Сегодня правит сталь!

Тибальт: - Есть причина, почему семью Монтекки я так люто ненавижу. Она гонит сны и губит все желания. Она следит за мной как тень, шепчет мне, как шелест листьев, убивает, как тоска. Она даже не дает взлететь на небо, и словно груз так тянет… Тянет вниз! И это не любовь к Джульетте, это не ненависть к Ромео. Меркуцио: - Так что тогда? Не тяни, Тибальт! Сия причина лет двадцать тебе съедает душу. Тибальт: - Не все так просто, рифмоплет. Это тайна лишь моя, и с ней уйду я на покой, она сведет меня в могилу, это не месть за пролитые слезы, за потерянную кровь, не за пучину гадости, отчаяния. Прости, Меркуцио, ты б её не понял. Меркуцио: - Могилу ты сам себе копаешь! Всю жизнь свою, тебя я понимаю. Быть может, помочь смогу тебе я этом тяжком бремени. Тибальт: - Нет, я все уже решил. Так же, как решила за меня семья. Я не буду возражать, судьба моя уж решена. Но даже сам Господь не может растворить меня во времени… Эта месть… Меркуцио: - Ты опять играешь со смертью? Тибальт: - Да, пока все это лишь игра, и я играю. Но вот настойчивость людей не понимаю. Все равно вам это не понять, так зачем же рисковать? Но поверь, моего огня надолго хватит. И пусть проклянет Монтекки тот самый день… Ах, забудь, мой друг, как забывают страшный сон. Меркуцио: - Так почему тот сон ты сам все забыть никак не можешь? Тибальт: - Он, как огонек отмщения. Он согревает, но все больше обжигает. Скоро он погаснет, но не потому, что охладеет ненависть моя, а потому, что свершиться правосудие. Меркуцио: - Все, что не хватает миру – это капля правосудия, но не тебе его вершить, не мне и не Эскалу. Осудят всех нас лишь на небесах, и за праведность и честность Господь наградит. Если же Монтекки так тщеславен, зол и неприятен, его ждет божий суд. Не бери же грех на душу. Тибальт: - Ждать я не намерен победного конца! Хоть Монтекки и осудят, осудят тоже и меня. Да, я не Бог, и даже не король, но справедливость на земле не хуже вершить я буду. Впрочем… Если я скажу, что навек я отпущу от сердца злому, устроишь ли ты мне встречу с ним? Меркуцио: - Встречу? Да ещё с Монтекки? После всех твоих пламенных речей? Ну, нет, Тибальт, не так я глуп! Тибальт: - Лукавить я не буду. Желаю смерти я Монтекки, но, Боже мой, хочу я все ему сказать, простить и отпустить страданья. Одна лишь встреча, все в твоей же власти! Меркуцио: - Если это все покончит с враждой, то так и быть, согласен. Но помни данное тобой слово, не нарушай, не забывай. Тибальт: - Да полно, герцог мой, ха-ха. Всегда я буду помнить это слово. Меркуцио: - Тогда послушай. Завтра в полночь на банкете, по случаю помолвки одного из братьев нашего Эскала, жди меня у лестницы центральной. Тибальт: - Приду я в маске, чтобы не узнали. Меркуцио: - Точно, снова в масках будут все. Организую я вам встречу, скажешь все, что накипело и простись с Монтекки. *** Тибальт: - Да где же этот, рифмоплет? Уже три четверти часа прошло! Ненавижу опозданий. А что же я скажу Монтекки? Убью тебя бездушный царь… убогий паяц… Меркуцио: - Опять ты говоришь сам с собой, тебе столько раз Джульетта говорила… Тибальт: - Ты все-таки пришел! Ну, наконец-то! А где этот смрадный… Меркуцио: - Господин Монтекки, позвольте Вам представить моего доброго друга. Монтекки: - Добрый вечер. Я – глава семьи Монтекки. Тибальт: - Приветствую, а я… а я… Кристьян. О да! Кристьян Диолетти. Боже, что я несу… Монтекки: - Меркуцио сказал, что Вы хотели со мной поговорить, ну что ж. Пройдемте, коридоры не лучшее место для приятных разговоров. Вот здесь решаю я все свои дела. Говорите, я внимаю. Тибальт: - Да, комната что надо. Эти окна, шторы, стол. На эти день можно было накормить всех бедняков Вероны. Монтекки: - На то они и бедняки, зачем же их кормить? С начала всех времен заведено, что сильные лежат под одеялом, а слабых греют лишь страданья и горькие мечты. Тибальт: - Так что же, у Вас не было