Три золотые осени

Осень роняла на землю листья деревьев, служители парка собирали их в кучи. Майлз же откровенно вредительствовал, собирая листья в охапку и осыпая ими всё подряд. Пару раз досталось Вейлону, но чаще всего он пытался попасть по Вальридеру, который клубился на грани видимости. Уже почти три месяца они жили под одной крышей. Три месяца назад он умер для Лизы, детей и всего мира, и с новым именем и новой, но уже покалеченной жизнью подался к единственному человеку, с которым, быть может, не сойдёт с ума. Год прошёл с тех проклятых двух дней, тень которых преследовала Вейлона до сих пор. Она же поглотила навсегда его счастье, придя в виде нескольких ублюдков, которые пытались убить Лизу и детей, его же самого подстрелили. Теперь-то его семье ничего не угрожало, потому что неизвестным мстителям не на кого давить и некому портить жизнь. По крайней мере, Вейлон надеялся, что вечная разлука, тоска, молчание и ложь окажутся достаточной платой за жизнь и счастье близких людей. Лизу и детей увезли в Канаду, дали им другие имена и те затерялись для мира. Агенты давали какую-то информацию, но самому Вейлону строго-настрого запретили связываться с ними. Податься было больше некуда, и он приехал к Майлзу. Тот напоминал выжатое привидение при их встрече, однако сейчас он заметно ожил. Они мирно сосуществовали под одной крышей, благо квартира Майлза позволяла, а то, что он называл диваном, было скорее спальным плацдармом. Майлз не любил тесноты ни в чём: ни в машине, ни в жилье, ни в спальном месте. Вейлон даже тревожился, что его присутствие будет мешать, но, судя по всему, одиночество изводило Майлза куда больше. После бурного расставания с девушкой, подробности которого были смутны и явно неприятны, он вообще перестал знакомиться с людьми и даже послал к чертям свой привычный круг общения. Вейлон молча наблюдал за дурачащимся Майлзом. Он язвил, когда ему было плохо, он шутит, когда ему хорошо. Как быстро всё-таки исчез флёр кого-то большого и недосягаемого, кем Вейлон восхищался. Остался человек, который раздражался на ошибки в речи, имел привычку сидеть в кресле, закинув ноги на подлокотник, и, вот, оказывается, любил дурачиться в листьях. Странно, конечно, что осознание этого ударило только сейчас, но ничто так не разрушает иллюзии, как совместный быт. Майлз — обычный человек, живой, смешливый, хоть и с резковатым чувством юмора. Безусловно, хороший. Но чужой. Бесконечно чужой. Болезненно не хватало детского смеха, уютной суеты Лизы, всего того, что было в прошлой жизни. Вейлон, присев на корточки, поднял ярко-жёлтый кленовый лист. Мальчики тоже любили осеннюю возню с отцом, Лиза же всегда наблюдала издалека и звонко смеялась. Неожиданно Вейлону в макушку прилетела охапка листьев. — Чего заскучал, сосед? — Майлз бухнулся рядом на землю. — Я... я никак не могу привыкнуть, что теперь никогда не увижу жену и детей, — отозвался Вейлон, выбирая листья из волос. Майлз несколько смущённо затих, задумчиво изучая правую руку. Ему советовали сделать протез на указательный палец, но он отмахивался. Говорил, что привык. — Прости, что не смог вас защитить, — наконец сказал он тихо. — Ты не виноват. Сделал всё, что мог, и без того нас выручил. Кто ж знал, что у них есть тайные недобитые ложноножки? — Стоило догадываться. Вейлон покачал головой и потрепал Майлза по плечу. — Скажи, тебе нормально, что я в твоей квартире ошиваюсь? — спросил он после недолгого молчания. — Как долго я могу оставаться? — Да сколько захочешь. Я, если честно, уже хотел себе соседа подыскивать... — Майлз прервался и, схватив несколько листьев, кинул их в кружащего вокруг Вальридера, — но сам понимаешь, с этим были проблемы. Неожиданно раздалось громкое шелестение, и на Вейлона с Майлзом обрушилась целая туча листьев. — Ай! — Майлз, рассмеявшись, принялся отряхиваться, — балуется, гад. Ну, в общем, вот это мало кто терпеть будет. А ещё... на самом деле, ты — лучший сосед. Ты всё уже знаешь, объясняться не надо, лишних вопросов задавать не будешь. Оставайся столько, сколько будет нужно. Вейлон улыбнулся в ответ. Он привыкнет жить так, хотя от тоски он не денется никуда. И даже самая большая и просторная квартира уютного трейлера с семьёй никогда не заменит. *** Парк приветливо встречал их осенними листьями. Майлз понимал, что эта возня в листьях не солидна, но ничего с собой сделать не мог. Тем более что Вальридеру это, кажется, тоже нравилось. Вот такие специфические игры с питомцами. К тому же, именно в