Всегда

Если в твоей душе осталась хоть одна цветущая ветвь, на неё всегда сядет поющая птица. Восточная мудрость

Мальчик с тонкими, женственными чертами лица и яркими золотыми волосами сидел на скамье. На его лице было легкое задумчивое выражение, придававшее красивому мальчику еще большее очарование. Спокойствие лилось изо всех уголков парка, засыпанного лепестками сакуры, хрупко шелестело в ветвях деревьев, мягкими каплями срывалось с листьев. Еще слишком рано для посещений парка, даже несмотря на наступление любимого многими праздника — любования сакурой. Туман еще не растворился в свежем утреннем воздухе, а капли росы не испарились с чистых, мягких листьев и травинок. Солнце только начало золотить горизонт, освещая своими ласковыми лучами дивный весенний уголок, а птицы защебетали столь привычную утреннюю песенку. Мир, спокойствие, легкость, туманная дымка в глазах… Казалось, вот он — рай на земле. Но глаза мальчика были пусты. Он не смотрел по сторонам, низко опустив голову и лишь в силу привычки удерживая прямую, почти королевскую осанку. Наверное, ему было бы все равно, где сидеть… Просто душа отчаянно требовала хоть какого-то утешения. Мальчик знал, что это место красиво по утрам, и знал, что ему всегда становилось здесь легче. Этого хватило, чтобы решиться прийти сюда снова, но оказалось слишком мало… слишком мало, чтобы справиться самому. Ему не помогла привычная обстановка. Ему уже ничего не помогало… Прошло не так много времени, чтобы зажили раны на сердце. Хотя он уже и не верил, что боль когда-нибудь отпустит. Ветер легко прошелся по его лицу, взъерошил волосы, откинув челку и снова показав миру помертвевшие гранатовые глаза. Было очень больно, жгуче, горячо и едко, как кислотой на кожу. И мальчик предпочел бы химический ожог тому, что ему уготовила реальность. Кто сказал, что судьба благоволит его семье? Да, до какого-то времени им везло. Молодой семейной паре удивительно повезло стать счастливыми еще до рождения первого и единственного ребенка, а этому ребенку точно так же повезло родиться в тепле счастья и заботы. Но… Разве можно быть счастливым, не выстрадав своего? Фортуна недолго позволила семье оставаться в долгу перед ней. И вскоре она забрала то, что досталось их семье, так сказать, «авансом». Первой заплатила бабушка. Тяжелый приступ сбил ее с ног, и гордая, сильная, несгибаемая женщина уже не смогла подняться. Ее дух подкосился под гнетом внезапной и сильной болезни, она больше не была прежней. И даже заботливого, доброго внука она гнала от себя, не желая быть обузой. Женщина так и не увидела, насколько болезненно переживал такое отношение мальчик с внешностью сказочного принца и необычным мягкосердечием. Второй приступ чуть не забрал бабушку. Он произошел всего две недели назад… Ей повезло остаться в живых. Повезло ли?.. Осыпавшиеся с низкого, искривленного деревца возле скамейки лепестки мазнули по лицу блондина, на мгновение возвращая того к реальности. Он моргнул, посмотрев вверх, на яркий голубой просвет среди ветвей. Слишком яркий… С недавних пор мальчика стали раздражать и пугать яркие цвета. Они напоминали ему о долге, который все еще предстояло оплатить. Ведь Госпожа Судьба любит блеск и сияние… А время не стояло на месте. После первого приступа, так тяжело задевшего бабушку, ее дочь тоже перестала быть прежней. Мальчик не мог поверить в происходящее, когда его добрая, участливая и спокойная мама обвинила во всем другого ребенка. Свалила всю вину на малыша, которого сама предложила приютить, и добилась того, что мальчик сбежал, теряясь во лжи. Разве такой была его мама раньше? Почему она так внезапно переменилась? Позже молодая женщина оправилась от, казалось, небольшого помутнения. Она еще больше внимания стала уделять родным, буквально отдавая себя всю. К сожалению, она позабыла про сына, который продолжал смотреть чистыми и удивленными глазами. Наверное, взгляд ребенка напоминал о прогнанном мальчике, которого он считал за брата. И каждый раз, встречаясь взглядом с сыном, женщина вздрагивала, не в силах ответить на немой, но такой