Великий вопрос жизни — как жить среди людей.
***
Ты никогда не сможешь забыть то, что хочешь забыть больше всего на всем белом свете... Молодой человек не спал почти всю свою сознательную жизнь — если не считать сон, навязанный и сотворенный противными, безвкусными и не имеющими запаха снотворными. Сон был для Саске чем-то… странным, необъяснимым, восхитительным в какой-то мере, волшебным, слегка ужасающим или наоборот — умиротворяющим, но никогда — светлым. Пластмассовые ужасы стали частью его болезненных воспоминаний. Сон был для него тем, за что хвататься не хотелось никогда прежде. Учиха то и дело ворочался на холодном матрасе, сминая простыню, в его голове, в его сознании, появлялись странные, темные и до жути неприятные моменты из прошлого. Из сереющей и холодной темноты постепенно проступают неясные обрывки и очертания окружающего мира — силуэты домов, деревьев... людей. Иногда воспоминаниями оказывались колкие и ядовитые слова, иногда образы давно минувших дней, а иногда — мучительное ощущение, как дразнящий, знакомый запах, которому пока не подобрать формы и названия.***
Стрелки настенных часов указывали на половину четвёртого, когда входная дверь в квартиру почти неслышно отворилась. Робкая тишина заполонила квартиру, в которой то и дело присутствовал ненавязчивый запах ели. Интерьер этого помещения позволял чувствовать комфорт и удобство. В гостиной занавеска чуть заметно вздрагивала от еле ощущаемых дуновений ночного ветерка. Нельзя назвать четырёхкомнатную квартиру хоромами, но площадь всё-таки немаленькая. В двух комнатах проходил ремонт, рабочие должны прибыть завтра в одиннадцать и продолжить начатое. Квартира хозяина была обставлена с тонким вкусом; грациозные линии на старомодных расписных стенах , узорчатые потолки, несомненно, задавали особый характер помещению. Чёткость концепции дизайна отчётливо бросается в глаза. В комнате показался молодой мужчина с очень странными растрепанными «обкромсали как попало» каштановыми волосами, подстриженные сверху, с двумя небольшими косичками, обёрнутыми небольшими повязками, обрамляющие обе стороны его лица. Резкий звон нарушает тишину. Мужчина вздрагивает, словно проснувшись, но не переводит взгляд на причину шума. — И снова вы наплевали на указания врачей, господин Индра, — позади послышался сердитый мужской голос. — Рюдзаки, я чувствую себя отлично. Я не пьян, я не накурен, я абсолютно адекватен и спокоен. Причин для опасения нет, — незамедлительно, без тени сомнения в голосе, ответил юноша. Он даже не повернулся в сторону своего дворецкого, чтобы посмотреть на его реакцию. По одному недовольному, но короткому вздоху было все предельно ясно. Дворецкий Индры представлял из себя мужчину лет сорока-сорока пяти; телосложение было довольно худым и имел бледноватый оттенок кожи; на голове виднелась седина и небольшая залысина на затылке; одет был, как и полагает любому, дворецкому: рубашка строго заправлена в штаны, а поверх - плотно застегнутый пиджак; на ногах красовались темные лакированные ботинки. В данный момент мужчина понимающе смотрел на своего юного господина, его брови сошлись в переносице, тем самым якобы отчитывая непослушного мальчишку. — Господин Индра, надеюсь вы не забыли о том, что погостить приедет ваш четырнадцатилетний племянник? — спросил своего господина седоволосый мужчина. — Не переживай, Рюдзаки, я все прекрасно помню. — От Итачи-сана я слышал, что с этим ребенком будут некоторые трудности… — начал со вздохом седоволосый, но сразу же замолчал, поймав на себе укоризненный взгляд черноволосого юноши. — Трудности..? Какие к примеру могут быть трудности с моим племянником? — Индра прошелся взглядом по своему дворецкому, который в ту же секунду выпрямился перед своим господином. — Во-первых, его возраст, — решил начать дворецкий, заметив, что Индра слегка напрягся. — как и у любого ребенка его возраста, у вашего племянника