Люди! Покуда сердца стучатся, — помните! Какою ценой завоевано счастье, — пожалуйста, помните! Р. Рождественский
Первый солнечный день мая встречает Наташу яркой, узнаваемой открыткой в оранжево-черных цветах. Женщина держит прямоугольник приглашения, и руки её впервые дрожат. — Нат, что это? — Алиса перегибается через спинку дивана и смотрит на вещицу в руках подруги. У девушки царапина под глазом, стянутая пластырем, и разбита губа — последствия неудачного задания. Это неважно, на самом деле, просто мозг цепляется за ненужные детали, пока принимает решение. — Что ты знаешь о Великой Отечественной войне? — спрашивает Романофф, рассматривая место встречи и программу мероприятия, и своё имя, написанные на русском. Ал знает о событиях, но не считает себя достаточно умной, чтобы иметь мнение о том, что произошло без неё. Человек впервые «попадает в историю» в момент своего рождения. Занесенная в метрику дата появления на свет всегда отлична от нуля, означая, что нечто в мире имело место до этого события. У Шутер с этим сложно, как и у самой Наташи, как и у Стива. Прыгать во времени, наблюдать, как рушится и отстраивается заново мир. Наташа вдруг думает, что впервые есть с кем разделить этот день, впустить в эту часть её жизни людей, которые хотят быть рядом. Она протягивает открытку вперед, дает Алисе прочитать текст, дает ей достаточно времени, чтобы разобрать художественный шрифт, перевести слова и сложить их, понять смысл. Когда рассматриваешь Историю с двух различных точек зрения, ожидаемо возникает дисбаланс мнений. Алиса читала американские книги, обжигала пальцы об огонь Второй Мировой войны, рассказанной людьми под звездно-полосатым флагом, но никогда не касалась истории, что происходила на другом континенте с точки зрения живших там людей. — Я давно не появлялась там, но они каким-то образом узнают мой адрес и присылают приглашения каждый год. — Своди меня туда? — вдруг просит Шутер, забирая открытку с приглашением. — Думаю, тогда тебе будет не так страшно. Девятый солнечный день мая Наташа встречает бессонницей, рассматривая Нью-Йорк за окном. Стив мучается вместе с ней, пусть его и отправляли спать раз одиннадцать. На двенадцатый Наташа сдалась, рассказала, почему не спит, и неожиданно получила не рассказы Капитана Америка, а понимающий взгляд и объятие. — К такому мероприятию нужно готовиться заранее, — сказал он, выдвигая из шкафа заветный ящик с красками и рулонами ватмана, собирая мольберт. Несколько смятых фотокарточек людей, которые любили Наташу больше всего на свете, располагаются перед ним. Они дали жизнь его любимой женщине, то мероприятие, которое они посетят завтра — самое малое, чем он сможет отблагодарить их за счастье, за надежду, за любовь. Алиса стучится в их дверь в восемь утра, приносит простое белое платье с пришитым по краю подола кружевом. Судя по тому, как она периодически потирает кончики пальцев, кружева пришивались вручную, да и само платье она ушивала самостоятельно, превращая из того, что пришло по почте из Интернет-магазина, в нечто на старых фотографиях. — Смотри, это для тебя, — говорит она хриплым от недосыпа голосом, давит зевок и встряхивается. Это серьезный день для самого важного человека на Земле, Ал делает всё, что в её силах. Разбитая губа немного зажила, а от царапины осталась только колючая корочка. — Спасибо, — слабо улыбается Романофф, принимая подарок. На Алисе белая футболка и светлый пиджак, короткие волосы уложены с белой капроновой лентой, оставшейся от переделки платья, она волнуется, топчется у выхода из Башни. Она еще боится больших скоплений людей, но для Наташи это важно, поэтому девушка переступает через страх и поднимает голову к небу, ясному огромному голубому небу. Романофф появляется: красивая, уверенная, такая не похожая на Черную Вдову. Что-то в этой Наташе меняется, сглаживаются все углы, прошлое из другой