Конец рабочего дня

Я смотрю на тебя изо дня в день и не могу насмотреться. Создал же бог такую красоту… Стройная, невысокая, с плавными изгибами удивительно гармоничной фигуры… Одного этого было бы достаточно, чтобы медитировать на тебя, как на огонь или воду. Но ты одарена к тому же чертами ангела и глазами цвета крепкого кофе. Нежный голос, улыбка солнышка — всего этого достаточно, чтобы довести до временного помешательства одну скучающую деву. Нет, с личной жизнью у меня всё более чем в порядке, у меня шикарный любовник, но он мужчина. А иногда так хочется чего-то более утончённого, нежного… Красивая девушка в окружении красивых вещей. Твой отдел напротив моего, и вокруг тебя сияют ювелирные украшения. Смотрю на тебя и представляю без одежды, с распущенными волосами, длинными и несомненно нежными на ощупь, в одних драгоценностях… Ты поднимаешь глаза и улыбаешься в ответ. Даже не представляешь, как это воспламеняет меня. Наверняка думаешь, что я улыбаюсь тебе просто по-приятельски, мы ведь иногда перекидываемся парой шутливых фраз. И я стараюсь не показывать взглядом истинных чувств, они напугают тебя, а может, и отвратят. У тебя есть парень, к сожалению. Нет, я вижу в тебе ту искру, которую я могла бы раздуть в пламя страсти девушки к девушке, но боюсь спугнуть, ведь ты не осознаёшь её, ты предана ему. А ведь он та ещё сволочь. Весь торговый центр видит, как он лапает по углам разных девчонок, клюющих, видимо, на форму охранника, очень удачно стилизованную. Ты наверняка знаешь, так что тебя держит? Ведь он не красив, не богат, а ты просто завораживаешь… Воистину любовь зла. Я сначала думала, что ты встречаешься с тем накачанным красавчиком, который иногда забегает тебя обнять, но оказалось, это твой брат. Да уж, родители ваши брака не делают. В объятиях такого мужчины мне бы даже приятно было тебя представить. Но этот… Впрочем, не мне судить. День сегодня бойкий у нас обеих. Народ закупается к праздникам, до вечера не продохнуть. Но вот звучит сигнал о закрытии торгового центра, я выключаю свет в своём закутке и вижу, как гаснет свет напротив. Полной темноты здесь не бывает, так что я вижу тебя, хоть ты и прячешься где-то за прилавком. Закрываю свой отдел и останавливаюсь у входа в ювелирный — попрощаться и поймать на сон грядущий ещё одну завораживающую улыбку. Но ты что-то медлишь покинуть рабочее место, хотя все окружающие уже ушли, закрывшись едва ли не до сигнала. — Тяжёлый денёк? — делаю шаг внутрь. Отчего-то мне не хочется сегодня уйти, не попрощавшись. Над прилавком появляется туго завязанный хвост и, отрицательно качнувшись, исчезает. А вот это уже не ладно. Делаю вид, что не заметила и подхожу ближе, уже по вибрации воздуха ощущая острую эмоциональную боль. Ты стараешься плакать тихо, но от меня не скроешься. Кто-то обидел мою девочку. Кому-то не поздоровится. — Элли? — это имя дала тебе я. Вообще ты Елена, но как-то я пошутила, что тебя может унести ветром, если ты не начнёшь нормально питаться. Имя Элли прижилось, и теперь тебя так называет весь этаж. — Элли? Судорожный вздох в ответ. Не находишь в себе сил на слова. — Если хочешь побыть одна, я уйду. Ага, конечно, оставлю я мою девочку в таком состоянии. Хвостик опять кивает, но согласно или отрицательно, не понять. Решаю понять как отрицательное и, зайдя за прилавок, уверенно обнимаю за плечи. — Ничто в этом мире не стоит твоих слёз, но иногда без них никак. Я могу помочь? На этот раз точно отрицательно. А через миг ты прижимаешься ко мне, зарывшись лицом в шею. Я уже с полным правом дружеской жилетки обнимаю твою хрупкую фигурку и глажу по туго стянутым волосам. Сейчас мне точно лучше молчать. И не думать о том, как ты близко, всего-то на расстоянии тонкой кофточки и кружевного белья. — Он женится… — наконец-то начинает проясняться причина боли. — На ком? — с трудом удерживаю в себе «слава богам, ты от него избавилась». — На какой-то блондинке… Не знаю… Он даже не любит её… Милая, тебя, определённо, тоже. — Её отец ему