Без права на торг.

Она сидела за партой, свободно откинувшись на спинку стула, и рисовала на полях в тетради произвольные линии. Учитель географии говорил что-то об экономике зарубежной Европы, но точно девушка не могла сказать о чём. Его голос доносился до неё будто эхо в пустой комнате. В какой-то момент бормотание учителя для неё угасло совсем. За место географа начал говорить совершенно другой человек с довольно приятным бархатным баритоном. Класс, в котором проходил урок, начал превращаться в больничный коридор. Теперь одиннадцатиклассница могла видеть и обладателя данного голоса. Мужчина средних лет, невысокого роста с очень выразительными медовыми глазами. Его лицо было наполнено плохо сдерживаемым переживанием. Это был врач, и он говорил ей о том, что здоровье её отчима ухудшилось, что всё оказалось намного серьёзней, чем они предполагали. Внезапно больничный коридор снова стал преображаться в кабинет географии, и только сейчас девушка осознала, что до неё пытается докричаться учитель. - Орлова, вы меня слышите? – уже в который раз произнёс преподаватель, смотря на ученицу сквозь линзы очков, обрамлённых в толстую чёрную оправу. - Извините, Геннадий Юрьевич, я задумалась, - с небольшим испугом посмотрев на мужчину плотного телосложения в красной рубашке, ответила она. - Что-то с вами не так в последнее время, - задумчиво проговорил Геннадий Юрьевич. - Я обещаю исправиться, - убирая назойливую прядку с лица назад, ответила девушка. Олеся Орлова – девушка с открытой душой и добрым сердцем. На её лице редко когда можно было увидеть гримасу уныния и печали. Она была примерной ученицей своей школы, верным другом, умеющим хранить тайны и ярым борцом за справедливость. Однако в последнее время что-то изменилось в этой жизнерадостной девушке. Как бы она не старалась скрыть свои переживания от окружающих, но подруги и друзья Олеси начали замечать перемены в поведении вечно улыбающейся брюнетки с яркими выразительными голубыми глазами. И причиной тому стало известие о болезни отчима Орловой. Родители Леси разошлись, когда она ещё училась в начальной школе, полгода мать девочки была в одиночестве, а потом их разломившуюся семью восполнил Олег. Совместные поездки на каток в другой город, вылазки на природу, увлекательные путешествия на машине в отпускной период… Олеся могла рассказать человеку, заменившему ей отца, все свои проблемы, всё то, что творилось у неё на душе... И теперь узнать, что ему осталось пару месяцев, а может и меньше. Смотреть, как любимый и родной человек умирает, увядает у тебя на глазах… Олеся боялась задать себе вопрос: «А что будет дальше?». Потому что она не представляла, что будет дальше. Она и её мать сейчас только и жили тем, чтобы услышать хоть какой-нибудь утешительный прогноз врачей. Но пока всё было наоборот. Вот и сейчас со звонком Олеся буквально вылетела из кабинета, чтобы успеть занять очередь за курткой в гардеробе, чтобы потом отправиться на другой конец города, в больницу, где лежал Олег. Она вместе с матерью приходила к нему где-то в обеденное время и вечером каждый день, боясь потерять драгоценное время. Почти каждую ночь девушка слышала, как плачет мать, моля Бога о том, чтобы её любимый мужчина пошёл на поправку. Сердце Леси в эти моменты разрывалось на несколько частей, она не решалась зайти в родительскую спальню, чтобы утешить маму, потому что боялась сама начать плакать, причиняя боль близкому человеку. Получив свою тёмно-синюю парку из гардероба, Орлова быстрее надела её, укуталась в бежевый шарф, накинула на плечо рюкзак и выбежала на улицу. Одиннадцатиклассница в спешке чуть не упала, поскользнувшись на дорожке покрытой ещё не совсем плотной ледяной корочкой. «И это конец октября», - выпрямившись, подумала Олеся и поспешила к автобусной остановке. Минут десять она ждала нужный ей автобус, стоя на морозе, потирая руки и ругая себя за то, что не взяла варежки. У неё уже начали замерзать ноги, когда на помощь пришла спасительная маршрутка №5. Сев на свободное место, девушка приложила холодные ладошки ко рту, обдавая их горячим дыханием. Разогрев немного руки, Олеся достала из сумки телефон и наушники, зная, что путь ей предстоял не малый по времени – 30 минут. Однако с музыкой казалось, что время проходит незаметно. И вот уже Орлова, спешным движением поправив длинные тёмные волосы, вышла из тёплой маршрутки и почувствовала, как её обдало холодным