Может ли маг?..

      Молния вспорола небесное чрево.       Так мясник вспарывает невинную овцу ― резко и точно; так воин лишает жизни своего врага на поле боя ― без сожалений. Вдали загрохотал предсмертный хрип, эхом расползающийся по всему Асгарду.       Локи видел это зрелище уже множество раз, но всегда замирал в восхищенном оцепенении. Мощь, спрятанная в Мьёльнире, будоражила его ум; казалось, если ею овладеть, ему откроются все тайны Девяти Миров, а враги будут падать на колени, узрев его фигуру с грозным оружием.       Но молот был неприступен. Сколько бы Локи ни вертелся вокруг него, ни пинал и ни тянул за чуть тепловатую рукоятку, тот скалой стоял на месте. И блестел сталью, словно насмехался над неуклюжими попытками сдвинуть его.       Поэтому Локи нравилось тихими вечерами следить за Одином, когда Мьёльнир, сдавшись, мягко ложился в широкую ладонь и беспрекословно слушался своего царя. Локи тайно завидовал отцу, беззлобно, с детской искренностью, когда тот без усилий перекладывал молот из одной руки в другую, когда, вскинув его вверх, выпускал острые молнии, крошащие небо, словно яичную скорлупу. Один, посмеиваясь, рассказывал, что когда-то мидгардцы считали это божественными силами, падали перед ними на колени и воспевали в песнях, чтобы усладить слух грозных богов. Локи удивлялся их глупости. Но тайно желал устроить подобную сцену самолично.       Когда последняя молния, похожая на ленивую змейку, растаяла в облаках, Один опустил молот на землю и, оперевшись локтями о поручни, уставился вниз. Возможно, наблюдал за ареной, где в это время занимались воины, или просто углубился в свои мысли. Видя, что на сегодня представление окончено, Локи уже собирался тихо выскользнуть из-за колонны, откуда наблюдал все это время, но отец, обернувшись, окликнул его:       ― Подойди сюда, хватит прятаться.       Локи, немного пристыженный, будто мелкий воришка, которого застукали на горячем, вышел из своего укрытия и направился вперед. Один выглядел добродушно, но по его осунувшемуся лицу было заметно, что он устал. Времена в Асгарде были тревожными. Локи, неловко переминаясь с ноги на ногу, встал рядом. Прохладный ветер приятно щекотал лицо, а воздух пах свежестью.       ― Я не хотел отвлекать тебя, ― поспешно объяснил Локи. ― Поэтому и решил посмотреть издалека.       ― Нравится?       ― Очень.       Один положил руку ему на голову, и Локи сощурился от удовольствия. Ладонь ― теплая и тяжелая ― накрывала макушку колпаком и дарила ощущение защиты. Они с отцом говорили редко. Особенно наедине, когда рядом не было ни Тора, ни стражей, ни даже матери. Один взъерошил ему волосы, а затем задал вопрос, от которого внутри прокатился неприятный холодок:       ― Мать сказала, что ты уже несколько раз сбегал с занятий по магии. Почему?       Отец не злился ― спрашивал, не укорял ― любопытствовал. Локи закусил губу и нахмурил брови.       "Почему?"       Лучше бы на него накричали. Или отправили на кухню, где можно спрятаться за горой грязной посуды и, орудуя железной щеткой, вместе с водой смыть и свои обиды. Этот спокойный голос без тени упрека дарил только ощущение растерянности.       "Может ли маг владеть такой силой, отец?"       Нет.       ― Говорят, что маги ― трусы, ― выдавил Локи, сжимая позолоченные поручни. ― Что их удел ― прятаться за спинами других.       ― Кто говорит?       Голос стал иным. Строже. Локи ковырнул носком ботинка каменную плитку. Он опять не знал, что ответить.       Правду? Сейчас в его устах правда будет звучать как оправдание жалкого труса, о котором твердили голоса в голове.       хей наколдуй себе умение держать в руках меч да чтоб тебя раззява уйди трус с тобой одна скука играть не будет с младшего толку кожа да кости какой из него воин трус смотри смотри принц пошел щупленький на девочку похож маг что с него взять трус.       Голосов было много, они сливались и перемешивались, но Локи прекрасно знал каждого их обладателя. В мире, где сила и крепкие мышцы были залогом успеха и счастливой жизни, магию считали диковинкой и старались обходить стороной.       ― Да так, слышал в городе, ― ответил он, спрятав глаза.       Один хмыкнул, а затем присел, положил свои руки Локи на плечи и повернул его к себе. Теперь их лица были на одном уровне. В глазах отца он видел собственное угрюмое отражение.       ― Слушай внимательно, сын. Там, где воин может принести в жертву сотни жизней, маг может обойтись малой кровью; там, где воин действует силой, маг действует ловкостью и точным словом. Поверь мне, Локи, не магия определяет твою участь, а только ты сам. Важно не то, чем ты владеешь, а то, как умеешь использовать эти способности.       Локи нервно кивнул, вспомнив, как несколько раз ему удавалось обхитрить Тора и его друзей с помощью магии.       ― Тем более, ― продолжил Один уже мягче, ― Ладвиг мне говорил, что у тебя неплохо получается обращаться с кинжалами.       ― Немного получается.       ― Почему бы тебе не сосредоточить внимание на этом?       ― Это оружие для девчонок, ― буркнул Локи, но тут же осекся и виновато посмотрел на отца. Один улыбался в бороду с проседью.       ― Если будешь бегать то к одному, то к другому, то к третьему, не научишься ничему. Используй свои преимущества, и сможешь победить даже самых сильных врагов. Запомнил?       ― Да, отец. Я все понял. Я завтра пойду на занятия.       ― Вот и славно.       Один еще раз потрепал его по голове и, подобрав молот, направился ко входу в коридор. Локи, закусив губу, внимательно провожал его взглядом, не решаясь задать терзающий его вопрос.       ― Сможет ли маг владеть такой силой, отец, ― наконец не выдержал он, ― чтобы расколоть небо на несколько частей?       Один остановился на полпути. Подбросил в руке Мьёльнир и ловко его поймал.       ― Ни маг, ни воин, Локи. Это зависит только от тебя.       Молот насмешливо сверкнул, когда луч солнца упал на его серебряный бок.