Часть 1
3 мая 2016 г. в 20:01
Темнота накрывала, поглощала, втягивалась куда-то под кожу, впитывалась в мозг. Темнота хотела подчинить себе того, чье сердце слишком давно забыло о том, что же такое истинный выбор между светлым и темным. Чье сердце не хотело вспоминать.
Он пил и пропадал в забвении, выныривал на поверхность и вновь глотал мутную жидкость, чтобы никогда не вспоминать. Ничего.
Он ненавидел эту жизнь, за которую когда-то так отчаянно цеплялся, и сейчас, наверное, желал бы смерти, будь он чуточку слабее и чуточку отчаяние. А так — у него было пиво, порой — виски, когда откуда-то находились деньги, еще, была дорога. Вечная дорога, полная сияющих огней. Дорога в никуда.
Он вертел в руках сигарету и делал вид, что не замечает томных намеков проститутки, вертевшейся рядом. Одна случайная ночь ничего не изменит, как не стереть ненужные воспоминания, как не обратить в прошлое его грядущее бесцельное будущее.
Он потеребил рукой висевшие на шее жетоны — единственное, что осталось ему от него самого. Проститутка обошла стол и присела на колени. От нее пахло дешевым шампунем из тех, что воруют из обшарпанных придорожных гостиниц, лекарством от сифилиса и цветочными духами. Сифилис ему, конечно, не грозил, в остальном же….
— Ты так устал, сладкий, я могу помочь, — промурлыкала продажная девка и улыбнулась, демонстрируя отсутствие передних зубов. Он нахмурился, отодвигая тянущиеся к нему руки с облезлым маникюром.
— Скажи, о чем ты мечтала в детстве?
— Придурок.
Ну вот, не пришлось даже вспоминать нецензурные слова, она сама ушла. Что ни говори, а общение с Профессором даром не прошло!
Он криво усмехается и заказывает себе еще виски.
Он не знает, сколько сидит вот так, и ему безразлично. Когда-то давно малышка-Роуг тоже таскала потихоньку дешевые шампуни и провожала долгим взглядом витрины магазинов с выстроившимися в ряд цветочными духами. Он качал головой и дарил ей на Рождество блестящие пузатые бутылочки, пахшие парижскими булочными. Роуг была рада, она жила теперь где-то во Франции, и у нее было все. Кроме старого друга, подобравшего ее однажды в свой фургон.
Он, возможно, сел бы в самолет и рванул в Японию, искать там смысл жизни, который он и так давным-давно уже знал. Но в Японии его ждала одна лишь могила Марико.
Он скрылся бы в любимой Канаде, среди ее лесов, среди запахов из прошлого, среди всего того, что он смело мог бы назвать своей жизнью, но там не осталось ничего, что могло бы вернуть его домой. И там нет той, что когда-то так его ждала…
Он бьет кулаком по столу и говорит
— Извини, чувак.
Еще не хватало, чтобы хозяин бара выставил его вон. Ему некуда идти. Он не хочет уходить. Стоило, наверное, вернуть проститутку, было бы что вспомнить утром. Он закуривает и долго любуется пламенем зажигалки.
Его с головой накрывает оглушающая тишина. Тишина забрала с собой все то, чему он еще не так давно придавал смысл. Что там говорил Профессор? Просил остаться в школе, обещал помочь. А что вышло на самом деле? Он усмехнулся. Логан-Логан, ты был и остаешься собой…. Профессор был единственным, кого ему было не жаль. Он вернется из своих сказочных королевств, в этом Логан был уверен. Не надо обладать даром телепата, чтобы понимать, что лысый мудак просто использовал всех в своих целях, да еще и прикрывался человеколюбием! Их вечные войнушки с Магнето — это до оскомины банальное противостояние, попытка выяснить, у кого же, все-таки, длиннее. Вот и всё. И никаких игр «за» и «против» мутантов.
Логан прихлопнул ладонью пламя, словно оно было назойливой мухой, и задумался. Любимица Чарльза Джина…. Мутант каких-то высших уровней, в которых Логан не хотел разбираться. Неужели проклятый старик не знал, что с ней что-то не так? Неужели не мог предотвратить все, пока еще было время? Нет, лысому уроду гораздо приятнее было делать из Джины и остальных лабораторных крыс.
Росомаха…. Прозвище, что осталось ему из прошлого, одно слово в восемь букв, которое его память пожелала запомнить навсегда. Он так и остался для них зверем, непобедимым и несломленным. Даже для нее, той, что несла в себе мощь Феникса. Даже для Роуг, польстившуюся французским шармом. Даже для Грозы, которой по душе оказалась роль королевы обездоленных африканских детей. Вот как ловко все обставил долбанный телепат!
Или так просто было надо.
Черта с два! Логан в судьбу не верил. Он вообще больше не верил ни во что. Даже в любовь. Потому что не было ее, любви, не было плюшевых жоп, что сопляки именовали сердцами и выставляли в витринах. Был эгоизм и одиночество. Вот и Скотт прижимает к себе пышногрудую Эмму Фрост, когда-то чуть не загубившую Чарльза, и метавшуюся между лагерем «ваших» и «наших». И была даже Джина, метавшаяся между Скоттом, Логаном и «Неверландией». Профессор дал бы ей пафосный совет, но она в советах не нуждалась.
Логан шумно вздохнул: она бы позвала его домой, если бы он у них был. Они умирали и возрождались, заводили на стороне детей и клонов, неслись прочь, но всегда возвращались. Он ненавидел себя, ее, Профессора и все вокруг, но всегда приходил, если «Людям-Х» нужна была его помощь. Его хорошенько имели и выбрасывали вон, как ту проститутку. Логан хмыкнул: все-таки стоило ее вернуть обратно.
Они были его домом, которого у него никогда не было.
Он натягивает на себя бессмертную кожанку, оставляет на столе десять долларов и выходит в морозную канадскую ночь. Сегодня его дом — деревянный домик среди елок, в этом домике есть холодильник, а в холодильнике есть пиво, что еще нужно для счастья?
Логан проводит рукой по кожаному сиденью мотоцикла: подарок, отобранный у малыша-Скотта. Переживет.
Логан садится на мотоцикл и дает по газам. Ночь расступается перед ним, даже ей не под силу принять такое отчаяние и такую тьму. Логан знает, что в полночь на изломе зимы в его двери постучится Джина, и они пошлют к черту все приличия и устои. Он знает, что она вернется из своей сказочной страны и придет к нему, когда тишина станет невыносимой.
Сегодня как раз такая ночь.
Он откроет дверь и будет ждать. Пусть даже она уйдет на рассвете.
Но тьма отступит, пусть ненадолго, но отступит.
Когда пламя позовет к себе зверя, и зверь не побоится.
Логан улыбается и дает по газам.
3 мая 2016 г.