То что мне в тебе нравится

Бриг был темным и холодным, освещён настолько слабо, что подсветка его биолайта* ярко сияла и разбрасывала причудливые тени от малейшего движения крыльев. Тут не было шумов или гаджетов, или чего-то, с чем можно было бы повозиться. Ничего, чем бы можно было себя занять, кроме своих собственных мыслей о цепи неудач, что предшествовали его поимке. Не очень веселое времяпрепровождение. Брейнсторм ненавидел это, в самом деле - и эта ирония не ускользнула от него. – Все никак не можешь усидеть на месте? Брейнсторм посмотрел вверх. За решеткой стоял Персептор, освещенный удерживающим полем и своим биолайтом. Брейнсторм фыркнул и наклонил шлем. – Ага, не можешь находиться в той же комнате, что и я, – заметил он. Персептор хмыкнул. – Ты всегда в движении. Разговариваешь, двигаешься, возишься, постукиваешь ногами, даже напеваешь… это невыносимо отвлекает. – Брейнсторм, ты можешь прекратить суетиться? Я не могу сконцентрироваться. Брейнсторм ухмыльнулся за своей маской. – Бедный, бедный Перси, – сказал он, прицокнув глоссой и издав при этом звук, который свел бы с ума Хромдома. – Что, пришел позлорадствовать? Персептор наклонил шлем. – Нет, – ответил он. Похоже, что он выдавливал из себя слова, хотя паузы между словами составляли доли секунды. – Я насчет твоего изобретения. Оно – бесподобно. Чуть нас всех не убило, конечно, но – зажимы парадокса? Гениально. Брейнсторм глазел на него целую минуту, прежде чем его запнувшаяся вентсистема дохнула потоком воздуха. – Н-ну, конечно, – сказал он, чуть ли не виляя крыльями. – Думаю, ты им восхищался, хах? Мимолетная улыбка скользнула по губам Персептора, пока он скрещивал руки на груди. – Да, я проводил тщательное исследование, – ответил он. – Мне также рассказали, что твои намерения относительно него были, э… альтруистичнее, чем кто-либо мог ожидать. Особенно, от десептикона. – Он поднял надлинзовый щиток. Брейнсторм фыркнул. – Тут присутствует некоторая ущербность логики, не так ли? – Сказал он. – Ты должен был знать, что добро и зло не поддается количественной оценке, но различие не проходит по линиям, разделяющим фракции. Еще один наклон головы со стороны Персептора. – Это правда, но ты должен признать, что построить машину времени ради того, чтобы отправиться в прошлое и предотвратить начало войны, это… довольно необычный мотив для десептикона. – Возможно, – сказал Брейнсторм. Его крылья дернулись. – И больше Ревайнд тебе ничего не сказал? – Ревайнд? – ответил Персептор. – Это Родимус все рассказал в… ‘эпическом’ стиле. – Выражение лица и «воздушные кавычки» практически соперничали с Рэчетовыми. – А. Верно. Конечно. «Хорошо», – подумал он, проводя рукой по защитной пластине колена. По крайней мере, Персептор пришел сюда не поэтому. – Почему? Ты что-то скрываешь? – напирал Персептор. Брейнсторм снова посмотрел вверх. – Я? Никогда! – он снова улыбнулся. – Твой окуляр испачкался, между прочим. Персептор фыркнул. – Нет, – сказал он, автоматически потянувшись к нему, несмотря на протест. Брейнсторм захихикал. – Ты все время себя ведешь так, как будто тебе известно что-то большее. И, кроме того – твоя маска погнута. Брейнсторм издал почти оскорбленный звук: – Я получил удар от путешествующей во времени гранаты! – запротестовал он. – И я ничего не сказал о твоей вмятине на носу. – Его обшивка ощетинилась, когда он снова резко дернул крыльями. – Меня ударил Мегатрон, и у меня не было времени, чтобы сходить в медотсек! Брейнсторм моргнул: – Он ударил тебя? Шлак, если бы я знал, я бы мог написать что-нибудь оскорбительное на его бампере в прошлом, или что-нибудь еще. Между ними образовался странный пузырь тишины – пока он не был разрушен небольшим хихиканьем Персептора, а Брейнсторм разразился громогласным смехом. Несмотря на то, где они находились, и на все обстоятельства, которые привели к этому, на миг бриг стал теплым и светлым. Брейнстом сидел, положа ногу на ногу, локоть покоился на колене, его рука поддерживала плохо закрепленную маску, когда он успокоился. Тут было, над чем подумать. Так много всего, что он хотел рассказать Персептору, и тот, скорее всего, выслушает. Это… утешало. Но все же… – Ну, в любом случае, я не могу тебя винить в том, что ты так впечатлен моей гениальностью, что спустился ко мне вместо того, чтобы сходить в медотсек. – Сказал Брейнсторм, сверкая золотой оптикой. Персептор прочистил вокалайзер. – Я сказал не это. – О, но зато ты это подразумевал, Персептор! Отчитывать Персептора за бесцеремонность, наблюдая, как он возится со своим окуляром, было достаточно для Брейнсторма, чтобы радоваться тому, что маска, хоть и погнутая, все еще прикрывала большую часть его лица. – Неужели ты все должен представлять в ложном свете! – Голос был далеко не тем же, но акцент бил точно в цель, каждая интонация подобна острому крюку, впивающемуся в его искру – раня и исцеляя одновременно. ----------------------------------------------- *Биолайт – в англофандоме: буквально «огни жизни», линии подсветки на корпусе, свидетельствующие, что мех активен или бодрствует.