Охота на крокодилов

Саваде Тсунаёши было мокро, грязно и грустно. Он лежал в зарослях каких-то пышнорастущих тропических аналогов камышей, под его локтями противно чавкал мокрый песок, а подбородок упирался в комок водорослей, пропахший солью, йодом и прочими не слишком приятными ароматами. Тсуна попытался приподняться или хотя бы передвинуться вбок, но с обеих сторон на него шикнули, и две тяжёлые руки придавили его обратно к песку. – Лежать, – скомандовал Реборн. Колонелло похлопал Тсуну по плечу, призывая быть поспокойнее. – Ты вообще-то в заложниках, веди себя прилично, – укорил он его. – Ты должен выполнять все наши требования, или мы тебя убьём, знаешь ли. Мы что, многого просим? Самый ужас ситуации заключался в том, что Тсуна и правда находился в заложниках у двух кошмарных террористов, хотя должен был находиться в ресторане с Каваллоне, куда он его пригласил, чтобы обсудить текущие проблемы двух семей. Во всяком случае, должен был там находиться часов десять назад. – Что мы вообще здесь делаем? – раздражённо, но негромко спросил Тсуна. – Ловим крокодила, конечно же, – ответил Колонелло, не сводя пристального взгляда с песчаного морского берега. Он был одет в тёмно-зелёную майку и штаны цвета хаки, а все части тела, не скрытые под одеждой – лицо, плечи, и руки, – были разукрашены в зелёный и коричневый так, что бывший Аркобалено походил на рождественскую ёлку. Светлые волосы резко выделялись на фоне маскировочного прикида. В руках Колонелло держал моток крепкой верёвки, сбоку от него валялась длинная деревянная палка с металлическим крюком на конце. Реборн был одет примерно так же – разве что его одежда была более элегантной и не напоминала костюм безумного партизана. Однако, на его голове была примотана странная конструкция, состоящая из прутьев и листьев, торчащих во все стороны. Это всё казалось ненормальным, но на самом деле ненормальным в данной ситуации был один Савада Тсунаёши в светлой рубашке, белых брюках и белом пиджаке (или, по крайней мере, их цвет был таковым при покупке). Ботинки он потерял по дороге, поэтому каждый желающий теперь мог убедиться в том, что носки десятого босса Вонголы совсем не рваные. В том, что они чистые, убедить бы не удалось никого – особенно после того, как их хозяин пробежался без обувки по голой земле. – Ладно, я поставлю вопрос по-другому. Где мы вообще? – На острове, – хмыкнул Реборн. – А что, похитители всегда рассказывают жертве, где они её прячут? А если ты сообщишь кому-то? Тсуна почувствовал, как внутри него закипает ярость, в последнее время, как правило, в итоге принимающая форму пламени Посмертной воли. Перчаток при нём, конечно, не было, но к двадцати годам Саваде для того, чтобы устроить локальный мини-апокалипсис, хватало только кольца и собственного желания. – Так, – сказал он, – я, может, не очень силён в химии, но что-то мне подсказывает: если вы не ответите на мой вопрос, то скоро будете бегать за крокодилом по стеклянному берегу! ____________________________________________________________ С годами фантазия Реборна перешла на новый уровень: можно сказать, она прямо-таки выросла вместе с её обладателем. Или, скорее, фантазия-то осталась прежней – просто это Тсуна и его Хранители достигли того возраста, когда её можно было применять на полную катушку. Реборн при активном содействии вечно скучающего Колонелло и изредка – остальных резко повзрослевших Аркобалено придумал новые тренировки для десятого поколения Вонголы: практику в полевых условиях. За последние два года Тсуна узнал, сколько же интересных и разнообразных вещей можно сделать при желании с боссом