить давление. – Она сжала губы и смахнула слезы. – Девочка моя. Я так рада, что с тобой все в порядке. Я только моргнула, кивнула и сказала, что устала. Она быстро потребовала, чтобы я отдыхала, и подтянула повыше мое одеяло, а потом устроилась в неудобном кресле возле кровати с одним из тех эротических любовных романов, что она любила читать. Я закрыла глаза, притворяясь спящей, и попыталась понять, откуда я узнала, что именно эта женщина любит читать. Ответ был достаточно прост, на первый взгляд: она была моей матерью… вроде бы. Каким-то необъяснимым образом я оказалась в мире Гарри Поттера, мире, придуманном Дж.К. Роулинг, и моя душа попала не в кого иного, как в Лаванду Браун. Моей первой реакцией было полное и абсолютное смятение. Такого не бывает. По крайней мере, за пределами фанфиков. Моей второй реакцией был восторг. Я была в мире настоящей магии. Я сама была волшебницей. Мне предстоит учиться заклинаниям и зельям и прочим чудесным вещам в Хогвартсе. И тут я осознала: Хогвартс. Ой, мамочки. Так что третьей моей реакцией стал шок, когда я осознала, что мне грозит пойти в школу, которую за семь лет несколько раз посетит Темный лорд, и это не считая череды Пожирателей смерти, смертельно опасных магических существ и ужасающего количества прочих опасностей. Это была катастрофа. * К тому времени, как пришло письмо из Хогвартса, наступили летние каникулы, а мои волосы стали одной длины. Я просто собралась с духом и сбрила их все, потому что эта проплешина посреди волос выглядела довольно нелепо. И сейчас я обросла очень короткими волосами, которые уже начинали виться. Выглядело это не так плохо, как я опасалась. – Ох, – тихо сказала мама, глядя на письмо, доставленное совой. Она грустно улыбнулась мне. – Я ожидала его этим летом. Хотела бы я, чтобы твой отец увидел его. Он был бы счастлив. Ну, давай же – открой его. Лаванда была полукровкой, с матерью-магглой и отцом-волшебником. Он был аврором, который выжил в войне и – подумать только! – погиб в автомобильной аварии, когда дочери было шесть лет. Я посмотрела на конверт так, словно он мог укусить меня, но наконец все же осторожно вскрыла его и развернула письмо. Это было то, что я и ожидала. – Завтра мы пойдем за твоими школьными принадлежностями, – сказала мама. – Я почти уверена, что помню, где найти эту аллею. С тобой все в порядке? – Да! Всё отлично. Почему мне не быть в порядке? – На самом деле, я плохая лгунья. Мама нахмурилась, озадаченно помолчала. – Просто мне казалось, ты могла бы выказать чуть больше восторга. – Я в полном восторге! Я была совершенно не в восторге. Я была в ужасе от этого. * Мама была смущена моей огромной покупкой во «Флориш и Блоттс» – прежняя Лаванда была не особой книгочейкой, – но не возражала. Врачи сказали ей, что после пережитой травмы возможны изменения в характере, и это было мне на руку. Мама была готова поддержать меня во всем. Когда мы вернулись домой, я начала поглощать книги с невероятной скоростью. Я читала все время – каждую секунду каждой минуты каждого часа, что я не спала. Ну, почти все время. – Не за столом, Лаванда, – рассердилась мама, когда я попыталась читать книгу по магическому праву во время обеда. Попытка взять книгу по обычаям и культуре чистокровных с собой в ванную привела к тому же результату: – Ты не будешь читать в ванне! Ты уронишь книгу, и это будет просто растратой денег впустую. На мою попытку всю ночь читать магическую историю мама только закатила глаза и сказала: – Нет, Лаванда, иди спать, – и выключила свет. Вот кроме таких ситуаций меня и метлой было не отогнать от книг. У меня была миссия – и миссия с ограничением во времени. Первое сентября подступало все ближе, и мне было необходимо во всем разобраться к этому сроку. * За неделю до запланированного отъезда в Хогвартс я усадила