***
Посреди могильных плит стояла невысокая блондинка в черном одеянии и пустыми глазами смотрела на фотографию розоволосого юноши, который дарил всем свою светлую широкую улыбку, который всегда защищал своих друзей. И теперь его нет… его забрали Высшие. Около двух месяцев прошло после похорон, а она только сейчас соизволила прийти сюда и попрощаться с ним. Только сейчас собралась с духом. Ведь больно смотреть на бледное лицо своего любимого, с кем только два месяца с небольшим назад веселилась и наслаждалась друг другом. Можете считать ее эгоисткой. К горлу подкатил тяжелый ком, а слезы уже тихой рекой текли по пухлым щекам. Сердце защемило от боли. От воспоминаний былых дней и понимания, что как раньше уже не будет. Не будет его ласковых слов, теплых объятий и жарких поцелуев. Ноги потихоньку становились ватными и не могли удержать веса юной особы. Она в бессилие упала на колени. Закрыла руками лицо и зарыдала. Соленые ручьи водопадом текли из карих очей. Она кричала, чтобы лучше бы забрали ее, чем его. Умоляла, вернуть время вспять, чтобы предотвратить тот проклятый день, когда она выбежала на дорогу, а он оттолкнул ее, тем самым отдав жизнь. Она колотила своими худощавыми бледными кулачками об землю. Глаза уже начинало болеть, а в висках пульсировать. Из-за выплеска эмоций блондинка даже не заметила, как внимательно ее разглядывала черная кошка, что сидела рядом с крестом. Мяукнув, она перебежала могилку, покрытую цветами. Но все эти действия были не замеченными юной девой. Но вдруг она почувствовала на плече руку и, широко открыв свои глаза, она посмотрела в сторону. На нее печальным взглядом смотрел Грей – именно он и познакомил ее с Нацу. Ему, как-никак известно, что чувствует человек, когда теряет близких. Хартфилии стало еще тошно. Ей нужна дружеская поддержка. Все эти два месяца, она просидела дома взаперти, не выходила на улицу, не подпускала к себе ни друзей, ни родителей. Она медленно сходила сума. - Пойдем, - мягко произнес он. – Эрза нас уже ждет.***
Ночь – коварная женщина. Под ее покровом многое происходит. От незначительных преступлений до магических ритуалов. И вот в эту безоблачную ночь при полной луне снова происходили сверхъестественные вещи. А кто сказал, что мифы - это выдумка, сказки перед сном? В нашем мире живут многие мифические существа, которыми нас пугают в детстве. Нет, монстров нет. Зато есть оборотни, ведьмы, эльфы, нимфы, а также… вампиры. По приданиям, по легендам, вампиры – ожившие трупы, или же укушенные люди другими представителями этой таинственной расы. Истории о кровососущих тварей есть в разных уголках света, но везде они отличаются. Магнольское кладбище… оно большое, зловещее. Здесь всегда обитали черные вороны, но они никогда не садились на памятники. Но сегодня, в эту ночь, один из чернокрылых созданий кружил над каменной плитой, где была надпись «Нацу Драгнил» и годы его жизни. Прокаркав, он сел на плиту. Поднялся несильный вихрь. И можно было заметить, как ворон разглядывал что-то во тьме, будто там, что-то происходит. И вправду, если приглядеться, то можно увидеть клубки черного дыма, что образовал кокон размером с человека. Когда дымок рассеялся, можно было увидеть человека. Его кожа будто светилась изнутри (в прямом смысле). Его взгляд чисто ярко-зеленых глаз обращен на луну. - Люси… - прошептал он, отрывая свой взор от спутницы ночи.***
- Давай, ты это... – Грей остановился около входа, и с тревогой посмотрел на Люси. Он не мог подобрать нужного слова. Но все же сказал, - Все будет хорошо. И он ушел. Теперь дома Люси одна… А ведь раньше с ней был Нацу. Он бы смог ее утешить, подбодрить. Но его нет… - Хорошо? – переспросила блондинка в пустоту, нервно натянув на себя подобие улыбки. Но вскоре она исчезла. Она не могла в данный момент улыбаться. И навряд ли сможет в ближайшее время. Она облокотилась об стенку и тихонько сползла по ней вниз. Тупая боль в груди все с большей силой нарастала в груди. Слезы снова начали струиться. И вот соленые ручьи уже скользили по щекам девушки. Она закрыла рот рукой, дабы не издавать лишних звуков – соседи не обрадуются новому источнику шумов, хотя они могут понять. Но зачем людям причинять лишние неудобства, верно? Хартфилия, кое-как поднявшись на