....................................................................
По узенькой тропинке, что вытоптана была с незапамятных времен посреди древнего леса, пробежала пара тоненьких девичьих ножек; их обладательницы визгом и громким смехом нарушали монотонную песнь дремучей листвы и редкой птицы, залетавшей в эти края. Девицы бежали по темной, земляной дорожке, ведущей прямиком к широкому озеру. Сквозь трескучие ветви уже виднелась окровавленная закатом водная мирная гладь. Они добежали до озера, когда солнце уже окончательно распрощалось с нынешним днем. Девица покрупнее, с развевающимися русыми локонами, — это была не кто иная, как Дора — уже отдышавшаяся после резвого бега, хитро покосилась в сторону сидящей рядом у кромки воды подруги. — Пс, Агна, смотри, что у меня есть, — пошуршав в складках домашнего, по колено, платьица, Дора, медля, дабы заинтриговать, извлекла обычный… кухонный нож. Агна издала изумленный возглас, ожидаемо вопросив, зачем ей, девушке, носить этот предмет с собой? Дора таинственно улыбнулась. — Как зачем? — сделала она удивленный вид. — С этим, водяной*** меня точно не тронет! Агна воззвела глаза в вечернему бархатному небу. Об этом она даже не подумала. Ну кругом ее окружает эта темнота! Сию байку она знала, мол, воткнув в землю у берега нож, Нэк, водяной дух, тебя нипочем не тронет. — Да уж, а я думала ты в эти сказочки не веришь, — сомнительно протянула девушка, бросая подвернувшийся под руку камешек в темную воду. Как она и ожидала, с левого бока донеслось возмущенное сопение. — Знаешь ли, люди такие вещи веками практиковали, и я не вижу смысла открещиваться от этого сейчас. Кстати, видишь — кувшинки цветут. Значит, здесь точно обитает Нэк! — Дора торжествующе откинулась на локтях назад, зарываясь в песок поглубже. — Может это и глупо, но мне на сердце спокойнее будет, и место здесь такое… иной раз страх берет. Агне этот разговор не нравился. Местность действительно отдавала мистикой: глубоководное озеро, каменные валы, мелькающие тут и там фонарики светлячков, начинающие мерцать звезды и дремучий лес вокруг. Но девушка ни за что себе в этом не призналась бы — она не верит в сказки! — У тебя просто слишком богатое воображение, Дора, милая — фыркнула она. — Веришь… во всякое. Согласись, это нелепо! Тут уже завязался спор. Из шуточного он перерос в яростное сопротивление двух точек зрения. — Раз так! — воскликнула раскрасневшаяся от гнева Дора. — Раз так, оставайся-ка ты здесь одна. Ты же человек науки, разумный человек, ты не боишься всяких бабушкиных сказок. Слабо? Внутри у Агны все похолодело, и она по инерции подобрала ноги под колени еще глубже, словно бы ища защиты. Они с Дорой так долго и яростно спорили, что праздновать сейчас перед подругой труса представлялось для Агны абсолютно невозможным. Гордо вскинув голову она равнодушно ответила, что она, Дора, может идти, и что ей, Агне, совершенно не страшно остаться здесь одной, тем более, до деревни совсем недалеко и ей известно, что опасных животных в этих местах не водится. — Ну раз так, значит я пойду, — ответила Дора, поднявшись и отряхивая одежду от песка. — И нож с собой — заберу, ты же все равно в это не веришь. Агна только фыркнула, выражая свое глубочайшее презрение. Дора сделала уже шаг вперед, как вдруг обернулась обратно к подруге: — Может, ну этот спор и пойдем отсюда, а? — Агна упрямо помотала головой. Дора вздохнула. — Ну давай хоть нож оставлю? — Снова отрицание. С минуту Дора еще убеждала упрямого разумного человека, но без толку. А нож она все-таки положила рядом с Агной, хотя та и была недовольна. Гордая Агна осталась посреди озерного сумрака, плохо освещаемого светлячками и звездами, одна. Обхватив саму себя за плечи, она стала вглядываться в умиротворенную воду. И ничего ей не страшно, глупости какие. Вот пройдет с полчасика и она домой пойдет, нечего тут тоже засиживаться, и так уже скучно становится. Послышалось совиное уханье. Агна сохраняла внешнее спокойствие, только вот от малейшего шороха стала вздрагивать. — Пещерное