***
Обито на пару с Какаши шагали по улице; оба были вооружены цветами, приготовленными для Рин. Обито с нетерпением ждал того дня, когда она наконец-то достаточно придёт в себя после случившегося, чтобы принимать посетителей. Помимо цветов, он припас ещë один подарок — не для общего обозрения, тем более пока с ним рядом этот зануда. Обито недоверчивым взглядом покосился на Какаши. Когда на горизонте замаячило здание больницы Конохи, ноги Обито с каждым шагом становились всë тяжелее и менее послушными. Он каждую минуту проверял свой сюрприз, незаметно — как он думал — для Какаши касаясь себя в районе поясницы. И всё же он поймал на себе его скептический взгляд. — Что??? — Ты не заболел? Сегодня ты ведёшь себя ещё более странно, чем обычно. Может, отменим наш визит и навестим Рин завтра? От пытливости его взгляда хотелось провалиться сквозь землю. — Ещë чего! Нет, конечно. И вообще, не говори ерунды, всë со мной в порядке. После того как Обито это сказал, он намеренно ускорил шаг, чтобы хоть на мгновенье перестать чувствовать себя под наблюдением своего напарника. — Ну, как скажешь… — вслед ему пробормотал Какаши. С самого порога Обито не понравилась больничная атмосфера, а в особенности специфический запах — ему казалось, что тот впитался в каждый сантиметр здешнего пространства. Ещё и цветы на входе отобрали под предлогом того, что «нечего им тут антисанитарию разводить». Подойдя к двери палаты Рин, Обито замялся: он никак не мог решиться первым открыть её. Какаши взял инициативу в свои руки. Он легонько постучал, как бы спрашивая разрешения у обитателя палаты на вход. Получив из-за двери положительный ответ, он сдвинул её в сторону. С каждой секундой волнение Обито нарастало: ещë немного, совсем чуть-чуть, и он увидит еë. Отворив дверь, Какаши учтиво пропустил его вперëд. Именно с этого момента Обито должен был заподозрить что-то неладное. Чтобы Какаши — и пропустил его хоть где-то впереди себя — это было чем-то из ряда вон выходящим. Но волнение совершенно затуманило рассудок Обито, и он ответил на этот жест Какаши, войдя в палату первым. Следующим, что он услышал, был звук закрывшейся за ним двери. Ни секунды не сомневаясь, что он за собой увидит, Обито всë же для верности развернулся. Конечно же за его спиной не было никакого Какаши, и взгляд упëрся в закрытую дверь. Обито мысленно дважды его проклял. — Обито? Стоило ему услышать своё имя, произнесённое её голосом, спустя столько времени, у него внутри всё просто перевернулось с ног на голову или скорее, наоборот — теперь всё вернулось на свои места. Обито оглянулся на звук: Рин смотрела на него с интересом. Она не сразу узнала в этом высоком темноволосом парне Обито. Поэтому для верности даже переспросила и услышала в ответ: — Да, Рин, это я. Обито сделал по направлению к ней пару шагов, чтобы она могла лучше его рассмотреть. Рин знала о том, что именно он спас их с Какаши. Весь персонал госпиталя только об этом с утра до ночи и говорил. О том, где он провëл последний год своей жизни, она тоже знала. Благодаря Обито, АНБУ Конохи смогли обезвредить одного из легендарных основателей деревни — Учиху Мадару, но каким образом он сумел прожить до наших дней, в голове у Рин просто не укладывалось. Так или иначе, теперь никто кроме как героем Обито не называл. И вот наконец Рин видела его перед собой. Она удивлялась тому, как буквально за год он вырос и повзрослел. Что ему пришлось пережить за это время?.. Эта мысль не давала Рин покоя. — Ты очень возмужал, Обито. — Правда? — с неподдельным удивлением и радостью в голосе спросил он. — Конечно. Я даже не сразу тебя узнала, когда ты вошëл. Только сейчас Рин заметила, как странно он ведëт себя. Обито избегал прямо на неё смотреть. Как же она раньше не догадалась — тот обвал… — Обито, я ведь тебе