BGN

- Мистер Мин, - раздается голос Биггинса над ухом, и Юнги тут же накрывает рукавом кусок пергамента, на котором играл в акростихи с Намджуном, - что это вы там так увлеченно сочиняете вместе с мистером Кимом? Поделитесь забавой, а то я смотрю, все студенты устали от истории магии и им бы поиграться сейчас как следует? - Извините, профессор, - бубнит Юнги, склоняясь ниже над учебником и с тоской вглядываясь в волшебную фотографию на листе, где несколько десятков гоблинов что-то взахлеб обсуждают. Если верить подписи под фото, предметом обсуждения является принятие решения об учреждении Гринготтса. Действительно важное событие: озолотились гоблины с открытием этого банка, даже сказать нечего. - Еще одно замечание и я подвешу вас за лодыжки в подземелье, - грозит преподаватель, взмахом палочки притягивая злосчастный пергамент к себе и вторым взмахом обращая его в пепел. - Так-то это запрещено, - говорит Джун, но тихо, чтобы Биггинс не услышал, - говорят, раньше, еще во времена молодости Филча, это было популярное наказание. Только представь: висишь ты верх ногами в подземелье прикованный за лодыжки, а мимо проходит Чон Чонгук. - Заткнись, - шипит Мин, представляя это в красках и внутренне содрогаясь, - это же мне теперь приснится, придурок. Юнги как в воду глядит... -... и висеть будете всю ночь, чтобы в следующий раз два раза подумали, прежде чем заниматься глупостями на моих занятиях. Я ясно выражаюсь, мистер Мин Юнги? Юнги висит верх ногами в дальнем закоулке подземелья лишенный палочки, лодыжки скованы волшебными кандалами, отражающими стандартные заклинания, призванными открывать/отпирать замки и засовы. Он растерянно смотрит на то, как удаляется профессор Биггинс, гремя ключами, и вокруг постепенно смыкается темнота и тишина. Юнги неловко ерзает, поправляет мантию и рубашку, стремящиеся сползти максимально вниз, мало заботясь о том, что там вообще-то лицо Юнги да и в подземельях ни разу не май месяц. Мин уже висит какое-то время, два раза подтягиваясь к лодыжкам, чтобы потрогать руками зачарованное железо и бесполезно подергать оковы, когда слышит чьи-то уверенные шаги, приближающиеся к месту его наказания. Он готов уже принести извинения Биггинсу, явно вернувшемуся за ним, но слова застревают в горле, когда он видит лицо коварно ухмыляющегося Чонгука и внутренне холодеет. Нет, если говорить честно, то сначала он видит его ноги и по мере того, как поднимает взгляд, предчувствие катастрофы нарастает по экспоненте и достигает пика при взгляде на коварную улыбку парня. - Ну и кто тут у нас? - Бляяяять, - протяжно выдыхает Юнги, закрывая глаза и стукаясь затылком об стену, - это просто сон, ужаснейший кошмар и ничего более. Мин Юнги, проснись! - Нет, пока не просыпайся, - смеется Чонгук, подходя ближе, - я не наигрался. - Пошел вон из моего сна, - воет Мин, закрывая руками лицо и отклоняясь насколько возможно в сторону от протянутой к нему руки, - ну паааааачеееемууууу тыыыыы?! - Значит ты все же обо мне думаешь, - уверенно говорит Гук, ласково поглаживая Юнги по волосам, и по своей манере, немного подумав, в конце добавляет "хён". - Да не думаю я о тебе, - орет Юнги, перехватывая чужую руку, и цепенеет, чувствуя прикосновение второй чонгуковской руки к своей ноге. Он мычит что-то нецензурное, начиная извиваться, чтобы избавиться от бесстыдно его лапающего Чона, и заставляет себя проснуться, когда с него стаскивают мантию вместе с рубашкой. - Думаешь-думаешь, - эхом отдается в голове у сидящего в своей кровати Юнги, чье хриплое громкое дыхание, наверное, слышно даже в башне Дамблдора. Мин переводит дыхание и