Огонь внутри

Тяжесть ответственности давила на Гирилью мёртвым грузом: как командир наёмников, он должен был следить за сохранностью экспедиции, что углублялась Малфорского леса, и сели бы с ними что-то случилось, об этом бы узнали на его родине, а нет поступка хуже для Верных, чем податься в охрану к людям с континента. Поэтому, надо было следить за каждым шагом этих учёнишек, к тому же падких на всё неизвестное. От упаднических настроений его отвлёк гнусавый голос, донесшийся с соседней повозки: -Господин Торфас, не могли бы мы остановиться тут ненадолго? -Что на этот раз? Мне, что, опять придётся снимать ваших “коллег” с веток очередного ясеня? -Нет, что вы? Они уже наловчились и справляются с этим сами. К тому же, именно за это мы вам и платим. О Боги, никакая жажда наживы не стоит этого! Лучше бы он добывал себе пропитание рыбалкой, а не заставлял своих людей терпеть унижения и присматривать за какими- то учёными в неизвестном лесу. Неожиданно, из крон деревьев послышался сдавленный крик, и щуплый бирманец со стрелой в глазу пролетел мимо него и упал наземь. Следом за ним, словно опадающие листья, полетели и другие экспедиторы. Стоило Гирилье поднять голову, как он увидел десятки закамуфлированных солдат, осыпавших повозки “железным дождём”. Его воины попытались ответить, но вскоре тоже были сражены меткими выстрелами. Гирилья тоже попытался попасть по ним, но промахнулся, и, почувствовав резкий толчок, упал с раной в груди. Лёжа на земле, он увидел, что из листьев перестали доноситься выстрелы, а затем спустились и сами лучники. Головы их были скрыты капюшонами, а лица закрывали щитки из обработанного железа. На искусно сделанных из неизвестного ему дерева можно было заметить агрессивные рисунки, изображающие сцены давних побоищ и роскошных пиров. Но эти глаза излучали лишь голод и жажду насилия. Вдруг, один из них достал кривой ятаган и одним ударом прикончил задыхавшегося воина, которого он знал много лет. Этот поступок вывел его за грани разумного, и он, резко вскочив из положения “лёжа”, подобрал клинок и снёс голову одному из нападавших. Его взору открылись узкие, бесконечно чёрные глаза, острые уши и множество татуировок. Не успел он отвлечься, как нечто со змеиной ловкостью всадило клинок под его лопатку. Плюясь кровью, он упал на спину, и, закатив глаза, услышал “Кончай его…” -Кончай его уже, Высшие не любят долго ждать. -Тогда пусть сами спустятся и сделают всё за нас.- с этими словами Л’атей посмотрел на верхушки деревьев, где кривыми когтями впились в ветки Высшие. Алчные создания, они упивались подобными побоищами. - Если они спустятся, никто не гарантирует, что и нам не попадёт, так что добивай его уже. -Нет необходимости, данная особь более не функционирует.- подойдя, сказал полумеханическим тоном Мит’ран, местный вивисектор и специалист в чуждых Л’атею видах. Такие, как он, всегда витали около их общины, но никто не знал, откуда они появлялись.- Даже не интересно смотреть на это. Господин Т’рант, можно я попробую его оживить? -Катись отсюда, мразь. Мы терпим твоё присутствие только из-за прихоти Высших, но издеваться над трупами не позволим. -Но эта особь… Клинок оказался у его горла быстрее, чем тот успел договорить.- Я дважды не повторяю. Мит’ран удалился, не выказывая никаких эмоций, однако, наверняка сожалел о упущенной возможности. Часом позже Вся община была представлена одним большим рядом тянущихся вдоль дороги хижин, в конце которой находилась палата представительства. Вернее, одно лишь название: Л’атей уже был рождён, когда всем, кроме эльфов, запретили входить в это “святое” место. Теперь оно служило гнездовьем для Высших- мерзких полуэльфов-полуптиц, которых их предводитель держал при себе для присмотра за охотниками, чтобы те не взяли себе лишнего. Три таких пролетели над головой Л’атея, когда вдалеке послышался знакомый голос: -Ты так и будешь на них пялиться или всё-таки пойдёшь в оружейную? -Прости, Т’рант, просто… не понимаю, как до этого дошло? -Дошло до чего? -До того, что мы позволяем этим тварям жить и летать у нас над головами! Будь моя воля, я бы сбил их всех. -Скорее уж они тебя убьют, да и потом, не мог бы ты потише говорить об этом, они ведь принадлежат предводителю. -В каком же бесправии мы живём… Оружейная, хоть и представляла собой просто набор стоек, из-за своего содержания была священным местом для каждого воина. Для Л’атея она была местом успокоения и отречения от остального мира. Слева от него Т’рант начищал оружие, напоминающее толи алебарду, толи молот, но тем не менее эффективное. Неожиданно, снаружи раздался крик: “Нас атакуют!…” Клинок Л’атея описал круговую дугу и вскрыл глотку вражеского солдата. Не успел он убить одного, как другой бородатый воин, размахивая боевыми ножами, накинулся на него. Над его головой летали Высшие, изредка пикируя на отделившихся от группы людей. Но, несмотря на то, что в умении владеть мечом они превосходили людей, они лишились своего преимущества. Л’атей парировал выпад человека и всадил ятаган в незащищённое сочленение его доспехов. Откуда-то сзади протрубили отступление, и он закричал вдаль: -Т’рант, надо отступать! Быстрее, чтоб тебя!.. В последний раз он видел Т’ранта сражающимся в своей хижине, и направился к ней. Но, стоило ему пробиться внутрь, как его мир содрогнулся… Удар Внутреннее убранство хижины поехало набок и упёрлось в боковую стену… Удар Л’атей вылетел на улицу вместе с людскими солдатами и сильно побитым Т’рантом Удар Хранители огня падали на столь далёкую от них землю, высекая руками искры и поджигая всё, чего касались. Удар Вечное древо, долгие столетия хранившее наследие далёких времён, рухнуло, погребая под собой всех живущих на нём эльфов. Шестнадцатью годами позже, внутренний край внешнего кольца На его истощённое лицо было больно смотреть: если от множества травм прошлого он не чувствовал боли, то всегда выглядел так, будто годами сопротивлялся сильным порывам ветра. Но когда его глаза открывались достаточно, чтобы в них можно было смотреть, в них горел огонь, огонь одного из Переродившихся, и именно из-за него за ним следовали. -Нам точно нужно уходить вглубь леса?- спросил, подойдя, другой воин. Казалось, его молот служил ему тростью, но в бою он был так же умел и грациозен как раньше. -Увы, но это так, мой друг. Здешние места более не так безопасны, как раньше, и я вынужден вести оставшихся туда, где не будет людей. -Но что нас там ждёт? Л’атей провёл рукой по можжевеловому кусту, и тот полыхнул ярким пламенем. -Ответы. И они ушли в неизвестность.