Вонголы в «полевых условиях»: похищение, штурм дома, осуждение на пять лет по сфабрикованным доказательствам, ритуальное сожжение фанатиками-сатанистами, насильственная женитьба, закапывание живьём в гробу и многое другое, от чего не всегда могут защитить перчатки с кольцами, интуиция и Хранители. Последним, к слову, и приходилось искать или спасать своё несчастное начальство: жаловаться Емитсу было бессмысленно, просить помощи – стыдно, а ничего не делать – и того хуже. – Реборн! – попытался воззвать к совести Реборна Савада, когда тот умудрился в костюме ниндзя забраться на сорок шестой этаж высотного здания по стене, проползти по потолку и выкрасть босса Вонголы из кабинки туалета. – Это было излишним; кому вообще может прийти в голову сделать такое? – Ну, мне же пришло? – невозмутимо ответил Реборн. – Замотать меня в ковёр! – Вы сами однажды заматывали в него Хару, когда пытались обмануть преследователей Фууты. – Спрятать меня в том же здании, откуда и похитил! – Если учесть, что тебя не могут найти уже вторые сутки, это была гениальная идея. – Но зачем ты уже вторые сутки заставляешь меня учить итальянский? – взвыл, наконец, Тсуна. Реборн наклонился поближе и прошептал ему на ухо: – А я очень, очень, оч-чень плохой похититель. ____________________________________________________________ – Ого, смотри-ка, да он же злится! – присвистнул Колонелло, ни капли не напуганный угрозами Тсуны. – А ты что, не разглядел ландшафт с высоты? – скептически спросил Реборн, тоже мало впечатлённый выступлениями Савады. – Мы же тебе даже глаза не стали завязывать, хотя стоило бы… – Разглядел? – искренне возмутился Тсуна. – Давайте-ка по порядку. Сначала в Италии ты выстрелил в меня какой-то странной пулей – только не говори мне, пожалуйста, что испытывал новое изобретение Верде, – и я провалялся несколько часов в отключке. Пришёл в себя уже в самолёте, который как раз собирался взлетать. Весь полёт я слушал ваши байки о том, как вы в семьдесят седьмом году здорово развлеклись где-то на Среднем Востоке. А потом вы просто выпихнули меня из самолёта с парашютом! – А я думал, тебе понравилось, – удивился Реборн. – Ты даже не кричал. Молча надел парашют и так же молча прыгнул, да ещё и сам, даже пинать не пришлось… – Точно-точно, – подтвердил Колонелло, – вспомни, как ты орал в первый раз, полтора года назад! За стенки люка цеплялся. Я даже в армии такого никогда не видел, хотя там тоже ребята разные бывают. Тсуна устало вздохнул. – Я спрашиваю в третий раз, – напомнил он, – что это за место? – Голова тебе на что, м? – поинтересовался Реборн. – Ты же у нас мастер географии и наблюдений; так давай, порази нас в самое сердце своими способностями. Действительно, за последние два года Тсуне волей-неволей пришлось подучить географию мира; делать это на практике оказалось легко и увлекательно… или, по крайней мере, жизненно необходимо. – Так. В последний раз я был в Италии в восемь часов вечера. Прибавим ещё часок на похищение и последующие перемещения по стране. Потом был самолёт… полёт длился около девяти-десяти часов, точнее сказать не смогу. Судя по солнцу, сейчас около полудня: значит, мы летели на запад. Разница в часовых поясах… плюс пять часов? Плюс шесть? Нет, наверное всё-таки плюс пять. Значит, это часовой пояс «Квебек». Для Канады здесь слишком жарко. Бермудские острова? Доминиканская республика? Колонелло с Реборном задумчиво переглянулись. – Он опасный человек, – уверенно произнёс Колонелло, – меня Лал из-под палки в своё время заставляла всё это учить, а он, смотри, сам запомнил. – Ну, я обязательно передам Лал, что мои методы воспитания