***
Гробовщик бежал, перепрыгивая с крыши на крышу, то и дело норовя поскользнуться и упасть с мокрой поверхности. Лондон был безлюден, даже те, кто вечно суетится и куда-то опаздывает, побоялись выходить на улицу в такую погоду. Спасавшийся от погони отчетливо слышал биение собственного сердца, стук каблуков, да шум дождя. Мужчина промок насквозь, но не чувствовал холода от неприятно липнувшей к телу одежды. Важно было только одно — оторваться от преследователей, уйти. Серые тени не отставали, он чувствовал — его скоро догонят. Телепортировать нет ни малейшего смысла, на таком близком расстоянии легко можно отследить и отправиться в то же место. Остается только одно — встретить их лицом к лицу. Жнец не хотел ранить своих, но другого выхода нет, отступника они не отпустят. Выбрав подходящую плоскую крышу, он остановился. Тени сразу окружили, осторожно приближаясь, их было с десяток, не меньше, по крайней мере, столько он смог различить сквозь марево дождя. — Вы обвиняетесь в вопиющем нарушении правил кодекса жнеца, а именно, в создании живых мертвецов. Вам лучше сдаться и принять наказание, иначе будут применены крайнее меры, — холодный голос старшего из шинигами прорезал воздух. — Кодекс... Лишь оправдание тех, кто не в силах уйти от правил и быть свободным. Что ж, покажите мне ваши «крайние меры», — мокрая челка убрана. Гробовщик смотрел на окруживших его врагов с веселым блеском в желто-зеленых глазах. Для него не были помехой ни дождь, ни вечный страх жнеца — потерять очки, давно приспособился обходиться без них. Неплохое преимущество. Жнецы бросились в атаку одновременно, слаженно и быстро, однако отступник ускользнул, на секунду скрываясь с их поля зрения, и никто не заметил, куда именно. Они не могли ожидать атаки с воздуха, прыжок был совершен на такой скорости, что даже демон бы не отследил. Приземлившись за спину одного из противников, Гробовщик нанес первый удар. Коса легко прорезала плоть. Он бил не в полную силу, так, чтобы рана могла затянуться впоследствии, но вывела из строя на пару часов. Пленка прорезала сумерки ярким серебристым сиянием, Гробовщик отпрыгнул подальше, давая ей возможность вернуться в тело. Он не забрал воспоминания, оставив раненому жизнь, но жнецы все равно смотрели на него с нескрываемым ужасом. Ранить косой, призванной для сбора душ умерших, жнеца считалось тяжелым преступлением, если это только не намеренный, скрепленный письменным согласием просмотр пленки. Уже с ненавистью, они бросились в бой. Только вот даже самое горячее желание десятки жнецов наказать отступника не могло помочь им выстоять против экс-жнеца. Десять длинных сотоба он вытащил будто из воздуха. Серьезным оружием деревянные доски с иероглифами против жнецов не были, но вполне могли сбить с толку. Или с ног. Один за другим противники падали, как подкошенные. Довольно опытный и закаленный в боях жнец сумел-таки ранить Гробовщика, воспользовавшись тем, что он отвлекся на трех одновременно напавших противников. Коса в виде длинного острого гарпуна распорола спину, боль быстро распространялась по телу раскаленной лавой. «Только не это…» — пронеслось в голове. Как в замедленной съемке, он видел собственную пленку, вившуюся вокруг бесконечным вихрем недавних воспоминаний. Судя по победно-выжидательному выражению на лицах жнецов, они ожидали увидеть неопровержимые доказательства виновности отступника, а именно: кадры, где он экспериментирует с пленками и мертвыми телами. Однако, к счастью или же, наоборот, к ужасу, воспоминания последних дней были целиком и полностью о демоне. Если бы Гробовщику не было так больно, он бы, несомненно, с удовольствием посмеялся в своей обычной манере, увидев лица бывших коллег, выражающие такую смесь непонимания, ненависти и отвращения, что от хладнокровности не