Инструмент

      Вновь захлопываю «Иную сторону мира» и кладу её на полку к остальным своим книгам. Интересно, сколько уже раз я перечитывала её? И всё же всякий раз, как первый, всегда охота встать на место главной героини Адель и узнать каково это, когда от тебя зависит что-то слишком значимое, как мир, например.       Когда погибла мама, я ещё не осознавала всей серьёзности событий. Ближе к десяти годам, когда папа нашёл новую жену, я наконец-то поняла, мама не возвратится. Именно тогда я отреклась от реальности, став жить между страниц. Конечно, мне хотелось быть такой же, как остальные дети, хотелось гулять, иметь друзей, играть с ними, а не проводить всё время дома, окунувшись в свой мир книг и фильмов и выходя лишь в школу, и через какое-то время у меня стало получаться. Я завела друзей, не могу сказать, что их очень много, но ведь я никогда и не судила друзей по количеству.       Но всё-таки, когда я остаюсь один на один с собой во мне оживает та одинокая и замкнутая Софи, кричащая: «Пожалуйста, давай спрячемся от этого мира подальше». А я не сопротивляюсь, я слушаюсь эту Софи и мы с ней уходим в мир Адель. Улетаем в прошлое примерно на сто лет, в Париж и вместе с моей любимой героиней отважно боремся за мир на Земле.       Распахивается дверь в комнату, я поворачиваюсь и от неожиданности едва не врезаюсь носом в острый угол книжной полки. На пороге стоит Марта. Именно Марта позволяет мне почувствовать себя главной героиней какой-то книги, а именно «Золушки», хотя бы с сестрой мне более менее повезло. Единственное за что я благодарная Марте, так это за то, что она подарила мне «Иную сторону мира», в остальном она лишь пыталась мне как-то нагрубить, за что-то наругать или наказать, даже когда я была ребёнком.       — Что? — спрашиваю я с ноткой раздражённости в голосе.       Марта, словно чует каждую нотку недовольства, издаваемую мной.       — Не груби, — одновременно строго и спокойно говорит она, а затем огладывает меня с ног до головы.       Я знаю, что будет дальше. Она скажет мне о том, что я никогда не могу ничего сделать так, как нужно. Ведь я уже давно должна быть полностью одета и собрана для школы, а не стоять около полки с книгами в пижаме и с каким-то осиным гнездом на голове.       — Мне это надоело! — выдаёт Марта. — Ты вечно не можешь ничего сделать, как положено! Знаешь, что, — шипит она и в голосе её слышится злость, такого я не ожидала, — Я не собираюсь ждать, пока ты соизволишь собраться. Я с Шарлоттой уезжаю прямо сейчас. У меня тоже есть свои дела!       Она оборачивается и выходит за дверь, я быстрым шагом следую за ней:       — Но, Марта! Я соберусь за минуту!       — Нет! — она резко оборачивается. — Я не твоя мамочка, чтобы возиться с тобой, ясно?       Напоминание о маме разжигает во мне костёр гнева, я возвращаюсь в комнату и плюхаюсь на кровать, пытаясь сдержать слёзы. Говорят, время лечит, но у меня всё как-то наоборот. Чем больше времени проходит, тем боль становится сильней. Я поворачиваю голову и смотрю на прикроватную тумбочку, где стоит фото мамы. Я не очень хорошо помню её, ведь прошло почти десять лет, но, когда я смотрю на фотографию, то каждый раз удивляюсь тому, как сильно мы похожи. Я встаю с кровати, беру фото и иду к зеркалу. На фотографии мама одета в светло-зелёное платье или блузку, точно определить я не могу, она держит на руках меня и счастливо улыбается. Я перевожу взгляд от фото к зеркалу и в первые секунды мне кажется, что я увидела в отражении маму. Но нет, вина лишь в нашем поразительном сходстве. Я думаю, у нас лишь пара отличий: мой волосы волнистые, а её прямые и нос у мамы чуть более вздёрнутый, а у меня почти прямой, в остальном мы неотличимы.       Меня отвлекает звук телефонного звонка и я, не спеша, отхожу от зеркала, ставлю фото обратно на тумбочку и смотрю на дисплей телефона. Кью.       — Привет, Кью! — бодро отвечаю я, вновь замаскировав свою грусть под тысячи слоёв поддельного счастья.       — Где вы, Софи? Я нигде не могу вас найти!       — А-а-а-а… — тяну я и внутри начинает бегать слабая тревога. Я снова опаздываю, уже который раз, когда-нибудь я получу за это. — Я дома ещё, — наконец, говорю я.       — Я скоро буду в школе! Марта просто занята. А Эрика уже там?       — Нет, — отвечает Кью.       — Я скоро буду! — выпаливаю я и отключаю звонок.       Забегаю в ванную и понимаю, времени на полноценный душ у меня нет. Пара движений и я сдёргиваю с себя пижаму и буквально запрыгиваю в ванну быстро ополаскиваясь под душем, стараясь не задеть волос. Затем хватаю полотенце и так же быстро, как и приняла душ вытираю с себя все капли прохладной воды. К счастью, после стирки Марта ещё не выносила одежду из ванной, потому из груды чистой одежды я выбираю то, что принадлежит мне и это оказывается тёмно-синяя свободная юбка чуть выше колена и белая блузка с коротким рукавом.       Я выбегаю из дома и ловко запрыгиваю на велосипед. Не очень, конечно, удобно ехать на велосипеде в юбке, тем более пытаясь одной рукой придерживать её, чтобы та не поднималась из-за ветра, но другого выбора у меня нет, всё-таки неохота, чтобы мне поставили очередной пропуск или же хуже того дело с моими регулярными опозданиями дошло до директора.       Разгоняюсь сильно настолько, что начинаю чувствовать боль от ветра, бьющего мне в лицо, но сбавлять скорость не собираюсь. Наконец, я вижу, как поблескивает металлический забор, ограждающий старшую школу святого Джона. И всё-таки подъехав ближе, я решаю ехать чуть медленней и вот уже заезжаю в школьный двор. Подъехав к крыльцу, я припарковываю свой велосипед и достаю телефон, смотря на время. 07:24. Это значит, что до урока осталось ещё 6 минут и я, скорее всего, успею добежать до своего шкафчика, чтобы посмотреть расписание и взять учебники.       Я решаю пока что не бежать, надеясь на то, что на всё хватит времени. Довольно быстро дохожу до своего шкафчика и отпираю его, введя код. На обратной стороне дверцы, обрамлённое со всех сторон фотографиями, приклеено то, что мне нужно — моё расписание. Первым уроком стоит химия и я сейчас я радуюсь ему, как никогда, ведь бежать мне уже точно не придётся, класс находится рядом, стоит лишь зайти за поворот. Единственное, что огорчает меня, так это то, что мы с Кью выбрали разные уровни химии и уроки у нас будут в разных классах. Но хотя бы я буду с Эрикой.       Беру учебник химии, тетрадь и книгу из серии «Иная сторона мира», закрываю шкафчик и иду к кабинету, рядом уже столпились ребята, которые ходят со мной на химию. Дверь в класс ещё закрыта. Я начинаю взглядом оглядывать толпу, в поисках Эрики, но её нигде нет. Эрику сложно не заметить. Она никогда не остаётся в стороне, всегда в центре внимания, по крайней мере, даже если её и можно не заметить, то не услышать её точно невозможно. Я погружаю руку в карман своей юбки и вынимаю телефон. Через минуту начнётся урок. Где же её носит? Я уже вижу, как к классу идёт мисс Фейнмен, учительница химии. Если Эрика не вынырнет из-за какого-нибудь угла через секунду, её точно не поздоровиться, ведь эта Фейнмен та ещё жаба, способная за опоздание на минуту отчитать тебя так, словно ты не опоздала, а одновременно нарушила абсолютно все правила школьного устава, испортила в классе всё, что только можно и в следующее мгновение твой телефон зазвонил прямо на уроке.       Мисс Фейнмен подходит в двери и ребята расступаются перед ней. Она вставляет ключ в дверь, пару раз поворачивает её и резко дёргает на себя, затем входит в класс, а за ней вливается толпа школьников. Я вхожу в класс последней.       