Фетиш

Курогане моргнул. Зажмурился. Украдкой протер глаза. И моргнул еще раз. Конечно, он многого ожидал от путешествия в другой мир, но все же конкретно этот фактор стал неожиданностью, резко вырывающейся из привычного Курогане порядка вещей. Маг весь был какой-то „не такой“, непривычный, неправильный, раздражал Курогане тем, что не вписывался ни в какие рамки; его ледяные голубые глазищи, как у какого-нибудь мифического зверя или божества, сразу же прожгли в сознании самурая дыру. Но больше всего Курогане поразили волосы нового „спутника“ - переливающиеся на солнце платиной, светлые, непослушные и при этом мягкие, неземные. Курогане долго думал, что ему такая шевелюра напоминает, но так и не придумал никакого подходящего сравнения, в результате убедившись в том, что в его мире, в мире темноглазых и темноволосых японцев никогда и не было похожих вещей. Курогане вздохнул. Задержал дыхание. Словно ненароком потряс головой. И вздохнул еще раз. Конечно, он уже успел привыкнуть к придурковатым шуточкам и вечно фальшиво-веселому голосу, точно так же, как теперь привыкал к тяжелой тишине и угнетающей атмосфере. После превращения в вампира теперь уже бывший маг растерял всю свою идиотскую харизму, замкнувшись в себе, словно в раковине, лишь изредка одним - единственным - глазом выглядывая наружу и тут же прячась обратно. Но почему-то именно сейчас Курогане заметил, что волосы Фая не только удивительно выглядят, но еще и потрясающе пахнут. Всегда. Неважно, в какой ситуации. Маг, конечно, был чистоплотным, но даже в самые трудные и жестокие времена от него исходил едва заметный тонкий аромат чего-то пряного, невыносимо-приятного, и невозможно было устоять и не вдохнуть поглубже. Курогане в глубине души грешил на возможные остатки магии - ведь не мог же такой запах просто так постоянно держаться. Курогане вздрогнул. Сжал пальцы. Будто случайно зарылся ладонью глубже в значительно отросшую копну светлых волос. И вздрогнул еще раз, заметив пронзительный взгляд обжигающе-теплых голубых глаз. Конечно, много чего произошло за время их путешествий, да и маг значительно изменился, открылся и доверился как самому ниндзя, так и спутникам. Однако нельзя было больше отрицать, что тяга к его проклятым лохмам появилась вовсе не из простого любопытства. Хоть Курогане и не нравилась эта мысль, но у него однозначно появился фетиш на светлые волосы. На мягкие, непослушные, отросшие неровными летящими прядями светлые волосы. На волосы Фая. А чертов маг будто специально нарывался, болтал какие-то глупости, корчил рожицы и сам подставлялся под широкую смуглую ладонь, жмурясь, словно сытый кот, хоть и пытался сделать вид, что ему больно или неприятно. Неприятно, а как же - про себя Курогане довольно хмыкал от этой мысли, ведь кому, как не ему было знать, что Фай просто обожает прикосновения к своим волосам. Чего Курогане, впрочем, не знал, так это того, что Фаю всегда ну очень нравились смуглая кожа и россыпи шрамов. Настолько, что аж руки тряслись, так хотелось потрогать и провести пальцами по жесткому краю. Но то ли еще будет.