маму в гостиной, сказав, что у меня есть «основания для серьезного беспокойства», которые требуют обсуждения. Она приподняла бровь, но согласилась, казалось, ее развеселила моя крайне рассудительная манера… Ладно, немного чопорная. Как и следовало ожидать, получасом позднее, когда подготовленная мной речь подошла к концу, она выглядела не столь веселой. – Здесь, – сказала я, указывая на толстую кипу скопированных и рукописных листов бумаги, – ссылки и заметки обо всем, что я нашла, так что ты можешь проверить. В глубоком молчании моя мать дотошно прочитала все, потом трясущейся рукой отодвинула бумажную гору. – Мам? – Ох, Лаванда, это… – Она потрясла головой, глядя в пустоту. – Твой отец участвовал в этой войне, он боролся за идеалы, которые… которые, по твоим словам, недостижимы. Я вздрогнула. – Я… угу… – Я нервно потеребила рукав. – Я имею в виду, Ты-знаешь-кто был убит, и кое-кто из его сторонников попал в тюрьму, хотя многие оправдались наложенным «Империусом», но это мелочи на фоне того, что действительно ужасно. – Я продолжила пересказывать мои находки: – А еще эти законы, которые ставят в невыгодное положение любого, кто имеет магловское происхождение, и плохие карьерные перспективы для всякого, кто не относится к чистокровным, и… Мама махнула рукой, останавливая меня. – Да-да… Нет необходимости снова рассказывать все это. Я услышала все с первого раза. – Она прикрыла глаза. – Так что же нам теперь делать? Твой отец заставил меня пообещать, что ты получишь магическое образование, но я больше не хочу отправлять тебя в Хогвартс. Я облегченно выдохнула. Я не еду в Хогвартс! Я не поеду в школу, где есть как минимум двое волшебников, читающих мысли, и, о да, Темный лорд в роли учителя защиты от темных искусств. А что касается маминых размышлений о моем магическом образовании, я уже подумала об этом. – На самом деле, – воодушевленно сказала я и протянула ей несколько листов, – у меня есть кое-какие идеи по этому поводу. * Мама отправила сову с отказом от моего обучения в Хогвартсе и подала заявки в несколько других школ, в магических сообществах, которые я сочла более прогрессивными. В итоге, меня приняли в несколько разных мест, но окончательный выбор пал на Австралийскую школу магии. – Пожалуй, подходящий выбор, – сказала мама удивленно. – С твоим акцентом ты попадаешь в точку. – Ммм, – только и ответила я, испытывая странную благодарность за эту ужасную травму, которой приписали мое внезапно изменившееся произношение – как и прочие личные изменения. К счастью, в австралийской школе учебный год начинался не в сентябре, а в январе. Это давало нам с мамой четыре месяца на то, чтобы упаковать все нажитое и переехать за океан. Мы поселились в маленьком домике на побережье. – Прекрасно. Просто посмотри на все это вдохновляющее и ожидающее великолепие, – завороженно вглядываясь в океан, сказала мама, которая по роду занятий была достаточно успешным художником. Лично я была не в особом восторге от этого места. Я не любила солнце – все время сгорала. А песок был действительно везде. Океан? Ну, тысячи лет морским тварям куда-то надо было ходить в туалет… Просто если подумать. Однако мама влюбилась в это место и тут же занялась перевозкой всех вещей. И поскольку ради меня она оставила в прошлом целую жизнь – а я вроде как захватила и заместила ее дочь, – я чувствовала, что должна поддерживать ее, насколько возможно, поэтому проглотила свое недовольство. * Австралийская школа магии довольно сильно отличалась от Хогвартса, насколько я о нем читала. Мы не пользовались поездом, вместо этого нам прислали портключи до школы. Место нахождения школы было нисколько не похоже на бодрящие шотландские нагорья. Портключ доставил меня в пышущую жаром красную пустыню посреди континента. Все мы прибыли одновременно, нас встретил