Не ожидал тебя здесь увидеть...

      Сегодня лил дождь. Из-за промозглой погоды на улице почти не было людей. Ведь никому не захочется просто так выходить из дома в выходной, когда не нужно спешить на работу, в университет или в школу.       Казалось, я одна шла по опустевшей аллее одного из лондонских парков. Ах, нет, не одна. Там, в самом конце на витиеватой чугунной скамейке сидел какой-то дедушка. Спрятавшись под большим черным зонтом, он бережно сжимал пальцами небольшой старый томик. Улыбнувшись краешком губ, я вскинула голову вверх, взором обводя вершины покрывшихся золотой листвой деревьев. Острые потемневшие ветки сильно контрастировали с серым, затянутым бледными тучами, небом. Мне резануло глаза и, зажмурившись, я прижала руки к пульсирующему лбу. Внезапно мой взгляд наткнулся на блеклую вывеску, как я потом поняла, миниатюрного кафе. Сквозь тонкие узорчатые решеточки возле окон можно было разглядеть то, что в помещении никого не было. «Так даже лучше», — пронеслось у меня в сознании и, еще раз проведя холодными пальцами по лбу, я решительно двинулась в сторону кафе.       Внутри оказалось очень даже мило — не было этой уже наскучившей английской сдержанности и строгости. Присев на одно из тех мягких кресел, что стояли у столиков возле окна, я подозвала официанта и заказала чашку капучино. Юноша кивнул и скрылся за дверью, ведущей, наверное, на кухню. Сняв ветровку, я осталась в одном сиреневом свитере. Хоть он и был достаточно теплым и плотным, по коже все-равно большой толпой пробежались мурашки. Должно быть, это холод моих мыслей.        Да, с момента окончания съемок «Даров Смерти» прошел всего год, а грусть и дурацкое ощущение нехватки чего-то уже сжимали мое сердце.        Подписав несколько крупных контрактов с рекламными фирмами, я на время решила уехать из города, ибо там меня на этот момент ничего не держало — коллеги по «Гарри Поттеру» не писали, новых ролей пока что не предлагали, а те роли, что уже были согласованы вступят в действие, так сказать, еще не скоро.       Конечно, приходилось много выходить в свет, давать интервью, ведь никто еще никак не может отойти от премьеры «Гарри Поттера».       Признаться, мне нравилась популярность: даже на улицах меня все узнавали, просили автографы, спрашивали, можно ли со мной сфотографироваться. Впрочем, и сейчас ничего не изменилось. Только я чувствовала себя одинокой, ужасно одинокой. Все же неприятный осадок от съемок у меня остался.       - Эмма? ..       Я вздрогнула.       Этот голос за моей спиной показался мне смутно знакомым. Решив не гадать, я резко развернулась и замерла с чуть приоткрытым ртом. Передо мной стоял он.       - Т… Том? .. — я произнесла это так, словно надеясь, что тот человек, который сейчас стоит передо мной с растерянным лицом, вовсе не человек, а галлюцинация, обман зрения.       Но надеяться было уже не на что — это действительно был Том Фелтон. Мое дыхание сперло.       - Не ожидал… тебя здесь увидеть, — тихо произнес он, завороженно глядя на меня. Я немного смутилась.       - Взаимно, — нелепая пауза. — А-а, ты присаживайся.       Наконец, выпалила я, замахав рукой в направлении свободного кресла за моим столиком, отводя глаза.       - Спасибо, — как-то отрешенно кивнул Том и, скинув с плеч пальто, сел напротив меня.       Официант принес мой кофе.       - Мистер, — вдруг воскликнул Том, когда юноша в белом фартуке уже собирался уходить, — один черный без сахара, пожалуйста.       Я нахмурилась, потому что до сих пор помнила, какой кофе предпочитает Фелтон. Да, наше горькое прошлое объединяло нас.       - Как ты, Эмма? — все так же отстраненно поинтересовался он.       - Спасибо, все хорошо, пожалуй, ничего нового, — ну почему я не могу смотреть ему в глаза?! — А ты? Должно быть, много контрактов предлагают?       - Ты знаешь, не очень, — Том вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Правда, я спрашивал тебя о… твоей жизни, здоровье…       - Здоровье? Я что, похожа на больную пенсионерку? — неудачно пошутила я, но Том улыбнулся. Всячески пытаясь уходить от ответа, я рассказывала ему, что сейчас меня буквально, что греха таить, пичкают этими деловыми предложениями, бесконечными контрактами, акциями (зачем мне акции?) и тому подобным.       