***
На вечеринке чертовски громко. Гарри облокотился на стойку в кухне, потягивая содовую и стараясь не обращать внимания на двух девушек, которые целуются в поле его зрения. Он не чувствует отвращения или чего-нибудь другого. Ну, может, совсем немного. Чёрт, если люди хотят делать это — пусть делают. Ему кажется, что всё это как-то пресно. Для него, по крайней мере. Он действительно не понимает, почему вокруг этого такой ажиотаж. Парень смотрит вниз, на свою чашку, когда девушки начинают лапать друг друга, наблюдая за тем, что кола начинает выплескиваться за края. Он не должен быть здесь. Это не его место. Он не антисоциальный, или против того, чтобы хорошо провести время. Просто ему не совсем нравится то, что его бросили друзья, когда он особенно не в настроении. Кто-то проскальзывает рядом с ним, хлопая руками. Гарри поднимает глаза и обнаруживает Кендалл, которая смотрит на него исподтишка, улыбаясь во весь рот. — Эй, — говорит она, сделав глоток из собственной чашки и глядя на Гарри из-под ресниц. Она великолепна, бесспорно: длинные волосы ниспадают на плечи, чёрный карандаш для глаз подчёркивает её карие глаза, но Гарри не заинтересован ею вообще. Он задаётся вопросом: кто же её подговорил подойти к нему? Потому что он помнит, что никогда не говорил ей ни слова. Он даже знает, что ей неизвестно его имя. Парень вновь опускает глаза на свою чашку с колой, фокусируя взгляд на полу. — Привет. — Почему ты здесь один? — Она стоит на высоких каблуках, одетая в короткое платье, которое не доходит до колен и слишком показывает декольте. Он понимает это только тогда, когда встречается взглядом с ней и осознает, что выглядит так, будто оценивает её (хотя такого не бывает почти никогда, его глаза просто любят побродить). Ох, чёрт. — Гм, — бормочет он, чувствуя, как его лицо краснеет от ухмылки Кендалл, которая до сих пор смотрит на него. Чёрт, чёрт, чёрт. Нет, — Гм. Она медленно двигается ближе, играя с отворотами его пиджака. — Ты знаешь, здесь нет ничего, чтобы стыдиться. Девственники такие милые. — Ла-а-адно, — Гарри повышает голос, ставя чашку на стол, и отводит её руки подальше от пиджака. Он посылает ей кроткую улыбку, прежде чем повернуться вокруг неё и быстро выйти из комнаты в поисках кого-то, кого знает, потому что он чувствует себя неловко и отчасти хотел бы вернуться домой. Парень видит Зейна на лестнице, которая ведёт наверх, а сам Зейн пускает дым блондинке в рот. Её руки обвились вокруг его шеи, она одета в спортивный укороченный топ и светлые джинсы. Одна из рук Зейна покоится на её спине, в то время как в другой он держит косяк. Гарри терпеть не может быть незамеченным, поэтому… — Зейн! — шипит он, хватая друга под руку, дергая его примерно до тех пор, пока Зейн не отстраняется и смотрит на него слегка вяло. — Что? — бормочет он, чувствуя сопротивление. Блондинка стреляет в Гарри взглядом, но он игнорирует её. — Мы можем уйти? — спрашивает он, ненавидя то, что он может услышать уязвимость в его голосе. — Что? — снова спрашивает Зейн, сдвигая брови вместе. — Гарри, мы только что пришли сюда. — Пожалуйста, скажи мне, мы можем отсюда уйти? — слова сами вылетают из уст Гарри, слабые и плаксивые. Он чувствует себя как полнейшее дерьмо. Зейн слышит отчаяние в голосе Гарри, хотя бы потому, что выражение его лица перерастает во что-то опечаленное. — Да-да, конечно, — он сам отталкивает блондинку, в последний раз целуя в щеку. Повернувшись к Гарри, он что-то говорит, но тот не может расслышать, ведь музыка оглушила весь дом. — Что? — кричит он, наклоняясь ближе, чтобы услышать его. Зейн качает головой и, хватая Гарри за руку, тащит его прочь из гостиной. Он заставляет его выйти на крыльцо заднего двора, задвигая двери, которые приглушают звуки изнутри. Зейн отпускает руку Гарри и дотрагивается до своего рта, нащупывая зажигалку в карманах. Гарри тихо стоит рядом с ним, когда он вновь зажигает сигарету, и запах травы снова заполняет воздух между ними. Он вдыхает дым, смотрит на него добрыми глазами и спрашивает: — Что случилось? Гарри тяжело вздыхает. Тревога начала медленно отходить, но он всё-таки не может успокоиться. — Мы можем пойти домой? Лицо Зейна смягчается. — Почему? Что произошло? — Ничего не случилось, я просто хочу, чтобы… — он прервал свою речь, потому что в проёме сдвижной двери появляется хулиганистые лица Лиама и Найла, которые направляются в их сторону, спотыкаясь и задевая руками друг друга. — Гарри! — Найл восклицает с бутылкой пива в руке. — А как же Кендалл? — он продолжает говорить, не давая Гарри возможности ответить, — Нет, я больше всех хочу вас свести? — Ты попросил Кендалл трахнуть Гарри? — говорит