лучше её, – ухмыльнулся Реборн и потрепал Тсуну по волосам, попутно ткнув его носом в песок. – Молодец! Сразу видно: мой ученик. Так и быть, скажу тебе: это Пуэрто-Рико. Точнее, один безымянный остров около Пуэрто-Рико. – Ага, – задумчиво произнёс Тсуна, – отлично. Я нахожусь на маленьком необитаемом острове посреди… ладно, с краю Атлантического океана, лежу на песке в новеньком деловом костюме и помогаю двум своим похитителям ловить крокодила... поправьте меня, если я ошибаюсь… с помощью куска сырого мяса, мотка верёвки и крюка. В двадцать первом веке. Какого крокодила, кстати, мы ловим? – Каймана, – уверенно ответил Колонелло. – Кайман – это не крокодил, – покачал головой Тсуна. – Тебе-то откуда знать? – удивился Колонелло. Тсуна сперва опешил: он был уверен, что идя охотиться на крокодилов (и, видимо, проштудировав предварительно интернет относительно самых дебильных способов их поимки) Реборн с Колонелло должны были хотя бы посмотреть в Википедии, какой именно вид водится в Пуэрто-Рико. – А почему не с винтовками? – попытался он воззвать к голосу разума ещё разок. – Типа, неспортивно? Не для настоящих мужчин? – С ума сошёл – винтовки? – возмутился Колонелло. – Он нам живой нужен! – А я вам, значит, живой не нужен? – тоже возмутился Тсуна, который догадывался, кому будет отведена роль живой приманки (то есть, роль человека, выманивающего мясом – хорошо хоть не своим! – крокодила). – Не хочу я в этом участвовать! Слышишь, Реборн?! Пусти меня! Я буду возмущаться так громко, что все крокодилы разбегутся от вас! Реборн с Колонелло скривились. – Ты закостенелый человек с ограниченным кругозором, Савада. – Ты загнал себя в рамки реальности и боишься высунуться из своей скорлупы. – Ты, как и большинство современных взрослых, опасаешься снять с себя эту маску достойного "работника месяца" и просто начать жить. – Я что, попал на конкурс красноречия? – поинтересовался Тсуна. – Ладно, – отмахнулся вдруг Колонелло, – не желает познавать неизведанное – пусть катится на все четыре… на все три стороны, отступать некуда, позади море. А то он нам всю охоту своей кислой рожей испортит. – Пусть, – согласился Реборн, – куда он денется-то с необитаемого острова?.. Тсуна встал, отряхнулся и демонстративно направился вглубь тропического леса. Маленькая аккуратная тропиночка наводила на мысль о том, что не настолько уж этот остров и необитаем – но немного погодя Тсуна понял, что по этой тропинке Реборн с Колонелло пришли сюда с другой стороны острова (и притащили Тсуну: этот момент Тсуна помнил смутно по той причине, что временно потерял сознание). Савада был готов своими зубами выгрызть лодку, запрыгнуть в неё и всё-таки куда-нибудь с острова деться, хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на удивлённую рожу Реборна и помахать ему напоследок. Проблема заключалась в том, как всё-таки сделать чёртову лодку, а потом – как определиться с направлением: до Евразии отсюда было далековато, а вот Доминиканская республика или даже, собственно, Пуэрто-Рико при изрядной доли везения могли оказаться в пределах доступности. Теперь, оставшись в одиночестве, Тсуна почувствовал себя неуютно. Он понятия не имел, что водилось и произрастало на островах Пуэрто-Рико, и совершенно не желал становиться чужим обедом. Вариант «выжечь всё дотла» тоже был весьма сомнителен: во-первых, без перчаток атаки пламенем срабатывали не всегда, а во-вторых, убить последнего представителя какого-нибудь вымирающего вида и стать преступником тоже было бы весьма печально. Тсуна прошёл ещё немного, затем уселся на ствол поваленного дерева, предварительно убедившись, что