Избранные. Книга 2: Шиноби скрытого Хогвартса

       2 сентября, 1993 г. Шотландия, Хогвартс Распределения первачков, которые закончились, как всегда, заполночь, прошли как в тумане. Единственное, что отметил, это то, что за столами снова произошли пересаживания, причём довольно бурные. Мы-то нашей компанией заняли те же места в конце стола, у самой стены, как в прошлом году, но на освободившиеся рядом с нами места бывших семикурсников напротив подсели Парвати, Лаванда, Фэй, Дин с Симусом. А на нашу сторону пересело несколько второкурсников-парней вместе с Колином Криви. Джинни Уизли заняла стул на моей стороне рядом с Луной — села к самой стене, видимо, на правах подруги. Невилл и Драко поменялись, теперь Драко был от меня по правую руку и сидел рядом с Луной. Ну да мне было всё равно. Рон тоже хотел пересесть к нам поближе, но свободных мест в этой части стола больше не оставалось. Он даже попытался выгнать сестру, но Джинни, выхватив палочку, прицельно и не запалившись метнула в него какое-то проклятье и уверенно победила в «неравной схватке» — как прокомментировал Малфой, довольный таким исходом. В итоге Рон потеснил второкурсников, но всё равно получился далековато: примерно напротив своих же братьев-близнецов, которые сразу его начали подкалывать. В голове роились кучи вопросов и предположений. Алиса Лонгботтом, как представил нам Хигэканэ нового профессора ЗОТИ, была в изумрудно-зелёной мантии, которая только подчёркивала её необычные волосы, цвета артериальной крови. Прямые и длинные, почти до колена. Перехваченные только с середины спины какими-то зажимами и ниже заплетённые в косу. Поэтому сначала казалось, что волосы распущенные. Моя мать тоже была джинчуурики. Когда она была маленькой, её отправили из родного клана в Коноху — по давней договорённости селений, так как только у некоторых людей был определённый тип чакры, способный удерживать в себе демонов-биджуу достаточно долго. Девятихвостый, Кьюби-но-Йоко, считался самым сильным демоном, чакра которого была смертельно ядовита. Из девятерых «хвостатых» он был самым опасным, злобным, полным ненависти и жажды убийства. Такое существо могли удержать в себе только Узумаки — «красные демоны» — которые отличались волосами, алыми, словно кровь, а также объёмами чакры, равными чуть ли не половине чакры биджуу. Как полукровке мне досталась внешность отца, я был блондином, впрочем, моя чакра подходила для запечатывания «демонов» мира шиноби. Моя мать умерла в день моего рождения. Её слабостью в момент родов воспользовались, и девятихвостый вырвался из её печати. Считается, что джинчуурики умирает, когда из него извлекают его биджуу. Но «красные демоны» Узумаки всегда отличались потрясающей живучестью, а ещё были гениальными шиноби и истинными мастерами фуиндзюцу. После родов. После извлечения биджуу. Она ещё сражалась. За меня, за своего ребёнка. Мой отец ценой своей жизни запечатал в меня Кьюби-но-Йоко, а она помогала ему и смогла запечатать часть своей души вместе с Курамой, чтобы ещё раз увидеть меня, уже взрослого, и помочь справиться с демоном. Перед глазами так и стояла та единственная встреча с матерью. Мне было шестнадцать. Я считал себя совсем взрослым. Шиноби. Джинчуурики. Я прибыл на остров Черепахи, чтобы научиться подчинять себе биджуу. Там, сражаясь с Курамой во внутреннем мире за главенство, я встретил её. Узумаки Кушину. Свою мать, которая пожертвовала собой в день моего рождения. Она рассказывала о своём детстве и своих необычных волосах, из-за которых её в Конохе, куда она прибыла по