Так зарождалась тьма...

Мор. Братство без имён. Больше не крысы Жернова. Они влекли Безымянного ,как призраки далёкого прошлого, которое он не хотел вспоминать, но за которые держался, ибо без них у него не было ничего в этом чуждом мире боли и страданий. Теперь это были жернова металлических зверей, созданных для разрушения и питающихся человеческими телами. Очередная “кормёжка” как раз должна была свершиться, и Безымянный, не захотев смотреть на это в очередной раз, поспешил удалиться. На его пути повсюду встречались подобные акты жертвоприношения, телами “заправлялись” многоголовые гидры, гигантские стервятники, и даже внушающие ужас химеры спускались из густого зелёного тумана, чтобы насытиться жертвами недавней бойни. Не в силах смотреть на это, Безымянный прошёл ещё несколько метров в сторону и изверг содержимое своего желудка в ближайшую погребальную яму. -Что, кишка тонка смотреть на этих убожеств? - подойдя, спросил двухметровый громила, без труда удерживающий в одной руке огромную секиру. При рождении его бы звали Якшой, Вридуном или любым другим сварогским именем, но после недавней битвы, в которой он убил бирманского офицера и “снял” с него имя, что было особой привилегией для Безымянных, теперь звался Либерой: -Уйди, не время сейчас шутить. -А время поблевать всегда найдётся. – посчитав эту шутку очень смешной, громила разразился хриплым гортанным рёвом, отдалённо напоминающим смех.- Ладно, не буду тебе мешать, есть дела поважнее. -Что, уже идёшь на свой ритуал? -Да, многие придут посмотреть, как меня облачат в чёрное. И ты заскакивай, как освободишься.- он снова заревел во весь голос. -Не много ли чести для тебя? -Не много для того, кто получил Имя.- с этими словами он направился в сторону разрушенного собора, невесть откуда выросшего на этих болотах и теперь считавшегося особым местом, где и проводились все ритуалы посвящения. Когда Безымянного наконец отпустило, он тоже пошёл посмотреть на Либеру в последний раз: тех, кто носил Имя, отрывали от внешнего мира, и они всю свою оставшуюся жизнь проводили в почётном кругу таких же посвящённых. Внутреннего убранства у собора практически не было, лишь малое количество человеческих костей и боеых трофеев украшали его стены. В центре как раз начиналась процессия, и что бы Безымянный не думал про посвящённых, процесс становления всегда был завораживающим.Толпа уже собралась, но ему удалось пробиться во внутренний круг. А затем люди расступились и в круг вошли двое: Либера, нагой, если не читать набедренной повязки, и тот, ради кого все и собрались на самом деле: первосвященник Мора Мелек Таус. Он был главным здесь, ибо никто из Перворождённых, истинных сынов Мора, рождённых от Тьмы, не появлялся так часто среди людей, как Мелек. Процессия началась: первосвященник читал тексты на высоком наречии предвестников, пока низкие и горбатые существа в рясах надевали на Либеру доспехи сегмент за сегментом. Наконец, тьма сгустилась вокруг них двоих, и из неё доносились лишь слова: “С этого момента и до конца твое жизни нарекаю тебя Ли…” Возникший из ниоткуда столп яркого пламени швырнул Безымянного в сторону. Когда он открыл глаза, от Либеры остались лишь обугленные доспехи, а первосвященник с присущей Перворождённым ловкостью насаживал на крюки человека в капюшоне, параллельно отмахиваясь от выпадов тяжело бронированного мечника. Битва начала подходить к концу, когда насаженный на крюки маг Круга пронзительно закричал, обращая своё тело, а вместе с ним и руку Мелека в жидкий огонь. И когда мечник уже готовился нанести решающий удар, Безымянный нанёс ему удар в спину. Обмякший рыцарь рухнул на разбитый каменный пол, а первосвященник, совсем не чувствуя боли, с интересом смотрел на обрубок своей руки. Затем он обернулся к Безымянному и сказал: -В твоём поступке нет чести, да и его удар вряд ли поразил бы меня, но хвалю за рвение. Думаю, ты только что удостоился чести взять его имя. Безымянный повернул тело мечника и посмотрел на ворот, на котором чёрным железом было выгравировано “Малакай”. Шесть лет спустя, где-то на границе Бирманского альянса Честь добивать сторожевых гвардейцев как всегда выпадала честь добивать старшему из посвященных. И как всегда это был Малакай. -Что-то они совсем обленились, раз посылают против нас обычную пехоту, да ещё и в таком количестве. -Они просто пока ещё не поняли, что их ждёт, если они не остановят нас в этом захолустье.- Малакай резко повернулся, его единственный глаз выражал злобу и презрение.- И в который раз мне нужно повторять, не разговаривай со старшим по званию в таком тоне. Ты никогда не поднимешься так же высоко, как я, Крюгер. Иди, собери этих подзаборных псов, которых они называют солдатами, и скорми их химере, хоть на что-то сгодишься.- С этими словами он оставил Крюгера у подножия резиденции местной губернии и вошёл внутрь. Со стен и окон смывали то, что осталось от лучников и свордов, которых поставили в надежде на то, что резиденцию возьмут в осаду. По правую сторону виднелась пробоина от тарана в виде бараньей головы ,на котором лежало несколько тел. В центре зала стоял предводитель другой группы посвящённых Риммон и что-то выпытывал у очень жирного чиновника. Не успел Малакай подойти, как послышался влажный хруст и чиновник грузно осел на пол. -Ты узнал, где находятся остальные? -Он почти ничего не сказал, в основном просил не убивать его и что-то твердил про семью. Надеюсь, после смерти он расскажет мне больше. - Отлично. Пройдёмся, мне надо кое-что с тобой обсудить.- они поднялись на второй этаж. -Так что ты хотел обсудить? -Я думаю нам надо вернуться на болота. Не уверен, что мы готовы штурмовать городские стены. -Но разве этот штурм не показал, что мы готовы на большее? -Резать крестьян и обленившихся свордов может каждый, но что, если мы встретим кастеляна? -Разве ты не убил такого в день своего посвящения? Или слухи преувеличены? -Сильно преувеличены. Скорее всего, это был гвардеец, а может, и того меньше. -Но ты убил его, будучи обычным человеком. Посмотри, кем ты стал. Малакай окинул себя взглядом: чёрная броня, покрытая рунами проклятий, шлем в виде головы орла с одной глазной прорезью, молот из метеоритного железа и плащ из меха убитого им медведя. Он был выше и сильнее обычного человека в несколько раз. Да, он сильно изменился с тех пор. -Но хватит ли у нас сил? Хоть Империя и развалилась, но то, что от неё осталось, ещё может постоять за себя. -Поднимись, и ты увидишь. Малакай поднялся на крышу резиденции и увидел всё: тысячи и тысячи воинов занимались своими делами, десятки машин пировали убитыми крестьянами, а ввысь устремлялись знамёна. Риммон поднялся следом за ним: -Теперь ты видишь? Мы больше не туннельные крысы, мы способны на большее. -Но без туннелей мы ни на что не способны. -Истинно, друг мой… Так зарождалась тьма