оставалось и следа. Особенно сильное впечатление на них произвел тот момент его «темной биографии», когда Велиар, повалив своего жнеца на кровать, привязал его руки к изголовью и долго сладко мучил изнывающее от желания тело, подразнивая, едва касаясь языком особенно чувствительных участков кожи на шее и ключицах. В глазах его с вертикальным зрачком отражалась особенная демоническая похоть и вместе с тем желание наказать любовника томительным промедлением за дерзкие слова, сказанные накануне. Припомнив, что они вытворяли дальше, Гробовщик тут же рывком вернул себя в сознание, пленка втянулась обратно. «Хватит с вас бесплатной эротики, а то тот малец скоро в обморок грохнется от пережитых впечатлений », — отступник отскочил от противников подальше, приходя в себя после ранения и с усмешкой наблюдая за каким-то уж слишком побледневшим стажером. — Что это значит?! — уже довольно опытный жнец, тот, кто ранил Гробовщика, в ярости сверлил его взглядом. Отступник смущенно пожал плечами, впрочем, без доли стыда или раскаяния. — Эх, нехорошо лезть в чужую пленку без спросу, кто знает, что ты там обнаружишь… И снова в бой. Ранение не сильно повлияло на скорость или изворотливость Гробовщика. А вот противники, казалось, подрастеряли сноровку. Стали нападать по одному, пропускать стремительные и сильные удары. Он свалил еще четверых, к уже находившимся в отключке. Остался только один, тот самый. Его Гробовщик хотел оставить на последок, в конце концов, стоило отдать должное тому, кто ударив чуть сильнее, мог его убить. Обычная широкая улыбка превратилась в маньячный оскал, последняя сотоба, специально для него. Жнец не успел ни отразить, ни увернуться от сильного удара по голове, а затем и косой смерти в бок. Оглушенное тело мешком свалилось на землю. Дождь уже закончился, когда последний доблестный работник департамента пал. Косой солнечный луч чудом пробился сквозь плотный навес темных туч, осветив последние редкие капли. Красиво, да, особенно фоном для двенадцати бессознательных тел, истекающих кровью. Гробовщик стряхнул багровые капли с острого лезвия. Кровоточащая рана на груди не заживет так быстро, стоило поторопиться и поскорее добраться до дома, пока силы не иссякли окончательно, и сознание оставалось ясным. Он понимал, теперь от него не отстанут тем более, охота начнется еще серьезнее. Чуть безумная идея пришла в голову при виде поверженных врагов. За такое полагалось довольно суровое наказание. Немного поколебавшись, Гробовщик подошел к одному из раненых, простым мысленным зовом, привычным всем шинигами, он призвал Книгу Учета. Пусть чужая, но она могла здорово пригодиться в дальнейшем. Жнец не собирался отказываться от своих планов, как бы ни был велик риск. А если повезет, возможно, добьется весьма интересных результатов. Одного только он опасался, настырный демон слишком часто занимает мысли и слишком неотвратимо оживляет давно забытые чувства. Это может помешать, уже мешает... Закинув окровавленную косу за плечо и подобрав сотоба, Гробовщик телепортировал к дверям своей конторы.***
Отчетливый запах крови заставил Велиара замереть на месте, прислушаться к своим ощущениям внимательнее. Раздался протяжный скрип открывающейся входной двери, тот, кого демон так долго ждал, опирался о косу; тяжело дыша, медленно поднял взгляд не скрытых за челкой ясных глаз на замершего от шока демона. Вымученная улыбка исказила лицо жнеца, наверное, он хотел этим сказать, что все в порядке, но получилось плохо. Велиар, постепенно отходя от испуга, уже собирался было засыпать вопросами и упреками, однако этому не суждено было случиться. Видимо, сознание Гробовщика решило, что теперь-то тело в надежных руках, а посему позволило себе отключиться. Коса тут же исчезла. Велиар едва успел переместиться, чтобы подхватить