договору между кланами Узумаки и Сенджу, чтобы стать носителем девятихвостого, дразнили. Она была чужачкой с необычной внешностью, а потом стала джинчуурики. У неё была такая же непростая судьба, как и у меня. Со временем она стала известна как «Кровавая Хабанеро», безжалостная, опасная, острая и жгучая, как красный перец. Впрочем, для меня, в тот короткий час нашей встречи, она была милой и домашней. Мамой… Огромной потерей было чувствовать, как тает её кажущееся хрупким тело в моих объятиях. «Борись и никогда не сдавайся, Наруто». — Ну ничего себе, как тебе такая новость, Гарри? — пихнул меня в бок Драко. — Что? Ты о чём? — я недоумённо посмотрел на Малфоя. Задумавшись, я как-то совсем выпал из жизни. — Да то, что Хагрид должность лесника будет совмещать с преподаванием. Он теперь профессор УЗМС. Профессор Кеттлберн ушёл в отставку, — уточнил он. — Но профессор Кеттлберн болел постоянно, — напомнил Невилл. — А в конце прошлого года его цапнул гиппогриф на уроке у старшекурсников. — Я, конечно, понимаю, что Хагрид животных любит, — иронично заметил Малфой, — но какой из него преподаватель? Ты помнишь нашу новую книгу по УЗМС? — Когда я её покупала, то продавец надел перчатки и пытался оттащить одну «Чудовищную книгу о чудовищах» от другой, которая пыталась зажевать третью, — услышала нас сидящая напротив меня Лаванда. — Этот книжный монстр в наморднике чуть не съел все мои учебники. Хорошо, что мама приложила её хорошим ступефаем. Кто-то начал аплодировать, и мы поддержали. Хагрид сидел красный от смущения, но очень довольный. После того, как на первом курсе мы подарили ему специальную расчёску-артефакт, которая заплетает косы и приводит даже такие волосы, как у него, в порядок, он стал выглядеть намного опрятней, чем в нашу первую встречу. А ради праздника борода у него была заплетена ещё более хитро, чем обычно. Ладно ещё бубенцы, подражая Хигэканэ, не носит, уже хорошо. Ещё бы что-то сделать с его этой вечной меховой курткой, и вообще был бы симпатяга. Хагрид добрый и бесхитростный, вот только этим пользуются. Надо будет поинтересоваться, сколько он будет получать, если будет совмещать должность лесника и преподавателя. А то ещё облапошат беднягу. Знаем мы всяких любителей халявы за чужой счёт. К тому же, из того, что мне рассказал Снейп-сенсей, когда мы «охотились» на василиска, и того, что я вычитал в своих записях, получается, что Хагрид даже обязательных пяти курсов не закончил. А насколько я понимаю, чтобы преподавать, надо иметь несколько высших ЖАБА, в том числе по тому предмету, который преподаёшь, тогда как у нашего большого друга даже СОВ нет. Как и, собственно, палочки. Тот огрызок, который у него был, я сам уничтожил когда-то. Всё это ставит Хагрида в очень шаткое положение. Опять выходит, что все вокруг — враги, а Хигэканэ — хороший, потому что не посмотрел на дипломы, а «по справедливости» рассудил? Может, стал терять власть над нашим лесничим, который малость уже поумнел и стал отбиваться от рук? Какая-то новая интрига? Или просто старик экономит и на должность профессоров УЗМС не шибко народ идёт? Так и не поймёшь. После представления преподавателей на столах появились тарелки и кубки. Еды было много, всё выглядело очень аппетитно, но мне кусок в горло не лез. — Ты чего ничего не ешь? — посмотрел на меня Драко. — Я, видимо, в экспрессе наелся. Столько всего с собой взяли, так что полуночные перекусы как-то не вдохновляют, — я снова посмотрел в сторону учительского стола. — Гарри, профессор Снейп берёт тебя на дополнительные занятия по