это действительно дерево, а не замаскированный пресловутый кайман, снял пиджак и ослабил галстук. Затем вытащил из кармана пиджака телефон и проверил связь: конечно же, её не было, как и не было доступа к интернету. Тогда Тсуна вывернул пиджак наизнанку, оторвал подкладку на рукаве и пошарил внутри. Неизвестно, что он должен был там найти, однако вытащил Савада только сложенную вчетверо записку, где готическим шрифтом было аккуратно выведено: «Nice try!» – Что и следовало ожидать от человека, который способен провезти босса Вонголы в багажнике своего джипа через всю Оклахому, – вздохнул Тсуна и отбросил пиджак в сторону. Последним он осторожно стянул с пальца кольцо Вонголы, которое Реборн трогать не стал, провел пальцем по его внутренней стороне – и довольно хмыкнул. Всё шло по плану. ____________________________________________________________ – Ты можешь срочно сделать так, чтобы мои ботинки были оснащены GPS-навигацией, завязанной на пламени посмертной воли? – напрямую спросил Тсуна у Спанера, предварительно зажав того в кладовке со швабрами. Тусклый свет, исходящий из крохотного окошка, располагавшегося под самым потолком, освещал светлую макушку механика, отчего казалось, что у того внезапно вырос нимб. Спанер задумчиво посмотрел на Тсуну, потом на его ботинки, вытащил изо рта леденец и спокойно сказал: – Срочно могу только примотать к твоим ботинкам проволокой GPS-навигатор, если тебе это как-то поможет. – Но ты же механик! – возмутился Тсуна. – Вот именно, я механик. Инженер, если тебе так понятнее. Я могу переделать на коленке кофеварку в соковыжималку. Я могу засесть на пару дней за вычислительные программы на компьютере и создать модель навигатора, работающего на пламени – теоретическую модель, заметь. А срочно я могу предложить тебе только сугубо инженерное решение. Хочешь – примотаю, не хочешь – не буду приматывать. – Жаль, – тяжело вздохнул Тсуна. – Не хочу, спасибо. Спанер отправил леденец обратно в рот, погонял его туда-сюда и поинтересовался: – А зачем тебе? – У меня есть нехорошее ощущение, что совсем скоро я снова буду похищен, – признался Тсуна, – Реборном, скорее всего. Мне хотелось как-то обезопасить себя. Ребятам с каждым разом всё сложнее и сложнее меня искать. Представляешь, в прошлый раз он забросил меня аж в Португалию, хотя до этого всегда ограничивался только Италией. Я боюсь, что однажды я просто потеряюсь раз и навсегда. Что-то подсказывает мне, что таким образом он мотивирует нас развивать не только логику и способность защищать себя, но ещё и способность правильно оснащаться технически. – Очень мудро с его стороны, и с твоей тоже, – кивнул Спанер. – Ну ладно, удачи, Вонгола. Когда тебя найдут, а я надеюсь, что рано или поздно тебя найдут и без навигатора, не забудь зайти ко мне. Обговорим там ваше текущее техническое оснащение. ____________________________________________________________ Проверив, в порядке ли «техническое оснащение» – а Спанер сдержал своё слово и на пару с Шоичи придумал много разных секретных штук, позволяющих отслеживать местонахождение Десятого Вонголы, и даже не только по пламени, – Тсуна встал и углубился дальше в лес. Пока необитаемый остров вёл себя тихо и примерно: никто не выпрыгивал из кустов, никакие дикие растения не пытались выстрелить ядовитыми колючками (на этот случай, к слову, у Тсуны была капсула с веществом, снимающим анафилактический шок и последствия не слишком серьёзных отравлений, но она, к сожалению, осталась в подошве правого ботинка). Тем сильнее было удивление Тсуны, когда тропинка внезапно привела его на поляну, посреди которой высилась хижина, как