Другая история

На их с Тором свадебной церемонии присутствовали только родители и дочь, да и чем-то невероятно особенным и праздничным происходящее было сложно назвать. Пожалуй, формальность, пожалуй, слишком официальная, хотя поначалу у Локи и было желание отправиться в Шведскую протестантскую церковь, которая ещё в 2009-м году признала равенство гомосексуальных браков, но, обсудив это с Тором, они вместе пришли к выводу, что им незачем по сути кому-либо что-то доказывать, достаточно обычной стандартной процедуры в органах регистрации. Праздничный ужин был скромным, простым и очень традиционным. Всей семьёй они отправились в любимый ресторан Фригг и Одина, оттуда заскочили в отчий домой разве что за одним полупустым чемоданом и портфелем с ноутбуком и документами. Молодые поцеловали на прощание малышку, по которой на самом деле уже заранее скучали, и отправились в аэропорт Стокгольма, чтобы после ночного перелёта оказаться сразу в Бангкоке. Первая официальная брачная ночь в небе скорее повеселила новоиспечённую чету Одинсонов наличием в салоне нескольких пар таких же молодожёнов, как и они сами, но оставшихся в праздничных нарядах, несмотря на одиннадцатичасовой полёт. Ехидно перешёптываясь, они снова сошлись на мнении, что не зря предпочли кэжуал смокингам или строгим классическим костюмам. Про бедняжек в свадебных платьях и вовсе молчали. Перед тем как заснуть, Тор, заметив некоторую напряжённость супруга, взял его за руку, помогая сначала стянуть лёгкий пиджак, который отправился в багажное отделение над креслами, и сказал, что они, конечно, могли бы взять с собой Кристину, но медовый месяц при этом получился бы не совсем медовым. Локи кивнул, соглашаясь с правотой любимого. Стандартный туристический трип по столице, на который они потратили первые четыре дня впечатлил в хорошем смысле этого слова своей диаметрально противоположной их менталитету азиатской экзотикой, но сплетаясь ночами в единое целое в люксе для молодоженов легендарного Bayoke Sky, они оба мечтали как можно быстрее оказаться там, где планировали. Лагуны Пхи-Пхи, которые оба прежде видели лишь в «Пляже», завораживали своей красотой, не позволяли допустить и мысли, что на свете может быть что-то ещё более восхитительное. Оказавшись после стандартной экскурсии в тишайшей зоне с удалёнными друг от друга насколько хватало глаз бунгало, стоящих на мостках прямо в солёной воде очередной восхитительной бухты, утомлённые дорогой Тор и Локи, не закрывая дверь в номер и сбросив лишнюю одежду прямо на пол, упали на усыпанное лепестками плюмерии покрывало огромной кровати. Не хотелось думать ни о чём, а просто лежать рядом, ощущая пряный аромат цветов, смешивающийся с естественными запахами тела. Одинсон, до сих пор как-то не верящий, что Локи действительно взял его фамилию, хотя никто на этом не настаивал, да Тор вообще и разговора-то об этом не заводил, смотрел на своего вытянувшегося в струну любимого, закрывшего от усталости глаза и глубоко дышащего сейчас полной грудью. Локи всё ещё не вошёл в свою лучшую форму, но классическое телосложение и осанка, выдающие в нём танцора, несмотря на возраст, оставались теми акцентами, на которые обращали внимание многие. Одинсон не думал ревновать, но замечал каждый чужой взгляд, брошенный на его сокровище. Замечал их и Локи, понимая, что предавшее его прежде тело снова наливается соками жизни, чтобы петь лишь для любимого и только в его руках. — Хочешь шампанское? — шепот Тора заставил его улыбнуться. Локи кивнул, не открывая глаз, и сильнее потянулся на постели: тонкий, но тугой и совсем переставший казаться хрупким, нагой, красивый своей зрелой мужской красотой, бесстыдный, желанный, желающий. Колкие пузырьки игристого вина, охлажденного до приезда гостей в ведёрке со льдом, обожгли нёбо. Тихий звон стекла, отставленного на стол, сменили влажные касания губ и шёпот. — У нас есть своя купель, — глядя на застывшего над ним на вытянутых руках любовника, тихо сказал Локи. — Не хочешь освежиться? — Можно, — коснувшись уголка губ супруга, выдохнул Тор. — Или можем и море на вкус попробовать. — Нет, для этого у нас ещё больше трех недель, а вот пресные запасы воды — бесценны. Теплая вода купели, так же усыпанная плюмерией, как и постель, приняла их тела в свои шёлковые объятия и не отпускала до самого фантастического в их жизни заката, разделённого на двоих. Шум Андаманского моря и мягкий сливочный свет внутри бунгало успокаивал, позволяя не то чтобы забыть всё тревожащее, а скорее отодвинуть в сторону. Теплый ветер и ощущение приближающегося недолгого ночного дождя повисло в воздухе, подталкивая любовников предаться страсти в укрытии. Каждым размеренным движением, каждым поцелуем, касанием, стоном они говорили друг другу своё «люблю», «только твой», «для тебя», пока не успокоились в объятиях друг друга под звуки далёкого грома и тропического ливня, застучавшего по древесине снаружи: освежающего, наполняющего воздух ничем не сравнимым ароматом, чтобы на следующий день и во все последующие, оставаясь бесконечно далёкими ото всех кроме друг друга, плавать обнаженными в лагуне, валяться на песке, встречать чаевыми утреннего рабочего мальчишку на лодке с сумкой-холодильником, полной желаемой снеди, и быть рядом друг с другом, только друг для друга всё время, которое им отмерено в вечности.