зельеварению в этом году? — через стол спросила меня Гермиона, проследив за моим взглядом. Алиса Лонгботтом сидела между Флитвиком и Снейпом-сенсеем, так что можно было подумать, что я смотрю в его сторону. — Не знаю, — пожал плечами я. — Может быть. Я пока не спрашивал. Да и наше расписание ещё неизвестно. — Да, это верно, — протянула Гермиона и, поёрзав, добавила: — Мне бы хотелось попасть на дополнительные занятия. — Сама нахватала все предметы по выбору, — вклинился Драко. — Даже если случится чудо и профессор возьмёт гриффиндорца на свои занятия, у тебя всё равно не будет на это времени. — Но ты тоже гриффиндорец, Малфой, — подал голос Симус, — а в прошлом году ходил к профессору на дополнительные. — Я — совсем другое дело, — фыркнул Драко. — Мой отец заключил с профессором отдельный контракт. Так что и в этом году у меня будет дополнительная практика по зельеварению. — Везёт, — вздохнула Гермиона. Пир закончился, и все стали расходиться по факультетам. Перси, которого назначили префектом школы, раздавал указания старостам. — Идёшь? — обернулся Невилл, когда я замешкался, соображая, что же делать. Алисе Лонгботтом хотелось задать несколько вопросов. И боюсь, что до завтра или до наших уроков ЗОТИ я просто не выдержу. — Вы идите. Я хочу быстренько поздравить Хагрида. Ложитесь, не ждите меня. — Ладно, — Драко сдержал зевок и вяло махнул мне рукой. — Мисс Грейнджер, мне надо с вами поговорить, — Гермиону по ходу нашего движения забрала МакГонагалл, а я проскользнул за Хагридом, который пошёл к главным воротам. Удобно, что здесь куча тупичков и скрытых ниш, и я точно знаю, где находятся покои учителя ЗОТИ, вряд ли со времён Сириуса их местоположение изменилось. — Хагрид! — окликнул его я. — Поздравляю! — Ой, Гарри! Мне и самому не верится! Великий человек Дамблдор! Пришёл ко мне в хижину сразу, как профессор Кеттлберн подал в отставку. Я так об этом мечтал всю жизнь! Ну, ясно, примерно так я и думал. Восхищение Хигэканэ зашкаливает, а если кто-то что-то будет иметь против, тот труп. — Мы ещё к тебе в гости придём, поговорим, — пообещал я. — Конечно, приходите, Гарри. Завтра после обеда урок у третьего курса. Я так волнуюсь!.. — Посмотрим на наше расписание, ладно? Спокойной ночи, Хагрид. Хагрид распрощался со мной, а я нырнул в ближайший коридор, распечатал из свитка мантию-невидимку и поспешил на третий этаж.

* * *

Возле дверей в бывшие апартаменты Сириуса я оробел. Сердце колотилось как бешеное. Ладони вспотели. В горле совсем пересохло, ещё и в животе заурчало, напоминая о том, что зря я ничего не поел. Что ей сказать? Может, у меня просто чувство дежавю? Или мне показалось? Невилл сказал, что колдомедики утверждают, что это из-за стихийной магии. Вдруг просто совпадение? Не такое уж и идеальное у меня зрение, а учительский стол довольно далеко… Эти красные волосы сыграли со мной злую шутку? Я забился в альков недалеко от дверей, сполз по стене и прислонился затылком к холодному камню, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок. В коридоре раздались тихие шаги. Скользящие, слышимые только из-за каменных стен и каблуков на женских туфлях. Кажется, я так торопился, что по кружным коридорам обогнал её. Впрочем, скорее всего, она задержалась, чтобы поговорить с Невиллом. Да! Невилл! Мне стоит всё выяснить хотя бы ради своего друга. Сердце ухнуло куда-то в пустой живот, когда я дрожащими руками стягивал мантию. — Кто здесь? — остановилась она у дверей, вглядываясь в темноту ниши, в которой я прятался. — Это я, профессор Лонгботтом, друг вашего