ноги, направилась в сторону ванны. Нужно было ополоснуть свое лицо холодной водой. Может, полегчает? Хотя кому это поможет избавиться от душевной боли? Разве это поможет вернуть того, кто вечно даровал всем свою солнечную улыбку? Разве… Дойдя до ванной, Люси сразу же подошла к умывальнику и включила мощный поток холодной воды. Набрав в ладоши влагу, она сразу же плеснула ее на лицо. Плевать, что она замочила черную блузку, главное избавиться от всех мыслей, что кружились в беспощадном вихре в голове. Она повторила свои действия. Еще. Еще и еще. Ее руки заледенели. Но она продолжала делать свои действия, пока полностью не промочила блузку. Она взглянула на себя в зеркало: челка была полностью мокрой и прилипла ко лбу, так же несколько золотистых прядей были сырыми. Большие карие глаза, что излучали свет и добро, погасли. Они стали тусклыми, будто там нет ничего… Под глазами имелись подтеки от долгих слез. Кожа бледная. Наверно, это сказалось теми двумя месяцами, когда она плохо питалась. - Жалкая, - просипела она, не отрывая взгляда, - беспомощная, - продолжила Люси, перебирая еще несколькими прилагательными, но закончила одним словом: «Тварь». Она оторвала взгляд от своего отражения и посмотрела вниз. Ее блузка неприятно прилипла к коже. - Надо сменить одежду, - дав себе указание, она направилась в свою комнату. В квартире, в которой она проживала, было тихо… очень тихо. Эта тишина уже преследовала ее около двух месяцев. Она просто смирилась и привыкла к ней. Зайдя в спальню, обладательница теперь уже тускло желтых волос быстро разделалась с сырыми вещами, освобождая свое тело от липких вещей. Затем она подошла к шкафу и достала оттуда первую вещь, которая попалась. Оказалась женская рубашка, которую Люси использовала для сна. И как только она натянула ее на себя, ей послышался такой приятный, родной мужской баритон. - Люси… - в комнате стало прохладно. Сквозь открытое окно подувал холодный ветер, игриво перебирая шторы. Хартфилия распахнула глаза. Она могла узнать этот голос из тысячи. Но ведь сейчас этот владелец покоиться под землей! Девушка медленно повернулась к незваному гостю. И каково было ее удивление, когда перед ней стоял Нацу. Нацу Драгнил собственной персоной. - Нацу, - ее голос дрожал, как осиновый лист на ветру. Ноги подкосились, и она начала падать, но воскресший парень быстро сумел ее поймать. – Ты, ты же умер… Умер на моих глазах… - Ну, как видишь… - озорно улыбнулся он. Улыбка… та улыбка, что освещала ее жизнь со знакомства. Эту улыбку не подделать. Это был он. Это был ее любимый дракоша. «Но если это мое воображение… я хочу просто провести с ним время». - Люси… - прошептал парень, прямо в губы девушки. Он не весомо поцеловал ее. Потом он так же невесомо прижимать губы к нежному треугольнику на шее. Нацу прижал девушку к себе теснее. Драгнил начал целовать изящную шею особы - Люси, - промычал юноша, переходя от шеи к месту ниже уха. Он щекотал своим носом девушку, при этом нежно целуя. Люси же было приятно… нежели щекотно. Она инстинктивно откинула голову назад, давая розоволосому юноше больше действий, а сама закинула свои руки ему на плечи. Юноша продолжил свои легкие поцелуи. Вдруг он «поцарапал» кожу Люси, а затем он аккуратно всадил свои длинные клыки, которые выросли за мгновенье. Хартфилия пискнула от неожиданности и широко раскрыла свои глаза. Больно, но одновременно приятно. Два противоречивых чувства. Клыки все впивались глубже, разрывая и кожу, и мясо. Девушка не шевелилась. Ее сковал липкий страх. Она чувствовала, как текла струйка алой жидкости по ключнице, подбегая ближе к грудям. А вампир получил желаемое – кровь своей возлюбленной, самого близкого сердцу человека. Постепенно силы начали покидать тело обладательницы карих глаз. В шоколадных очах пропадали остатки жизни. Ее руки, что находились на плечах, безмолвно упали, а сама жертва вампира повисла на крепких мужских руках. Как только Драгнил утолил свою жажду, оторвался от шеи Хартфелии и взглянул на нее. Даже, когда она находилась при смерти, была прекрасной. Жизнь истекала быстро. Можно было сказать, что она спит. Но, увы, это опровергали уже синеватые губы и бледная кожа. Нацу лишь аккуратно обнял ее и прошептал единственное слово: - Прости…