***
У Мирона красивая девушка. У нее длинные волосы, обворожительная улыбка и звонкий смех, а еще огромные карие глаза, похожие на черную дыру, которая затягивает в бездну и из которой не выбраться. (можете представить себя, но Окси вам изменит). Они везде вместе: Мирон и Карина — новый дуэт Букинг Машин. Увидев их, все пищали от радости, и просто текли от умиления. Им даже зефлоу целое интервью посвятили, лишь бы фанаты были довольны. Проще говоря, девушка Оксимирона нравилась всем. Но не Мамаю. Директора Букинг Машин она раздражала, нет, не так, она его бесила. Теперь разговаривать с Мироном можно было только в ее присутствии. На всех вписках она сидела рядом с Окси и наглаживала его ручку. На репетициях она стояла рядом с Порчи и фоткала своего любимого. Но ядерный пиздец наступает, когда Мир говорит, что К-а-р-и-н-а поедет с ними в тур. И вся надежда была на Порчи и Ваню, что они скажут «Нет», но они говорят «Да», а это значит, что голос Ильи уже не учтется, и он чувствует себя ебанным Галатом. Директор Букинг Машин точно уверен, что девушке в туре не место, это как на корабле — к неудаче. Она не Женя. Её хочется убить. Потому что сейчас она находилась на его собственности, она посягала на ЕГО собственность. И сейчас все идет по пизде. И Мамая это бесит, а так же его бесит то, что он не знает, что задумал рэпер, ведь спроста он никогда ничего не делал. Все его действия и поступки, как игра в шахматы: продуманы и тщательно спланированы. И он всегда обыгрывал Илью, оставляя его позади на десять шагов. И вот сейчас, сидя в своем номере, парень старался распутать нити, которые Мирон специально запутал, так, как умел только он. При этом стараясь вслушиваться, что происходило в соседней комнате. Но было слышно лишь только то, как португалец и Евстигнеев кричали отборные маты на улице, иногда разбавляя их диалогом.***
А весь этот каламбур, по мнению Мамая, произошел с того, когда Мирон начал заваливаться пьяным в квартиру к Илье, а вскоре, вообще, обзавелся ключами от его квартиры, сказав: «На всякий случай». И пребывал в ней днем и вечером, редко уходя, лишь только тогда, когда душа требовала одиночества. Но Илья знает, что это не спроста. Потом Федоров стал чересчур наглеть, он начал таскать чужую одежду и перестал соблюдать личное пространство, то и делал, что вторгался к Мамаю на диван, стараясь на максимум придвинуться ближе, потом в душ, под предлогом мол отлить надо, а уж в конце: кровать, будто она удобнее и больше, хотя это было лишь раз. Но искуплял он свою вину готовкой, что для директора БМ стало чем-то новым. И Илья предполагает, что это неспроста. А потом Илья сам стал наблюдать за Мироном, замечая за ним все больше нового. И через некоторое время образ Оксимирона: серьезного-альфа-самца-рэпера был уничтожен. И в голову к Илье часто приходила мысль, что если бы у Федорова были сиськи, то он бы обязательно трахнул его. А потом появляется Карина, и Мирон пропадает.***
Обычно после концертов они все шли в бар, чтобы отметить очередной «город под подошвой», но не в этот раз. Мамай решил остаться в номере, он даже концерт пропустил, ссылаясь на недомогание и утомленность. Он уже час рисовал в голове схемы, пытаясь раскусить план Оксимирона, что засел у него в голове, но не выходило. Либо он слишком глуп, либо Мирон завуалировал все так, что теперь хрен разглядишь ответ. Все мысли прерывает стук в дверь, и ввалившийся индивид, которого видеть не очень-то и хотелось. — Тебя почему не было? — Мирон пьян, у него блестят глаза, а на щеке красуется розовый блеск. — Живот болел, — Илья лежит на кровати, буравя непрошеного гостя взглядом. И он точно знает, что если Федоров здесь, то скоро объявится Карина. — Месячные поди начались, — если рэпер дерзил, значит он был не в духе. И Илья это знал, прожив с ним два месяца под одной крышей, — ребятам было скучно, — Федоров стаскивает свой вечный балахон, оставаясь в джинсах и футболке, — Карина тоже волновалась, — знает же, как задеть. А Мамай молчит, болтать с пьяным Мироном — это значит копать себе могилу. И поэтому он просто смотрит на русского мс, стараясь предположить, что творится в его голове. Федоров, еле покачиваясь, идет к кровати, его немного штормит, но он успешно достигает своей цели. — А где Карина? — интерес берет вверх над Мамаем, и он прогибается. — Она спит, — рэпер забирается с ногами на кровать и ползет к парню, — я скучал по тебе, — еще одно явление Мироновской натуры, стоит ему перепить, и он начинает нести разномассовый бред, — я даже сплю в твоей футболке, — и это слишком откровенно: и фраза, и поза, в которой сейчас находился Мирон. — Слезь с меня, — и сейчас в Илье бились два фронта и побеждал тот, который молил остаться Мирона на его коленях. У него ошалевший взгляд, и на шее виднеются еле заметные засосы. И сейчас его можно сравнить с «прекрасной женщиной», которая восседает на своем клиенте. Мирон блядски закусывает губу, будто год тренировал это действие перед зеркалом, и медленно наклоняется к лицу парня, разнося логику Мамая вдребезги. И это слишком медленно, поэтому Илья хватает его за футболку и тянет на себя, больно врезаясь в губы Окси. И этот поцелуй можно сравнить с фейерверком или взрывом, с чем-то, что несет огромное разрушения. Оба парня похожи на зверей, потому что в их действиях нет ничего романтичного и сексуального, но вся эта резкость и дикость заводит обоих с пол-оборота. Мамай целует грубо, и Мирон отвечает также, кусаясь еще сильнее и хватаясь за плечи парня. Все, что не делает Илья, возвращается ему в два раза. И он чувствует, как Федоров улыбается. Бородач опрокидывает рэпера на спину и, сдирая с него футболку, целует в шею, оставляя под цифрами засос, и он знает, что ему это нужно, нужно оставить свою метку, что рэпер его собственность. А Мирон лишь стонет как первоклассная сука, изгибаясь при этом и хватаясь пальцами за чужие плечи. — Переворачивайся, — парень не узнает свой голос, он слишком хриплый и непохожий на будничный. Он дергает свою пряжку ремня, в надежде справится с этим быстро, но руки не слушаются, и он начинает психовать. Пока чужие пальцы не накрывают его руки, убирая их, и Мирон справляется с этим намного быстрее. — Учись, сучка, — Мирон стягивает свои джинсы, оставаясь в одних трусах, — давай лучше в миссионерской позе. Презервативы у меня в кармане, — и Мамай улыбается, этот гавнюк все спланировал.***
— А я знал, что они педики, — Евстигнеев печально отхлебывает из горла бурбон. — А ты гомофоб? — Португалец готов защищать своего лучшего друга до конца, даже если и не разделял его взглядов на жизнь. И парни затыкаются, когда слышат протяжный стон Мирона. А Евстигнеев заливается краской, что даже кончики ушей краснеют. — Мне вот интересно, как все это у них проходит, — Ваня передает Порчи бутылку, — и больно ли это? — Засунь себе палец в задницу, узнаешь, — слышать стоны Федорова было непривычно, да и Порчи не знал, что Мирон может брать такие высокие октавы. — Бля, ты не хочешь попробовать? — и Евстигнеев выжидающе смотрит на португальца. — Давай, у меня презервативы в сумке.