один из наших новых учителей и повел вниз по высеченным в земле ступеням, которые заканчивались в огромном комплексе скрытых подземелий. Воздух здесь был заметно прохладнее, если сравнивать с поверхностью земли. Даже в помещениях, где потолок был зачарован, как в хогвартском Большом зале, например, над квиддичной площадкой или гербологическими садами, температура была довольно сносной. Уроки были похожи на те, что в Хогвартсе, но здесь не изучали древние руны и прорицание. С другой стороны, тут были уроки волшебных языков, которые меня заинтересовали, а еще обязательный для посещения и очень практический курс маггловедения. «Вы все должны знать, как выжить снаружи, не рискуя нарушить Статут о секретности, – объяснил учитель, – …и не выглядеть так, словно вы с Луны свалились». Занятия начинались в девять утра и заканчивались в три пополудни, а потом я отправлялась домой. Для этого предлагались разные возможности, позволяющие приехать раньше или оставаться дольше, но большинство учащихся, подобно мне, предпочитали возвращаться к семье днем. Мои путешествия обеспечивал портключ, приложенный к письму о зачислении, – в форме кольца с школьным гербом. * Я завершила свой первый школьный год в Австралии с хорошими результатами. – Ты в первой десятке, Лаванда, – сказала мама, приятно удивившись, когда я показала ей мой табель. – Я так тобой горжусь! Мой второй год прошел точно так же; равно как и третий. На четвертом, когда мои одногодки добрались до конца их четвертого курса в Хогвартсе, «Вестник чародея» – главная австралийская газета, намного более солидная, чем британский «Ежедневный пророк», – сообщил о смерти одного из чемпионов Турнира трех волшебников и намекнул, что по этой причине Мальчик-который-выжил сошел с ума. Я долго смотрела на улыбающийся портрет Седрика Диггори, а потом отбросила газету. Я чувствовала себя виноватой, но я не могла бы изменить ход событий, не обнаружив своих знаний. А это, несомненно, поставило бы меня в опасное положение. Нет, самое лучшее, что я могла сделать, – и буду делать дальше, – это держать рот на замке. Так безопаснее для меня, и не важно, насколько трусливо это выглядит. Я не была той Лавандой, которая могла бы… Я не была гриффиндоркой. – Слава богу, мы уехали из той страны, – сказала мама год спустя, когда возвращение Волдеморта было подтверждено, и еще раз, когда через год было объявлено о смерти Альбуса Дамблдора. Это был мой шестой курс в Австралийской школе магии. – Ага, – согласилась я. Это случилось, когда я тряслась перед моими ТРИТОНами – я собиралась заняться педагогикой, волшебными языками или чарами, – «Вестник чародея» наконец сообщил о поражении Волдеморта. Мальчик-который-выжил одержал победу, писали там, при помощи двух лучших друзей, Гермионы Грейнджер и Рона Уизли. – Лаванда? – Мама снова постучала в дверь ванной, ее голос был полон беспокойства. – Лаванда, с тобой все хорошо? Меня еще раз стошнило, и только потом я поднялась, чтобы прополоскать рот. Едва я открыла дверь, мама поспешила войти и прижала руку к моему лбу, пока я чистила зубы. – Ты нездорова? – Да, – солгала я. – Думаю, что пропущу сегодняшний день. – Хорошо. Иди обратно в постель. Я свяжусь со школой и предупрежу их. Снова в постели, закутанная в большее количество одеял, чем было комфортно при австралийской жаре, я тупо смотрела в потолок. Я не осознавала напряжения, которое постоянно носила в себе, пока оно не рвануло из меня с такой силой, что вывернуло мой желудок. Даже сейчас мои руки дрожали от полного, невероятного облегчения. Знания, полученные из книг Роулинг, стали наконец практически бесполезными. И я наконец-то почувствовала себя в безопасности. Война была выиграна – даже при отсутствии Лаванды, как оказалось, – и мне не требовалось действовать, чтобы изменить ход событий.