переходной возраст… — Я понял. Рюдзаки, можешь не продолжать. — коротко и внятно отрезал Индра, почесав затылок. — Учиха Саске, значит… Не смотря на то, что Индра ведет уединенный образ жизни, гостям он всегда рад, кем бы они не были. Разумеется кроме случаев, когда мотивы гостей не самые чистые. Однако в своем племяннике - Учихе мужчина был вполне уверен. Ведь мальчик совсем не давно потерял отца, а мать из-за сильного стресса попала в больницу и, кажется, сейчас лежит в коме. Всех тонкостей семейства своего брата он не знал, лишь по слухам или со слов Итачи-сана, да и то Итачи мог чего-нибудь недосказать.***
Сегодняшний день должен быть солнечным, жарким, но легкий ветерок не допускал духоты и тяжести. Весенний и такой прохладный ветер то и дело гонял темные волосы молодого юнца, который стоял на против таких же юных персон. Их всех совершенно не волновал этот ветер и то факт, что он играем с их волосами столь беспощадно. Казалось, что притупляющая солнечная пора нагоняет на них только скверные мысли, а вокруг витает самая беспощадная и темная аура, которая собралась именно в этот миг. Пятеро молодых людей разного телосложения, роста, цвета кожи и волос, внимательно изучали представшего перед ними низкого и бледнолицего юношу. В их глазах присутствовали огоньки презрения смешанного с любопытством. Парень, привыкший получать вечные насмешки в школе от своих одноклассников, был непоколебим. Он сдерживался, держал в себе всю ту злость и ярость скопившуюся за эти пару минут их короткого диалога. Пытаясь держаться спокойно, Саске молчал. «Он, все они горазды напоминать мне, что я поступаю неверно, будто я заблуждаюсь, они пытаются навязать мне свою линию жизни. Как надоело. Как все достало! Убирайтесь прочь! Ненавижу! » Дети в таком возрасте не понимают, что нет идеальных в мире. И не понимают, что людей надо принимать такими, какие они есть. Не понимают и того, что все возвращается к тебе же бумерангом жизни. Учиха чувствовал как из-за их насмешек, его постепенно начинает трясти от злости и нарастающего, как ком в голе, гнева. Глаза младшего Учихи то и дело наливались кровью, красные… напоминающие кровавое море, в котором утопаешь. Эти глаза свирепо смотрели на таких детей, как и он сам. — Ой-ой-ой, как будто я тебя боюсь. У меня прям коленки дрожат, от твоего «свирепого» взгляда! — язвил один из обидчиков. Он смотрел на Саске сверху вниз, ехидно усмехаясь, уверенный в том, что парнишка перед ним никчемный слабак. Кулаки молодого Учихи до хруста сжались и он, не сдержав своей злости, выкрикнул всем пятерым: — Скотины вы все! — вырвалось бранное словечко из невинных уст парнишки. Он еле сдерживался, чтобы не пойти вмазать в эти наглые рожи кулаком. В любом случаи, даже если сделает это, счет будет не равный. Один против пяти… Сомневаюсь, что справится. Поэтому парнишка сжимая кулаки, стискивая зубы, злобно рыча, смотрел на наглые отвратительные рожи. Те ребята лишь тешилась над ним, уверенные в том, что в одиночку он не станет на них замахиваться. Один в поле не воин. — Значит, нашему маленькому мальчику не нравится, что его толкают нехорошие ребята? — с усмешкой на устах произнес уже другой из обидчиков, то и дело засмеявшись над беспомощностью пацана. Его смех поддержали и другие, пока самый высокий из них не сказал: — Да ты вообще ничтожество! Никчемный парень, приехавший неизвестно откуда! Да еще эти дурацкие волосы ежика и глаза цвета крови! Да ты посмотри на себя в зеркало, чудовище! Ты один позоришь всю мужскую половину! Лучше бы сдох, как и твой отец! Слова про отца размашисто врезались в ранимое сердце, задев без того израненную душу темноволосого. Слезы злости и обиды сами по себе стали скатываться по пылающим щекам, Учиха распахнул свои кроваво-красные глаза перед мальчишками. От чего те на мгновение опешили. Его глаза, наполненные множеством эмоций: слезами и болью, обидой и злостью, смотрели на