Лиам, и его щёки мгновенно вспыхивают. — У меня ничего не было с ней, — говорит им Гарри, сжав челюсти от досады, которая охватила его. — Приятель, у нее великолепные сиськи, — отвечает Лиам, беря косяк из пальцев Зейна. Найл разворачивается со своей бутылкой, и пошлая ухмылка расползается по его радостному лицу. — Я знал это, правда? Гарри смотрит на Зейна и ожидает его реакции, но его друг только пожимает плечами, дёргая молнию своей куртки вверх и вниз. — Она хороша, — бормочет он, но это звучит так, как будто он пытается успокоить ребят, соглашаясь с ними. Хотя, на самом деле, он попросту не рассказывает им, что чувствует по поводу всей этой ситуации, сказав то, что они хотят услышать, ведь они переубедят его в обратном. Гарри знает, каково это, но ему просто хотелось бы, чтобы равнодушие Зейна принесло больше комфорта. — И она имеет опыт, — добавляет Лиам, спустя мгновение, выгибая бровь и показывая то, как он впечатлен. — Хм, это тоже, — соглашается Найл, вытирая мокрые губы тыльной стороной ладони, — Знает, что делать. И да. Гарри не разозлить, но всё это его немного взбесило, потому что залегло слишком глубоко в душе. Он знает: это его вина в том, что это сейчас происходит, потому что если бы он просто раньше рассказал всё его друзьям, ничего бы этого не произошло. Так или иначе, это время наступило. — Я гей. (Если когда-нибудь и будет подходящий момент для этого, то он наступил). Он выпалил эти слова не так, когда он представлял раньше, как сказал бы своим друзьям, ну, да ладно. Сейчас это было вопросом жизни или смерти, потому что ему почти досадили там, на кухне. Все уставились на него. У Лиама отвисла челюсть, и, кажется, он вообще не чувствует мышц лица… Лицо Найла исковеркало растерянное выражение, как будто он не может поверить в то, что Гарри только что сказал. Зейн, в отличие от двух других, выглядит понимающе, и Гарри был не удивлен, ведь у того были подозрения все время. Все молчали до тех пор, пока Найл не начал пожимать плечами и говорить: — Ладно, хорошо, мы можем просто оставить тебя с Заком. А затем все снова выходит из-под контроля. — Да, он порядочный парень, — соглашается Лиам, передавая косяк обратно Зейну. — Кажется, он отлично выглядит, — продолжает Найл, делая глоток своего пива. — Да, определённо, — замечает Лиам. — Он в баскетбольной команде со мной, так что я видел его голым в раздевалке. — Значит, решили? — спрашивает Найл, и Лиам серьезно кивает головой. — Ребят, — вмешивается в их диалог Гарри, не в силах больше сдерживаться, а его голос почти ломается, — я не хочу трахаться с Заком. Зейн любознательно смотрит на него позади, окруженный облаком дыма, но потом именно Найл начинает говорить: — О, так ты тот, кто любит трахаться. — И, о Боже, это не то, что Гарри вообще имел в виду. — Почему ты так говоришь? Я уверен, что тот парень… Как его зовут? Джесси? — Джастин, — поправляет Лиам. — Да, точно. Джастин. Я уверен, он будет «за». — Некоторым геям даже не нравится анальный секс, хотя… — Зейн говорит им, слегка сжимая губы от отвращения. Гарри хочет обнять его, потому что да, наконец-то, блять, кто-то на его стороне, даже если это не совсем то, чего хочет Гарри. К сожалению, двое других, кажется, так не думают. — Ну, я имею в виду, если Гарри хочет сосать чей-то член, — продолжает Найл, — я не думаю, что будет проблемой найти ему подходящего парня на этой вечеринке. — Черт, он может сосать мой член, если хочет, — говорит Лиам небрежно, и это просто… Гарри, конечно, любит Лиама, как лучшего друга и всё такое, но если подумать, он не будет этого делать, считая Найла и Зейна тоже, даже если бы он и имел сексуальное влечение к любому из них, хотя бы чуть-чуть. Понятно, что всё зашло слишком далеко. Тьфу. Почему настолько трудно объяснить, что он чувствует? — Слушайте, я… — Гарри трёт затылок, пытаясь собрать слова в кучу так, чтобы друзья его поняли. — Я ценю предложение Лиама, но… — Но ты бы хотел сделать сам себе минет! — Найл кричит, сияя от уха до уха, как будто он только что решил одну из самых сложных загадок в мире. — Нет, Найл, это не то, что я… Найл отрывается от Лиама и берет Гарри за руку. — Ни слова больше! Я точно знаю, кого ты хочешь, — он делает паузу для эффекта, бросая взгляд на других ребят. — Профессионала… Глаза Гарри расширяются от ужаса. Пожалуйста, пусть это будет не то, о чём он подумал. — Чёрт, да, — говорит Лиам, с глупой улыбкой на лице. Зейн просто нерешительно качает головой, и его губы дрожат от досады. — Пойдёмте! — Найл тащит Гарри обратно внутрь, не давая ему возможности согласиться или наоборот. Все четверо пробираются сквозь чрезмерное количество людей и выходят через парадную дверь, а смущение, тем временем, завязалось узлом в животе Гарри. У него закрадывается ощущение, что следующая часть вечера не будет идти так хорошо. Блять.***