чувство… Гнать прочь, прочь… Все это сказки, — твердила она про себя как мантру, раскачиваясь взад-вперед. — Не феи, а простые светлячки! Как некстати стали вспоминаться мифы, касательно природы коварного, изменчивого Нэка. Что волосы у него зеленовато-черные, как тина; глаза темные, глубокие, как озеро; что между пальцами рук и ног имеет он перепонки, или рога или еще что-то нечеловеческое; что чарующей игрой своей скрипки завладевает он думами человеческими и утаскивает их на дно; Жуть, если честно. Сидела Агна так, храбрилась, убеждала себя верно уж на протяжении получаса. Пора было уже и домой идти. Встала она, нож подобрала, отряхнулась и торжествующая улыбка заиграла на ее изогнутых губах. — Сказки это все! — крикнула она в вечернюю тишь. — Сказ-ки! Тебе нет места в разумном веке, Нэк! Но и это еще было не все. Она должна была утвердить свою мысль и волю на деле. И тем более она уже давно хочет искупаться. Нож беззвучно упал на песок. Торопливо Агна сняла с себя легкое платье, оголяя стройное девичье тело, уже обретшее женственность форм, белеющее в звездах; она твердо взглянула на озеро; посмотрела на нож; толика сомнения появилась на лице, впрочем, быстро исчезнув. — И никакая железка мне не нужна! — неестественно высоким голосом выкрикнула девушка и свободно пошла к озеру. Вода приятно холодила нежную кожу. Если поначалу Агне было страшно, то сейчас она просто наслаждалась плаванием; и одной даже приятнее — никто не жужжит под ухом, не донимает байками. Как могли ее пугать этот лес и прекрасные, далекие звезды? Они — часть природы, равно как и она сама. Как же она могла страшиться этих ласковых озерных объятий? Радостный смех Агны рассыпался на десятки колокольчиков, упавшие в глубину озера. Но если колокольчики звенят, значит они должны кого-то о чем-то предупреждать, или кого-либо будить. В очередной раз нырнув с головой, Агне показалось на миг, что она видит чьи-то горящие угли глаз. Девушка вскрикнула, только получилось бульканье. Быстро она вынырнула на поверхность, глубоко дыша обнаженной грудью. Она видела? Примерещилось? Храбрости у нее заметно поубавилось. И как-то само собой пришла мысль, что она уже накупалась вдоволь. Агна плавала рядом с большим камнем, выступающим из озера. До берега было недалеко, и она поплыла обратно. Внезапно, все точно стихло — и редкие птицы, и сверчки, и Агне смутно стало не по-себе. Ее руки начали грести с удвоенной силой. — Торопишьс-ся, крас-савица? — послышался вкрадчивый, словно доносившийся слабым ветром, шепот откуда-то позади. Агна слабо выдохнула, чувствуя пробежавший по всему телу озноб; уши слышали, мозг отказывался верить. — Обернис-сь, моя Агна, — нежно прошептал незнакомый, явно принадлежащий мужчине голос. Конечно, она не обернулась. Страшно перепуганная, девушка судорожно продолжала плыть; она должна была доплыть до берега во что бы то ни стало, прежде чем… Заиграли, - нет, воцарились, затрепетали, заискрились — первые звуки скрипки; тончайший, пронзительный звук, с дрожащей истомой, возносящийся постепенно вверх, становился насыщеннее, глубже; мелодия эта была полна смертельной, нечеловеческой тоски; она завораживала, заставляла застыть и слушать, слушать… Агна отчаянно сопротивлялась, воля ее была поистине сильна. — Нет! — крикнула она, не думая уже логически. — Не возьмешь! А скрипка все кричала, повелевая остановиться, резала ночь и духовную силу Агны. И, увы, добила. Берег, напоследок задвоившийся в близких к обмороку глазах, окончательно скрылся из виду несчастной и вот уже перед ней раскинувшееся во всей своей мрачной красоте ночное озеро, где посередке стоит большой камень, а на нем сидит высокая, худощавая фигура, неистово играющая на скрипке, скрытая в ночи; видны лишь длинные прямые волосы, развевающиеся на ветру. Это не ее тело плыло к туда, не ее волей. Агну будто сковало невидимыми путами и медленно, но верно, тянули к проклятому камню. Едва заметно, мимо проплыла кувшинка. Вот она уже у подножия камня. От ужаса сводит горло и только одна