них как на полных ничтожеств с презрением и отвращением. — Ненавижу вас! Придурки! Уроды моральные! Скотины! Чтоб вас всех суки обдолбанные поимели в задницу… — договорить молодому человеку не дали, похоже обидчика эти слова вывели из себя, он полез уже с кулаками. За ним как и полагалось полезли и остальные, накинувшись на бледнолицего мальчишку толпой. Учиха получил удар под дых, ощущения не самые приятные на свете, но терпимые. Он закашлялся, упав на землю, и принялся защищать руками лицо. Его обидчики пинали со всех сторон, кто по рукам, кто в живот, а кто-то по спине. Никто не жалел беззащитного паренька. Да, один против пятерых не выстоит, тем более если ты - еще ребенок. Внезапно в ход событий вмешался кто-то еще. Этим самым «переломив» судьбу на сторону темноволосого мальчишки. Возможно спасителя привлек шум и гам посреди тихого вечера, когда все детские голоса должны уже были иссякнуть. Когда перед ребятами предстал вполне устрашающий мужчина двадцати лет, то конечно шпана решила ретироваться от греха подальше. Однако ребятам удалось достать мальца, который не хило припечатолся головой к стенке. Потеряв сознание…***
Туман на улице был настолько густым, а тучи настолько плотными, что дневного солнечного света было не видать. Наблюдая как по стеклу стекали капельки, словно слезы по щекам. Казалось, будто природа оплакивает что-то или кого-то. Блин и откуда эти мрачные мысли? Очнувшись, Саске первым делом почувствовал головную боль, медленно, но верно тошнота подкатывала к горлу. Холодное раннее утро, кажется, действовало ободряюще, вначале, конечно же, он хотел подняться на ноги, а потом понял, что это безуспешно. В конце концов, кое-как приподнявшись и облокотившись локтями на подушку, попутно придерживая голову, мальчишка огляделся: он был в светлой и просторной комнате, напоминающую всем своим видом ему больничную палату; в ней так же присутствовал ненавязчивый запах орхидеи. Стоило Саске обратить свое внимание в сторону дверей, как ему на глаза попался хорошо сложенный мужчина. Блондинистые, растрепанные, «а-ля проехался головой по асфальту», волосы; серебреные серьги в обоих ушах; золотая подвеска весит на шее, над чёрной футболкой с надписью «Typical Raven»; поверх этой футболки был белый расстегнутый плащ, а щеки… Шрамы, три с каждой стороны в виде «полосок». Знаете, что ещё сразу мелькнуло в его внешности? Это большие и выразительные небесного цвета глаза. «Это он спас меня от сверстников?» — мелькнуло в голове темноволосого, тот сосредоточился на своем спасители. Блондин стоял, облокотившись о дверной косяк и отслеживал реакцию Саске своими голубыми глазами. Мужчина скрестил руки на уровне груди, когда Учиха уставился на него. Выражение лица хмурое, будто ему жизнь не в радость. И Саске так же прослеживал каждое действие своего спасителя. — Как вы себя чувствуете? Голова не кружится или может тошнота? — немного задумался, а после тяжко выдохнул, широко и обаятельно улыбнувшись Наруто, — У вас там что, рыцарский турнир проходил на выживание? «Так заметно, что мне нехорошо? Блин, вот же, гад! Стоит еще лыбится! Люди только и горазды радоваться, смотря на мучения других.» — Нет. Тебя это не касается, — как-то угрюмо и совсем не радостно произнес мальчишка. Он не понимал, почему этот странный тип на него так смотрит? Он что, инвалида перед собой увидел? Конечно, такое очень раздражало Саске. Немного погодя, юноша решил задать мучающий его в данный момент вопрос. — Что случилось с этими идиотами? — Разбежались кто - куда. Я не стал их догонять, — пожав плечами, ответил Узумаки. Он внимательно смотрел на своего спасенного собеседника. — А ты переживаешь за них? — Ха! Конечно же, нет! Просто думал, что мой спаситель надрал им жопу вместо меня, — ухмыльнулся как-то совсем не по-доброму младший Учиха, его взгляд замешкался из стороны в сторону. — Тебя как зовут-то? Брюнет перевел свой взгляд на