Снова

Барри не знает, как ему быть. Да он даже не представляет, что можно сделать в такой ситуации! Харрисон Уэллс вернулся. Барри понимает, что этот Харрисон на самом деле не тот, в кого он был влюблён. У них разные характеры и манеры поведения. Но его сердцу, кажется, плевать на все доводы разума. То, что он называет этого Уэллса «Харри», ничего не меняет. Наоборот, это выглядит так, будто Барри дал ему ласковое прозвище. Когда он впервые видит улыбку настоящего Харрисона с Земли-2, его сердце замирает. Всего на пару секунд, но ему чудится, будто навсегда. Потому что секунда для Флэша — это куда больше, чем единица измерения. Это шанс спасти кому-то жизнь. Но кто же спасёт жизнь ему? Как бы Барри ни хотелось истерично смеяться от этого факта, но это сделает Харрисон Уэллс. Так же, как это делал Эобард Тоун. Стоит сердцу снова забиться в привычном ему ритме, как Барри отмечает про себя, что их улыбки невозможно разные, хоть этого попросту не может быть. У них одно лицо, но ни улыбки, ни взгляды, как позже узнает Флэш, не похожи. Взгляд Эобарда был решительным, властным, но мог казаться теплее любого моря, вода которого прогрелась на солнце. Вот только в глубине оно оставалось столь же холодным и таящим в себе множество опасностей. Взгляд Харрисона строгий, расчётливый, но стоит его носителю чуть уменьшить выстроенную защиту, как становится можно разглядеть его пронзительную, звериную составляющую. Они оба могли убить, и оба это сделали. На одной паре рук кровь уже въелась в кожу так, что её не оттереть и за век. Со второй её можно убрать одним лишь, казалось, дуновением ветра. Будто это вовсе не кровь, а пепел ненужных воспоминаний. Но руки не желают избавляться от неё, специально оставляя на виду. Словно преподнося себе урок, что последствия ошибок никогда тебя не покинут. Барри не знает, что ему делать, когда этот взгляд и эти руки оказываются на нём. Как в первый, так и во второй раз. Харрисон Уэллс стал для него слишком многим, и тайна убийства его матери открылась Барри слишком поздно. К тому времени он уже всецело принадлежал её убийце. Он не знает, как бы поступил, зная правду чуть раньше. Но теперь слишком глупо отрицать то, что было. Они продолжали видеться в тайне ото всех и заниматься тем, чем, казалось бы, не должны и под страхом смерти даже тогда, когда все покровы были сняты. Даже тогда, когда Харрисон Уэллс стал Эобардом Тоуном. Даже когда человек, которому доверял больше, чем себе, стал врагом. Барри помнит властные руки, помнит жаркое дыхание на своей шее, помнит глубокий, бархатный голос за своей спиной. И то, что слёзы текли по уткнувшемуся в подушку лицу не только из-за боли, но и из-за сжигающих его изнутри противоречивых чувств. Он помнит всё. Когда Эобарда Тоуна не становится, Барри хочется бежать так быстро, чтобы не только стереть ноги в кровь, а полностью исчезнуть. Разлететься на миллиарды крохотных частичек, которые подхватит ветер. Но он заставляет себя этого не делать. Кошмары, преследующие его после этого, не дают покоя. Каждую ночь он просыпается от собственного крика. Первые дни он удивлённо стирает с щёк слёзы, позже он делает это уже на автомате. Всё больше и больше ему кажется, что он лишился способности чувствовать хоть что-то. Когда Барри видит перед собой Харрисона Уэллса, спасшего его от мета-человека, он понимает, что всё ещё чувствует… чувствует боль. Сначала ему кажется, что это плод его воображения или, на крайний случай, игра света. Но это не они. Перед ним стоит настоящий Харрисон Уэллс. Свыкнуться с мыслью, что есть вторая Земля, ему не составляет никакого труда. Но свыкнуться с тем, что перед ним человек, выглядящий в точности, как Эобард Тоун, он не может. Первое время. Несмотря ни на предыдущий опыт, ни на предупреждения Джо или кого-то ещё, он доверяется Уэллсу. Даже когда вскрывается то, что он работал на Зума, Аллен выпускает его из камеры и предлагает свою помощь в спасении дочери. Барри не учится на своих ошибках. Но во второй раз Барри и не ошибается. Они закрывают все червоточины. Они спасают дочь Уэллса. Они становятся настоящей командой, являющейся таковой теперь не только на словах. Когда губы Харрисона накрывают его рот, Барри на безумно долгое мгновение застывает, не в силах ничего сделать. Хоть он и Флэш, его мозг, кажется, обрабатывает полученную информацию в виде открывшихся ему чувств Харрисона бесконечно долго. Потому он перестаёт его слушать и отворачивается от всего окружающего мира. Для него сейчас весь мир сосредоточен в человеке, заставившем его вновь полюбить. Всё происходит прямо там, в одной из лабораторий «С.Т.А.Р. Лабс». Барри и представить себе не мог взгляд, которым Харрисон награждает Зума, когда тот всё же получает скорость Флэша. Словно он уже записал того в список смертников. Без своей силы, Барри — обычный человек. И стоит ему узнать, что Уэллса похитил какой-то свихнувшийся, он осознаёт свою беспомощность. И то, что боль от этой новости сродни той, которую он надеялся больше никогда не испытывать. Не без хитроумного плана и сплава карликовой звезды, они спасают Харрисона. И Барри, наверно, готов провалиться в обморок от счастья, видя его живым. Ноги подкашиваются от накатившей слабости, но он удерживается обо что-то железное, своим холодом приводящее в чувство, и позволяет себе облегчённо вздохнуть. Нет. На этот раз кошмаров не будет. Когда Харрисон делится с ним своим планом по возвращению украденной скорости, Барри не перечит, не позволяет и тени сомнения закрасться в своём сознании. Потому что он всецело доверяет Харрисону Уэллсу. Снова. Возможно, он наступает на те же грабли. Возможно, он ещё успеет поплатиться за свой выбор. Но он уже принял решение. Они вызовут новый взрыв ускорителя частиц.