Они подходят к обычному на вид зданию, и несколько этажей имеют такой же приличный вид. Гарри все еще чувствует мурашки, которые пробираются вверх по его спине. — Где мы? — Это… похоже на клуб, — отвечает ему Найл. Его ответ совсем не приносит облегчения Гарри. — Давай! — кричит он возбужденно, пробираясь к лестнице. Хотя Лиам выглядит немного скептически, наверное, благодаря алкоголю и замутнённому восприятию, он следует за ним только после минутного колебания. Гарри поглядывает на Зейна, но выражение лица того трудно разглядеть под тусклыми уличными фонарями. Глубоко вдыхая, надеется, что он сможет поддержать его, придёт на помощь. Внутри Гарри ощущает, что это не совсем то, чего он ожидал. Первое, что он замечает — это шест, который находится прямо в центре главной комнаты. Второе — что везде есть мужчины. Большинство из них без рубашек, в узких брюках, в то время как другие — полностью одеты и выглядят так, будто их уже обслужили. Это действительно лучшее слово, которое Гарри может использовать, чтобы описать, что происходит. Это занимает у него около трёх секунд, чтобы понять, что он находится в борделе… или, точнее, гей-борделе. Блять. Все четверо просто столпились в кучку и стоят около двери, и Гарри думает, что его бы даже не заметили, если бы он ушёл отсюда. Прежде чем он сможет размышлять на эту тему дальше, полуголый мужик подходит к ним. Он ухмыляется, когда начинает рассматривать их. Делает шаг ближе и проводит рукой вниз, ероша немного рубашку Найла. Его глаза темнеют, когда он бросает взгляд назад и бормочет: — Добрый вечер, господа. Он бросает им злобную ухмылку, прежде чем уйти прочь. Найл был первым, который что-либо сказал, посвистывая и поправляя кепку. — Блин, я не гей, но я был бы не против отсосать у него. — Этот точно гей, — указывает Лиам и сдвигает брови так, что между ними образовываются складки. — Тс-с-с, — просит замолчать его Найл, указывая рукой в лицо Лиама, когда другой человек начал подходить к ним. У него тёмные волосы и он одет в костюм, на нём даже есть галстук. — Привет, мальчики, — он здоровается с ними, вежливо улыбаясь. — Чем я могу вам помочь? Возможно, я смогу вас заинтересовать приватным танцем? Он придвигается ближе к ним, и блондин встает рядом с ним, в то время как тот внимательно разглядывает четырёх друзей. — Нет, спасибо, — отвечает Найл быстро, — мы на самом деле заинтересованы в… Э-э, других услугах, которые вы предлагаете. Мужчина причудливо изогнул бровь, немного пугая блондина. (Гарри не может понять, но ему становится интересно, откуда Найл всё это знает.) — Для всех четырёх? — Нет-нет, — Найл качает головой, а затем Гарри пихают вперёд без какого-либо предупреждения, — только он. Гарри спотыкается и пытается проглотить комок, застрявший в горле, который появился, как только он посмотрел на взрослого мужчину. Он знает, что он притворяется, но он испуган, и никогда не видел настолько непроницаемого лица. Ухмыляясь, мужчина говорит: — Следуй за мной, — он поманил его взмахом руки и начал выходить из комнаты. Гарри озабоченно поглядывает на своих друзей. Найл в полном восторге, его брекеты видны из-за его улыбки, Лиам выглядит несколько обеспокоенно, как будто обдумывая всё это, а Зейн, кажется, выглядит слишком застенчивым, чтобы высказать своё мнение, но хлопает Гарри по спине и посылает ему слабую улыбку. Теперь, может быть, настало самое хорошее время, чтобы сказать им правду, прежде чем все это пойдет к чертям и его голова взорвётся, но… Гарри просто не хватает уверенности, чтобы сделать это прямо сейчас. Вместо этого он глубоко вдыхает и идёт к комнате, в которой только что исчез мужчина, пройдя через какие-то навесы, свисающие с потолка на пол, словно какой-то барьер. Брюнет уже ждёт Гарри на другой стороне, его губы застыли в задумчивом выражении. — Так, — начинает он, давая Гарри все рассмотреть. — Кого ты ищешь? — В смысле? — тихо спрашивает Гарри. — Своего человека, — понятнее утверждает мужчина, всё ещё сладко улыбаясь. Но, смотря на неизменное выражение лица Гарри, он начинает улыбаться безумнее. — Ты застенчивый, правда? Я знаю человека, который поможет тебе раскрыться. Гарри совсем не понравилось, как это прозвучало. — Почему бы тебе не пойти наверх, — он продолжает. — Комната номер шесть. Устраивайся поудобней. Я пришлю к тебе кого-нибудь через пару минут. — Он гладит Гарри по руке и вновь уходит. Гарри кусает губу и смотрит на лестницу слева от него. Господи, на что он