жизни теперь не терзает её, только совестно, что не делала этого раньше. Стив несет подмышкой три больших плаката, прикрепленных к квадратам фанеры. — Идём? — Алиса протягивает ей руку. Любопытство пересиливает, что же такое «Бессмертный полк»? — Нет, ты еще не готова, — Наташа грустно улыбается и крепит на лацкан её пиджака оранжево-черную ленточку, делая из неё петельку. Шутер трогает украшение, непонимающе смотрит, как женщина делает такую же петельку на футболке Роджерса. На недоумевающий взгляд Наташа рассказывает о Георгиевской ленточке, складывая петельку для себя: — Георгиевская ленточка — это символ героизма, воинской доблести и славы защитников России. Цвета ленты — чёрный и оранжевый — означают «дым и пламень» и являются знаком личной доблести Российских воинов на поле боя. — Мы должны уважать их память и их подвиг, — добавил Стив. — Это хорошая традиция. Мне нравится это стремление не дать забыть новым поколениям, кто и какой ценой выиграл самую страшную войну в истории человечества, чьими наследниками мы остаемся, должны гордиться и о ком помнить. — Тогда я не думаю, что могу принять это, — девушка заносит руки над ленточкой, хочет снять, но Наташа перехватывает. — Я не имею к этому отношения. — Но ты будешь помнить о них, о тех, кто добыл тебе и конфеты, и платья, и голубое небо, которое тебе так нравится. Здесь не важно, причастна ты к Победе или нет. — Что же тогда? — Ты мне скажи. Идём. Наташа берет её за руку и идет на набережную Гудзона. В одно мгновение она понимает, что именно этого ей не хватало. Идти на парад в честь Победы, держа за руку дочку, рассказывая историю страшной войны, свидетелем которой она почти стала. Сухие строчки учебников оживают в рассказах, наполняются красками. Мемориал в Вашингтоне уже не кажется таким величественным, когда Наташа рассказывает о монументе «Родина-мать зовет» в родном Волгограде, в который она так никогда и не возвращалась. Говорит о триптихе в скульптуре — серии монументов с Мечом Победы в разных городах. Меч — аллегорический символ победы над врагом — был выкован на Урале, поднят на Волге и победно опущен в Германии. Такова идея композиции, воплотившаяся в знаменитых скульптурах: «Тыл — фронту» в Магнитогорске, «Родина-мать зовет!» в Волгограде и «Воин-освободитель» в Германии. — Работник завода, стоящий на Востоке, передает выкованный меч солдату, который направляется на Запад, — это монумент в Магнитогорске, из магнитогорской стали делали снаряды и танки. Позже Меч Победы подняла ввысь «Родина-мать» в Волгограде (Сталинграде в Великую Отечественную), где произошел переломный момент в войне. Именно отсюда, из Сталинграда, после тяжелейших боев началась долгая дорога на Берлин. И завершает общую композицию монумент «Воин-освободитель» в берлинском Трептов-парке. Советский солдат стоит на обломках свастики и держит на руках спасенную им немецкую девочку. Победно опущенный Меч символизирует конец войны и разгром нацистской Германии. — Два монумента — «Родина мать зовет!» и «Воин-освободитель» — принадлежат скульптору Евгению Вучетичу. Еще один монумент Вутечича установлен в Нью-Йорке перед штаб-квартирой ООН. В композиции «Перекуем мечи на орала» рабочий перековывает меч в плуг, а сама скульптура символизирует стремление людей бороться за разоружение во имя торжества мира на планете, — вдруг говорит Стив. — Что? Я готовился! Не каждый день такие мероприятия. — А мы пойдем на салют?! — Ал специально делает голос выше, и подпрыгивает от нетерпения, как настоящий ребенок. И как настоящий ребенок она ждет салют. Наташа смаргивает слезы от переполняющей её сердце нежности. Эти двое настолько любят её, что готовы разделить даже это. Она подтягивает Ал ближе и целует в нагретую солнцем макушку. Стив притворно ворчит и обнимает их обеих, накрывая своим телом. Они подходят к нарядной толпе с воздушными шарами, цветами и