На учёбу я сегодня совсем не настроена, потом направляюсь к месту у окна на предпоследней парте.       — София! — раздаётся голос мисс Фейнмен, на секунду меня передёргивает от звука собственного имени и я молча начинаю смотреть на неё, не понимая, что сделала.       — Закрой за собой дверь, — строго говорит она и садится за учительский.       Я захлопываю дверь и иду к выбранному месту. Едва я успеваю сесть и разложить свои вещи, как дверь в класс распахивается. Вбегает Эрика, её тёмные волосы разметались по лицу, а одежда выглядит так, словно надевали её в ужасной спешке, но ни то, ни другое не делает Эрику хотя бы чуть менее красивой. Она похожа на латиноамериканку, у неё тёмные, гладкие, длинные волосы, кончики которых обычно слегка закручены, почти чёрные глаза, чуть смуглая кожа, нос Эрики немного крючковат, а губы пухлые. Эрика очень красивая и меня всегда удивлял тот факт, что у неё никогда не было парня, даже у меня было некое его подобие, с которым мы хоть и общались, как друзья, все считали нас парой, включая нас самих.       — Я же не сильно опоздала? — говорит Эрика, тяжело дыша и натягивая улыбку, словно мисс Фейнмен очередной парень, которого Эрика, в конце концов, отошьёт.       — Сядь, — процеживает сквозь зубы Фейнмен, это слово уже значит, что Эрике простили опоздание.       Она садится на предпоследнюю парту соседнего ряда.       — Привет, — шёпотом говорит она мне и я киваю ей в ответ.       И вновь во мне просыпается Софи, шепчущая мне: «Глянь вокруг, в этом мире нам неинтересно, давай вернёмся к Адель». И я, как обычно, слушаюсь её, подтягиваю к себе «Другую сторону мира» и кладя книгу вместо тетради. Но моё нагрянувшее умиротворение разрушает голос мисс Фейнмен: — Сейчас все достаньте свои домашние задания, я говорила, что соберу их сегодня.       Я закрываю книгу и кладу под учебник химии. Видимо, сегодня удача убежала от меня со всех ног. В спешке я забыла взять сумку с домашними заданиями. Интересно, простит ли меня Фейнмен, как Эрику? А тем временем учительница уже всё ближе и ближе, и вот она уже нависает надо мной, а я в ответ лишь молчу, стараясь не смотреть на неё.       — Ну! — чуть ли не рявкает она.       Я поднимаю голову и смотрю на неё, оттого, что её волосы стянуты на затылке в шишку, Фейнмен выглядит ещё свирепей. В какой-то степени она напоминает мне Марту, но чем именно я понять не могу, то ли характером, то ли внешне.       — Я его честно сделала, — на одном дыхании говорю я. — Но сумку я забыла дома.       Она медленно моргает и качает головой и я уверена, что она думает что-то вроде: «Насколько же глупой нужно быть, чтобы забыть сумку».       — Завтра сдашь, а, если ты снова забудешь сумку, я придумаю для тебя такое наказание, какого ты ещё нигде не встречала.       Я два раза быстро киваю. Сегодня она прямо-таки в ангела превратилась, по крайней мере, сравнивая эту мисс Фейнмен с той, к которой я обычно хожу на химию.       — Понимаете, у меня было много дел, — слышу я лепет Эрики. — Я вернулась домой почти ночью… — говорит она и в голосе я слышу наигранное сочувствие.       — Ты думаешь, твоя милая улыбка может простить тебе всё? — рявкает она и отходит от Эрики.       Мисс Фейнмен возвращается к своему месту и молча оглядывает класс.       — Мисс Флор, — говорит она и голос её звучит слишком спокойно для мисс Фейнмен, — у меня в лаборантской всё расставлено как попало. Я думаю, вам бы очень хотелось привести всё в порядок после уроков. А теперь перейдём к теме урока.       Я отрываю клочок бумаги в последней странички моей тетради и пишу на нём: «Останусь сегодня с тобой». Жду, пока мисс Фейнмен закончит говорить и начнёт писать что-нибудь на доске и, наконец, она говорит: «Запишите число», — и сама отворачивается к доске, чтобы написать его. В этот момент я чуть наклоняюсь в сторону и передаю записку Эрике. Она разворачивает её, улыбается в ответ и беззвучно говорит спасибо, я киваю.       