блондина, который прислоняясь к дверному косяку, как-то подозрительно щурился. — Саске Учиха. Ухмыльнулся Узумаки, поймав себя на мысли, что в годы Саске сам особым уважением к старшим не отличался. — Я — Узумаки Наруто. — А мне плевать кто ты такой… Я хочу побыстрее выбраться отсюда, — этот юноша не умел общаться со старшими. Казалось, что Саске был избалованный богатеньким сынком, что, несомненно, было не так. — Саске… — голубоглазый хотел было что-то сказать, но решил не портить о себе мнения и не ввязываться в спор с каким-то еще недорослем. — Твой поступок был преглупейшим. Не спорю, обычное дело: дети всегда задирают и обижают других, не задумываясь о их чувствах. Ты главное будь честен сам собой и лучше сто раз подумай, чем рисковать шкурой. — серьёзно проговорил юноша, нахмурив брови. — Ты еще молод и неопытен. Саске перевел взгляд красных глаз «несчастья» на своего собеседника. Сейчас мальчишка мог спокойно оценивать не только имидж своего собеседника, но и оценить его возраст. Вполне логично, что Наруто Узумаки старше Саске, причем он выглядит старше на несколько лет. — Сколько тебе лет? — внезапно спросил Учиха, прервав их затянувшуюся обстановку молчания. — Двадцать три, а тебе, я так понимаю, лет двенадцать? — ухмыльнулся Узумаки, издеваясь над пострадавшим. Саске злобно что-то под нос себе фыркнул, но его голос звучал более-менее спокойно. — Мне четырнадцать лет.***
Нежно-розовые волосы прекрасной дамы сейчас украшает заколка с красивыми синеватыми пёрышками. Удивительно, но синий цвет отлично сочетается с ее розовыми прядями, придавая волосам объем. Многие из знакомых Сакуры очень удивленно отмечают эту самую безделушку, которой она дорожит. Эта заколка подарена ей ее молодым человеком, Кёя Такасимо, в знак его любви и верности своих слов. Сакура была одной из немногих, кто не разучился видеть красоту в простых вещах, не разучился быть счастливым здесь и сейчас несмотря ни на что. В наше время уже пятнадцатилетние подростки говорят о том, какая у них дерьмовая жизнь. В этом мире теперь модно корчить из себя многострадальную отрешенную личность. Зеленоглазая была одна из немногих, чья жизнь строилась, несомненно, прекрасным образом. В свои двадцать лет она работает главным врачом и основателем поликлиники для детей в Крауч-Энде. Конечно же, данная идея не могла осуществиться по щелку пальцем, пришлось много труда и сил вложить в начало открытия столь нужного обществу здания. Сакура довольно сильно изменилась с того момента как решила открыть свою поликлинику для детей. Копну розовых волос она обычно закалывает заколкой на затылке оставляя свободными лишь передние пряди; шелковистые и ухоженные, они слегка завивались на конце; в изумрудных глазах всегда горела так называемая жизнь или любовь к жизни; на девушке была белая выглаженная рубашка, а на шее была чёрная ленточка, завязанная в форме бантика; белая рубашка была заправлена в строгую чёрную юбку-карандаш, которая была чуть выше колена; поверх рубашки и юбки красовался медицинский белый халат; ухоженные замшевые туфли, пусть и не самые дорогие в мире, на маленьком каблучке украшали миниатюрные ножки этой на вид очень юной девчушки. Пусть девушка и никогда не гонялась на модными новинками, но выглядела она и правда обворожительно. Каждая черта её лица говорила о том, что ей совсем недавно стукнуло восемнадцать лет, хотя на самом деле Сакуре уже было двадцать полных лет. На лбу юной красавицы красовался изумрудный ромбик, который был не столь украшением, как важнейшей меткой — её силы и мужества. — Небо не предел, — воодушевляющее то и дело повторяла себе вслух Сакура, стоит её взгляду изумрудных глаз устремиться ввысь. Не редко девушка загруженная своими мыслями, отрешенной от окружающего мира, задумчивый взгляд или даже некая мечтательность… в такие моменты особенно сложно прочитать на её лице черты хоть каких-либо эмоций. Каждый день