ощутимый вопрос: «Когда вернется мой братик?» Возможно, она предпочла забыть. И даже смогла вернуться в привычное русло жизни. Ей тоже повезло — немногие способны войти в колею после подобного. Но можно ли называть это везением? Отец… да. Он расплачивался по-своему. Никому не показывая, продолжая быть все таким же уверенным, сильным, прямым и строгим. Вот только исчезли те качества, которые позволяли мальчику просто подходить с какой-нибудь детской глупостью или пустым разговором о прошедшем дне. Блондин и раньше не грешил подобным, но теперь и при наличии желания вряд ли смог бы решиться. Потому что папа перестал любить. Возможно, он все еще испытывает крепкую, теплую привязанность к жене, возможно, чувствует узы отцовства. Но он уже не проявляет свою любовь, и слишком часто его сын стал слышать жесткие, болезнетворные слова: «Ты уже не ребенок, Тадасе. Пора взрослеть». Возможно, так оно и есть. Возможно, мужчина поступает правильно, предельно ясно и понятно перенося мальчика во взрослую жизнь. Возможно, эту резкость можно списать на неопытность в подобных делах — у него ведь только один сын. Возможно, им повезло, что они сохранили взаимные уважение и терпимость вплоть до нынешнего дня. Да… Вот им-то как раз повезло… Несмотря на то, что счастья в доме больше нет. И мальчик чувствовал, что ему тоже пришла пора заплатить. Слишком долго он наслаждался иллюзией спокойствия, слишком часто молчал, когда должен был говорить. И за это уже долгие, бесконечно тянущиеся и стремительно летящие годы блондин был мучим самим собой. Ведь что, если бы он не послушался бабушку и продолжал приходить? Он слишком примерен и благовоспитан, чтобы ослушаться любимую бабушку. Что, если бы он остановил маму, когда она бросала в глаза братику злые и лживые, насквозь лживые слова? Он был так мал, что не понимал смысла произнесенных слов. Что, если бы он хотя бы попробовал поговорить с отцом искренне, как некогда в детстве? Папа пресекал любую попытку поговорить еще до того, как мальчик озвучивал тему беседы. Что, если бы?.. С ветки небольшого зеленого куста вспорхнула маленькая мутно-коричневая птичка, громко прошуршав крыльями. Блондин вздрогнул, переводя коралловые глаза на приятную, прохладную зелень листвы. Все вокруг словно стремилось помочь несчастному мальчику, чьей первой и роковой ошибкой, как он считал, было его появление на свет в семье Хотори. Даже птицы примолкли на некоторое время, будто ощущая, что сейчас не лучший момент, что сейчас их щебет не поможет светлому принцу из грустной сказки… Но природа на то и природа. Она — всеобщая мать, готовая помочь любому своему ребенку, если дойдет до той точки, в которой он не сможет справиться сам. И даже капризная госпожа Фортуна может лишь скривить губы и сделать безразличное лицо, когда в ход идут мягкие и ласковые методы истинной хозяйки мира. Раздался снова слабый шелест, но в этот раз мальчик не среагировал, решив, что очередная птица решила покинуть выбранную ранее веточку. Его затягивали мрачные, густые, тягучие, как резина, мысли. Они отравляли его жизнь, клейкими нитями опутывая все тело, но мальчик знал их исток. Он ведь сам породил их. Сомнения, угрызения, добровольно взятая на себя вина, чувство собственной беспомощности и безнадежность… Они всегда жили внутри принца. Просто раньше он поддерживал плотину, скрывающую их, в полном и незыблемом порядке, в ее первозданной твердости и монументальности. А теперь… он просто не видел смысла и дальше притворяться, что все хорошо. Тихий вздох со стороны заставил мальчика быстро поднять голову и изумленно уставиться на нарушительницу его спокойствия. Словно что-то вдруг разбилось рядом, разрывая тяжелую дымку оцепенения. Первыми в глаза бросились волосы. Схожие цветом со скользящими по воздуху лепестками, они почему-то не казались такими уж яркими. Просто… необычными? Да. Такой цвет не так просто увидеть на улице, несмотря на странную современную моду. Хотя… мальчик никогда не следил за ее странными скачками и ветреными тенденциями. Девочка быстро покраснела, глядя на него стыдливо и