Урок пролетает почти мгновенно, потому что я не совсем не слушаю мисс Фейнмен, а читаю, и когда звенит звонок, я даже удивляюсь тому, как быстро пролетело время. На перемене мы с Эрикой находим Кью. К счастью, следующий урок математика, а в класс по математике мы ходим один. Кью говорит, что тоже останется с нами после уроков. «Ещё две руки не станут лишними», — говорит он.       День пролетает, на удивление быстро. Казалось, ещё пять минут назад я неслась в школу, чувствуя, как ветер бьёт мне в лицо, и вот я уже выхожу из кабинета, где проходил последний урок и иду к классу химии.       Я ощущаю, что позади меня кто-то идёт и оборачиваюсь. Это Каролина. Я понимаю, нам не просто по пути, она специально хочет побесить меня своим присутствием или же позадирать. Я отворачиваюсь от неё и стараюсь забыть о том, что она вовсе существует, хотя чувствую, как напряжение внутри меня растёт.       Вдруг я отхожу к стене, останавливаюсь и наклоняюсь, начиная развязывать шнурок ботинка, чтобы затем завязать вновь, пока Каролина отойдёт от меня как можно дальше. Но та лишь замедляет шаг, а потом и вовсе подходит ко мне.       — Мне бы на твоём месте уже надоело якшаться с такими, как эти, — протяжно говорит она, но я не отвечаю. Я завязываю шнурок, встаю и прохожу мимо Каролины, но та идёт за мной. Как же она меня бесит!       — Почему ты исправляешь чужие ошибки? Оставалась бы эта Эрика одна.       Я резко оборачиваюсь в её сторону: — В моём понимании, — говорю я, — друзья нужны для того, чтобы помогать друг другу, а не ради личной выгоды, как думаешь ты! — я снова отворачиваюсь и уже быстрее иду вперёд.       Она наигранно вздыхает: — Это, наверное, всё для того чтобы подольше побыть с твоим любимым, — каждое слово, будто приносит ей удовольствие, Каролина растягивает их, словно хочет получить от них больше наслаждения. — Или же… Нет. Это ты его любимая, может быть, уже хватит отвергать бедного мальчика? Я понимаю о ком она говорит и мне становится охота ударить её. Она не единственная, которая считает, будто бы между мной и Кью что-то есть, но ведь это не так! Мы просто друзья.       — Послушай ты! Что тебе от меня нужно? — почти срываюсь я.       — Да так, — она снова тянет слова и это начинает раздражать меня ещё больше. — Мне просто скучно, — выдаёт она. Отличное развлечение! Выводить людей из себя это так похоже на Каролину. Наконец, я замечаю, что уже почти дошла до кабинета химии, а дверь внутрь приоткрыта, значит, либо Кью, либо Эрика уже там. Я прибавляю шаг, пока Каролина говорит что-то ещё, но уже не слушаю её, я почти у цели. Вот моя рука уже находится на дверной ручке кабинета и я открываю дверь ещё шире, чтобы войти. Каролина не идёт за мной, чему я несказанно рада. Кью с Эрикой сдвинули несколько парт и теперь сидят на них и смеются. Я подхожу к ним и тоже запрыгиваю на парты.       — С-софи-и-и, — смеётся Эрика, загибаясь. — Тут Кью такую… — Эрика кладёт руку мне на плечо и продолжает смеяться.       Кью тоже смеётся не так сильно, как Эрика, но всё же. Я улыбаюсь и говорю подруге: — Только не забывай дышать, пока смеёшься, хорошо?       Она утыкается головой в моё плечо и продолжает смеяться кивая.       Я не знаю, сколько времени мы вот так сидим на партах и рассказываем друг другу разные истории, которые, кстати, слышали друг от друга уже по миллиону раз. Но всё-таки Кью первым спрыгивает с парт и говорит: «Помнится, нам нужно было расставить на полках реактивы». Мы, по примеру Кью, тоже спрыгиваем с парт и направляемся в лаборантскую.       