квартиру пообещал… И чего я мужиком не родилась? Красавицы из-за меня не плачут, квартир мне за штампик в паспорте не дарят… — Ладно, гулял, но такое… Удерживаюсь и не читаю лекцию о самоуважении. Нет, я сама не ревнива, и стремление к разнообразию осудить не могу, но если двое друг друга уважают, то гулять должны там, где их жизни не пересекаются на обозрении у всех знакомых. — Что мне теперь делать… Радоваться. — Немного переждать, пока болеть не перестанет, — говорю мягко, на ушко. Замечая взглядом пульт от рольставень, незаметно тянусь к нему. Заслонка тихо опускается, отгораживая нас от ещё не совсем опустевшего коридора. Не нужны нам лишние свидетели. — Тебе надо выплакаться, — отвечаю на вопросительный взгляд. Ты, наконец, отрываешься от моего уже изрядно намокшего воротничка, и я на миг проваливаюсь в твои тёмные глаза, обращённые ко мне с какой-то немой мольбой. Аварийное освещение создаёт романтичный полумрак, заставляя твои слёзы мерцать не хуже окружающих нас камней. Невольно провожу кончиками пальцев по твоей щеке, убирая выбившуюся прядь и стирая слезинку. Красишься ты очень аккуратно, поэтому следов потёкшего макияжа почти нет, и красоты твой ничто не портит. — Господи, какой же он дурак! Потерять такое сокровище, — не могу заставить себя отвести взгляд от твоих глаз. Ты почти улыбаешься. — Тоже мне, сокровище… Возмущение берёт верх мгновенно. — Ну-ка, иди сюда, — беру тебя за плечи и подвожу к зеркальной колонне. Осторожно распускаю твои каштановые волосы, рассыпав их по плечам. Действительно, нежные и пахнут белой розой. Украдкой касаюсь их лицом, вдыхая аромат. — Посмотри на себя. Ты юная, умопомрачительно красивая девушка. На тебя все мужики оглядываются. Этот засранец тебя не достоин. Страшный, неумный, да ещё и альфонс. Кажется, погорячилась. До этих слов ты хоть и грустила, но держалась, а теперь снова полились слёзы. — Плакать надо в кого-нибудь. Так легче, по себе знаю, — мягко разворачиваю тебя лицом к себе и снова укладываю на плече. — В меня ещё и кричать можно. Как в подушку. Знаешь, психологи советуют? Сквозь слёзы послышался слабый смешок. Так-то лучше, милая. Много чести ему — рыдать из-за него. Подушка из меня, конечно, жестковатая, не зря за собой слежу, но сейчас хотелось бы быть помягче. Обнимаю тебя, прижимая к себе, чувствуя новый прилив плача. Успокаивающее глажу по волосам, стараясь не терять голову, не зарываться в них пальцами. Хотя почему нет? В массаже головы, вроде, ничего предосудительного. Под моими ласковыми движениями ты понемногу затихаешь, дыхание чуть выравнивается. Правильно, ощущения должны отвлечь. Одной рукой продолжаю массировать голову, перебирая шелковистые волосы, второй всё ещё обнимаю тебя и невольно начинаю гладить по спине. Вздох медленный, почти расслабленный. Вот так-то лучше. Улыбаюсь, хотя ты этого сейчас не видишь, всё ещё прячешь личико на моём плече. Осторожно целую в висок и только потом думаю, не получится ли жест двусмысленным. Но ты не пугаешься. Всё ещё доверчиво прижимаешься ко мне всем телом. Я чувствую, как бьётся твоё сердце, как вздымается твоя в меру мягкая, в меру упругая грудь… И чувствую, как мне становится жарко. Держать себя в руках, ещё не хватало всё испортить. Я не буду пользоваться твоим состоянием. Твои руки соскальзывают по моей спине. Ты просто выбираешь для них более удобное положение, но меня обдаёт жаром с головы до ног. Я удержусь. Я… Ласково беру тебя за подбородок, заставляя поднять взгляд. В нём уже не боль. Печаль, доверие, немного тепла и слабый вопрос. Сердце едва не останавливается, но удержаться я не в силах. Медленно, давая тебе возможность отвернуться, сближаю наши губы. Ты не отворачиваешься. Я не надеюсь, что дело в ответном желании. Скорее всего, ты просто не ожидаешь этого от меня. Касаюсь губами губ легко и нежно, ощущая их упоительный, чуть солоноватый вкус, но, конечно, не получая ответа. Чуть отстраняюсь и заглядываю в твои глаза. Хмурое недоумение, непонимание. Прости, но я не могу