подписался? Осторожно, он начинает медленно шагать, размышляя о всевозможных путях выхода из этой ситуации. На самом деле, он не нашёл хорошего выхода, поэтому доходит до лестничной площадки и начинает искать правильный номер комнаты. Оказывается, она была в самом низу, в конце зала, и оказалась незапертой, когда Гарри подошёл к ней ближе. Рассматривать в спальне оказалось нечего: только кровать с изголовьем и небольшой стол в сторонке. Гарри просто садится на край кровати и опускает свои потные ладони на джинсы. Он знает, что просто должен спуститься вниз и признать правду, покончить с этим. Они его друзья, конечно, они поймут… ведь так? Дверь скрипнула, и его голова поднялась вверх, чтобы посмотреть, кто зашёл. Как оказалось, парень немного противоречил себе. Его пушистая челка напоминала Гарри растрёпанного котенка, в то время как волосы на его голове что-то определенно значили, например, заставляли его казаться кем-то по-мужски пугающим. Он шагает с твёрдостью, но даже когда садится, Гарри может видеть не только, какой он есть, но и то, насколько он мал. Его нос морщится мило, как у ёжика, а его скулы острые, как… лезвия. Хоть его губы и были соединены в одну линию, взгляд его голубых глаз был безошибочен. Гарри на самом деле не знал, что сказать. Что говорят люди в таких обстоятельствах? Подойдёт ли обычно приветствие? — Эм, приве-ет, — то, что он, в конце концов, решил сказать, глядя на брюнета неуверенно. — Как тебя зовут? Парень посылает Гарри равнодушный взгляд. — Я Луи. — Ладно, хорошо. — Гарри кивает. — Меня зовут Гарри. Но как… — Слушай, как насчёт того, чтобы пропустить болтовню? — Луи прерывает его, безразлично осматривая. Гарри открывает рот, чтобы заговорить, но всего лишь одним плавным движением Луи снимает футболку через голову и оседлывает бедра Гарри, тут же целуя его шею. Хорошо, что все это длится быстрее, чем Гарри ожидал. Идеально. Он кладет руки на талию Луи, стараясь мягко подтолкнуть его, чтобы он ушел, или, по крайней мере, попытаться сделать так, чтобы тот остановил скольжение по его заднице и перестал хватать за его промежность. — Я думаю, что мы должны, э-э… я думаю, будет лучше, если мы продолжим говорить, знаешь, — он нервно усмехается и пытается отодвинуться подальше ото рта Луи, потому что: О боже, какого хрена Луи делает? Вообще-то, это не совсем противно, но, безусловно, некомфортно и ото всего этого его подташнивало и немного нервировало. Луи удивленно тянет за вихры на его голове, прищурив глаза и глядя вниз на Гарри. — Что? Гарри поднимает руку, чтобы смущённо потереть затылок. — Эм, прости, я… — Ты же не маленький, правда? — Нет, мне семнадцать, но… — Что, ты не считаешь меня привлекательным? — Луи выглядит обиженным, и черт. Это не то, что Гарри имел в виду. Отлично, теперь он просто взял и обиделся на него. Просто чертовски здорово. — Нет, нет! — Гарри успокаивает его, — Господи, нет. Ты великолепен, хм. Я просто… — Ты девственник и твои друзья притащили тебя сюда, чтобы наконец-то ты смог потрахаться, а ты нервничаешь и бла-бла-бла… Я знаю всю историю, — Луи пренебрежительно машет рукой в воздухе, смотря на ухмыляющегося Гарри. — Господи, успокойся. Я не собираюсь задерживать свой палец в твоей заднице, или ещё что-то… если ты не хочешь меня. — Нет, я в порядке, — Гарри хрипит, проводя своими ногтями по простыне. — Ладно. Гарри облегченно вздыхает, когда с легкостью опускается на матрас, в первый раз с тех пор как он вошел в комнату. То есть, пока он вздыхает, Луи небрежно говорит: — Я собираюсь немного отсосать у тебя, а потом ездить на твоем члене. Господи. — Тебе даже не придётся ничего делать, — говорит он Гарри, перемещая пальцы вниз по его телу. — Просто расслабься и позволь мне сделать то, за что мне заплатили. Без лишних слов, он начинает расстёгивать ремень Гарри, игнорируя его лепет. — Нет, слушай, это… это прекрасно, правда. Мы… мы не должны ничего делать. Мы можем просто поговорить, и… Выражение лица Луи меняется, когда он поднимает глаза вверх, а слова Гарри замирают в его глотке. Он смотрит туда, где его руки нависли над Гарри, а затем опускает взгляд обратно, чтобы встретиться с его глазами разинув рот. Чёрт побери, это именно то, чего Гарри хотел избежать. — Ты не возбуждён, — Луи говорит очень медленно, поворачивая голову к его лицу. Гарри тяжело вздыхает и снова начинает говорить. — Ага, ну, видишь как я… — Ты хотя бы гей? — Да, да, — Гарри бормочет что-то и садится на кровать, а Луи слезает с его бедер и садится на матрас рядом с ним, глядя, словно олень, попавший в свет фар. — Я просто… — он нервно сглатывает и смотрит на Луи растерянно, — я асексуал… Первый