будто сошедшая со страниц учебника по истории, где рассказывалось про коренное население Америки. Первой мыслью было попросить помощи у местного населения. Второй – бежать подальше, чтобы местное население не решило сжечь пришлого белого монстра в ритуальных и профилактических целях. Третьей – что в двадцать первом веке настолько близко от цивилизованного государства живут не менее цивилизованные люди, которые в курсе, что белые люди – это европейцы. Четвёртая мысль была самой рациональной: вряд ли Реборн с Колонелло так легко бы отпустили его, зная, что он может найти помощь у местного населения (которое, кстати, на восемьдесят процентов принадлежит к белой расе). И вообще, откуда на таком маленьком островке – постоянно проживающее население?.. Развить свои мысли дальше у Тсуны не получилось. Полог из листьев, загораживающий проход в «дом», всколыхнулся, и наружу вышла загорелая босая женщина в тёмной набедренной повязке и с едва прикрытой грудью. На плече она несла деревянную бадью. Завидев Тсуну, женщина резко остановилась и нахмурилась. – Эээ… – Тсуна замялся. Он подозревал, что все пуэрториканцы свободно разговаривают на английском, но не был уверен, что он является государственным языком страны, а ещё больше не был уверен в том, что его, Тсуны, английский, приправленный японским влиянием и собственной неспособностью к языкам, будет понятен хоть кому-нибудь кроме таких же, как и он, японцев. – Айм нот э суспишос мэн, айм… э… э… – Ты чего там лопочешь? – недовольно фыркнула пуэрториканка на чистом итальянском. – Я думала, вы крокодилов ловите. Что, сбежал? Или этих придурков уже сожрали, и ты пошёл за помощью? К своему стыду, Тсуна вдруг узнал в женщине Лал Мирч: на ней был надет открытый купальник, на бёдрах повязано короткое пляжное парео. Загар и заплетённые в мелкие косички волосы изменили её до неузнаваемости, придав тропического колорита. – Да вроде ещё не сожрали… здравствуйте. А вы что здесь делаете? Лал подняла брови и подошла поближе, критически разглядывая Саваду с ног до головы. В деревянной бадье звякнуло: Тсуна с любопытством скосил глаза и увидел несколько бутылок пива, обложенных стремительно тающими кубиками льда и охлаждающими элементами. Образ островитянки-пуэрториканки рушился на глазах. – То же, что и ты, – пожала плечами она, – отдыхаю. Это же твой отец дал нам всем отпуск на недельку. Пуэрто-Рико, конечно, выбрал Реборн, но я не против: в это время года тут очень даже неплохо. И учти, мне совсем не жаль, что вы присоединяетесь к нам так поздно. Терпеть не могу шумных детей. – Кто – мы? – не понял Тсуна. – Ты и Хранители твои, конечно же. Реборн с Колонелло специально смотались в Италию, чтобы вас пригласить, разве нет? – Ага, – сообразил Тсуна, – а я, значит, пригласительная карточка для остальных? Ну молодец, Реборн. Просто супер. – Иди переоденься, что ли, – покачала головой Лал, видимо, догадавшись, каким образом сюда попал Тсуна, чем именно занимался Реборн в Италии и почему одежда Савады настолько не подходит тропическому раю. – Что налезет, то и бери, только живо! Если пиво из-за тебя нагреется, я тебе этот таз на голову надену, понял? Тсуна метнулся в хижину. Внутри оказалось на удивление просторно, чисто и светло: на полу были пристроены импровизированные лежанки из соломы, сбоку, вдоль стены, стояли рюкзаки с вещами. В углу примостился небольшой холодильник, работающий, видимо, на аккумуляторах. Савада быстро проверил содержимое ближайшего рюкзака и вытащил оттуда большую зелёную футболку с конопляным принтом на груди, явно принадлежавшую Колонелло или Черепу, и пару штанов. Штаны он