Смешная девчонка

Коноха увидел ее, когда подавал документы в старшую школу: яркая, солнечная, она что-то жевала на ходу. Рыжие волосы плотно облегали её румяное личико. Девчонка улыбнулась ему на бегу, а Конохе показалось, что улыбнулись не только губы, а и лукавые ореховые глаза, и круглые щёки, и узкая спина – вся её крепко сбитая фигурка. Коноха решил тогда, что если они окажутся в разных классах, то можно будет подсмотреть, в какой клуб запишется эта смешная девчонка, и попробовать поступить туда же. Пусть бы даже клуб любителей аниме. Но это оказался волейбольный клуб. Коноха всегда считал, что ему должны нравиться высокие, нежные, воздушные девочки: тихие скромницы с волосами, заправленными за аккуратные ушки. И чтобы ноги длинные, и пальчики тонкие, и маленькая круглая грудь, удобно – как говорили опытные старшеклассники и тематические журналы – ложащаяся в ладонь. Поэтому радость, которую он испытывал при виде Широфуку Юкие, Коноха списывал на ту ауру домашнего уюта, которая расходилась от неё, словно солнечные лучи. Коноха не пытался познакомиться с ней поближе. Во-первых, ему хватало того, что они оказались в одном клубе, и можно было хоть каждый день смотреть на девушку украдкой. Во-вторых, потому что – ну, не высокая, и не тоненькая, и ест наперегонки с Бокуто, и кричалки всякие насмешливые придумывает – только попадись ей на язычок. Как с такой встречаться? Но встречаться очень хотелось. Наверное поэтому Коноха замечал всё, связанное со Снежинкой – так он про себя называл Юкие: нюхать цветы, так что потом кончик носа в веснушках от пыльцы, онигири с лососем на перекус, рассовывать по карманам запасные резинки для Сузумеды – та всегда впопыхах теряла их и ходила чучелом, забывать за ухом карандаш после матча, подбирать в жару волосы в короткий хвост, легко уворачиваться от шальных мячей Бокуто и так же легко отшучиваться от всех предложений о свиданиях, которые ей периодически делали одноклассники. Коноха содрогался при мысли, что на его предложение Широфуку тоже ответит отказом. И что десять лет после школы все ещё вспоминать будут! Он и не ухаживал. А потом как-то случайно вышло, что они после школы столкнулись в метро, вместе сошли на платформу, потом оказалось, что им ехать в одну сторону, по крайней мере, до пересадки. В переполненном вагоне пассажиры прижали их друг к другу, так что тёплая макушка Широфуку оказалась прямо под подбородком Конохи, защекотала его шею рыжими прядями. Он даже пожалел, когда через несколько остановок толпа схлынула. А потом Широфуку обернулась к нему, и выяснилось, что им есть о чем поговорить – и вовсе даже не о волейболе! – и что вот так просто распрощаться, хоть бы и до завтра, никак невозможно. А ведь Коноха как раз сегодня собрался в магазин заскочить: туда обещали завезти кроссовки и наколенники. А если не успеть, то могут разобрать всё приличное. Коноха украдкой взглянул на часы, и Широфуку сразу отреагировала: – Я тебя задерживаю? – Нет! – вырвалось у Конохи. – Ну, то есть… мне надо успеть в магазин, но я… – А хочешь, я схожу с тобой? – улыбнулась Широфуку. – Я никуда не спешу, и времени у меня навалом. Или не хочешь? Коноха хотел. Очень хотел. Но в магазине его ждал Бокуто, которому тоже понадобились наколенники. Они уже созвонились и собирались от души покопаться в спортивных товарах. И как тогда объяснять, что с ним делает Широфуку? – Юкие-чан, – неловко сказал он, – а ничего, если я забегу в магазин сам, а потом мы с тобой пойдём, куда ты захочешь? – А, – сообразила Широфуку, – ты там с кем-то встречаешься? С другом? И не хочешь, чтобы он меня видел? Коноха выдохнул. Почему ж всё так сложно-то?! И что ответить? Сказать, что да, не хочу – и Широфуку подумает, что он её стесняется. А он не стесняется. Он в самом деле хочет с ней погулять! Но без Бокуто, который начнёт подкалывать, охо-хокать, а потом расскажет всё команде. Или ещё хуже, напросится с ними! – Да, – выдавил он. – Но это не то, что ты… – Да я всё поняла! – рассмеялась Широфуку. – Я бы тоже не хотела тебя знакомить с подругой. Вдруг она тебе понравится больше, чем я? – Это с кем же? – машинально поинтересовался Коноха. Кажется, он знал всех её подруг, и ни одна из них не казалась ему лучше Широфуку. И вообще, сейчас ему были абсолютно безразличны все подруги: внутри всё пело от счастья – ревнует, Юкие-чан его ревнует! – Шимизу-чан, из Карасуно, – ответила Широфуку. – Мы с ней подружились в тренировочном лагере. Правда, она хорошенькая? Коноха не считал Шимизу-чан хорошенькой. Она казалась ему феей из детской сказки. Коноха подозревал, что встреть он её ночью, Шимизу сияла бы как светлячок. В лагере у него были совершенно другие заботы: близились отборочные, и Акааши зверствовал в своей манере, и Бокуто периодически впадал в страдательное настроение, и вся команда с ужасом представляла, как такое случится, к примеру, в решающем матче. И всё же не смотреть