раз, когда он сказал это вслух. Первый раз, когда он сказал это кому-то, и он чувствует себя так чертовски хорошо, что он даже не помнит, почему так долго он держал это в секрете. — Так, — Луи говорит медленно, разглядывая Гарри и сдвинув брови, будто пытаясь что-то вспомнить, — это значит, что у тебя нет предпочтений? — Ну, нет, — Гарри отвечает ему, — это то же самое, что и у пансексуалов. — Ладно, — Луи растягивал слова, закинув ногу на ногу и дотрагиваясь руками до своих лодыжек. Он всё ещё без рубашки, и Гарри замечает татуировки на его руке и груди, которые выгравированы на загорелой коже. Луи, одетый в чёрные брюки, кажется, заинтересовался, возможно, он даже его заинтриговал. Сев на кровать, Луи решил привлечь внимание Гарри к себе. — Ну и, когда ты хочешь заняться сексом с самим собой? Что, блять? Гарри еле сдерживает смех, который отдаётся комом в его горле, потому что это должен был быть серьёзный разговор, но то, что Луи просто вот так спросил это, весьма абсурдно. Качая головой, он говорит: — Нет, это… я даже не знаю, как это называется, но я не… я не хочу заниматься сексом с самим собой. Я… разве это не мастурбация? Луи просто пожимает плечами, сжимая губы в небольшую ухмылку. — Я не думаю, что мастурбация — нарциссизм. Гарри тихонько смеётся и проводит ладонью по своим кудрям, думая, как бы лучше это объяснить. — Хм, я отношу себя к бесполым, потому что у меня нет сексуального влечения. Я ведь не чувствую никакого сексуального влечения? Последние слова прозвучали как вопрос, но Гарри больше не уверен, поэтому он прочищает горло и говорит: — Я… Я не чувствую никакого сексуального влечения. — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Луи, наклоняясь вперед, облокотившись на свое колено и подперев подбородок руками, и весёлая ухмылка превращается во что-то более задумчивое. — Я думал над тем, что ты сказал… Что ты был геем. — Ну, я, — говорит Гарри, осторожно подбирая слова. — Мне всё ещё романтически нравятся парни, просто не сексуально. Луи немного сужает глаза, глядя с усмешкой. — Но отношения без секса — это просто дружба, хотя… — Секс и любовь не то же самое, — Гарри напоминает ему с каким-то бесстрашием, появившимся в нем. Почему иногда гораздо легче говорить с незнакомцем о своих чувствах, а не с тем, кто ближе к тебе? — Я имею в виду, просто смотреть на тебя. Ты вступаешь в связи с людьми всё время, но скорее всего, никакой романтической связи нет. И люди в отношениях могут договориться, чтобы не… ты понимаешь… сексом, но это не значит, что романтика умирает. Секс может существовать без любви и… любовь может существовать без секса. Луи покусывает свою нижнюю губу, сводя брови вместе, в то же время обдумывая всё это в своей голове. — Так, значит, тебе нравится парень, но ты просто не хочешь с ним трахаться. — Это… я думаю, я и имел в виду… — Гарри отвечает, покусывая свою нижнюю губу. — Это звучит ужасно, — шепчет Луи, качая головой в недоумении. Гарри старается не принимать слова Луи близко к сердцу, напомнив себе, что любой другой скажет то же самое. — Зачем ты говоришь мне все это? — Потому что секс — это лучшая вещь на свете, — Луи усмехается, запуская ладонь в его шевелюру, чтобы смахнуть волосы в сторону. — Это чертовски здорово. — Что такого хорошего в сексе? — Гарри что-то бормочет, глядя на одеяло, потому что, честно говоря, он понятия не имеет. Секс — это, вроде, странно. Охренеть, как странно. Это так… так… Гарри берёт озноб, даже когда он просто думает об этом. Он просто не понимает, в чём дело. Иногда он жалеет, что он не сделал это, но он не может. Как, как, блять, половые органы могут быть привлекательными, ведь это, вообще-то, пугает. Впервые увидев эрегированный член, он буквально думал, что что-то с медицинской точки зрения не так с тем человеком, потому что он выглядел болезненным, и собственный член никогда так не выглядел, и поэтому это не имело никакого смысла. Потом пришёл момент в его жизни, когда все друзья говорили о мастурбации, и он, в конечном итоге, пытается повторить это, но это только еще больше озадачило его, что его член начнёт увеличиваться в его руке, и он никак не мог понять, почему. И не в обиду женщинам, но влагалища ужасны для Гарри, вот так вот. Так что да, секс — это просто. Уф. Он не понимает, что именно в нём здорово. Он нервничает, даже просто думая о ком-то, кто себя удовлетворяет или если кто-то выглядит сексуально — и это не просто нервирует — это колбасит. Луи выводит его из своих мыслей с насмешкой, но это звучит скорее недоверчиво, нежели грубо. — Всё, — говорит он Гарри. — Секс позволяет тебе чувствовать себя так хорошо, парень. Чьи-нибудь