покрутил немного и с сожалением отложил в сторону: они бы точно оказались безнадёжно велики. Ещё полминуты поисков – и более подходящая одежда обнаружилась на самом дне рюкзака. На выходе из хижины Тсуна расчётливо нацепил на ноги чьи-то вьетнамки, предварительно избавившись от носков. – С миру по нитке – Боссу Вонголы одежда? – скептически поинтересовалась Лал. На дне тазика уже не звенело, а хлюпало – лёд почти растаял. – Смотришься просто супер. Особенно тебе идут мои штаны. – Извините, остальные оказались велики, – покаялся Тсуна, которому самому было немного не по себе: хотя штаны и являлись достаточно бесформенными, однако талия явно оказалась ниже, чем нужно. Внешне её прикрывала чересчур длинная футболка, но внутренне Тсуна себя чувствовал поп-идолом или представителем нетрадиционной сексуальной ориентации. Или и тем и тем одновременно. Лал пожала плечами и поспешила в сторону, противоположную тому месту, откуда пришёл Тсуна. Тот сделал вывод, что основное веселье происходит на другом конце маленького острова. – А почему косички? – спросил он, чтобы не молчать. Идти во вьетнамках стало гораздо легче, нежели шлёпать босиком, поэтому он без труда выдержал темп, заданный Лал. Сначала он хотел было предложить помощь с ношей, но потом сообразил, что хотя он и не Дино, однако пиво в стеклянных бутылках ему-то уж точно никто не доверит. Лал раздражённо мотнула головой. – Ты, видимо, очень смутно представляешь себе наши способы скрасить и разнообразить досуг, Савада. ____________________________________________________________ Лал оказалась неправа: за последние два года близкого общения с Аркобалено и в особенности с Реборном и Колонелло в их новых, повзрослевших обличиях, Тсуна составил себе вполне чёткое представление об их развлечениях. Аркобалено пользовались только одним девизом: «Надо попробовать всё». Под «всё» подразумевалось именно, что всё: катание на горных лыжах, бой с быками, бутылка Дьявольской воды, опыт работы вожатым в детском лагере и многое, многое другое, случайно или преднамеренно попадающееся им на жизненном пути. Иногда Тсуна с возрастающим мазохистским удовольствием чувствовал, что ему нравится быть похищенным. Он успел повидать массу интересных мест, бесплатно попутешествовать по разным странам («За проезд в багажнике денег не берут, – сказал Реборн во время той пресловутой поездки по Оклахоме в частности и Америке в целом. – А если и берут, то точно уж не с жертвы, а с её родственников, так что расслабься!») и приобрести бесценный опыт. Восемь месяцев назад. Раздался скрип, и в глаза ударил яркий солнечный свет. Тсуна зажмурился, выступили спасительные слёзы. Мало-помалу он проморгался и сквозь размытую пелену влаги уставился на тёмное пятно на фоне солнечного диска. Постепенно пятно приняло очертания Реборна. – Очухался? – заботливо спросил он. Тсуна пошарил руками вокруг и опознал багажник автомобиля. Он и раньше догадывался о своём местонахождении, судя по тряске, тесноте и запаху бензина, но теперь убедился воочию: всё-таки ему раньше никогда не доводилось путешествовать таким оригинальным способом. – Реборн, ты сволочь, – заплетающимся языком пробормотал Тсуна. Во рту было сухо, как в пустыне, и Савада тайно надеялся, что только во рту – а за пределами автомобиля раскинулась цветущая саванна. Однако пейзаж разочаровал его: машина была припаркована у края шоссе, серой лентой вьющегося по нескончаемым полям, на которых ничего не росло, кроме, разве что, сорняков. Земля была сухая, воздух душный и раскалённый, а небо – без единого облачка. – Это что, Африка? – наугад спросил Тсуна. – Обижаешь, Америка! – весело