плакатами. Наташа берет для них три гвоздики, рассказывает об их значении. Красная гвоздика является символом пролитой крови, поэтому ее так много именно в День Победы, ведь это еще и день памяти всех погибших. Красный цвет — цвет знамени непобедимой Красной армии. Гвоздики также символизируют фрагменты салюта. На протяжении всего послевоенного времени именно гвоздики вручали героям войны 9 Мая. Поэтому для них нет цветов «роднее» этих, потому как эти, обычные на первый взгляд, цветы несут в себе определенный смысл, являясь своеобразным напоминанием о молодости, о мгновениях радости в день долгожданной Победы. — Ну что ж, — Стив снимает защитную пленку со своих плакатов. Это не фотографии, а рисунки. Он целую ночь разбирал черты на старых размытых снимках, искал их в Наташе. Иван Петрович Безухов — человек, спасший младенца из пожара в Сталинграде, принявший крохотную Наташеньку Романову из рук сгоравшей заживо женщины. Евгений Ювенальевич Романов — отец Наташи, ушедший на фронт через несколько дней после рождения дочери, тогда военком сжалился, дал ему попрощаться с малышкой и женой. Погиб, выполняя задание разведки. И Ольга Григорьевна Романова — мать Наташи, сгорела заживо, когда в её дом попал снаряд. Романофф много времени потратила, собирая по крупицам сведения о незнакомых, но родных людях. Она коротко щелкает Алису по носу, мол, смотри, у тебя нос твоей бабушки. — «Бессмертный полк». Это акция, участники которой идут колонной и несут транспаранты с фотопортретами своих родственников, участвовавших в Великой Отечественной войне, — рассказывает Наташа. — О, ты пришла! — слышат они чистую русскую речь. К Наташе подходит низенькая женщина в возрасте, с седыми волосами, убранными в пучок, в темном костюме с петелькой из ленточки. — Да, я подумала, что слишком долго игнорировала ваши приглашения, Анна Александровна, — Нат обняла женщину. — Вы с Наташей? — спросила женщина уже по-английски. — Да, это… — Меня зовут Стив, а это наша дочка — Алиса, — Роджерс обнимает девушку за плечо. — Добрый день, мэм! — пищит Шутер от слишком сильного объятия. Кажется, впервые то, что она не выглядит на свои двадцать, когда захочет, сыграет им на руку. Иначе сложно объяснить женщине двадцатишестилетнего Стива Роджерса (особенно с этой бородой, делающей его старше лет на пять-шесть) и дочку, которой уже двадцать лет. — Знакомишь дочку с историей? Прекрасно! — восхищается женщина. — Твоя мама прекрасная женщина, много делающая для нашей общины. Обязательно сходите на выставку в Центре русской культуры! Когда она уходит, Алиса лезет в карман за телефоном: — Позвоню Клинту, скажу, что не смогу сегодня быть его парой в турнире «Angry Birds». У нас шествие, выставка, потом концерт, необычная каша в той странной печке, кинопросмотр, потом салют. — Его, кстати, прекрасно видно с крыши Башни, — отмечает Наташа. «Бессмертный полк» двигается по набережной реки Гудзон в центральной части Манхеттена. Над головами парит самолёт с развевающейся 30-метровой Георгиевской лентой. Завершается шествие официальной церемонией на американском авианосце «Интрепид», который участвовал в боевых сражениях Второй мировой войны. На мультимедийную выставку «Жизнь» они приходят после церемонии на авианосце. Выставка представляет уникальную мультимедийную систему из десяти профессиональных кинопроекторов и специального сорокаметрового экрана. События Великой Отечественной войны отражаются в оживших фотографиях и документальных кадрах. Трогательная музыка, объемный звук и свет позволяют зрителям прочувствовать жизнь военных лет. Посетители выставки видят годы Великой Отечественной войны через эмоции, которые переживают вместе с участниками тех страшных событий. Выставка рассказывает о войне так, как ещё никто не рассказывал: через соединение мультимедиа технологий и кинематографа, звука и игры света на огромных экранах. Алиса