губы на тебе или член внутри тебя, как… уф, — Луи стонет, хоть и театрально (и Гарри съёживается), — как тебе это надоест? — Почему ты решил стать проституткой? — Гарри удивляется, посматривая на Луи. — Потому что тебе нравится секс? — Не совсем, — Луи признаётся, и энтузиазм заменяется робостью. — Мне, вообще-то, нужны деньги, и делать кому-то минет за пару фунтов не выглядит так ужасно, — пожав плечами, он задерживает дыхание, а потом продолжает сквозь зубы: — Слышал об этом месте незадолго до этого. Хозяин принял меня и предложил мне более стабильную работу при лучших, наиболее безопасных условиях. Я действительно не мог найти ничего, чтобы занять себя на время, поэтому я согласился. Трахался с парнями до сих пор. Гарри покусывает нижнюю губу, сталкиваясь взглядом с Луи. — Это звучит ужасно. Луи рассмеялся, и Гарри тоже хихикает, потому что он признаёт, что использование собственных слов Луи против самого себя довольно забавно. — Ты более развязен, чем я думал, — Луи размышляет, ухмыляясь. Гарри чувствует, что его лицо пылает, но подождите, — это что, флирт? — Нет, но… — Луи продолжает, не обращая внимания на покрасневшее лицо Гарри, — это не всегда так ужасно. Иногда, я получаю клиентов — полных мудаков, но большинство из них не конченые придурки. В любом случае, это моя работа, ну, понимаешь? Гарри действительно не знает, он может только представить, каково это, когда ты продаёшь своё тело за деньги, но, тем не менее, он кивает головой. — Тебя иногда привлекают те, с кем ты спишь? — спрашивает он, и его захлестывает любопытство о сексуальной жизни Луи. — Не всегда, — Луи снова пожимает плечами, — но это моя работа, так что я никак не могу придираться. — О, — бормочет Гарри, сгибая ноги и подтягивая их к груди, чтобы он смог положить подбородок на своё колено. — Я никогда вроде раньше не испытывал сексуального влечения. — Ты не понимаешь, как узел завязывается в твоём животе? — спрашивает Луи, глядя на него. Он удивлен и сбит с толку одновременно, выгибая брови, и морщины проявляются на лбу. Гарри едва пожимает плечами. — Если это и есть сексуальное влечение, то нет. Глаза Луи расширяются, потому что он ещё больше удивился ответу Гарри. — Правда? — Как только Гарри кивает, он продолжает, — получается, если бы я разделся перед тобой прямо сейчас, и начал дрочить, ты бы всё равно не захотел бы меня трахнуть? Гарри морщится на грубость Луи, но не комментирует её. — В принципе, да. Если сексуальная привлекательность — это как… хм, желание трахнуть или трахаться, то я никогда не испытывал этого. Я не знаю, каково это. — Да, — Луи барабанит своими пальцами по щеке. Он по-прежнему отвечает также, но какого хрена он постоянно смотрит на его лицо, что оно начинает казаться более задумчивым, как будто впитывая все сказанные слова. — Это значит, ты вечный холостяк? — спрашивает он, и его тон звучит менее обличительно и более заинтересованно. Гарри качает головой. — Воздержание — это выбор. Это то же самое, что и когда человек принимает сознательное решение не заниматься сексом, независимо от ума или сексуальной привлекательности. Возьмем, к примеру, любого человека: он не воздерживается от секса с человеком одного с ним пола. Он просто не имеет сексуальное влечение к нему, так что нет ничего, чтобы сдерживало его в любом случае, понимаешь? Пожав плечами, он продолжает: — К тому же, вроде бы, гипотетически, я мог бы заниматься сексом. При этом в голове у Луи щелкает, и он просто смотрит на Гарри так, словно парень стал выше на три головы. — Подожди… что? — Да, — Гарри хихикает, потирая пальцами на тыльной стороне его шеи. — Заткнись. Как ты можешь быть асексуалом, да ещё и думать про секс?! — Луи восклицает, делая странный жест рукой, а потом начинает размахивать обеими руками. — Разве это не идёт против природы? У тебя даже нет сексуального влечения к кому-нибудь. — Это я и пытался объяснить тебе, — говорит Гарри. — Асексуальность… и сексуальность в целом, можно сказать, — это всё то, что показывает наши чувства, а не наше поведение. — Так, ты говоришь, что у тебя будет секс однажды? — Луи выглядит слишком возбуждённо, и Гарри не хотелось бы разочаровать его, но… — Ну… не совсем. Луи хмурит брови, выглядя выжатым. — Почему бы и нет? Я думал, что ты только что сказал, что ты не против секса. Гарри хочет сказать нет, но это не совсем правда. Люди всегда говорят, что все должны более открыто говорить о сексе и положительно относиться к нему, но Гарри чувствует себя неловко, когда люди говорят об этом, потому что это всё ещё не знакомо ему. Он нечувствителен в некоторой степени. На самом деле, он знает, что люди занимаются сексом, и