мысль бьется, что она, Агна, современный человек, и что такого не бывает;, но и отрицать эту музыку тоже было нельзя, она тянула к себе, как мотылька — огонь. — Иди ко мне, — прошелестело в воздухе так тихо, что Агна подумала, что ей послышалось. Тело говорило обратное — его настойчиво тянуло наверх все теми же путами. — Боже Господи! — пробормотала бедная девушка, вспоминая все средства от нечисти. - Нет, о нет! Святая Мария, Заступница, спаси! Как ни странно, но и это не помогло. Тихо ужасаясь, давя вопль, взбиралась завороженная Агна на верхушку камня. Она уже стоит на каменной поверхности, в эту ужасную ночь, абсолютно голая и беззащитная. Словно во сне садится подле существа из другого мира и тихо молится про себя. Особенно высокая, отчаянная нота — у Агны щемит сердце — и игра прекращается, оставляя за собой звенящую, вибрирующую в напряжении пустоту. Она не может видеть его лица — оно скрыто волосами, да она и смотрит только прямо, вдаль, не смея шевелиться. Агна затаивает дыхание, сдерживая рыдания, когда чувствует чужое прикосновение к своим длинным влажным волосам. — Агна, — снова произносит Нэк ее имя, мягко катая во рту каждый его звук. — Агна. Не бойс-ся, я не с-сделаю тебе плохо. — Мягко произносит существо. Агна вздрагивает, когда его ледяная рука — с перепонками! — ложится на обнаженную кожу ее плеча. — Пос-смотри на меня. Помедлив, Агна еле поворачивает голову вбок — и она видит его. Он молод, очень молод, по крайней мере, таков его облик сейчас; его острые уши выступают из-за длинных, отдающих зеленью волос; глаза светятся темным, пугающим огнем, а белок их светится золотом; это остроскулое, хищное лицо можно было бы назвать красивым, если бы оно не было таким потусторонним; Водяной был облачен в одни брюки, и кожа его была бледно-зеленой. А вот кожа Агны стала пергаментно белой, ибо вся кровь схлынула с ее испуганного юного лица. Нэк тоже изучает Агну, немного склонив голову к своему сильному плечу. — Крас-сивая святая**** Агна, — задумчиво тянет он, оглаживая длинными пальцами тонкую шею девушки. — Не веришь в меня? Агна сглатывает вязкую, комом вставшую, слюну. Ей плохо, она жаждет упасть в обморок, но, видимо, надо ответить? — Теперь верю, — еле слышно шепчет она обескровленными губами, которые тут же накрывают, очерчивают ледяные конечности; Агна начинает дрожать. — Теперь веришь, — тихо повторяет он, но слова его кажутся громче упавшего дерева. — Я должен был доказать, моя с-святейшая. Ты так громко говорила, и так с-смело, — с шеи его водяная рука переместилась на юную полную грудь, полностью накрыв ее своей широкой дланью, на что Агна попыталась отодвинуться, но в ответ ладонь на груди несильно, но ощутимо сжалась, вырвав из девушки болезненный стон, — твои речи были так с-самонадеянны, что я заинтерес-совалс-ся… Агна судорожно втягивала свежий воздух, дрожа всем телом, чувствуя чужеродную ледяную руку, нагло массирующую ее грудь, не зная, что делать и чем это все кончится. Он может утопить ее, это полный абсурд, все кончится смертью, — панически соображает она. — Чего вы… чего вы от меня хотите? — собирая силы, произносит Агна, делая голос тверже и громче. Нэк, кажется, даже озадачился: — Чего я хочу? — будто в раздумьях проговаривает он. И тут же его глаза вспыхивают адским, нехорошим заревом. — С-святейшая Агна, я хочу того же, чем обладаешь ты. Ты, не ценящая того, чем владеешь. Ты, попирающая С-силы Природы, отважная, надменная Агна. — голос его, утративший былую бесстрастную нежность, становится все более жгучим и ядовитым; Нэк повернулся к Агне всем корпусом и склоняется над ней, принуждая ту в ужасе отступать от нарастающего натиска. — Я могу только мечтать, о, только мечтать об этом! Мне не с-суждено обрес-сти покой в Вечном Царс-стве, мне не дано бесс-смертной души! — с горечью заканчивает он, и тревожный огонь в его глазах гаснет, возвращая их к той бездонной тьме, что обыкновенно царит в них. «Дева, помоги! Это мой шанс!» — набравшись храбрости, девушка как можно спокойнее начала