тратит все бумажные платочки, которые Романофф берет с собой. Точнее, половину она забирает на церемонии, когда звучат слова о мужестве советских воинов и зверствах нацистов. Стив гладит её по спине, когда та рыдает у выхода на его плече, пока Наташа набирает холодную воду из кулера. Никто из них не думал, что их Шутер окажется такой впечатлительной и чувствительной. Когда они возвращаются домой, Клинт уже почти собрался их искать. Другим куртку и телефон в руках не объяснить. — Ох, даже не объясняй, — почти сердится он, забирая еще трясущуюся от нервов Ал. Стив заваривает кофе на четверых, но Клинт не остается с ними, уводит свою принцессу на стрельбище, где ей всегда спокойнее. Он понимает, что сейчас лучше отгородиться от всей информации, а не пытаться узнать еще и еще. Его трясло еще три дня, когда Наташа привела его к бывшему концлагерю на территории Германии. То, с чем сталкиваются они, иногда бывает страшнее, но в этот день всё выглядит пугающе, проникает в самую суть, стирает все прошлые впечатления, накладывая новые. Они садятся прямо на пол, на мат, запирают дверь, пусть стрельбище и так принадлежит этим двум. — Ну же, птичка, — мужчина коротко целует за ухом. — Они победили, а я нет, — Ал впервые заикается, пьет кофе, едва не проливая на себя, на белую футболку с петелькой из георгиевской ленточки. — Они… — Смысл этого дня не в сравнении той войны и той, которую ведешь ты, — объясняет Клинт. — Тогда в чём? — Ты мне скажи, птичка… — В том, чтобы радоваться жизни? Помнить, какой ценой она достается? Помнить свою историю и рассказывать её следующему поколению? — Видишь, ты опять задаешь вопросы, ответы на которые уже знаешь.***
Стив наливает в Наташину чашку еще кофе. Они не разговаривают, просто наслаждаются тишиной после громких выстрелов и военных маршевых песен, близостью друг к другу, новыми границами доверия. Говорить не о чем, да и не хочется. Вечером, когда стемнеет, будет салют. Возможно, жители Нью-Йорка даже не поймут причины, но кто-то будет знать, и будет рассказывать о Великой Отечественной войне. Стив думает, что сегодня они преодолели еще одну преграду на пути к их общему счастью. — Мы с Алисой сегодня были настоящей семьей. — Это то, о чем вы мечтали, — улыбается женщина. — Она говорила всем, что ты её мама. Я слышал, как она сказала это нескольким людям, когда они спрашивали, как мы вставали в колонну. — Так и сказала? — Да, она говорила: «Мама привела меня и папу, чтобы рассказать о моих бабушке и дедушке». Думаю, я понял смысл этого праздника. Мы ощущаем единство с миром, мы вспоминаем, что вместе мы всё сможем. Мы гордимся нашим общим прошлым, каким бы оно не было. О любом народе надо судить по его вершинам, а не провалам, в противном случае вся мировая история и все народы без исключения будут напоминать заспиртованных монстров из кунсткамеры. Даже из тёмных вод своей истории нужно черпать не ненависть, а мудрость… — Ты американец. Большинство американцев уверены, что именно они внесли основной вклад в разгром нацисткой Германии, а про вклад Советского Союза имеют весьма туманное представление. Многие даже думают, что Советский Союз воевал на стороне Гитлера… — Да-да, я знаю и я тоже не согласен с этой оценкой. Я там немного был, если ты помнишь. Я общался с русскими солдатами, и они были замечательными людьми, стойкими и благородными. Они шли не за какой-то сумасшедшей идеей, а за тех, кто был за их спиной, кто ждал их. Так получилось, что никто не ждал меня, никто не ждал Баки. — Сказал человек, у которого своя экспозиция в музее, — усмехнулась женщина в чашку. — Ох, брось. Это не то. Время меняется, история теперь стала трендом, превратилась в моду. Мы, кажется, вообще живем для того, чтобы разрушать наше прошлое в угоду непонятно чему. Память — это не кинолента. Она завязана на эмоциях, а эмоции не лгут… Спасибо тебе за сегодняшний день.