отстраниться совсем. Несколько мгновений мы смотрим друг другу в глаза, но ты не отталкиваешь меня. А это уже много. Решительно зарываюсь ладонью в твои волосы и снова целую. Долго, нежно, не касаясь языком, чтобы не отвратить, не спугнуть. И наконец чувствую слабый ответ. Новая волна жара накрывает с головой. Прекрасная, желанная и так близко… Целую смелее, лаская языком тонкие нежные губы, и чувствую осторожное прикосновение твоего язычка. Я почти слышу твои мысли. «Не знаю, что происходит, но не хочу об этом думать. Просто отвлечься…» Я права? Конечно права. И пока я рядом, ты о нём больше не вспомнишь. Отвожу волосы с твоей точёной шеи и приникаю к ней губами, щекоча тёплым дыханием. Чувствую, как ты вздрагиваешь в моих объятиях. Отзывчивая, как тонкий музыкальный инструмент. Я заставлю тебя петь… Перебираюсь губами за ушко и получаю в награду судорожный вдох. Твои пальцы робко путаются в моих волосах, и от твоих прикосновений словно электрические разряды пробегают по телу. Не бойся отвечать мне, милая… Продолжая ласкать губами и дыханием шею, иногда возвращаясь к губам, провожу ладонью по твоей спине и самыми кончиками пальцев касаюсь кожи над ремнём джинсов. Снова вздрагиваешь, а мне безумно хочется сорвать с тебя одежду и заставить кричать под моими ласками. Но всему своё время. Мои пальцы невесомыми прикосновениями исследуют твою спину, мягко пересчитывают позвонки, снова спускаются к ремню и вдоль него скользят вперёд. Губами ловлю полувздох-полустон, когда касаюсь шёлковой кожи твоего животика. Играю с тобой, рисуя символы у самого ремня, заставляя тебя дрожать. Потом, наконец, решаюсь и тяну вверх кофточку. Ты не помогаешь мне раздеть тебя, но и не сопротивляешься. Словно ещё не решила, что думать о происходящем. А я на миг замираю, любуясь открывшимся видом. Кружевное бельё мягко поддерживает восхитительно красивую грудь. Второй? Или третий? Скорее второй. Ты идеальна, ты это знаешь? Целую нежно, но жарко, давая тебе понять, как хочу тебя. Снова перебираюсь на шею, но на ней уже не останавливаюсь, спускаясь ниже. Стягиваю бретельку, провожая её по плечу поцелуями. Ты ощутимо дрожишь, но здесь ведь совсем не холодно. Твои ладошки робко прогуливаются по моей спине, и от этих нехитрых прикосновений кружится голова. Расстёгиваю застёжку и снимаю с тебя бюстгальтер. Бросаю его вслед за кофточкой на прилавок и несколько мгновений просто любуюсь гармоничной округлой формой. Касаюсь ключиц дыханием, и по твоей коже бегут мурашки. Соски тут же затвердевают, и я ловлю один губами. Наградой мне становятся почти беззвучный вскрик и сжавшие рубашку на спине пальцы. Щекочу языком, легонько посасываю, и ты не удерживаешь тихого стона. Наверное, нет для меня более возбуждающей музыки, и я продолжаю играть с твоей грудью, чувствуя, как отзывается в тебе каждое моё движение. Ускоряю движения языка, и учащается твоё дыхание. Когда оно становится прерывистым, выпрямляюсь и приникаю к твоим губам. Ты отвечаешь уверенно и жарко, и это сводит меня с ума. Дёргаю свою рубашку, и она расстёгивается в одно движение. Люблю одежду на кнопках… Рубашка падает на пол, и я обнимаю тебя, наслаждаясь ощущением шёлковой кожи. Я не ношу белья, и когда соски касаются сосков, вздрагиваем мы обе. Ты смотришь на меня немного испуганно и, кажется, хочешь что-то сказать, но я не позволяю тебе. Целую долго, нежно, позволяя своим ладоням свободно скользить по твоему обнажённому телу. Чуть задерживаюсь на груди и улыбаюсь, когда ты робко касаешься моей. Кончиками пальцев рисую на твоей коже, спускаясь всё ниже по животику, и, не останавливаясь у ремня, соскальзываю по внешней стороне бедра. Ты вздрагиваешь и замираешь, когда я перебираюсь на внутреннюю. Очень медленно я поднимаюсь по ней вверх, и ты даже затаиваешь дыхание. Джинсы сейчас кажутся не помехой, а способом немного растянуть удовольствие. Мои пальцы подбираются всё ближе и, наконец, касаются пока только шва на плотной ткани и лишь на миг. — Линда… — ты выдыхаешь