говорить, глядя прямо ему в глаза: — Милый Нэк, отчего же тебе это не дано? Бог милостив, и любая живая тварь на Земле, будь то человек, или животное, обладает душой. У всех один дух, говорит Екклезиаст. А те, кому не дана была душа при рождении, тот может заслужить ее добрыми деяниями своими, ибо такое не раз уже бывало в истории. Когда монах, увидевший одного из твоего народа, игравшего на флейте, сказал, что скорее посох его расцветет дивными цветами, чем он, дитя Природы, получит бессмертную душу, то, чуть позднее, этот монах обнаружил, что посох его расцвел, и тогда он понял, что был неправ, и что душа уготована всем, кто ее искренне желает. Она выдохнула, закончив длинную речь, выбившую из нее немало сил. Очередной порыв ветра вызвал у несчастной, ожидавшей своего приговора под звездным небом, еще большую дрожь. А Нэк, казалось, заинтересовался; жадно впитывал он слова Агны, вселяющие в него измученную надежду. — Вот как, добрыми деяниями… — он внимательно смотрел на бледную девушку, еле вскрикнувшую, когда длинные конечности обхватили ее стан, поддерживая и приближая к себе одновременно. — Я знал, ты — святая Агна, ты принесла мне добрую вес-сть. Ты добра и прекрас-сна, и тебе не надо боятьс-ся. — Агна с изумлением посмотрела на него. — О да, я чувс-ствую твой с-страх, или ты дрожишь от холода, моя с-сладкая? Что ж, я пос-стараюс-сь с-согреть тебя. К этому моменту Агна почти окончательно потеряла из виду ту грань, что разделяет явь и вымысел, и практически ушла в бессознательное, как тут она пришла вся в движение, и яркая вспышка осветила ее изнутри, обжигая и окатывая ледяной водой одновременно; то было прикосновение хладных перепончатых пальцев между ее ног. Агна бессильно всхлипнула. — Ты ощутишь жар, — нежно, почти интимно прошептали ей на ухо; с этими словами пальцы, что нежно поглаживали мягкое междуножие, скользяще вошли внутрь; сколь мало оставалось сил у Агны, она все же закричала, не желая принимать эту мерзлую конечность в тепло своего тела, но ее не спрашивали; темп наращивался и обещанный Нэком жар начал расползаться по всему окоченевшему, прижатому к Водяному, телу Агны, покорно принимающему убыстряющиеся ласки. Она вскинула голову к небу, задыхаясь, изгибаясь в холодных руках, тихонько постанывая от незнакомых ощущений, не понимая ни их природу, ни саму ситуацию, казавшуюся бредом, страшным сном. Звезда, горевшая на небосклоне ярче всех, начала разрастаться, ее ослепляющий свет норовил заслонить собой все и в этом пограничном состоянии ее губы перехватили чужие, холодные; ее уста точно пили, и она закричала в поцелуй; этот чудовищный пульсирующий свет вспыхнул наконец со всей мощью и она провалилась куда-то за грань..........................................................................
30 июля 1901 год от Р. Х. Сегодня целый день отчего-то болит голова и саднит тело. Странно, я ведь вчера только немного пробежала с Дорой наперегонки. Правда, она утверждает, что я вчера пробыла у озера всю ночь и будто бы посеяла ее дурацкий нож. Удивительно то, что я сама не помню, как дошла. Ох уж эти мигрени, с ними даже провалы в памяти случаются. Как бы там ни было, а все-таки я ей доказала, что не боюсь бабушкиных сказок! ___________________ * деревня в Норвегии. ** существо из скандинавского фольклора, домашний дух, схожее с английским гоблином, шотландским брауни, немецким кобольдом и голландским каботерем. *** таинственный и опасный водяной дух, обитающий в реках, водопадах, ручьях и озерах. Способен утопить купальщика или держать в своем подводном царстве в плену. Цветущие кувшинки — верный признак того, что поблизости находится Нэк. Чтобы защититься от него, перед тем, как отправиться купаться, нужно связаться Нэку руки, воткнув в почву у берега нож. Может принимать разные облики. Превосходный музыкант — преимущественно скрипач. Даже в самое веселой его мелодии есть нота грусти, поскольку ему не суждено обрести покой. У него нет человеческой души и он страдает от этого. **** Агна (ирл) — святая, целомудренная.