Призрак коммунизма и призрак империализма

- Итак, Россия, слушай меня внимательно, – голос Джонса вызывал у Ивана стойкие хватательные ассоциации. Хотелось что-то сжать — может быть трубу, которой потом нужно было заехать по этой наглой, очкастой морде, или шею самого Альфреда.       Не зная об этой дилемме, испытываемой слушателем пафосного монолога Америки, Альфред продолжал заливаться соловьём. - Я требую, чтобы ты немедленно прекращал эти свои провокации. Ты уже достал облетать каждый мой самолёт-разведчик, и каждый мой корабль, – добавил Америка, гордо набрав воздуха в грудь. – Я герой! Слышишь меня — я герой! А потому мои самолёты вполне могут летать в международном пространстве. И вообще, возле твоих границ они были потому, что ты напряженность нагнетаешь… – Иван, право слово, уже давно настроился на фильтрование голоса Альфрэда, как фонового шума.       Впрочем, всё в этом мире, имеет обыкновение заканчиваться, а потому, упомянув все грехи России, не забыв пять раз вспомнить, как он душит свободу, Джонс, наконец-то, угомонился, всего лишь один раз потребовав от Брагинского покаяться во всех преступлениях до тысяча-восемьсотого года включительно.       Иван подумал было покаяться в одном грешке, когда он помогал Альфрэду бодаться со своим приёмным отцом, вместо того, чтобы помочь Артуру задавить эту гниду в зародыше. Но, во-первых, у Америки память была короче, чем у золотых рыбок, потому тот наверняка ничего этого не помнил (он и про Фридриха фон Штойбэна вряд ли что-то помнит, хотя тот лично дрючил Альфрэда по строевой подготовке).       Во-вторых, сказать по правде, Иван считал Артура куда как более опасным противником, чем сильного, наглого, но довольно… скудоумного Америку. При всей своей безумной энергии, американец чертовски плохо умел планировать наперёд — да, у России были и свои проблемные эпохи… но он умел делать выводы из своих ошибок.       У Альфрэда с этим же были категорические проблемы.       А вот Артур… Артур был врагом старым, системным и непримиримым. И давать ему в распоряжение ресурсы североамериканского континента было чертовски глупой вещью. К сожалению, тут хороших выходов не было… а вот поддержать Конфедерацию нужно было точно. Пусть эти рабовладельцы и не были приятными ребятами, но вот пользы от того, что штаты бы разгребали свои проблемы, было бы куда больше чем от нынешнего статус-кво.       А так, Америка усердно занимался тем, что решал проблемы, им же и создаваемые.       Проблема же была в том, что большинство этих проблем болезненно аукались для Брагинского, потому мириться с таким положением дел он не собирался, а потому он активно ставил палки в колёса Америке, где бы он только не появлялся, при этом старательно поддерживая иллюзию готовности работать над «точками соприкосновения». - Что, Россия, совсем от страха сказать нечего? – самодовольно усмехнулся Альфрэд, сочтя молчание оппонента за проявление слабости, от чего он сграбастал Ивана за плащ левой рукой.       Брагинский едва удержался от того, чтобы не врезать Джонсу по морде. - Как же я хочу отдать приказ на пуск всем ЗРК ведущим каждый из твоих многомиллионых, летающих гор воздушного хлама, а потом сжечь каждый твой штат ядерным пламенем моих ракет… – прошептал Иван. - Ч-что? – Америка, хоть и не разобрал слов Брагинского (так как Иван говорил тихо, а Альфрэд не очень хорошо понимал русский), но ощущение неуловимой угрозы, несколько охладило его пыл, и заставил отпустить русского. - Я говорю, что каждый из моих самолётов производит сопровождение твоих разведчиков согласно всем нормам международного права, – вежливо ответил Иван.       Это он подчерпнул от Яо и Кику. Холодная, азиатская вежливость была одним из самых приятных видов дипломатии. Никогда не говорить «нет» и никогда не говорить «да». Отвечать уклончиво на любое предложение. Вести все переговоры кулуарно. Никогда ничего не забывать и не прощать. О, как же это злило европейских дипломатов, подрастерявших свои навыки. - Вдруг они… заблудятся? А если их обломки упадут на дома моих граждан, это же очень некрасиво будет, – добавил Иван. - Почему обломки? – не понял Альфрэд. - Ну, потому что… в общем У-2 свой помнишь? – поинтересовался Иван. – Вот, чтобы не повторять истории, я и провожаю, дружественно замечу, твои самолёты. И не поднимаю истерик по поводу того, что ты что-то зачастил около моих границ… – таким же нейтральным тоном добавил Брагинский. - Я герой! И я имею право… – Америка опять завёл старую пластинку. - Слушай, чего ты с ним как с девицей красной? – неожиданно раздался смутно-знакомый Ивану голос. – Ну, право слово, этот буржуй уже просто вконец страх потерял. Проведи там пару испытаний ядерных боеголовок, отгрохай базу с ракетами ему под боком, пусть знает себе! – добавил голос.       