иногда он даже думает, что это немного странно, но пока никто не предлагал это ему, и он был доволен, полагая, что он закрыт от мира и существует где-то там, в своем маленьком пузыре. — Вроде, — это то, что Гарри думает, — пока это не задело меня, я на самом деле не размышлял много об этом. — Но это ещё не значит, что ты открылся, — заключает Луи. Гарри просто кивает. Да, секс — это не то, для чего он открыт сейчас, и он не думает, что это когда-нибудь случится. — Итак, я не ненавижу тебя за любовь к сексу и всё такое, но это не просто для меня и мне не очень нравится, когда люди говорят об этом со мной. Единственный способ сказать тебе, что я думаю, описывая все это, — что это вроде как, когда друзья говорят о группе, которая тебе не нравится, вокруг тебя, и ты раздражаешься, когда они говорят о ней. Это здорово, что им она нравится, но ты бы предпочёл поговорить о чём-то другом, понимаешь? Что-то вроде этого. Луи тихо бубнит. — Интересно… Улыбка легко появляется на губах Гарри. — Есть только одна вещь, которая беспокоит меня, — говорит Луи, один уголок его губ поднимается вверх. — Что? — спрашивает Гарри. — Если ты никогда не занимался сексом, тогда откуда ты знаешь, что ты асексуал? Гарри равнодушно усмехается. — Тебе нужно заняться сексом с женщиной, чтобы узнать, что ты гей? — Ну, нет, — признается Луи, — Но это же не относится ко всем геям. — Правда, — Гарри соглашается, — но, как правило, натуралам не надо заниматься сексом с кем-то противоположного пола, чтобы знать, что они натуралы, да? Когда Луи делает кивок, он добавляет: — И большинству геев не надо заниматься сексом с человеком одного с ними пола, чтобы знать, что они геи. Конечно, есть геи, которые понимают свою ориентацию после секса с кем-то противоположного пола. Но я думаю, есть многие способы показать, что все люди разные, и что мы все узнаем, кто мы есть по-разному. — Хм, — бубнит Луи и обдумывает всё, что сказал ему Гарри. Гарри очень удивлен тем, насколько хорошо он его понимает и насколько комфортно говорить об этом с ним. За миллион лет он бы не подумал, что первым человеком, кому он раскрывает свою истинную сущность, будет незнакомец, а, тем более, окажется мужчиной-проституткой, но Луи, кажется, делает это довольно хорошо до сих пор, и Гарри благодарен ему за это. — Значит ты… асексуальный гей. — Гоморомантик, — исправляет Гарри, — я имею только романтическое влечение к своему полу. — Хорошо, ты — асексуальный гоморомантик, который ни разу не занимался сексом, — пауза, и затем: — Ты когда-нибудь был в отношениях? Гарри прячет смущённую улыбку и смотрит на своё колено: — Не совсем так. У меня было кое-что такое, как и у всех остальных, но ничего не превратилось в настоящие отношения. — Ты волк-одиночка, что ли? — Луи ухмыляется, и его губы изгибаются кривой улыбкой. — Нет, я люблю быть вокруг людей, — говорит ему Гарри, — я просто боюсь кого-то выделять, потому что я не знаю, как они примут мою ориентацию, если я скажу об этом. Я никогда не говорил об этом другим людям. — Значит ли это, что я единственный человек, который знает, что ты асексуал? — Луи спрашивает, вытаращив глаза, чуть испытывая страх. — Я первый человек, кому ты рассказал? Гарри кивает, кусая нижнюю губу. — Вау, просто вау, — Луи выдыхает, — я чувствую, что вполне заслужил это. Гарри хихикает, обернув свои руки крепче вокруг своих ног. — Тогда, добро пожаловать, наверное… Луи одаривает его сияющей улыбкой и затем смотрит на часы, висящие на стене. — Ну, у нас около пяти минут осталось до конца сеанса, так что… — он смотрит на Гарри снова, добро заглядывая в его глаза. — Что бы ты хотел сделать? Я знаю, что ты не совсем в восторге от перспективы потерять девственность. — Да, но не точно, — Гарри отвечает, немного посмеиваясь. Луи щурится, задумчиво и немного скептически смотрит на него. — Ты любишь целоваться? — Ну, немного, — бормочет Гарри, застенчиво опуская голову. — Обычно я никого не целую, — говорит Луи, — но думаю, я могу сделать исключение. Иди сюда. — Его мягкое выражение лица, гораздо больше отличается от того, когда он впервые вошел в комнату. Опешив от предложения Луи, Гарри просто смотрит на него с открытым ртом. — Ой, да ладно. Я не кусаюсь, — дразнит Луи, ухмыляясь. — Ладно, — соглашается Гарри, двигаясь к нему. После того, как они сидят бок о бок, Луи дотрагивается до задней части шеи Гарри и наклоняется, чтобы поцеловать его. Гарри всегда любил поцелуи, ничего необычного, но только если их мало и немного. На самом деле, это прекрасно. Поцелуй не длится долго, и Гарри благодарит его за то, что, хотя он и не просил Луи, он сохранил его целомудренным. Но, когда Луи