Запертый изнутри

Когда Мэлу тошно, хочется самому выть от тоски, но тогда весь экипаж точно сдохнет. Поэтому Джейн не воет, а просто смотрит и хочет повеситься, потому что не знает, чем помочь. А если не помогать, то зачем жить? Мэлу бывает тошно, когда на «Серенити» что-то ломается. Когда он ссорится с Инарой. Когда они находят куски тех, кого до них нашли Пожиратели — хотя тут уж тошно становится всем, чего уж греха таить. Мэлу бывает тошно, когда очередная пуля вгрызается в тело кого-то из команды, и этот кто-то истекает кровью у них на руках. А ещё Мэлу бывает тошно до блевоты, когда кто-то умирает из-за того, что он не успел вовремя. После блядского Джейнтауна Джейн начинает его понимать. Да вот только он толком не знает, что делать, вот в чём беда. Джейн часто думает об этом — долгими ночами после дней, когда что-то идёт не так, он лежит на своей одинокой койке (справа — Вера, слева — стена, на потолке — фотография мамы с Мэтти, которую он приклеил туда, чтобы не лапал кто ни попадя) и зло дрочит, представляя себе, что это не его член, а Мэла. Сквозь полдюжины железных стен он чувствует дурацкую боль капитана и ничего, ни хрена, ни хера не может сделать, кроме как тоскливо передёрнуть под одеялом, не поднимая глаз, чтобы, не приведи Господь, не встретиться взглядом со своей семьёй. Они бы не поняли. А может, и поняли бы, хрен их знает. Джейн вытирает испачканную спермой руку о простыню и думает о том, что, наверное, Мэлу не придёт в голову подрочить самостоятельно. Да и если придёт — не поможет. Даже самому Джейну не помогает. Вот бы кто-нибудь додумался пойти и помочь. Инара, в конце концов, чего ей стоит? Кейли. Зои. Хотя нет, нахер, у Зои есть муж, нехорошо бы вышло. Джейн даже думает о том, чтобы пойти самому, схватить капитана в охапку, сказать всё — и о том, что тот, сука, ни в чём не виноват, и о том, что они купят все детали, и Кейли всё, всё починит. Он представляет себе, как берёт член капитана в руку, и понимает, что у него снова встаёт. Пара движений, и проблема решена. Он встаёт с кровати, открывает дверь, подходит к капитанской каюте и собирается постучать. Из-за двери доносятся приглушённые звуки — то ли стоны, то ли всхлипы, и Джейн понимает, что всё-таки кто-то додумался, кто-то пришёл. Он чувствует что-то сродни уколу раскалённой иглы в области груди, но говорит себе — хватит. Всё хорошо. Кто-то успел раньше, кто-то лучше тебя, тупой наёмник с большой пушкой. Он идёт к себе, не оглядываясь, и запирает дверь. Теперь все до единой каюты на корабле заперты изнутри.