А затем, из-за спины Ивана вышла полупрозрачная фигура, одетая в кожаный плащ и в фуражке с синим околышем на голове. Знакомая, белобрысая шевелюра, обычно видимая Брагинским в зеркале, зародила сомнения во вменяемости самого России. Когда же фигура повернулась, и на Ивана посмотрела его же рожа, пусть несколько уставшая, с ярко-выраженными синяками под глазами, стало окончательно ясно — похоже от общения с Альфрэдом у него потекла крыша.       Перед Иваном стоял полупрозрачный он сам, выглядев так, как он обычно одевался, когда был СССР. - Пусть с сим кровавым маньяком не во всём согласен я, – раздался новый смутно-знакомый голос из-за спины России. – Но это исключение… Британский Доминион слишком уж много стал себе позволять, – и, как уже ожидал, (и опасался) Иван, из-за его спины вышла ещё одна полупрозрачная фигура, на этот раз в дореволюционном мундире. С шарфом на шее, и характерной, белобрысой шевелюрой. - Эй, Россия, чего опять замолчал? – Америка всё же сумел заметить, что Россия даже не смотрит на него, устремляя свой взгляд куда-то за него. - Предлагаю профилактический расстрел, – продолжил СССР, задумчиво глядя на Альфрэда. – Похоже он до того поехал, что верит в то, что пропагандирует. Карательная психиатрия здесь уже бессильна. - Мсье, ваше решение вульгарно и затратно, – фыркнул Империя, сделав неопределённый жест рукой. – Только виселица. Дёшево, сердито и как раз для простолюдинов. - Как пулю оплатить, так дорого, как золотом весь дворец покрыть, так это «рациональные расходы», – СССР раздражённо посмотрел на своего предка. – У меня, по крайней мере, всё по науке было. - То есть вмешательства идеологии в научную работу не было? Яблони как груши не растили? Или мне напомнить про «антирадиационную краску» на самолётах? – скептически поинтересовался Империя. - А мне тебе про «царь-танк» напомнить? – продолжил распаляться СССР. - Альфрэд, что ты здесь делаешь? – внезапное появление Кёрклэнда удивительно быстро утихомирило, засучивающих рукава, воплощения Брагинского, равно как отвлекло внимание Америки на своего приёмного отца. - Да вот, России пытаюсь втолковать что не его дело… – начал было Джонс, но Артур быстро прервал его. - Да ладно тебе, что тебе попусту воздух сотрясать. Тут недалеко "Бургер Кинг", я слышал… – Англия сделал неопределённый жест рукой. - Так что же ты молчал! Так, я скоро буду! – с этим воплем, Америка рванул в сторону, указанную (как ему показалось) Артуром.       Россия же подозрительно смотрел на давнего противника. Слишком уж… удобно всё это было. Удобно и подозрительно. Чтобы Англия взял, да выручил его, просто так? Такого не бывает… не говоря уже о том, чтобы Артур знал о расположении любимых Америкой забегаловок. Уже одного этого факта было достаточно, чтобы понять простой факт — англичанка готовится гадить. - Артур, – вежливо кивнул Иван. - Брагинский, – Англия не скрывал раздражения в голосе. – Что ЭТО? – Кёрклэнд поочерёдно указал сначала на СССР, потом на Империю. - Это? – переспросил Россия, на всякий случай. Мало ли… может это был очередной трюк, с целью ввести Брагинского в заблуждение? - Да. Это. Эти двое, – Англия совершенно чётко указал сначала на СССР, который закатил глаза на этот жест, и на Империю, который фыркнул в ответ. - А. Призрак коммунизма, – усмехнулся Брагинский. – Бродит по Европам. Вместе с призраком Империализма, – добавил Россия, после чего наклонил голову. – А что тут такого? - То! Ты страдаешь от шизофрении! – раздражённо ответил Кёрклэнд. – И поверь мне, мир не выдержит трёх Россий, а потому, дам тебе совет как империя империи — тебе лечиться надо! - Англия… кто сказал, что я страдаю от шизофрении? – удивился Брагинский. – По-моему, я ей наслаждаюсь! – добавил он, растянув губы в хищном оскале.