ответил Колонелло, – штат Оклахома. Тсуна повернул голову; багажник напрямую соединялся с салоном автомобиля, просто до этого Савада был накрыт выдвижной панелью. Колонелло сидел за рулём; он достал из бардачка бутылку с водой и бросил Тсуне. На ощупь пластик оказался противно-тёплым, как и вода внутри, но отказываться было просто глупо. – Что ты сделал со мной, что я провалялся всё это время в отключке? – наконец, спросил возмущённо Тсуна, когда вода смочила измученное горло. – Секрет фирмы! – Реборн поднял вверх большой палец. – Я не понимаю, чего ты возмущаешься? Сидел бы сейчас в своём университете, слушал лекции по мировой истории. А вместо этого бесплатно катаешься по Америке. Ты смотрел фильм «Двухполосное шоссе»? – Нет, – пробормотал Тсуна, понимая, что Реборн в чём-то частично и прав. – Ну, тогда больше и не смотри. Всегда лучше испытать на себе, чем пропялиться два часа кряду в зомбоящик? – Колонелло подмигнул. Реборн велел Тсуне пригнуть голову и снова захлопнул багажник – с той разницей, что теперь «жертве» открывался обзор как на пассажиров автомобиля, так и на вид в заднее окно. Сам киллер обошёл машину кругом и уселся на пассажирское кресло. Колонелло резко стартанул, так, что Тсуну мотнуло в сторону и с глухим стуком приложило головой об стенку. – Смотри в оба, Савада! – захохотал Колонелло. – Мы создадим свою роуд-стори! А потом они ехали, ехали и ещё раз ехали. Там, где ловило радио, Колонелло включал радио; где не ловило – пел сам под неодобрительные комментарии Реборна. Они сменяли друг друга за рулём каждые несколько часов и нигде не останавливались на ночь. Мелькали непрерывно заправки и закусочные, холмы и равнины, пустынные пыльные обочины и города. Попутно Реборн, как по учебнику, начитывал Тсуне историю Америки, напирая на то, что просто так нехорошо универ прогуливать, начисто игнорируя тот факт, что университет Тсуна прогуливает не по своей вине. Саваду из машины надолго не выпускали, мотивируя это тем, что он наверняка сбежит. Куда мог сбежать Тсуна на пустынной магистрали, оставалось загадкой, но перед уходом в забегаловку или магазинчик Реборн накрепко запирал машину, для верности пристёгивая его наручниками к чему-нибудь. Вообще-то, в целом Тсуне нравилось. Багажник оказался удобным и просторным, история Америки – интересной, а жизнь на колёсах – куда боле свободной и настоящей, нежели роль босса Вонголы. Но когда закончилась Оклахома и начался Техас, Тсуна понял, что здесь его найдут нескоро. На очередной стоянке в маленьком захолустном городке, потерявшемся в таких дальних далях, что даже радио только шипело и трещало, он оторвал пластиковую ручку, за которую его пристегнули наручниками, переполз из багажника в салон, выгреб содержимое бардачка (там нашлось около семидесяти долларов наличными) и с трудом выбил дверное стекло при помощи лопаты, с которой он всё это время делил место в багажнике. Реборна с Колонелло нигде не было видно, и Тсуна наугад прошёлся по улице города и зашёл в здание, которое, должно быть, являлось местным универмагом. Прилавки были практически пусты и очень пыльны; на колченогом табурете в углу сидел колоритный местный житель с явной примесью испанской крови и курил трубку. Старик оценивающе посмотрел на Тсуну, на наручники, болтающиеся на его запястье, вздохнул и приготовился слушать бессвязный лепет человека, не умеющего объясняться на нормальном английском. Создавалось ощущение, будто такую картину он видит в своей жизни не впервые. Тсуна жестами показал, что ему надо бы позвонить, и протянул деньги. Старик покряхтел и пригласил Саваду во внутренние