Homu-Life

«В начале было Слово… Нет, сначала было Прокашливание, А потом – Слово. А может это было не Прокашливание, а Набирание Воздуха В Грудь или Попытка Вспомнить То, Что Вертелось На кончике Языка… А потом появился этот мир.» Терри Пратчетт Предрассветные часы, затопленный и разрушенный город после пришествия ведьмы лежал в руинах, с холодного неба капали остатки влаги, такие же холодные, как и промозглый ветер, который остужал мокрые от воды и слез щеки. Хомура снова проиграла Вальпургиевой ночи. В который раз, она уже пыталась спасти Мадоку и в который раз наблюдала её жуткую гибель. Белый зверек сидел перед ней, размеренно покачивая своим пушистым хвостом. Так размеренно, что метроном мог отсчитывать секунды. Красные глаза-пуговицы, словно приклеенные к милой мордочке, и вечная искаженная в улыбке пасть, - всё вместе смотрелось неестественно, словно это была причудливая мягкая игрушка, беспристрастно прожигающая волшебницу взглядом, заглядывающая ей в душу. Она ощущала его гипнотический взгляд каждой клеточкой своего тела, каждой фиброй своей души понимала, что это существо имеет чуждую структуру души, а, может быть, и не имеет её по определению. - Что собираешься делать? Акеми Хомура, – в её голове голос зверька звучал также размеренно и безэмоционально, как и движение пушистого хвоста. - Неужели не понятно? – мысленно, но достаточно твердо говорила волшебница. – Изменю и буду изменять. Юная волшебница открыла туннель во времени в намерении откатить его назад. Очередная попытка изменить судьбу, но в этот раз что-то пошло не так. Туннель странным образом исказился, волшебницу, словно заволокло куда-то потоком. В конце концов, Акеми подбросило вверх и резко откинуло в сторону, в непроглядную тьму. Полет длился недолго; девушку снова обо что-то расплющило, и она потеряла сознание. Тело отдавало резкой болью, глаза были чем-то засыпаны, попытки открыть их приводили к дикому жжению. Хомура осторожно ощупывала руками пространство вокруг себя и аккуратно перевернулась на бок, дабы протереть свои фиалковые глаза. Вскоре она смогла, наконец, открыть их. Место, представшее перед её взором, было незнакомо. Темная комната, по-видимому, небольшого размера, единственное окно было заколочено досками, через щели в комнату просачивались тонкие полоски света, тускло освещающие помещение. В этих лучиках танцевали мелкие пылинки, взвешенные в воздух, очевидно, её падением. Волшебница поднялась и, покачиваясь на ногах, неуверенной походкой двинулась к двери. Хомура взялась за её ручку и дёрнула. Дверь поддалась, но открываться не спешила. Хому повторила попытку, но тщетно. Выругавшись про себя, Акеми не стала сдаваться и ещё раз огляделась. Глаза привыкли к темноте, и она лучше рассмотрела окружение. Вдоль стен стояла старая потрёпанная мебель, видавший виды комод, пара-тройка сломанных стульев, шкаф, набитый барахлом. На первый взгляд в комнате не было ничего полезного. Волшебница прошла мимо комода и обратила внимание на дальний темный угол комнаты, там явно что-то находилось. Аккуратно, чтобы не споткнутся в темноте, она приблизилась к нему. На полу что-то лежало. Девушка протянула руку с Самоцветом души, чтобы его ровное сияние уничтожило завесу темноты. Хому не поверила своим глазам. Мертвую тишину комнаты пронзил звонкий девичий крик. Угол просто был залит кровью, и казалось, что стена была выкрашена в багровый цвет. В центре этого тёмно-алого пятна лежало жутко изуродованное тело, по внешнему виду даже было невозможно определить, кто это был. Из разломанной грудной клетки торчали ребра, напоминающие наточенные зубы, а кисти рук деформировались когда-то таким образом, что напоминали когти дикого животного. На лице мертвеца, если это можно вообще назвать лицом, была запечатлена жуткая гримаса смеси крайней боли, отчаяния и ужаса. Только после увиденного девушка заметила, что и остальные вещи в комнате, и стены были перепачканы кровью. Хомура грохнулась на пол и с отвращением и испугом