это время года хотелось набраться радости перед унылой порой, когда почти голые деревья сиротливо роняют оставшиеся съёжившиеся листья, а ветер неприятно продувает куртку. Той поры, которую он ненавидел всей душой и злился на себя за это. С кошмарной ночи в лечебнице прошло почти два года, а он никак не мог прийти в себя. Вейлон относился к этому с пониманием, но у него были свои проблемы. Он всё ещё тосковал по супруге и детям, и осудить его за это было нельзя. Майлзу самому было досадно за происшедшее, поскольку Лиза и дети были ему симпатичны, это была семья друга. Они дружили ещё когда Вейлон не был "Уильямом Сноу", но на расстоянии. Каждый знал, что он в любой момент может обратиться за помощью или приехать за поддержкой. Сейчас дружба укрепилась совместным жильём. А могли и разругаться, между прочим. Майлз собрал охапку листьев и швырнул их в Вейлона. Тот увернуться не успел и посмотрел на него с лёгким осуждением. — Не будь занудой, Билли, — Майлз легонько пихнул его в бок. — Почему бы и не побыть занудой? — поинтересовался Вейлон, отряхиваясь. — А почему быть? Ну, хороший мальчик Билли! Вейлон тихонько фыркнул и отошёл в сторону. Он был в не очень игривом настроении, ну и ладно. Потому что Вальридер уже влетел в одну из куч и начал шумно там возиться. — Где ты там? — вполголоса спросил Майлз и тут же ударил по ней руками. Куча моментально взлетела в воздух, осыпая его листьями. — Не знаешь ты умеренности, — фыркнул Майлз, вытряхивая листья из-за шиворота. Вальридер клубился вокруг и вдумчиво шелестел. Ему явно было всё равно, что громить — вещи, людей, кучи листьев. Дав ему знак быть потише, Майлз набрал охапку листьев побольше и подкрался к задумавшемуся о всяком Вейлону. Тот же, однако, резко развернулся и сам швырнул в Майлза охапку листьев, из-за чего он даже выронил свою. — Коварный! — воскликнул Майлз, уворачиваясь от новых бросков. — Говорит тот, кто бьёт со спины! А ну, стой! — Вейлон смеялся. Почему-то это было особенно радостно слышать. *** Осеннее синее небо особенно живописно оттеняло ярко-жёлтые осенние листья. Майлз тащил Вейлона гулять в парк, это было уже привычным ритуалом. Вейлон был в приподнятом настроении, и эта осень была куда лучше, чем предыдущие. Вместо привычных перекидываний листьями, в этот день Майлз решил закопаться в наиболее крупную кучу. Так, что его было почти и не видно. Вместе с ним в листьях шумел Вальридер и, судя по сдавленному смеху, щекотался. — Перестань, найди себе другую кучу, эй! — раздалось из листьев. Листья тут же резко разметались в разные стороны. Облако, почти невидимое, направилось крушить другие кучи. Майлз продолжил валяться в своей, хотя уже явно не настолько внушающей. Задумчиво взяв несколько кленовых листьев, он начал их вертеть в пальцах. В парке никого толком не было, потому Вейлон ощущал себя вполне свободно. — А со мной кучей поделишься? — Аренду будешь платить? — деловито поинтересовался Майлз. — И чем платится аренда? — спросил Вейлон, опускаясь рядом с ним на колени. Майлз выразительно коснулся губ пальцами и улыбнулся. Вейлон тихонько фыркнул и, подавшись вперёд, поцеловал его. Майлз отозвался, отчего в душе взметнулось ликование. До сих пор не до конца верилось в то, что чувства взаимны. Но то, что не было сказано словами, было видно в хитром взгляде серых глаз. — Плата прошла, занимайте своё место, — официальным тоном сказал Майлз, чуть подвигаясь. Вейлон улёгся рядом и обнял его за талию. Сразу стало уютно и как-то совершенно хорошо. Мимолётный поцелуй обжёг лоб, Вейлон поднял голову и поймал губы Майлза своими. Короткие, но невероятно сладкие поцелуи прервало еле слышное шуршание, вслед за которым на обоих обрушилась охапка листьев. — Я же просил не баловаться, — пробормотал Майлз укоризненно. Вместо ответа Вальридер влетел в него и осел еле заметной дымкой. — Пусть, должен же кто-то, — отозвался Вейлон, с блаженством утыкаясь Майлзу в шею. — Он мешает двум взрослым проводить время. Слышишь? Вальридер, не мешай папочкам, — сказал тот наставительно. Это было забавно. Уютно. Очень желанно. Вейлон ощущал себя счастливым, впервые за эти два с чем-то года он ощущал себя действительно счастливым. Майлз перебирал его волосы, ещё имел привычку чесать ему макушку, как коту. Смешливый, с резковатым чувством юмора, сидящий на кресле, закинув ноги на подлокотник, раздражающийся на ошибки в речи, любящий возиться в листьях, сейчас он уже не был чужим. Майлз был живым, тёплым, родным и до умопомрачения любимым.