моё имя мне в губы, снова заставляя улыбнуться. — Одно твоё слово, и я остановлюсь, — шепчу едва слышно. Но твой взгляд красноречивее слов, и он не просто разрешает, он просит меня продолжать. Расстёгиваю ремень, потом сами джинсы и провожу пальцами вдоль застёжки. Шумный вдох согревает мои губы. Я вдруг осознаю, что за твоей спиной по-прежнему зеркало, и разворачиваю тебя, обнимая сзади. Ты встречаешься взглядом с моим отражением и смущённо опускаешь ресницы. — Посмотри, как ты прекрасна… — горячо выдыхаю в ушко, вновь заставляя тебя покрыться мурашками. Картина и в самом деле восхитительна. Ты, обнажённая по пояс, с рассыпавшимися по плечам волосами, в объятиях женских рук. Которые не замирают ни на миг, лаская твою грудь, животик, бёдра… Ты дышишь глубоко и порывисто, и тебе тоже нравится, как мы смотримся вместе. Ты заворожённо наблюдаешь, как моя рука медленно спускается вниз, туда, где под застёжкой видны белые кружева. Мои пальцы пробираются под эту тонкую ткань, туда, где трепещет жаждущее ласки тело. Я легонько нажимаю, и с твоих губ срывается стон. Ты закрываешь глаза и откидываешь голову на моё плечо, а я любуюсь твоим отражением — картиной наслаждения, какую не написать ни одному художнику. Я начинаю перебирать пальцами, и ты выгибаешься, сжимая мои запястья. Я хочу слышать тебя, милая… Ускоряю движения, и твоё рваное дыхание смешивается со стонами. Ты не представляешь, как сладко ласкает меня твой голос. Будто я слышу его не ушами, а… Твоё дыхание учащается, но я не собираюсь так быстро отпускать тебя. Я останавливаюсь, и в твоём вздохе звучит нотка разочарования. Мы только начали, милая… Снова поворачиваю тебя к себе, жарко целую и прижимаю к стене. Не отрываясь от губ, возвращаю руку под кружево, ласкаю, но не задерживаюсь там. Иду дальше, плавно, но быстро, не дав тебе успеть задуматься, проникаю пальцем туда, где так горячо, влажно. Ты звонко вскрикиваешь мне в губы и прижимаешься ко мне всем телом. Я начинаю двигаться в тебе, пока неторопливо, куда медленнее, чем тебе бы хотелось. Ты такая узенькая… Мужчин, наверное, сводишь с ума… — Линда… — ты снова выдыхаешь моё имя, кажется, теряя над собой контроль. Как же ты нравишься мне такой. Я уже сама на грани, возбуждение яркими вспышками озаряет и тело, и сознание. И каждый твой стон только усиливает его. Я чуть ускоряю движения и тут же прекращаю их. Ты дрожишь, боясь пошевелиться, сделать движение навстречу. Всё ещё стесняешься… Ничего. Сейчас ты забудешь обо всём. Проникаю сразу двумя пальцами — средним и безымянным, чтобы ладонью было удобно ласкать тебя снаружи. Начинаю двигаться неторопливо, плавными сильными толчками, и тебе от чего-то не хватает воздуха. Ты выгибаешься в моих объятиях и вскрикиваешь в голос, когда я нахожу ту самую точку. Уже не промахиваясь, ускоряю и усиливаю толчки, и ты, уже не стесняясь, кричишь, когда тебя захлёстывает волна. Я чувствую, как ты сжимаешься, чувствую твоё наслаждение, словно твоё тело стало моим, и кончаю лишь на миг позже тебя. Осторожно убираю руку и обнимаю тебя. Ты снова укладываешься на моём плече, но теперь совсем иначе, расслабленно, обессиленно. — Ты невероятная, — тихо шепчу на ушко, ощущая, как медленно, с сокращениями, откатывает волна удовольствия. — Ты тоже, — робко шепчешь ты. — У меня никогда не было… с девушкой… — Надеюсь, ты не ненавидишь меня после этого. Я не имела права пользоваться твоим доверием… — Нет, это было… Мне понравилось. Я ещё не знаю, как к этому отнестись, но мне понравилось. Даже не представляешь, как приятно мне это слышать. — Знаешь, я всегда хотела кое-что сделать, — я с неохотой выпускаю тебя из объятий и подхожу к одной из витрин. То самое колье, в котором я тебя представляла. Я беру его и застёгиваю на твоей шее. Рубиновый каскад ложится между восхитительных грудей. Ты смущённо улыбаешься под моим жадным взглядом. — Всегда хотела? То есть, это не минутное? — Я хочу тебя с первого дня, как увидела, — улыбаюсь и снова сливаюсь с тобой в поцелуе.