Хлопок одной ладони

      И было небо, и были звезды, только покоя не было. Вечер тих и свеж, а в подреберьях, будто туго сплетенные крылья, смялись чувства и ощущения- все то, что накапливалось днями, неделями. Все такое же до неприятного неразобранное, как кипы бумаг, копящихся на рабочем столе, до которых не доходят руки, чтобы разобрать. Но наступает день, проходит он так же скомкано, как один из тех листочков, пылящихся на деревянной поверхности твоего заваленного рабочего места. И именно в этот день ты понимаешь, что даже дыхание твое затруднено из-за давящего желания вырваться и высвободиться. Усилия. Стол разобран. Облачная вата пыли тоже смятена, но тебя смятение не покинуло. Беспокойство назойливо давало о себе знать, заставляло ежиться и ворочаться так же, как и в невыносимо жаркую летнюю ночь температура и отсутствия сна заставляют тебя выгибаться на кровати и смахивать одеяло. Ты до сих пор наполнен этими комами и затухающими импульсами. Пытаясь излить накопленное, ты ищешь собеседника. Нужно, чтобы выслушали, отреагировали не отреченно, будто говоришь с собой. Но и этого не получаешь. Зачем искать во вне то, что уже есть у тебя внутри? Понимаешь, что не зачем, но все равно идешь на поводу у самого себя, владелец судьбы своей, не получивший со стороны и глотка кислорода. Наступает смирение, но позже. Гораздо позже. Уже не вязнешь в трясине собственных чувств, которую сотворил сам.       Уже связанные в подреберьях крылья не пытаются вырваться, изламываясь. Наступает тишина. Слышишь ее? Закрой глаза, положи руки перед собой. Протяжный вдох…       «Тук, тук,…»- прошептало сердце. Сейчас ты себя услышал. Тебя наполнило иное. Что-то, напоминающее плазму, расплывающуюся по конечностям и безболезненно сжигающую те самые кипы смятых бумаг, превращая их в свечение. Еще один протяжный вдох и ты распустился, как источающая свет звезда. А в самой середине грудной клетки бутоном распустились крылья, и ты понял, что сам себя душил. Что не было никаких бумаг, только ссор, которых напрасно пустил вовнутрь.