на Шимизу было очень сложно. Сарукуй однажды с привычной добродушной улыбкой предложил приударить за ней, но Коноха только нервно хмыкнул: – Вот уж спасибо. Иди сам – угостишь её арбузом. – Не рискну, друг мой, – по улыбке Сарукуя никогда нельзя было понять, шутит он, или говорит всерьёз. Коноха и не пытался. – И дело даже не в этих идиотах, – кивнул он на троицу верных поклонников, держащих оборону возле девушки. – У Шимизу-сан тяжёлая рука. Ты видел, как она отбивает мячи? Коноха видел. – И вообще, – Сарукуй отвернулся и положил себе на тарелку аппетитный кусок мяса, – не уверен, что она любит арбузы. – А я люблю арбузы, – пропела тогда Широфуку, неизвестно как оказавшаяся рядом, и заправила прядь волос за круглое, чуть оттопыренное ухо. Коноха на секунду завис, залюбовался. – Можешь со мной поделиться. – Ну что, идём? – вырвала его Широфуку из воспоминаний. – Чего застыл? До магазина они добрались быстрее, чем Конохе хотелось бы. Широфуку иногда в разговоре трогала его за руку, привлекая внимание, и тогда внутри у Конохи всё замирало. Ладошка у Широфуку была маленькая, горячая, сухая, как осенний лист, – и прикасалась она к Конохе так же невесомо. Конохе казалось, что в стылом октябрьском воздухе пахнет цветущей глицинией. – Подождёшь меня тут? – спросил Коноха. – Иди уже, – улыбнулась девушка, – никуда я не денусь. – Почему ты оставил её на улице? – раздался над ухом насмешливый голос. – Так ведь и обидеть можно. Коноха обернулся: Бокуто скалился во весь рот. – Кого обидеть – тебя что ли? – огрызнулся Коноха. – А хоть бы и меня, – согласился Бокуто и сложил брови грустным домиком. – Ты мне не доверяешь? Не хочешь познакомить? Думаешь, я её отобью? Коноха выдохнул: его шебутной капитан, кажется, не понял, что на улице ждёт не случайная подружка, а прекрасно знакомый менеджер команды. – Да-да. Ты такой неотразимый, что я на твоем фоне просто потеряюсь, – покивал он. Бокуто редко различал интонации, принимая все комплименты за чистую монету, но тут как-то внимательно окинул Коноху взглядом и вдруг предложил: – Слушай, Коноха, ты напиши мне, что тебе купить, и иди к ней. Я что, по-твоему, совсем не понимаю, что важнее? – Ты… – Коноха сжал Бокуто плечо, и тот улыбнулся – искренне, светло. Когда Бокуто так улыбался, его нельзя было показывать ни одной знакомой девчонке, если планировал встречаться с ней и дальше. – Спасибо, сова. Буду должен. Он быстро набросал список, сунул Бокуто листок и деньги, и выскочил на улицу. Широфуку стояла возле велосипедной парковки и рассматривала чей-то навороченный байк. – Так быстро, – удивлённо заметила она. – Всё нормально? – Да, – улыбнулся Коноха, надеясь, что его улыбка хоть чуточку похожа на ту, которой только что улыбался Бокуто. – Уже освободился? – Да, – повторил Коноха. – Можем идти. Куда ты хочешь? – Я ещё ни разу не была в этом районе, – призналась Широфуку. – А ты тут часто бываешь? С друзьями или сам? Или живёшь недалеко? Ой, – вдруг смутилась она, – я слишком много болтаю, да? Извини, мне просто интересно. Коноха даже вспотел: ей интересно. Значит ли это, что ей интересно с ним? Что сегодня такое случилось с его жизнью? Он удачно помолился какому-то богу и не помнит этого? Или это сон? Коноха почувствовал себя так, словно попал в сёдзё-мангу. – А почему ты… – Коноха замялся, не зная, как продолжить фразу. – Что? – Ну, я подумал, мы ведь учимся вместе и ни разу вот так не разговаривали. Всё только в спортзале или на выездах. Смешно, правда? – Смешно? – фыркнула Широфуку и чуть наклонила голову, так что взгляд ореховых глаз стал лукавым и насмешливым. – Что тебе мешало подойти ко мне? – Да я, – смутился Коноха окончательно. – Как-то… – Или, может, ты ждал, что я напишу любовную записку и подброшу тебе в шкафчик? У Конохи дыхание перехватило, когда он представил себе это. – Вы, мальчишки, такие забавные, – слабо улыбнулась Широфуку. – Шимизу-чан говорит, что в Карасуно точно такие же: пока не скажешь прямо, не дойдёт. Широфуку стояла перед ним, и Коноха только сейчас разглядел, что она тоже нервничает: покусывает яркие губы, комкает в пальцах тонкую ткань школьной юбки, а в глазах, кроме вызова, – испуг. Страх, что Коноха сейчас рассмеётся, откажет, уйдёт. Конохе вдруг тоже стало страшно: страшно испугать и обидеть эту смешную милую девчонку, потерять её из-за одного неверного слова. Он не готов. Только не сейчас, когда она, наконец, подошла к нему. Первая подошла. – Снежинка, – тихонько позвал Коноха, и у Широфуку глаза стали на пол-лица. – Тут за углом есть ресторанчик, в котором подают самые вкусные гёдза в Токио. – Самые вкусные? – из глаз Широфуку медленно уходил страх и в глубине зрачков загорались привычные искорки, как всегда, когда речь шла о еде. – Неужели даже с креветками есть? – Ручаюсь! – торжественно провозгласил Коноха. Наверное, он выбрал правильные слова. Потому что Широфуку рассмеялась и протянула ему руку.