Мы не такие

      Едкий, терпкий запах канализации уже пропитал меня наcквозь. Даже те редкие волоски, не покинувшие мою голову, пахли тухлой влажной гнилью. Мне хочется дергать их, рвать из пористой кожи, чтобы хоть немного очиститься, но он уже вокруг меня, во мне, и даже начни я сдирать с себя покров, он только проник бы глубже. Запах дерьма, гнили и моей собственной крови, которая бурлит в моих изломанных венах.       Я не знаю, где я. Я забрался сюда давно, может быть… Несколько часов назад? Дней? Время если не остановилось, то тянулось настолько медленно, что между моими вздохами проходит минимум несколько минут… Я не отрицаю, что, возможно, в этом и дело… Очень тяжело думать. Как меня зовут? У меня было имя… На “Д”, кажется?       Я пытался считать секунды, но раскаленные мысли медленно ворочаются в черепе, я забываю правильные слова, и после “десяти” идет “четыре”, после “четырех” - “семь”, а потом все болит, и оглушающие слова, принадлежащие не мне, звучат внутри…       Теперь я вспомнил, где я конкретно. Старые подземные сточные каналы для отвода нечистот, проходящие под городом… Под каким городом? Не знаю. Я не знаю, где я.       Здесь темно, но я вижу наросты плесени на бетоне, вижу трещины, знаю, что это от повышенной влажности, и... Я не помню, откуда я это знаю!       То монотонные, то резкие звуки стучат по моим барабанным перепонкам, пытаясь пробраться в мою голову. Сточные воды текут, журчат вокруг, везде, справа, слева, снизу, вокруг. Крыса. Слева? Слева, до нее недалеко, метров… Сколько это - метр? Сверху - люди, ходят, топают своими ногами, совсем не подозревая, что я слышу их шаги, слышу, как подошвы шлепают по асфальту, как каблуки цокают, заламываются, попадая в неровности и ненавижу их потому, что эти громкие, ДО БОЛИ ГРОМКИЕ ЗВУКИ СЕЙЧАС В МОИХ УШАХ       Поверхность стены влажная, шершавая, и от нее тоже исходит этот запах, который здесь везде. Я чувствую его на себе, на каждой частичке здесь и даже на маленьких стебельках мха, здесь все пропахло, очень тяжело отделять что-то постороннее.       Чувствую запах крысы. Крыса тоже пахнет гнилью и дерьмом, а еще - кровью. Я закрываю глаза и чувствую, как она струится по маленьким-маленьким капиллярам. Я несусь вместе с ней по тонким жилам, я слышу тонкий ГРОМКИЙ ПИСК в голове. Не думай о крысе. Не думай о крысе НЕ ДУМАЙ О КРЫСЕ       Мох мягкий. Что-то приятное. Я смотрю глазами, которые могут видеть многое, и я вижу мох и свою руку. Это моя рука? (как меня зовут?)       Большой палец, с самого права… Или лева? Выглядит слишком длинным, серым, в пятнах… Кожа на нем другая, не та, что еще осталась на запястье, не та, которая должна быть… Мое изломанное, исковерканное, неправильное теперь тело меняется. Мне больно слышать звуки, больно чувствовать запахи, больно думать, мне больно существовать...       Указательный, и еще тот, название для которого… Безымянный (прямо как я), я вспомнил… Они такие, какие были еще...Давно. Ногти слезли, но это не то, о чем я хочу думать. Оставшиеся два были другими, слишком, чересчур длинными, в них было на сустав больше, чем нужно… Все нестерпимо болит, о, Господи, за что… Я не всегда был таким. Я был. Кем? не могу вспомнить свое имя как меня зовут       Я жил в доме. В теплой маленькой квартире. Я платил за нее каждый месяц. Я ходил на учебу, я был студентом… Я был архитектором, это очень сложное слово, мне потребовалось много-много кусочков времени, чтобы вспомнить его. У меня, кажется, была девушка? Я не очень уверен в этом, и уж точно не уверен в том, что у нее были черные волосы. Она много волновалась, и волновалась понапрасну. До того момента, как я не встретил того странного чувака.       Чувак выглядел отвратительно, я помню это до сих пор. Это было ночью, когда я задержался… Где?       Я делал что-то, а потом ушел, было темно, и я увидел силуэт. Он подошел слишком близко, потрогал меня… За шею, схватил крепко, что я не мог дышать… (тогда это было еще смертельно для меня) Он напоил меня своей кровью, подарил частичку себя, наградил этим       Я вернулся в квартиру. Тогда я был напуган, я вернулся, и я плакал, когда кто-то рядом не видел, потому что не понимал, что произошло.       Теперь я понимаю, но тогда не понимал. Тогда я еще не замечал изменений, того, что мое тело медленно ломается, что-то корежится, трескается и перестраивается. Суставы болели, а кожа чесалась, я пальцами прочесывал волосы и они целыми клоками оставались на ладони. Я боялся идти к врачу, я не знал, что со мной, я связывал это с чуваком, я думал, это СПИД, или что похлеще…       Болею ли я сейчас? Болезнь ли моя уродливость, мое тело, то, как я выгляжу и как я думаю? То, что я сейчас - это болезнь? (как же меня зовут)       Через кусок времени я не мог видеть солнца, кожа шелушилась, а глаза слезились. Кто-то, кто жил со мной, ушел. Я тоже ушел, когда понял, что я, когда услышал… Мы не такие, как в фильмах или книгах.       Я говорю “мы”, потому что я теперь такой же, как и те, кого считал когда-то выдумкой. Вампиры казались мне бредом, после всемирных бестселлеров и лучших боевиков воспринимались мной как романтичная сказка для девочек. До тех пор, пока я сам не начал гнить заживо.       Я не умею читать мысли. Чужие слова лезут в мою голову, я не могу контролировать это тело, которым было это уродливое нечто еще тогда. Они звучат, визжат, кричат внутри меня, наполняют меня, и я не могу спрятаться. Я думал, я спрятался здесь, но они, сверху, достали меня, вливают в меня себя… Кто-то похоронил кошку, кто-то опаздывает на свидание, у кого-то завтра собеседование. Кто-то умрет, когда пройдет здесь ночью, потому что я (как меня зовут?) выползу из канализации… Скоро, уже скоро.       Горло тоже болит, но не так, как все остальное. Сухо, хрипы раздирают высушенную плоть. Я пробовал пить сточные воды, но это не помогает, мне поможет кто-то из тех, других, сверху, которые ходят, разворачиваются, мечутся в разные стороны, как муравьи, большие, сочные муравьи… Они ходят, ходят, когда светит солнце и тогда, когда темно… И когда они проходят мимо канализации, мажут глазами по решетке… Они смотрят и не знают, что оттуда мы смотрим на них. Я не один, и эти голоса внутри меня тоже знают, что они не одни. Таких, как я, много. Нас много. Мы не такие, как нас представляют, мы гнием заживо, мы ждем, когда вы подойдете поближе, совсем чуть-чуть поближе, так, что я могу вылезти и забрать с собой СОХРАНИТЬ ЕДУ ЧТОБЫ ХВАТАЛО ДОЛЬШЕ Мы не такие, как в фильмах, но все же нас что-то объединяет. МЫ ХОТИМ ЕСТЬ