падающее тело, оставшееся без опоры. На руках, случайно коснувшихся спины, почувствовал что-то теплое и липкое. Так и есть, пальцы окрашены кровью, а плащ в том месте разорван. Демон легко подхватил обмякшее тело, понес на второй этаж. Мысли беспокойно метались, а догадки были одна хуже другой; внутри то бушевали ярость и раздражение (в конце концов, мог бы и с собой позвать, если знал, что будет опасно), то беспокойство и желание помочь. Уложив раненого на постель, так, чтобы не тревожить рану, Велиар помчался к виденным им ранее полкам с различными дезинфицирующими средствами, лекарствами и бинтами. Зачем это было нужно Гробовщику, он понятия не имел, но сейчас, как раз-таки неплохо бы иметь все под рукой. Повытаскивав необходимое, демон поспешил обратно в спальню. Гробовщик лежал неподвижно, бледный настолько, что был похож на одного из своих клиентов. Велиар осторожно, стараясь не задевать рану, снял мешающий плащ, не став возиться, просто разорвал алую от крови рубашку. Рана не была такой уж глубокой, опасности серьезной не представляла, так что демон облегченно вздохнул. Он мог бы попытаться использовать собственные силы для исцеления, однако не знал: примет ли сущность жнеца энергетику демона? В случае несовместимости, последствия могли быть непредсказуемы, так что приходилось довольствоваться обычной обработкой и перевязкой. Когда рана была обработана в наилучшем виде, а пострадавший укутан в одеяло, демон заметил что-то похожее на корешок книги, торчащий в складках отброшенного в сторону плаща. Любопытство — не порок, не удержавшись, Велиар потянулся за заинтересовавшим его предметом. Так и есть, книга. Только от нее исходила чужеродная для демона энергия смерти. Он много раз видел такие у жнецов. Книга Учета душ, но зачем она отступнику? Послышался тихий стон, Гробовщик с трудом разлепил глаза, Князь тут же положил книгу обратно, вгляделся в бледное лицо. — Где ты был? — с ноткой возмущения в голосе потребовал он объяснений. Гробовщик перевел усталый взгляд на Велиара, прохрипел безразлично: — Тебя это не касается… — говорить почему-то было больно. — Ошибаешься. Я ждал тебя часа три, а теперь ты заявляешься такой потрепанный, и говоришь, что не мое дело. Имею я право знать, где шляется мой возлюбленный? — С каких это пор мне присвоили такое высокое звание? — жнец саркастично фыркнул и отвел взгляд. — С тех самых, мой милый, как ты слезно умолял не бросать тебя в одиночестве темной страшной ночью, как трогательно искал у меня защиты, такой слабый и уязвимый… — демон состроил умилительную мордашку, явно пытаясь разозлить собеседника, чтобы после легко вывести на чистую воду. — У тебя слишком богатая фантазия, — Гробовщик отвернулся, не желая более развивать эту тему и поддаваться на провокации. — Ладно, ладно, только не игнорируй снова, это нервирует. Расскажи мне, зачем тебе Книга Учета? — Велиар не собирался сдаваться. Легкий поцелуй в плечо — будто мольба о прощении, странное, похожее на кошачье, урчание успокаивает, навевает сон. Затем мягкие поцелуи в шею, кончиками когтей демон проводил по ключицам и горлу, вызывая мурашки, несильно прикусывая ухо. Гробовщик просто не мог и дальше не замечать настойчивые попытки обратить на себя внимание. — Я так устал, прошу, оставь меня в покое, — жнец по-детски натянул одеяло под самый подбородок, пытаясь закрыться от поцелуев. К немалому удивлению, Велиар и вправду перестал. — Хорошо, так и быть, отдыхай. Но после, жду подробного рассказа и, пожалуй, компенсации за моральный ущерб, — он повернул голову жнеца к себе, нежно и неторопливо целуя в губы. — А теперь, засыпай. Я посижу здесь, если ты не против. Гробовщик что-то неразборчиво пробормотал, плотнее завернулся в одеяло и закрыл глаза, сразу проваливаясь в крепкий сон без сновидений.