Удиви меня

      Обычно в душ я иду самым последним. И не потому что чего-то боюсь, а просто не люблю все эти идиотские шуточки, которые так часто звучат в мужских компаниях. Вот и сегодня я ходил по раздевалке, прислушиваясь к звукам воды за дверью, и дожидался, когда же смогу наконец спокойно и без свидетелей помыться. Что же там за чистюля такой, полчаса уже плещется? Можно подумать, мы не в зале занимались, а вагоны с углём разгружали!       Честно говоря, вопрос этот был риторическим и я догадывался, кто изображает из себя водоплавающее. Вернее, не догадывался, а точно знал. Видел, как он тянул время, пока все не разошлись. Лёшка. Моё наваждение и наказание. Не знаю, на какую из его любимых мозолей я умудрился наступить, но он практически с первого дня нашего знакомства стал уделять мне особое внимание. Я старался не сталкиваться с ним лишний раз, но складывалось ощущение, что он специально преследует меня.       Судя по его поведению, я раздражал его одним только своим существованием. Постоянные подколы, ехидные улыбочки в мою сторону, да ещё его презрительное: «Наша принцесска», невероятно бесили и злили. Я мучительно пытался вспомнить, где и чем мог его задеть, но память ушла в несознанку, отказываясь мне помогать. Одно я знал совершенно точно — раньше, до спортклуба, мы не встречались. Я бы его запомнил.       Лешка у нас в зале появился недавно, месяца четыре назад, и сразу влился в наш устоявшийся коллектив. Я даже позавидовал: мне-то с моей замкнутостью пришлось попотеть и в прямом, и в переносном смысле, чтобы завоевать доверие и стать своим. И, чего уж врать, я на него запал. Брюнеты вообще мой любимый тип, а тут такой образчик мужской красоты: высокий, подтянутый, в глазах утонуть можно, а лёгкая щетина просто сводила меня с ума. Грешен, каюсь, неравнодушен я к своему полу. Да ещё и влюбчив, как та ворона.       Кажется, Лёха сразу просёк мой к нему интерес. Поначалу он настороженно приглядывался ко мне, а потом началась моя «весёлая жизнь». То он мне цветочек подарит на радость парням (им вообще лишь бы поржать!), то шоколадку подкинет («Мозгу тоже питаться надо!»), то мячом на игре влепит, а потом извиняется, что, мол, не хотел, так получилось. Так я ему и поверил, ага!       Недавно с мужиками пошли после тренировки посидеть в спорт-бар. Вроде всё нормально было, даже этот на меня внимания не обращал, пока кого-то из сокомандников чёрт за язык не дёрнул.       — Митяй, а ты так и не нашёл ещё свою единственную?       Все дружно повернулись в мою сторону в ожидании ответа, а Лёха так вообще чуть не испепелил меня взглядом. И вот чего-чего, но любопытства там точно не было, а вот удивления и злости — хоть отбавляй. Хотя, казалось, с чего бы, кто я ему, что ему может быть известно?       Я никого и никогда не впускал в свою личную жизнь, оберегая её от излишнего внимания. На то она и личная, нехрен в неё совать свои носы. Конечно, с ребятами я знаком не первый год и был почти уверен в каждом, но… Люди есть люди, не знаешь, как они поведут себя, узнав правду. Поэтому я, улыбнувшись, ответил уже привычное:       — Не родилась пока, видимо.       Ребята заржали, а Лёха, презрительно прищурившись, громко, чтобы его точно все услышали, заявил:       — Да наша принцесска — романтик!       И в этот момент меня накрыло. Он знает! Он всё обо мне знает! Спина моментально взмокла, от страха пересохло в горле и захотелось зарыться поглубже. Это только дураки не боятся. А я не дурак, мне жить хочется, и не просто жить, а отхватить хоть немного счастья в этой долбанной жизни. И зная, как относятся окружающие к таким, как я, шифровался почище Штирлица, скрывая свои предпочтения. И вот, кажется, пришёл конец всему, что я так старательно выстраивал долгие годы. Перед глазами кадрами замелькали картинки: меня выгоняют с работы, соседи и знакомые отворачиваются при встрече, родители с воплями: «Извращенец! Мы тебя не таким растили!» - прилюдно отказываются от меня. Я, конечно, читал о тех счастливых случаях, когда такую «неправильность» принимали родные и близкие, но верил в это не больше, чем в сказку. Опираясь на свой опыт, могу сказать — лично я видел, к сожалению, совсем другое.       