стала отползать спиной к двери. Прижавшись к ней, она обхватила голову руками и сжалась. Ей ещё не приходилось испытывать такого ужаса даже во время битвы с ведьмами, и смерти подруг не пугали её так сильно, как это зрелище. Взяв себя в руки, Акеми заставила себя подняться на ноги. Она решила, что должна отсюда скорее выбираться. Боль уже утихомирилась, и контроль над телом вернулся. Хомура вытащила из временного кармана пистолет и, прицелившись на ручку с замком, разрядила всю обойму. Деревянные доски превратились в щепки, образовав отверстие. Но дверь по-прежнему не поддавалась. Хомура предположила, что она, как и окно, тоже заколочено с другой стороны. Волшебница отошла на пару шагов и, разбежавшись, левым плечом навалилась на несчастную дверь. О чудо, она открылась, точнее, была вырвана вместе с петлями из дверного проёма, и рухнула на пол вместе с юной волшебницей. Девушка очутилась в коридоре, поднялась,отряхнулась, и двинулась, как ей казалось, к выходу. Она никогда не видела зданий с такой планировкой: длинные обшарпанные коридоры, изолированные комнаты, примыкающие к ним, в которых раньше жили люди, тогда выглядели полностью заброшенными. Во многих местах двери и окна были наспех заколочены досками или завалены тяжелыми предметами, на многих стенах и на полу были видны засохшие пятна кровы. Хомура старалась не думать, что здесь раньше находилось, что здесь происходило, и какие ужасы скрывают за собой заколоченные двери. Наконец, она нашла выход из лестничной клетки, минуя небольшой коридорчик и проходя мимо ответвления, образующего кладовку. Акеми услышала странный звук, больше напоминающий писк, переходящий в подобие мурлыканья кошки, противный такой. Акеми поймала себя на мысли, что она подсознательно боится встречи с существом, издающим этот самый звук. Тем временем источник звука явно приближался к девочке. Девушка вертелась, глядя по сторонам, пытаясь понять, откуда доносится звук. И тут мяуканье превратилось в пронзительный писк, и что-то явно пролетело рядом с головой, задев её тёмные длинные волосы. Акеми резким движением развернулась и увидела это нечто - чёрное паукообразное приземистое существо размером с кошку, с редкими черными волосками, торчащими, как металлическая проволока во все стороны, на четырех лапах или клешнях и белым узором на спине, как у пауков крестовиков. Оно медленно ползло к ней, переставляя свои клешни, продолжая мурлыкать, в намерении повторить попытку поохотиться. Только инстинкт самосохранения позволил Акеми избежать повторной встречи с этой жуткой тварью. Она отпрыгнула в тот момент, когда паук-переросток атаковал её, перекатившись по полу, но успел её задеть. Акеми сначала не поняла, укусил он её или только поцарапал. Стоя на коленях, волшебница выхватила пистолет и навскидку стала палить по твари. Голова волшебницы вдруг словно стала ватной, сразу же возникло подозрение, что яд, впитавшийся в кровь, начал действовать. По коридору раздавались оглушающие выстрелы вкупе со звоном отстрелянных гильз, звонко ударяющихся о кафель. Трясущейся рукой Хомура никак не могла попасть по хедкрабу, пули бесцельно впивались мимо него, кроша окружения. Рана воспалилась и стала очень сильно болеть. Волшебница пыталась излечиться с помощью магии, но, похоже, Самоцвету души не предоставлялось это возможным. Тварь, явно чувствуя, что его будущая жертва не в состоянии оказывать сопротивление, медленно ползла к ней, словно, торжествуя. В обойме закончились патроны, и Хомура отбросила пистолет. Он с шумом упал на пол. Девочка попятилась назад, шаря рукой по полу в поисках какого-нибудь средства защиты. Внезапно волшебнице подвернулось что-то холодное, её разум мгновенно определил, что это можно было использовать: в качестве средства зашиты. В тот момент тварь в очередной раз прыгнула на Акеми. Она правой рукой, в которой был предмет, замахнулась в сторону летящей на неё твари. Паукообразное существо наткнулось на огрызок металлической трубы, удар пришелся