мечты? Монтекки: - Мой добрый друг, Крестьян, моей мечтой было видеть, как эти нищие крестьяне глотают пыль и плачут от тоски по той сладкой роскоши, что у меня в избытке. Эта пыль мне не известна, как и Вам наверно. Тибальт: - А что если я вырос в этой пыли? Монтекки: - Этого не может быть. От Вас за версту благоухает честью, чистой кровью и достатком. Тибальт: - Вы правы, Господин, я жил всегда в достатке, и быть может не пойму голодующей толпы. Но свидетель Боже, никогда я бедняку не откажу в мольбе. Монтекки: - Ты просто глуп, Крестьян. Эти наглые рабы всегда буду спотыкаться, падать, о собственные грехи. И ни мне, и тем более ни тебе, не спасти их низеньких голов. Тот, кто верно служит, тот всегда имеет все. Тибальт: - Прислуживать мне тошно. Монтекки: - А с чего же? Я могу твой достаток вмиг отнять. И тогда что же? Не будешь мне служить? Будешь ты рабом как те. Тибальт: - Я с рожденья раб, хоть и богат нещадно. Монтекки: - Так что тебя сломило? Тибальт: - Вы. Я вовсе не Кристьян! Я – Тибальт, наследник Капулетти! Монтекки: - Капулетти? Здесь? Ты что, пришел меня убить? Ха-ха. Тибальт: - Ты даже смерти недостоин. Монтекки: - Так что же ты тогда тут делаешь? Иди, ведь ты такой же трус, как и все твое семейство. Такой же глупый, как и твоя мать! Тибальт: - Я пришел как раз из-за неё! Я мстить пришел за её слезы, за боль, обиду, за свое испорченное детство без отца, без дома, без любви. Чувствуешь этот холод стали? Клинок мой все тепло твое взимает, а пока я говорю, прощайся с жизнью. Монтекки: - Постой, убери же свой клинок! Обсудим все! Тибальт: - Довольно! Сегодня правит сталь! И ты умрешь, не бойся. А пока послушай ты мою историю. Итак, мое имя Тибальт Капулетти, хотя при рождении я был Монтекки. Но сначала, давай-ка вспомни: август, вечер, дева в белом платье. Ты же знал, что Капулетти… знал. А что потом ты тоже четко помнишь! Она верила тебе, твоим словам, что кончена вражда семей, что вместе построите вы Новою Верону. Твои пламенные речи ей голову вскружили. А потом ты объявил о помолвке. Но не с ней. Ну, а дальше что же? А дальше на свет явился я! Я пришел в войну, с детских лет я видел только злобу, боль и слезы. Я был слишком мал, когда её не стало. Не помню ни её лица, ни тела, помню лишь горячую слезу перед концом. Она подозвала меня чуть слышно, поцеловала руку, обнял, потом выпила целый кубок с ядом и уснула навсегда. Я ненавижу её за это, за то, что убила всю мою любовь к другим, утопила все в слезах отчаяния. Меня кидали из дома в дом, бросали. В то время четко понял, что меня любила только мать. Любила до конца, до обожания! Такой любви я боле не встречал. В тринадцать лет родилась та мысль, тот сон, что не давали мне спать все эти годы. Хотел я посмотреть тебе в глаза. И что же? Смотрю тебе с глаза я и не вижу ничего, чую только разочарование. Как представлял эту нашу встречу! Хотел тебя я выколоть глаза, отсечь и руки! А что теперь? Все тоже разочарование… Монтекки: - Я… Тибальт: - Молчать! Я не закончил. В тринадцать лет все стало ясно, жизнь свою я посвящу войне. Так запомни же мое разочарование! Это последнее, что ты видишь на земле. Умри же! Монтекки: - Нет! Молю тебя, пощади! Тибальт: - Какая же ты дрянь. Ты просто мерзость… Ты не можешь быть моим отцом, ты не мог даровать мне жизнь. Ты несешь лишь хаос, разрушение. Монтекки: - Я не знал, что ты мой сын! Не знал! Не убивай! Не отнимай моей и без того короткой жизни! Не будь, как я. Тибальт: - Ты что же, не предполагал, почему наследница клана Капулетти после вашего порочного союза родила? Какая же ты скверна. Все, что ждет тебя – отмщение. О, эта самая причина…Она гонит сны и губит все желания. Она следит за мной как тень, шепчет мне, как шелест листьев, убивает, как тоска. Она даже не дает взлететь на небо, и словно груз так тянет… тянет вниз. Таким как ты, я не буду никогда. Отмщение… Отведай сталь клинка…