Ну, а что я должна была ему сказать?       Что моя жизнь разделилась на «во время съемок» и «после съемок», что мне на душе хреново, что у меня никого нет? .. Больше всего мне не хотелось говорить ему, что у меня никого нет.       - Но это же хорошо! — не понимал Том.       - Фелтон, ты не видишь, что на твоем лице написано обратное, — посмеиваясь, сказала я, — для меня состояние души важнее…       - Однако, когда я спросил тебя, как твои дела, ты рассказала о контрактах, — парировал он.       - Ах, не будь занудой, иначе ты напоминаешь мне Малфоя.       - А что ты имеешь против Малфоя?       Секундная пауза.       - Ничего.       Его голубые глаза потемнели, а легкая непринужденная улыбка стерлась с губ, когда я поднялась из-за столика, хватая с подлокотника кресла ветровку.       - Прости, Фелтон, но мне, кажется, пора идти!       - Не называй меня по фамилии, иначе ты напоминаешь мне Грейнджер.       - А что ты имеешь против Грейнджер?       - Ничего.       - Вот и отлично, мы квиты.       Накинув куртку, я распахнула дверь кафе и уже собиралась выбежать на улицу, как меня остановил его, полный печали, голос:       - Эмма, прошу: не уходи.       В голове закрутились шестеренки, действуя мне на нервы своим идиотским металлическим лязгом! «И давно я стала такой истеричкой?»       - Почему, Том? — заикаясь, спросила я, обессиленно опустив руки. — Неужели это действительно нужно, Том? Зачем?       - Я так хочу.       - Все прошло, Том, и теперь я могу не зависеть от твоих желаний, — эти страшные слова я произнесла, чуть ли не плача.       Он вдруг выпрямился и в упор посмотрел на меня. «Сама виновата, сама завела эту тему». Я вздрогнула и медленно поплелась к тому же злосчастному креслу, сидя на котором я вновь встретила его.       - Нет, думаю: нет?       - Что «нет»? — бесцветным тоном спросила я, уныло созерцая, как намокший рыжий листок прилип к оконному стеклу.       - Ничего не прошло, Эмма.       - Как содержательно.       - Но ты же понимаешь, — он усмехнулся. — С того самого времени, с момента нашего расставания я все-равно думаю о тебе… и, знаешь, вспоминаю… как нам было…       - Не нужно!       Я знала, что с каждым его словом мне будет только хуже, ведь понимала, что со мной творится тоже самое. Я знала, что с каждым его словом я буду считать себя последней идиоткой, дурой, неблагодарной тварью, хотя, тогда мы расстались исключительно по воле обстоятельств. Да, нам действительно было тогда хорошо. И от этой мысли по сердцу пробежала какая-то теплая дрожь.       - Я не стану молчать, прости, — еще шире усмехнулся он, — я столько времени держал это в себе, а теперь встретил тебя.       - И решил отомстить?       - Ты права. Я решил отомстить. Отомстить за то, что ты приносила и по-прежнему приносишь мне слишком много боли… слишком, Эмма. Сейчас мир для меня накрылся белой полупрозрачной пеленой.       - Нет, Фелтон, молчи!       - Я вспоминал твои руки, шею… губы.       - Молчи же!       - Знаешь, ты могла бы тоже стать Фелтон…       - Это невыносимо! — вздохнула я, откидываясь на спинку кресла и лихорадочно глотая воздух. — Зачем ты так?..       - Эмма, с тобой все в порядке?       Вдруг я почувствовала, как на моем локте сомкнулись чьи-то теплые пальцы. Том с беспокойством смотрел на меня и что-то бормотал. Меня словно выдернуло из некого вакуума, в котором было до ужаса тяжело дышать, вакуума моих кошмаров.       - Эмма, мне кажется, нам стоит выйти, — иронично заметил Том, незаметно указывая рукой в сторону барной стойки, где сидела женщина преклонных лет. Ее маленькие масленые глазки с бусинками-зрачками с интересом взирали на нас из-под толстых линз очков в роговой оправе.       Только сейчас я обнаружила, что растянулась на холодном полу миниатюрного кафе в одном из полупустых лондонских парков в промозглую сырую погоду в выходной.