девушки проходит в заботах, вечных делах касательно больницы. Зеленоглазая не хочет оставаться наедине с самой собой и своими мыслями, поэтому загружала себя какими-нибудь делами. Только когда солнце заходит за горизонт, она позволяет себе подводить итоги прошедшего дня. Это то самое время, когда приходят размышления о жизни, о красоте и явлениях природы. Закат похож на маленькое чудо. Небеса раскрашены во всевозможные оттенки красного. Солнце медленно опускается к горизонту. Оно уже не такое обжигающее и слепящее, как днем, а мягко пригревает теплыми вечерними лучами. Это самое небо и было самым любимым у Сакуры. Природа постепенно замирает, отдаленно слышен гул машин и гомон людских голосов, но становится все тише и тише. Небо начало затягивать темными тучами. Темно-серые тучи плотно заволокли собой небеса, пропуская лишь небольшие лучики света.***
Узумаки, как час назад покинул палату юного Учихи, оставляя его одного со своими бренными мыслями. «Они все ненавидят меня из-за моего красноглазия… Я проклятый ребенок. Мне всегда будут втыкать палки в колеса. Зачем же только Узумаки спас меня тогда? На это все могло закончить, так и не начавшись.» Внезапно череду его мыслей прервал шум отравившейся двери, а на горизонте показалась довольно миловидная девушка с розовыми волосами собранные в хвост. — Что, стучаться не учили? — не успев зеленоглазая зайти в палату, как ее тут же отчитал какой-то мальчуган. Сакура встретилась со взглядом красных глаз, она была поражена их… чистоте? Эти глаза были по истине чисты и прекрасны, хотя по своему вселяли ужас и даже какой-то детский страх темноты. Однако, Сакура не отступилась назад, а наоборот нашла в себе сила зайти в палату. — Я думала, ты спишь, пришла проведать твое самочувствие. — как-то по детски невинно похлопав ресницами, отчиталась девушка. — Саске, как ты себя чувствуешь? — Почему вы все спрашиваете меня об этом? Разве вас это как-то колышет? — язвительно бросил темноволосый, поудобнее располагаясь на кровати. Девушка будто не слышала в его речах той самой язвительности и колкости, она все так же вела себя вежливо и обоюдно с данной персоной. — Тебе нехило досталось. Ты ударился головой, потеряв сознание на несколько часов. Хорошо, что Наруто был рядом и привез тебя к нам. А то тебе было пришлось не сладко с такими серьезными ранами… — Ты знаешь Наруто Узумаки? — перебил ее Учиха, приподняв одну бровь. — Конечно, — незамедлительно ответила девушка, широко и по-доброму улыбнувшись. — Это мой двоюродный брат. Он к тебе сегодня заходил, да? Эти слова ввели парня в какой-то ступор. Этот блондинистый является братом этой розоволосой? Серьезно? Наверное забавная у них семейка! — Заходил конечно, он хотел убедиться, что со мной все хорошо. Убедился и ушел. — Вот оно как. Это похоже на братца! — не удержавшись, хихикнула Сакура. — У тебя ничего не болит? Тебя сильно отпинали, некоторые ушибы и синяки будут заживать несколько дней. Хорошо хоть что ножевых ранений нет. Саске больше нечего было сказать, он лишь наблюдал за Сакурой, которая подошла к его койке и присела на краюшек. Сакура то и дело повторяла свои вопросы о его самочувствие до тех пор, пока Учиха ей не ответит. И в это время она что-то старательно записывала в медицинскую карту. Из распахнутого окна, играючи, бегали солнечные зайчики. Как только один из них коснулся бледных рук Учихи, тот сразу расправил хмурые брови, будто уйдя вглубь своих мыслей. — Как тебя зовут? - прошептал Саске, опустив голову. Ему было неловко задавать такой вопрос простодушной Сакуре, поэтому он хотел, чтобы эти слова не дошли до её ушей. Но, нет! Обернувшись, Харуно уставилась на мальчика с глазами, мол, что, ты что-то сказал? На что темноволосый недовольно фыркнул, проклиная эту невнимательную простушку. — Аа… Меня зовут Сакура Харуно. Рада познакомится, Учиха Саске. — Ага, — как-то сухо отозвался, словно обиженно, парень.