Всё на полках стоит почти аккуратно, кажется, у мисс Фейнмен просто кончилась фантазия для наказаний. Однако, на некоторых полочках всё же свалены в кучу какие-то маленькие коробочки или же стоят пустые баночки, которые стоит убрать с полок в шкафы. Но эта работа не затянется больше, чем на минут двадцать, а, если мы не будем переговариваться и смеяться, то управимся в раза два быстрей. И мы приступаем к работе.       — Кью, — говорит Эрика, — тут мусорный пакет полный, можешь отнести его, пожалуйста? Не то Фейнмен и к этому придерётся.       — Но ведь она сказала, только полочки, — начинаю я.       — Ты же знаешь её, Софи, — выдыхает подруга.       Кью соглашается, берёт пакет, заполненный в основном бумагой, и уносит его.       Как только Кью уходит, я чувствую, как Эрика толкает меня локтем.       — Ты нравишься Кью, — говорит она. — Я уверена почти на сто процентов, это так!       Я громко и утомлённо выдыхаю. И Эрика туда же! Однако, меня начинают слегка раздражать, когда мне говорят что-то подобное.       — Ну нет же!       — Да, я говорю тебе, всё правда так! Я ведь вижу, — Эрика улыбается во все тридцать два зуба.       Я не хочу начинать с ней спорить, потому пытаюсь перевести тему.       — Куда её ставить? — спрашиваю я, взяв в руки первую попавшуюся баночку.       — Никуда, — отвечает Эрика. — Она здесь и должна стоять. Софи, не уходи с темы. Ты сама знаешь, что нравишься ему.       — Мы просто друзья, — простанываю я.       Я надеюсь, что Эрика уймётся, но она лишь продолжает болтать о том, как Кью смотрит на меня, но я считаю всё это бредом. Такого просто не может быть, я знаю Кью с детства. Мы познакомились ещё до того, как умерла моя мама и он мне всю жизнь был, как брат.       Наконец, возвращается Кью и Эрика умолкает, вновь принявшись расставлять разные склянки по местам. Все мы молчим, работы осталось совсем немного, всего лишь одна полочка и мы сможем уйти.       Я слышу, как открывается дверь и первая мысль говорит о том, что, скорее всего, это пришла Фейнмен проверить, как мы работает и отчитать за медлительность. Но параллельно со звуком шагов я слышу грубый мужской голос: — Как же так может быть? — ворчит он. — Миссис Вуд уже должна была что-то заметить! — услышав, имя моей мачехи я удивляюсь и, поворачиваясь к Эрике и Кью, жестом прошу их стоять молча.       — Но она ничего особенного не видела, — протянул парень, которому по голосу не дашь больше двадцати лет. — Вдруг мы перепутали семью? Последняя фраза парня заставляет меня подумать вдруг мне что-то не так послышалось и разговор вовсе не о Марте или же это просто какая-то однофамилица?       — Это невозможно, Оливер, все, чьи тела после урагана не были найдены ещё живы. Ты ведь прекрасно знаешь, что все, пропавшие — димидиумы. Да и к тому же разве не смогли бы мы понять за восемь лет, что Софи не одна из нас?       Я хмурюсь, слыша своё имя. Эти незнакомцы начинают напоминать мне сумасшедших. «Одна из нас», «Димидиумы» проносится у меня в голове. Димидиумы — герои моей любимой книги, наполовину люди, наполовину ангелы или же демоны. В голове проскакивает нелепая мысль, что, если эти люди какие-то участники литературного клуба или что-то в этом роде? Мысль кажется ужасно глупой, но какое объяснение можно этому ещё дать? Даже если я права, то, что они делают в нашей школе?       — Простите, мистер Говард, но, что, если не у всех способности проявляются в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет? Возможно, время Софи ещё не пришло?       Мои мысли стягиваются в тугой узел. Эти двое действительно сумасшедшие. Я не понимаю, о чём они говорят. Может быть, слово «Димидиум» имеет ещё какое-то значение, а я всего лишь помешанная на книге, девушка думаю о чём-то своём. Скорее всего, всё именно так и есть.       — Что за чушь ты несёшь? — сорвавшись и немного повысив голос, грубо говорит мужчина, но мигом успокаивается и переходит на очень спокойный тон. — Извини, Оливер, но так не может быть, у всех димидиумов способности проявляются именно в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, около трёх сотен лет назад они проявлялись немного раньше, а то есть в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет, но сейчас абсолютно у всех способности проявляются в вашем возрасте, Оливер.       Слово «способности» вновь подталкивает меня димидиумам из «Другой стороны мира». Но не может такого быть, чтобы они говорили о книге, да ещё и настолько серьёзно. Узел моих мыслей затягивается ещё сильнее. Хоть я ничего и не понимаю, я стараюсь запомнить каждое слово.       — Вы только что сами сказали, что три сотни лет назад возраст, в котором они проявляются был гораздо меньше, значит, возраст может со временем меняться, верно? Невольно мои мысли вновь возвращаются к книге о димидиуме Адель, которая в тринадцать лет обнаружила, что способна манипулировать сознанием человека. А что, если история Адель не выдумана? И эти люди действительно считают, что димидиумы существуют? Нет. Я отгоняю эту мысль прочь и отчасти мне даже становится стыдно за то, что я позволила себе поверить в такую глупость. Нет, такого точно не может быть, эта версия даже глупее, чем та, которую я предположила раньше, насчёт литературного клуба. Но что же тогда? Скорее всего, слово «Димидиум» имеет не одно значение и они сейчас говорят явно не о том, про которое читала я. Но о каких же тогда способностях идёт речь?       — Верно, то, верно, но, если бы возраст менялся, то, по крайней мере, в нашем мире нашёлся хотя бы десяток димидиумов, способности, которых опаздывают, но нет, сейчас существует не так и много димидиумов, следить за ними всеми нам удаётся с огромной лёгкостью, и не было хотя бы ещё одного димидиума, у которого опаздывают способности, Софи единственная и, если Марта ничего не заметит в ближайшие пару месяцев, то с Софи явно что-то не так, — задумчивым тоном проговорил мужчина.       Я поворачиваюсь к друзьям, по лицам которых можно увериться, они, как и я ничего не поняли из сказанного двумя незнакомцами. Кью стоит молча, приоткрыв рот, в какой-то степени по нему можно сказать, что он удивлён, конечно, кто же из нас не удивлён? А вот Эрика смотрит так, словно пришла прогуляться по психушке, вместо того, чтобы расставлять разные баночки в лаборантской.       — Но, если миссис Вуд просто не внимательно следит за ней? — подаёт голос тот парень, которого, как я поняла зовут Оливер и который, скорее всего, такой же сумасшедший, как и его спутник.       — Возможно, именно поэтому с завтрашнего дня в этой школе я стану заменять учителя английского, ну, а ты, конечно же, будешь новеньким в классе, где она учится. Оливер, прошу тебя не подведи нас, ты должен с ней подружиться, как бы сложно то ни было, пожалуйста, постарайся выполнить мою просьбу и поменьше дерзи. Она должна доверять хоть одному из нас, в конце концов, если способности в ней не проявятся, то мы всё равно должны будем рассказать ей о том, кто она на самом деле и сделаешь это ты.       — Хорошо, мистер Говард, но люди не начинают доверять первому встречному, для этого мне понадобится время. Надеюсь, она так же легкомысленна, как некоторые другие и одной истории ей будет достаточно, чтобы довериться нам.       — И я надеюсь, но всё же, Оливер, сделай так, чтобы времени, если что, тебе понадобилось как можно меньше.       — Постараюсь, — с этими словами парень и мужчина вышли из класса и дверь захлопнулась.       Я в недоумении поворачиваюсь к друзьям.       — Что это сейчас было? — спрашиваю я.       Кью в ответ лишь качает головой.       А Эрика, приподняв брови, каким-то слишком грубым для неё голосом произносит: — Да они какие-то сумасшедшие!