сына — Гарри Поттер, — вышел я на свет магических светильников. Всполохи факелов отбрасывали тени, но её лицо было совершенно непроницаемым. — Да, Гарри… Зайдёшь? Она толкнула дверь рукой и прошла первой. Я глубоко вдохнул, словно перед нырком, и последовал за ней. — Кто ты?.. — только и смог выдать охрипшим горлом я. — Ты же не Алиса Лонгботтом, верно? — Это спорное утверждение, Гарри, — уклончиво ответила она. — Но я должна быть уверена. Скажи имя. — Чьё? — Хотя бы той, за кого ты меня принимаешь, — усмехнулась она. — Ку…Кушина, — прошептал я. — Узумаки Кушина. — Имя правильное, — кивнула она, — но я должна сразу сказать тебе, что я не твоя мать. Хотя очень рада, что смогла пробиться к тебе в ту самую реальность, в которой оставила, На-ру-то. — Курама? Это ты? — тут же всё понял я. — Но… Как? Почему? Каким образом? — Как всегда нетерпелив, — хмыкнула она. — Я даже немного удивилась, что ты не подбежал во время пира и не потребовал объяснений немедленно. — У меня был шок, — буркнул я, чувствуя странное облегчение. — Но ты… Почему ты выглядишь так? — Во-первых, это сразу привлекло твоё внимание, — пожала она плечами. — Во-вторых, быть такой мне нравится больше, это отражает мою внутреннюю суть. В-третьих, твоя мать когда-то запечатала во мне матрицу своей личности и образа, она весьма мне пригодилась для того, чтобы подготовить это тело под себя. Возрождение в этом мире, знаешь ли, было не самым приятным, что я переживала… — Погоди, так Алисы Лонгботтом?.. — Я поглотила те осколки личности, которые ещё оставались в этом теле. Это были именно осколки, которые никак не собрать. Впрочем, остатков её сущности хватило, чтобы взять с меня обещание позаботиться о её сыне. Матери… удивительные существа. — А ты… Ну, ты же был мужчиной. Теперь ты — женщина… — немного растерянно оглядел её я. — И замечу, что я ещё и человек, — фыркнула она. — Глупый. У биджуу нет пола. Как нет пола у стихии или души. Пол есть только у тела. Биджуу принимают пол своего джинчуурики. Для Мито и Кушины я была лисой. Для тебя — лисом. Это как полная гармония мужского и женского начала — инь и ян, которые, благодаря телу, меняют свои пропорции. Не намного, но этого хватает для того, чтобы ты или я ощущали себя мужчиной или женщиной. Вот и всё. Если бы я переселила тебя в женское тело, то только по старой памяти ты бы какое-то время чувствовал себя некомфортно, а потом инь и ян поменяли баланс, и ты бы принял себя женщиной. — Мне просто надо привыкнуть к этой мысли, — потёр висок я. — Прежде, чем я расскажу, как я попала сюда, мне хотелось бы узнать, как ты здесь жил. Прошло пять лет, верно? — И кто это ещё нетерпеливый? — улыбнулся я. — Тогда, что ли, давай перекусим что-то. Я не смог ничего есть, как увидел твою несравненную красоту. Даже не знаю, как тебя называть. Ещё и тут слежка постоянная, надо вообще быть осторожней, — спохватился я. — Директор — весьма скользкий тип, — прищурилась она. — Называй Алиса. В этом мире мы надолго, так что будем начинать жизнь с чистого листа. Алиса замялась и внимательно посмотрела на меня. — Ты… Ты вообще рад? Я теперь… Вот такая… Как и не биджуу вовсе. За возрождение твоё и моё я заплатила своей силой. Чакрой. Теперь, чтобы вернуть себе хотя бы половину, надо копить не одну сотню лет. — Глупая, — я не выдержал и обнял её, прижимая к себе, осознавая, что мы почти одного роста, — Курама… Я когда-то давно сказал тебе, что никогда не брошу своих друзей. Никогда, что бы ни произошло. Ты вернулась ко мне, и это самое главное. Самое главное, слышишь? — Да.