отстраняется, он быстро чмокает Гарри в губы, пока Гарри хихикает и толкает его прочь, краснея, как сумасшедший. — Извини, — Луи извиняется, но в то же время хихикает с блеском в глазах. — Всё в порядке, — говорит Гарри, — просто не… ожидал этого. — Ну, я должен сказать тебе, что это было совершенно спонтанно, — говорит ему Луи, и Гарри вроде как желает это… повторить с Луи еще раз. Есть какой-то свет в нём, и Гарри не может это описать, он просто хочет греться в его теплоте. Ему, возможно, понравился Луи. Немного. (Много.) — Было приятно, и мне… понравилось. Луи сияет и улыбается. — Ну, ладно тогда. Что-нибудь ещё тебе нравится? Обниматься, может быть? — Да, это было бы здорово, — говорит Гарри, улыбаясь. — Замечательно, — Луи поднимает свою рубашку с пола и кладет ее рядом, делая дополнительный шаг в правильном направлении к Гарри, который просто ничего об этом не может сказать. Сердце Гарри замирает, зная, что Луи уже пытается понять, какие вещи удобны для него. Гарри кладёт голову на грудь Луи и опускает руку на его живот, когда они ложатся. Рука Луи дотрагивается до плеч Гарри, потягивая его, в то время как он зарывает свои пальцы в его волосы, используя другую руку. И это так сильно отличается от того, когда обнимаешься с кем-нибудь из друзей, но он не может объяснить, почему. Кстати, прикосновения Луи к его кудрям заставляет его сердце трепетать. — Ты думал о том, что когда-нибудь все-таки будешь иметь сексуальное влечение к кому-нибудь? — Луи бормочет через минуту. — Я не думаю, что оно у меня будет, — говорит Гарри тихо, — но я имею в виду, если в один прекрасный день я испытаю сексуальное влечение к кому-то, то это будет нормально. Я не собираюсь, как бы, оттолкнуть это. Я не могу подобрать то слово, которое опишет мое состояние прямо сейчас, или как я буду чувствовать себя в будущем. — Он переводит взгляд, чтобы посмотреть вверх, а потом снова утыкается в грудь Луи. — Ты не всегда будешь забывать про свою сексуальность в остальной части жизни, используя определенное слово, чтобы описать себя. Так что, если узнаешь, что оно больше не подходит, нет смысла пытаться заставлять его соответствовать. Луи бубнит под ухом, ероша пальцы в своих волосах. — Мне это нравится. Гарри улыбается в рубашку Луи, а внутри появляется мягкое чувство, которое пузырится в нем. Они лежат в тишине ещё несколько минут, прежде чем Луи прочищает горло и начинает отталкивать себя от Гарри. Гарри тоже отодвигается, вставая с кровати и выпрямляясь. Луи встает прямо перед ним. Хотя он выглядит старше, он по-прежнему ниже, чем Гарри, и он чувствует в груди нежность. Он смотрит в сторону, когда он толкает что-то в руки Гарри. — Вот. — Что это? — спрашивает Гарри. — Это деньги, которые твои друзья заплатили. Я не могу принять это, — Луи немного виновато признаёт это, но на самом деле он просто хочет снова поцеловать Гарри. — Оставь у себя, — говорит он твёрдо, протягивая деньги обратно. — Что? Ты собираешься отдать мне их? — спрашивает Луи, тараща глаза на деньги, а потом на Гарри, сдвигая брови. Гарри улыбается ему. — Не могу не отдать тебе их, ведь я потратил не напрасно свое время. Лицо Луи смягчается, и он краснеет, кусая нижнюю губу. — Хорошо, м-м. — Спасибо, — говорит ему Гарри, слегка касаясь его рукой. — Это было мне в удовольствие, — говорит Луи, немного затаив дыхание. Его улыбка изменяется через мгновение. — Дай мне знать, если передумаешь. Я покажу тебе хорошее шоу. Бесплатно даже. Гарри смеется, громко и вызывающе. — Я буду иметь это в виду, — говорит он Луи, обещая. Он тянется к дверной ручке, глянув через плечо на Луи последний раз. Он не знает почему, но он бормочет: — Увидимся… Лицо Луи расплывается в ухмылке. Он медленно махает на прощание рукой, и его глаза сверкают. Гарри хочет, чтобы у него с собой был фотоаппарат, чтобы он мог их сфотографировать. Но вместо этого он тянет дверь на себя и выходит. К тому времени как он спустился, на его лице все равно сверкала улыбка. Его друзья, развалившись на каком-то диване, смотрят на него, когда он входит в главный зал, и вскакивают на ноги, увидев его. — Ну, как это было? — спрашивает Найл, широко раскрыв глаза, и весело улыбается. Гарри думает о том, что произошло за последние двадцать минут и не может перестать улыбаться, вспоминая Луи, его щедрость, его смех, его понимание. Он встречает выжидающие и пристальные взгляды друзей, но всё, о чём он может думать, так это о Луи с его яркой улыбкой. Он знает, что не может сейчас сказать им правду, не может сказать им, как много все, что случилось с Луи, значит для него, и он просто говорит первое, что приходит ему в голову. — Незабываемо…