В общем, испугавшись не на шутку, я скомкано со всеми попрощался и свалил, проблеяв что-то о забытых делах. Мужики приняли это нормально, а вот Лёха сверлил взглядом мою спину, пока я не закрыл за собой дверь в бар.       С того дня я стал избегать его ещё более усердно, а в последнее время даже стал подумывать о том, чтобы не продлевать абонемент. Жить в постоянном страхе, что тебя разоблачат и предадут анафеме — то ещё испытание. Я не мог ни спать, ни есть нормально. На работе тоже из-за этого начались проблемы и моя начальница пару раз прозрачно намекнула, что если так продолжится и дальше, то придётся искать мне замену. Лёха тоже притих, но это затишье доводило меня почти до истерики, я всё время ждал удара. А ещё его взгляд, который я чувствовал, даже когда его не было рядом — пронзительный, изучающий…       Да что ж такое-то! Он там утопиться решил, что ли? Сколько можно мыться? За это время не только пот и грязь смыть можно, но и кожу стереть. А Лёха ещё и звуки какие-то издавать начал — то ли стонет, то ли поёт. Но если это пение, то сцена ему не светит. Тоже мне, Пласидо Доминго районного пошиба! Но надо сказать, что это мычание придало мне уверенности. Я решительно встал на дрожащие ноги и отправился принимать водные процедуры. Заодно и проверить, не отрастил ли этот Ихтиандр себе жабры.       Меня обдало волной пара, когда я открыл дверь в душевую. Лёха тут что, свариться решил? Вот идиотина же!       — Лёш… Лёш, с тобой всё нормально? — тихо спросил я, увидев его, стоящего с опущенной головой и опирающимся рукой о стену. Я действительно испугался, что ему стало плохо, и начал корить себя за свою трусость. Пока я в раздевалке трясся от страха, тут, может, человек чуть не умер!       Лёха оттолкнулся от стены, поднял голову, подставляя лицо под струи воды, а потом посмотрел через плечо на меня и, не ответив на мой вопрос, задал свой:       — В трусах мыться собираешься? Или решил устроить мне стриптиз? Тогда начинай, а то я уже задолбался ждать, когда ты наконец появишься.       Я смотрел на него и не понимал, издевается он или нет. На морде вроде привычная уже ехидная усмешка, а вот глаза… Мамочка, я таких голодных глаз и не видел никогда! Это что, он на меня так реагирует? А вдруг нет? Вдруг это совсем не то, о чём я думаю?       Пока я гонял в голове мысли, Лёха сделал шаг ко мне, и я, испугавшись, дрожащими руками начал стягивать трусы. Вот уж не подумал бы, что это может быть так трудно. Ткань, успевшая пропитаться влагой, упорно отказывалась покидать насиженное место, а член, который, по идее, от страха должен был сжаться и не подавать признаков жизни, стал наливаться и заинтересованно высунулся из-под резинки трусов. Предатель!       Лёха следил за моими действиями, кажется, даже не моргая. Взгляд его потемнел, а язык прошёлся по губам. Мой мозг успел подать сигнал SOS и отключился. Я не знал, что мне делать дальше: всё-таки избавляться от белья и тем самым сдать себя со всеми потрохами, или натягивать его обратно и бежать отсюда как можно дальше?       Видимо, Лёха соображал не в пример лучше меня и заметил мои метания. Иначе чем объяснить его рывок в мою сторону? Я уже приготовился к тому, что меня сейчас размажут по стенке, даже зажмурился, чтобы глаза не выдали моего ужаса (я же уже говорил, что не герой?), но Лёшка меня удивил, прижав к себе и хрипло прошептав:       — Сволочь, какая же ты сволочь, Митяй!       Интересное дело! Это почему же я сволочь? Только собрался задать ему этот вопрос, но мне банально заткнули рот. Поцелуем. А я так и стоял, вцепившись в резинку своих трусов, и не понимал, что происходит.       Не буду я говорить, что было дальше! Про личную жизнь помните? Скажу лишь, что теперь она у меня имеется и очень, надо сказать, насыщенная.       Лёха продолжает подкалывать меня при мужиках и обзывать «принцесской», зато потом так извиняется дома, что у меня от одних воспоминаний всё поджимается…       В душ я по-прежнему иду самым последним, но теперь меня там дожидается Лёшка, каждый раз встречая своим фирменным взглядом и будто говоря: «Ну давай, удиви меня…»