стонет сквозь зубы, чувствуя, что несмотря на весь ужас, испытываемый его рациональной составляющей, чисто физиологически он сейчас на взводе, в чем можно убедиться, если заглянуть под одеяло, сбившееся комом в области пояса. Юнги валится обратно на подушку, невольно вспоминая какими реальными во сне казались прикосновения Чонгука к его телу, как явно ощущалось его тепло и как по-настоящему это было приятно. Нет-нет, срочно под холодный душ, решает Юнги, выползая из постели и шлепая прямо босыми ногами на выход. На соседней кровати безмятежно дрыхнет Намджун, в кои-то веки спящий без храпа - спасибо мадам Помфри, кажется наконец нашедшей после стольких месяцев экспериментов средство от его чудовищного храпа, но Мин все равно стыдливо прикрывает всю нижнюю часть тела халатом, из кармана которого торчит волшебная палочка, и большим полотенцем. Где-то посреди гостиной Слизерина, освещенной только огнем из камина, Юнги решает, что лучше пойти в ванную старост, где не в пример удобнее, уединеннее и вообще здоровенная ванна с кучей всяких наворотов в виде дополнительных кранов с разноцетной пеной для ванн, чудесно пахнущими гелями и шампунями и даже резиновые уточки были. Уточек Юнги нашел не без помощи домовиков, которые почему-то решили, что их другу они понравятся, и как сказал Бадди, этих уточек тут заныкал "высокий красивый слизеринец с широкими плечами". Обладателей широких плеч с их факультета, имеющих сюда доступ, не так много, поэтому Юнги тогда только тихо заржал и решил сохранить этот секрет только потому, что, как оказалось, купаться с этими уточками было не в пример веселее. Юнги наколдовывает себе тапочки перед выходом из гостиной, затягивает пояс халата потуже и отправляется к ванной старост. Хогвартс ночью кажется даже волшебнее, чем обычно, когда нет вокруг других учеников. Мин идет по знакомому маршруту, то и дело косясь в тот конец подземелий, где во сне был прикован за лодыжки, и с каким-то облегчением выходя наверх, а оттуда к главной лестнице. - Чистота, - называет пароль Юнги, слышит ворчание хранителя на поздний визит и входит внутрь, как только портрет наконец отъезжает в сторону. Освещение включается сразу же, как только он заходит, а потому ему остается только махнуть палочкой, открывая краны с горячей водой. Мысли о холодном душе сейчас его как-то пугают, а потому он с наслаждением и стыдливым ожиданием смотрит на поднимающийся от горячей воды пар. Юнги машет палочкой еще раз, открывая кран с пеной, громко произносит "розовый" и любуется густой ровной розовой пеной, заполняющей поверхность воды. Следующим пунктом обычно значится достать резиновых уточек Сокджина из тайника, но сегодня он решает их не трогать. Не то настроение. Юнги скидывает халат, тапочки, кладет полотенце на скамейку, берет с собой палочку и шлепает босыми ногами к заполненной уже процентов на 80 ванне. Вода восхитительно горячая и парень пару секунд стоит по колено в воде, привыкая к температуре, прежде чем погрузиться туда по шею. Он медленно бредет к своему излюбленному местечку, где обычно расслабленно лежит, играет с пеной и просто отдыхает, но сегодня немного другие планы, и это отчасти та причина, по которой уточки остаются в сокджиновском тайнике - Юнги будет просто-напросто неловко, если эти милейшие символы невинности и детства будут лицезреть то, чем сейчас так нужно заняться Мину. Нет-нет, должны быть только Юнги, море пены, уединение, горячая вода, затрудненное дыхание, пьянящее наслаждение и...чертов Чон Чонгук в мыслях. Блять, делает вывод Мин и на остаток ночи сдается своим даже для него неожиданным фантазиям.