прямо в левый бок, раздался звук удара обо что-то мягкое. Существо изменило траекторию полёта и ударилось об крашенную в зеленый цвет стенку коридора, издав хрип. Сползая по ней оставляя на поверхности следы желтой крови. Почувствовав превосходство, Хомура резким движением кинулась в сторону твари, занося над головой своё оружие. Серия мощных ударов настигла паукообразное существо. Труба натыкалась на мягкие ткани, проваливаясь в них, разбрызгивая желтые капли. Было слышно, как ломаются кости и как тварь издаёт предсмертный хрип. Хомура остановилась только тогда, когда тварь перестала подавать признаки жизни. По коридору раздался металлический звон, издаваемый упавшей из рук волшебницы трубой, она опустилась на холодный кафель пола, тяжело дыша; из её красивых фиалковых глаз полились слезы, ей в тот день явно не везло. К тому же яд все ещё действовал, и Самоцвет души не мог противостоять ему. Бедняжку жутко мутило, бросало то в жар, то в холод. Никогда ещё Акеми не было так плохо, ей казалось, что она сходит с ума. - Прости Мадока, прости, похоже, я не смогла тебя спасти... – повторяла Хомура. Уже второй раз за день ей пришлось брать себя в руки. Девушка понимала, что если сейчас она не прекратит истерику, то для неё всё будет кончено. Тьма начавшаяся скапливаться в ее сердце боль и отчаяние, поглотит волшебницу без остатка, сделает из нее монстра. Она постоянно старалась подавлять в себе эмоции и быть бесстрастной в любой ситуации: в боях с ведьмами или при гибели других волшебниц, особенно своих подруг. Ей казалось, что она выработала иммунитет к таким ситуациям, нацепив на свою личину маску циника, и её уже ничего не сможет заставить плакать. Но, похоже, невозможно скрыть свою натуру под железной маской. - Какая я всё-таки плакса, – чуть слышно сказала волшебница. Одежда девушки была перепачкана пылью и грязью кое-где порвалась. Она перевоплотилась в свою повседневную одежду. Она была хот почище. Преобразовав самоцвет души в кольцо на средний палец. И попыталась подняться на ноги, но это у нее не получилась, ноги не слушались. Раздался приглушенный звук шагов откуда-то с улицы. В проёме показалась фигура. Акеми от неожиданности ойкнула. Склонив голову набок, она уставилась в недоумении на вошедшего. - Ты откуда тут взялась? – спросил он довольно хриплым голосом. Он спрашивал её на английском языке, Акеми учила его в школе, но была удивлена, услышав его. Это был мужчина лет сорока-пятидесяти в потрепанной старой синей одежде. На его смуглом небритом лице было неподдельное изумление. Волшебница поняла, в каком глупом состоянии находится. «Интересно, он это услышал или нет?» - думала она, поднимаясь с колен. - Я из Митакихара, – сказала она, обдумывая дальнейшие свои действия. - Я ничего не понял. Ты понимаешь Английский язык? Ты понимаешь меня? Акеми осознала, что она ответила на Японском языке. - Я из Митакихара. – Сказала ещё раз Хому, но уже по Английски. - Из Мита… Что? Никогда о таком не слышал, – его взгляд скользнул по тушке твари. – Это ты его так отделала? Знаешь, эти хедкрабы довольно опасны, тебе невероятно повезло, – незнакомец протянул ей руку, предлагая помощь. Волшебница жестом показала, что сама справится и с ней всё в порядке. Хот одежда и была школьная, вид у неё оставался не очень. «Интересно, что он подумал?». Хомура решала, стоит ли ей представиться или нет и вступать в разговор. Ей сейчас не мешало бы узнать местонахождение и ещё один важный аспект: что вообще творится? Что это за существо, которое она убила? Почему он назвал его хедкрабом, она никогда о них не слышала. Акеми знала, кто такой краб, но на обычных это абсолютно не было похоже. И ещё хорошо было бы узнать об изуродованном трупе в той комнате. Когда волшебница снова вспомнила ту жуткую картину, её ноги сами по себе подкосились. Незнакомец ловко подхватил девушку, не дав ей упасть. - Похоже, помощь Вам всё-таки нужна, юная леди. Акеми ничего не ответила, через мгновение она потеряла сознание.