ветром. С непривычки казалось, будто на улице стало ещё холоднее, чем было. Но уже через некоторое время быстрой ходьбы до больничного крыльца девушка попривыкла и даже перестала стучать зубами. Поднимаясь по ступенькам, Олеся снова чуть не поскользнулась, налетев случайно на какого-то врача. - Извините, - виновато и тихо произнесла она и, услышав в ответ добрым тоном что-то на подобие «Девушка, аккуратнее, нам больных хватает», зашла в больницу. Ноги сами уже несли одиннадцатиклассницу на второй этаж, потом по длинному коридору до конца, но внезапно, не доходя до палаты, Орлова затормозила так, будто моментально прямо перед её лицом выстроили гигантскую стену. Сердце школьницы начало тревожней биться, а кровь, кажется, замедлила свой привычный бег, отчего в кончиках пальцев отдалось неприятным покалыванием. Заставив себя пройти до палаты на ватных ногах, девушка подошла к причине своей тревоги: к врачу и матери, разговаривающей с ним. - Здравствуйте, - вежливо поздоровалась Олеся с доктором, угодив почти сразу же в мамины объятия. Девушка не понимала такого поведения своей матушки и вопросительно посмотрела на мужчину в белом халате. Он тяжело вздохнул и, поджав губы, с мгновение поразмыслил, как преподнести данную новость совсем ещё юной девочке. - Понимаешь, Олеся, - начал доктор, не смотря ей в глаза. – Олег Николаевич находится в очень тяжёлом состоянии. Неделя максимум… - Нельзя увидеть его? – поинтересовалась школьница. - Незачем. Мы дали ему обезболивающее средство. Он сейчас спит. Брюнетка никак не могла понять, что происходит. Мозг не хотел воспринимать информацию, но и ярого протеста у него тоже не наблюдалось. Эта новость прошла нейтрально и в сердце девушки. Только вот внутри она начала чувствовать, будто в душу кто-то забрался и начал бесследно уносить всё содержимое, образовывая огромную дикую пустоту. И когда уже всё было вынесено из души, только тогда Олеся ощутила, как в горле встал неприятный ком, а глаза застелила пелена слёз. Непослушными, тяжёлыми руками она обняла мать и прикрыла глаза. «Не может быть…» - пульсировала единственная мысль в голове Орловой. Девушка находилась сейчас в какой-то прострации. Вся реальность казалась ей чужой, ненужной, даже ненастоящей. Воздух до конца не мог наполнить лёгкие. Ему словно не хватало места или же наоборот, места было слишком много, а воздуха слишком мало. И если бы не мобильный телефон, завибрировавший в кармане чёрных джинсов Олеси, то она бы, наверное, не скоро ещё вышла из состояния оцепенения. Легко освободившись из объятий плачущей матери, одиннадцатиклассница ответила на звонок. Ещё не сразу она узнала свою учительницу по английскому языку, не сразу поняла, что та от неё хочет, но услышав информацию повторно, Орлова ответила: - Я ничего не обещаю, - нажав на «завершение», Олеся посмотрела на маму, постепенно начинавшую успокаиваться. - Кто это? – спросила мать, заплаканным голосом. - Агнесса Тимофеевна, - ответила девушка. – Просила прийти помочь оформить стенд, но я не могу тебя оставить в таком состоянии… - Беги, солнце. Не переживай за меня, - заверила матушка. – Я ещё останусь… - Мам, может, мне с тобой остаться? – тихо взмолилась дочь. - Не нужно. Беги давай… - Ладно, - одиннадцатиклассница виновато опустила голову и, обняв женщину на прощание, поспешила скрыться в глубине коридора, дальше вниз по лестнице. Спускаясь, она пыталась сдержать рвущийся порыв слёз. Сердце только сейчас болезненно начало щемить, от чего девушка начала дышать чаще. Первые почти истерические всхлипы настигли Олесю на первом этаже больницы, когда школьница уже взяла куртку из гардероба. Она рыдала, пытаясь застегнуть трясущимися руками замок на парке. Девушка была не в силах успокоиться ни на секунду. Слёзы градом катились по её щекам и на улице, отчего ветер ещё острее чувствовался на лице. - Господи, ну нельзя так! Нельзя! – озвучивала свои мысли вслух Олеся, идя по пустынной дорожке. - Не его. Только не его… Я душу дьяволу готова продать, лишь бы он остался жив… - отдышавшись, чуть тише добавила она. Последний приступ истерики прекратился перед пешеходным переходом. Орлова чувствовала, как начинала болеть голова, как вспухли обкусанные губы, как в лёгких появился странный хрип. Дождавшись зелёного света, девушка начала переходить дорогу, но так и застыла в испуге, уже пройдя половину пути. На неё неизбежно летел на большой скорости синий Chevrolet…