Верхний мир.

Последний взмах топориков с обеих рук. Последний темнорожденный страж осел на землю, в его глазах застыло удивление. Всё! Победа! Теперь Бездна более никогда не будет домом Ужасного – В – Восходе. Он игиг, и то, что он был оставлен в мире мертвых сразу после рождения, ещё не о чем не говорит. Путь в желанный верхний мир открыт, он станет новой обителью младшему из богов битвы. Так думал он, преодолевая последние шаги подземного мира. Звон его боевых одежд гулко отдавался в подземелье, с рук, не ведавших ничего, кроме оружия, стекала кровь, в широко раскрытых глазах были только отголоски длительных боев и гордого торжества победителя. Солнце стояло в зените, степь молчала, жар поднимался от земли к небосводу цвета топленого молока, ветры спали. В этот час Нинурта впервые увидел верхний мир. Солнце! Огромный беспощадный шар. Блеск его ослепил привыкшие к тьме Апсу огромные глаза, жар опалил бескровную кожу. И камни под босыми стопами оказались куда более острыми, чем мягко – бесплотная земля Мира Мертвых. Что это? Он представлял себе верхний мир совсем другим. Полагал, что победа уже одержана. Нет, о возвращении не может быть и речи. Не пристало сходить с пути, на который встал. И даже хорошо, что битва еще продолжается. Ведь кроме нее нет ничего в сердце игига, рожденного во тьме. Жару дня существо переждало в небольшой рощице у покинутого рукава реки. Он сидел на коленях, с прямой спиной и невидящим взором, словно статуя. По его рукам ползали осмелевшие насекомые, а бабочка села на венец, приняв за цветок камень в очелье. Но игиг их не замечал, ибо не привык обращать внимание на что – то, кроме своих битв. И пришло время заката. Солнце скрылось, проснулись ветры, степь и небольшая рощица просыпались. Игиг по – прежнему сидел неподвижно, он его глазам вернулась способность видеть. Перед ним был новый мир. Оказалось, он не такой неподвижный и молчаливый, как его родина. Травы колыхались под ветерком, а в роще проснулись и самозабвенно затрещали цикады. Бессмертный удивленно обернулся на звук. Это было первым из того, что принято называть чувствами. Первый раз его заинтересовало что – то кроме войны. Темнозрящие глаза рассмотрели множество небольших тварюшек, сновавших туда – сюда, весьма деловито, каждая следуя по своим делам. Они все разные, мелочь эта! Странные такие. Интерес прибавился к удивлению, в неверных тенях вечера лицо уже не было каменным. Оказалось, что букашки – не единственные обитатели рощицы. В ее центре расположились гепарды, а точнее, котята гепардов, взрослых рядом не было видно. Зверьки на высоких мягких лапках. Трое. Не обращая ни на кого внимания, они играли между собой, как все дети, запрыгивая на соседа, затевая товарищеские драки, после которых следовало «примирение» и приведение в порядок своей и соседской шкурки. Движения маленьких хищников были неловкие и забавные, их глазки весело поблескивали. Игиг не без удивления обнаружил, что наблюдает за компанией. Без желания убить. «они же слабые и не опасны!» – так он объяснял это себе. Не мог воин признаться себе, что котята ему просто понравились. Не потому, что полезны, а просто так. Иногда зверьки настораживались, ощущая наблюдателя. Тогда существо пускало в ход свою силу. Не для того, чтобы подчинить или напугать, а как раз наоборот, – чтобы его не боялись. Наступила ночь, похожая на первый взгляд на родную тьму. Ужасный – В – Восходе покинул свое убежище. Надо же осмотреться в более благоприятных условиях. Но когда роща оказалась позади, открылось нечто, сведшие желание холодной разведки на нет. Оно звалось ночным небом. Огромным куполом, усыпанном звездами разной величины и даже цвета. От глаз бессмертного не укрылось и то, что они двигаются. Все по – разному. В бесконечной вышине свода небес, на котором угадывалась звездная река, серебряная и переливающаяся, было что то великое и спокойное. Река земная отражала в себе небесную сестру, сливаясь с ней. Небо и земля были единым. Шелест ветра и мерцание звезд оказывались чем – то очень близким друг другу. Мир верхний велик и, странно, завораживающе, красив. Игиг был потрясен. Что – то новое родилось в его душе. А может, она и родилась, душа. Существо вглядывалось в небо, охваченное желанием стать его частью. А также всего мира. Не владыкой, не завоевателем, а частью и защитником. И родилась песнь. И понеслась в небо, и, словно отразившись от купола небосвода, вернулась на землю, смешавшись с шелестом травы и тихим плеском воды у берега. Оказалось, что у Рожденного – Во –Тьме красивый и сильный голос, совсем не похожий на те хриплые боевые кличи, которые слышали его враги. Но игиг не обращал на это внимания. Он просто пел, слившись со своим новым миром. На востоке занималась заря. Солнце медленно поднималось над землей. Раскрашивая небо прекрасными переливами розового и золотого. Оно уже не ослепляло глаза бессмертного воина. Нинурта перестал быть подземным божеством.