как-то говорила, чтобы ты никогда не скрывал от меня свои раны? Он понял, о чëм речь, и нехотя полностью развернулся к Рин. Больше не было смысла от неё что-то скрывать. Левая половина его лица была усыпана шрамами, правый глаз прикрывала чёрная повязка — именно на нём в тот злополучный день она проводила операцию. — Это всë… после того? Рин понимала — в том, что случилось с ним, есть немалая доля её вины. — Не переживай, это пустяки. Рин знала, что он пытается еë подбодрить. Эту черту его характера она хорошо помнила. — Обито, пожалуйста, прости меня за всë, что с тобой происходило в последнее время. Я обещала, что буду присматривать за тобой, а получилось, что из-за меня ты как раз и влип во всë это. И даже в этот раз вы с Какаши могли погибнуть, выручая меня… — Рин, никогда так больше не говори. Если бы мне дали ещё сто шансов, в тот день я бы ничего не изменил. Ведь я, как-никак, будущий Хокаге, а лучший шиноби деревни должен многое пережить на своём веку, чтобы, когда придёт время, никто не усомнился в его опытности. Обито мечтательно улыбнулся. Рин не переставала удивляться тому, как же всё-таки он повзрослел и изменился. — Обито, хватит стоять. Присядь на вон тот стул. Обито выполнил её просьбу, а Рин еле смогла подавить в себе рвущийся наружу смех. — У тебя там что-то, — она указала на его поясницу. — Ах, точно!.. Он достал из-за пояса сзади коробку с конфетами. — Это тебе. Я надеюсь, ты как и раньше, любишь их. Обито протянул коробку Рин. — Ты ведь знаешь, какой Какаши сладкоежка, поэтому мне пришлось спрятать их от него. Чтобы он по дороге сюда не слопал их все. «Всё-таки он хоть и, бесспорно, вырос, но за ним всё также нужен присмотр», — бросая первую конфету в рот, заключила про себя Рин. — Угощайся. Рин подвинула коробку со сладостями поближе к Обито. — Спасибо. Когда Обито взял конфету, Рин увидела его левую ладонь, одетую в перчатку. — Можно посмотреть? — она указала на руку Обито. Он без особого энтузиазма снял перчатку. Рин впервые видела и касалась чего-то подобного. Его рука была абсолютно белая и очень гладкая наощупь. Она даже то тут то там нажала на неё, следя за тем, как та поддаётся давлению. — Я хоть и медик, но вижу подобное впервые… — Да, это непростая штука, — гордо заявил он. — Я очень скучала по тебе, Обито. Рин посмотрела на него по-новому: она изучала его сильно изменившееся лицо — и шрамы тут были ни при чём. Сейчас оно отражало какую-то неведомую ей боль. Без сомнений, он пережил нечто страшное, но не сломался, а стал только сильнее. — И я. Я тоже очень скучал по тебе и по Какаши. Рин видела, что он хотел ещё что-то добавить, но их прервал стук в дверь. В дверном проёме появилась голова медсестры: она безапелляционно заявила, что сейчас больной предстоят лечебные процедуры, поэтому время посещений истекло. Когда они с Обито попрощались и он покинул палату, медсестра тут же набросилась на Рин с расспросами о том, тот ли это герой Учиха, о котором сейчас говорит вся деревня. Рин нехотя подтвердила, а потом ещё минут пять слушала, какой Обито симпатичный и что медсестра ожидала увидеть какого-то уродца, зная, что тот пережил. Рин не нравилось слушать это. Когда Обито вышел из палаты, его встретил в коридоре беззаботно подпирающий стену Какаши. Обито с удивлением обнаружил, что к этому времени злость на него словно испарилась.***
Он не мог отделаться от чувства, что всё, что он только что видел, произошло с ним по-настоящему. — Ну, как тебе? Обито не обратил на эти слова никакого внимания. Ещё не до конца отойдя от иллюзии, он продолжал всматриваться в шаринган с тремя томоэ, словно ожидая продолжения. — Примерно так это и будет выглядеть. Мадара деактивировал додзюцу, чтобы дать Обито опомниться после мощного гендзюцу. — Расскажи мне, как этого добиться, Мадара?..