Бездушная игрушка

Иногда даже сильные морально люди плачут. Слезы – это ни в коем случае не показатель слабости, нет… Слезы помогают освободиться, выплеснуть долго копившееся в тебе эмоции и начать заново копить негатив на окружающий мир, на эгоистичных, самовлюбленных и жестоких людей, каких в этом мире огромное количество. Эти люди, словно надоедливые комары у реки, реки твоего счастья и вечного благополучия, однако чтобы добраться до неё, нужно пройти через полчища паразитов, стремящихся закусать до смерти, высосать каждую каплю твоей крови… Сидя на своей кровати, Фран плакал. Плакал от безысходности, от своей детской наивности и глупости, за которые всегда рано или поздно приходит расплата. Ну как? Как он мог попасться на удочку этого наглого Принца-Потрошителя? Этого чуда с кустом пшена на голове и девчачьей диадемой? Для него Фран – просто очередная ничего незначащая игрушка, неудавшаяся замена его обожаемого Маммона! Везде, как в Варии, так и для Бела он был лишь заменой… Плохой, надоедливой и язвительной заменой. Все также тоскуя по своему любимому иллюзионисту, Бельфегор решил сделать из него, Франа, копию Маммона. Напялил на новичка эту нелепую шапку-лягушку, даже равнодушные глаза зеленоволосого Бел хотел спрятать от посторонних взглядов под этой шапкой, для того, чтобы Франа ещё больше напоминал ему Маммона. И хоть новичок категорически отказался терять зрение из-за прихоти какой-то принцесски, Бельфегор не оставил идеи создать копию Маммона. И, знаете, у него это получилось! В Фране никто не замечал личности. Возможно, она когда-то и была, но после работы Принца-Потрошителя Фран окончательно потерял и право быть личностью, и душу, и напрочь отключил эмоции. От былого меланхоличного парня, еле сдерживающего в себе фонтан эмоций, осталось лишь имя. Одно имя, без фамилии, без ничего… Фран стал пустышкой, телом без души, самым страшным, что может быть на свете. А разве… Разве потерять эмоции не значит умереть? Возможно, скажите вы, но ведь этот зеленоволосый парень, этот человек, утративший всякие эмоции… плачет! А разве слезы, искренние и чистые слезы – это не крик души? Разве это не признак того, что человек ещё не утратил чувства, не потерял душу? Да, это так. Но это утверждение верно лишь тогда, когда слезы искренни, когда вместе с ними мы очищаемся от негатива, а не когда этими слезами мы опустошаем себя и избавляемся от последней частички всего человеческого в нас. В случаи Франа эти слезы – последний крик умирающей в нем души… Высохнут слезы на его щеках и он больше никогда не станет живым, никогда не испытает эмоций, он просто умрет… Умрет морально, умрут последние чувства и привязанности, умрет все, за что он может называться человеком. А ведь никто не придет на помощь… Никто не спасет лягушонка… Морально ему никто не поможет. Все, все кто с ним знакомы или хоть как-то связаны, слишком далеки от него. Да и всем наплевать. Даже тому, кого он по-настоящему полюбил, тому, кому он хотел открыться, самому близкому человеку, семпаю, все равно на Франа. Ведь это именно Бельфегор без зазрения совести плюнул парню в душу. «Хотя было бы куда плевать», - как думал потрошитель. «Фран – всего лишь игрушка, бездушная и безэмоциональная игрушка. Поиграл и забыл».