отчего-то виновато. А он все никак не мог перебороть изумление. Словно все те переживания, что скопились внутри, внезапно решили выйти наружу, вылившись в одну-единственную эмоцию, связанную с появлением нежданной гостьи. У девочки были желтые глаза. Почти такие же необычные, как у самого принца, но почему-то куда более теплые и живые. Возможно, это лишь оттого, что в жизни розоволосой повезло чуть больше… — П-простите, — наконец, пролепетала девочка, опуская глаза и смущенно сжимаясь. Она вела себя настолько застенчиво, что впервые за последние недели в голове блондина пронеслась мысль: «Это выглядит… мило.» Он еще больше удивился тому, насколько просто ему вдруг удалось отодвинуть в сторону и заставить исчезнуть мерзкую паутину горечи. Вздрогнув снова, мальчик открыл рот и заставил себя произнести: — За что простить? Его голос был хриплым от долгого молчания, и принц тут же закашлялся, приводя речевые функции в норму. Но, видимо, златоглазая неправильно истолковала сухие звуки, рвущиеся из его горла. Она нерешительно подошла ближе и спросила, алея, как заколка на ее челке: — Вам нездоровится? Может, стоит сходить в больницу? — Нет, все в порядке, — успокоил ее мальчик. И тут же замер: он солгал. Ничего не было в порядке. Особенно у проклятого Судьбой. Он знал, что на нем и так висит слишком много, поэтому не мог позволить себе даже такую ложь. Прикрыв вмиг потухшие багряные глаза, мальчик опустил голову и признался: — На самом деле… Мне плохо. И опять он не смог понять, почему девочка молчит. Странная… Кажется, она примерно одного с ним роста, может, даже одного возраста. И ни одна из его ровесниц, с которыми принцу приходилось пересекаться в школе, не вела себя хоть немного похожим образом. Те липли, бесконечно говорили, выслеживали до дома, навязывались… А эта словно ждала, когда ее прогонят. И все же спустя несколько мгновений тягостного молчания она присела рядом на скамейку, забыв расправить красную клетчатую юбочку. «Помнется же,» — отстраненно подумал мальчик, которого с детства приучали к аккуратности и порядку. И снова поймал себя на совершенно непривычных мыслях. Откуда же они берутся? Может, это связано с особой рядом, чьи бледные руки крепко и немного напряженно стискивали край юбочки? — Ра… Расскажешь? — вдруг неуверенно попросила девочка, почти испуганно взглянув на задумчивого соседа и тут же залившись краской. Да, они опять встретились глазами. Но зачем же так забавно и мило смущаться из-за такой мелочи? Блондин понял, что ему хочется улыбнуться. Что хочется снова увидеть ее румянец и неловкие движения пальцев, готовых теребить что угодно, лишь бы отвлечь хозяйку от ситуации, в которой она оказалась. Что впервые за долгое время, а может, и за всю жизнь, он общается с девочкой, которая не потеряла голову от его внешности и манерного поведения. Но ее вопрос… Как на него ответить? Рассказать о незримом присутствии богини удачи, наблюдающей за последним своим должником? О бедах, терзающих его родных? Обо всей той боли, через которую он прошел? Принц стиснул зубы и покачал головой. Он не хотел этим делиться. Это его судьба, и незачем приплетать сюда ни в чем не повинную девочку с шафрановыми глазами, сейчас удивленно-обиженно сверлящими его макушку. Ведь она тоже может попасть под проклятие. А он этого не хочет… совсем не хочет. — У тебя ведь… что-то случилось, да? — запинаясь, спросила незнакомка. «Точно, мы ведь даже имени друг друга не знаем,» — мысленно поразился самому себе мальчик. Насколько же это не соответствовало прижившимся с детства принципам! Но рядом с ней все почему-то стало иначе. И вся боль стала еще чуть терпимее. Но он не мог требовать от нее большего. Не мог взвалить свои тяготы на нее. Несмотря на то, что они только встретились, блондин знал: девочка с радостью заберет у него проклятие Фортуны, если сможет. А она определенно сможет. — Моя семья… — прошло несколько секунд, прежде чем принц понял, что это его голос только что разорвал тишину между ними, начиная горестную, печальную и в чем-то даже трагичную историю своей — и не только — жизни. Молчаливыми слушателями рассказа оказались молодые деревья да пушистые кустики этого всем миром забытого уголка парка. Уже давно и ярко засияло солнце, изгоняя последние облачка туманного покрывала; уже давно застрекотали цикады и замолкли утренние переливы птичьих песен; уже давно стих ветер, разогнав напоследок даже те небольшие перистые облака, что раскрашивали ясное небо. Но двое детей, спрятавшиеся ото всех и не прячущиеся ни от кого, не заметили изменений. Для мальчика теперь существовали лишь две вещи, которые сложно назвать вещами: горькое прошлое, впервые излитое кому-то, и яркие, внимательные, живые глаза девочки рядом. Она уже почти не смущалась, позабыв о своем стыде. Ее глаза то и дело наполнялись слезами, и тогда он порывался прекратить рассказ, но она просто взглядом просила его продолжать. Иногда она улыбалась, грустно или светло, но каждый раз все вокруг озарялось золотым светом. И лишь когда охрипший теперь уже от чересчур длинной речи мальчик смолк, она позволила себе заговорить. И теперь у принца появился новый повод для удивления: он и не знал, что человеческий голос способен вместить в себя все эмоции сразу. — Знаешь, моя мама иногда любит говорить, что никогда не поздно сделать шаг навстречу своей мечте. А еще: хочешь быть счастливым человеком — не ройся в памяти. Поэтому… Я надеюсь, что ты тоже… сделаешь шаг к мечте и сможешь переступить через прошлое! Голос девочки сорвался, и теперь она взволнованно смотрела на удивленного и неожиданно потрясенного принца. Она ждала ответа. А что он мог ей ответить? Услышав ее слова, мальчик внезапно понял, что не знает, какая у него мечта. Давным-давно, когда он был еще совсем малышом и счастье было на их стороне, у него, как и у любого ребенка, была мечта. Он это точно знает, но не может… Не может вспомнить. Он перестал мечтать. Или просто спрятал все свои самые сокровенные желания глубоко внутри? Желтые глаза вытягивали на свет все потаенное, что было в его душе. Нет, не так: они, как солнышко, освещали темные углы его сердца, уничтожая так пугавшие его тени. И блондин мягко, искренне и тепло улыбнулся, уставившись в землю перед собой и тщательно подбирая слова: — Я мечтаю… стать королем собственного мира. Я хочу сделать этот мир таким… таким, чтобы никакое проклятие никогда не смогло задеть мою семью и друзей! Он решительно вскинул голову и увидел сияющую улыбку розоволосой знакомой. Они столкнулись взглядами, но на этот раз это не смутило девочку. Она смотрела открыто и чисто, невинно, тихонько сообщив ему: — Раньше твои глаза были темными… А теперь они вишневые! — Самый подходящий цвет для любования сакурой, — улыбнулся снова принц, чувствуя невероятную внутреннюю гармонию, особенно в тот момент, когда она рассмеялась, прикрыв свои необычные глаза. «Она особенная,» — твердо уяснил для себя мальчик, принимая важное в мировых масштабах решение. Но их маленькую идиллию ловко и очень неожиданно прервали далекие голоса. Несмотря на расстояние, было понятно, что люди кричат, причем явно одно и то же имя. Девочка побледнела и взглянула на мальчика жалобными, большими глазами, забавно пискнув: — Это меня… Прости! Надеюсь, мы еще увидимся! С этими словами она вскочила со скамейки и бросилась в сторону голосов, ловко ступая между сухих веточек на земле и практически не производя звуков. Неудивительно, что изначально принц принял ее появление за птичий полет… Напоследок, прямо перед тем, как скрыться из виду, девочка обернулась и крикнула, перекрывая своим голосом расстояние: — Я буду ждать новой встречи! Будь счастлив! Она ушла, быстро и тихо. Но в ушах мальчика продолжали звучать, как музыка, как мелодия леса, последние ее два слова. Откинувшись назад и запрокинув голову навстречу солнцу, он негромко сказал, зная, что она уже не услышит: — А твои глаза похожи на хризантемы… Хинамори Аму. Он впустил ее в свой мир, дав клятву оберегать ту, что показала ему дверь к счастью и дала ключик к ней. Она пока не знает об этом… Она не знает даже имени мальчика, которому помогла. Но он найдет ее. Обязательно найдет…