помещения магазина: там стояла громоздкая сложная конструкция наподобие радиостанции, которую венчал допотопный телефон. Тсуна мысленно вознёс молитву японским божествам, чтобы они помогли сигналу дойти из Техаса аж до Страны восходящего солнца, и набрал по памяти номер. Трубку сняли буквально после пары гудков. – Что-то вы не торопитесь меня искать, – укорил Тсуна своего невидимого собеседника. – Десятый, это вы?! – Гокудера чуть не лопнул от радости; его голос был глухой и чужой, плюс к тому же, расслышать слова мешал треск и частые помехи. – Мы ищем! То есть, мы очень стараемся вас найти! Десятый, с вами всё хорошо? Где вы? Мы немедленно за вами приедем. То есть, прилетим. То есть, если где-то поблизости есть аэропорт… Тсуна сильно сомневался, что где-то поблизости есть аэропорт. – Где мы? – спросил он у старика. – В смысле, where am I? What a town is? Town name! Старик вытащил трубку, прищурился, будто давая свою оценку прекрасному английскому Савады, и что-то невнятно сказал. Всё, что Тсуна смог разобрать – было “dzadene saa”. – То есть, это, – Тсуна обвёл руками вокруг себя, наручники глухо звякнули об радиостанцию, – всё за… задне… асааа… – Dzadene saa, – подтвердил старик. Тсуна снова взялся за трубку. – Слышал? – спросил он у Гокудеры. – В заднице я. В зад-ни-це. И я надеюсь, что вы эту Задницу отыщете очень, очень скоро, Гугл вам в помощь! ____________________________________________________________ – Да нет, почему же, представляю, – пробормотал Тсуна, но больше ничего спросить не успел: лес закончился, и они вышли на песчаный берег, аналогичный тому, на котором Реборн с Колонелло затеяли свою доисторическую охоту. – Какие люди, Савада! – воскликнул Череп. Он стоял по колено в воде, придерживая большую доску для сёрфинга. – Какой необычный у тебя прикид... ууу... Я просто обязан сделать фото на память! – Обойдёшься, – отрезал Тсуна, оглядываясь вокруг в поисках остальных Аркобалено. Верде нашёлся тут же: он сидел на берегу, завёрнутый в белую простыню, и чертил прутиком на песке какие-то странные символы. Учёный не отреагировал ни на появление Лал, ни на появление Тсуны, ни на появление пива, которое Лал сгрузила в тени большой пальмы. Справа на двух вкопанных в песок шестах был натянут большой тент; под ним оборудовали, видимо, зону для комфортного отдыха. На раскладном шезлонге, закинув нога на ногу и попивая коктейль из картонного стаканчика, уютно устроилась женщина, которую Тсуна раньше никогда не видел. Она, в отличие от остальных, была одета более-менее прилично: в светлое платье, прикрывающее плечи и колени; на голове у неё была шляпка в тон кружевам. Рядом с шезлонгом стоял Фон в чалме, свёрнутой из полотенца, и набедренной повязке, и, используя большой пальмовый лист в качестве опахала, обмахивал женщину. Тсуна решил, что терять ему нечего, и пошёл знакомиться. Фон приветливо склонился в глубоком поклоне, и Савада подумал, что «индиец» с китайскими чертами лица и татуировкой на полтела выглядит немного странно. Женщина повернула голову, приподнимая поля шляпы, и Тсуне показалось, что очень уж знакомо выглядят эти фиолетовые волосы и глаза, с трудом различимые в тени. – Вайпер? – неуверенно спросил он. – Нет, блин, Ария, – хмыкнул Вайпер. Хмыкнула. Хмыкнуло. Тсуна впервые озадачился настоящим полом иллюзиониста: раньше он был уверен, что в Варию «девочек» не берут. – Это иллюзия? – неуверенно спросил он. – Что?.. Ах, да, иллюзия. Конечно, – покладисто согласилась женщина, и Тсуна решил, что мысленно будет называть Вайпер «она», пока видит её в этом обличии. Неожиданно ему пришло в голову, что каждый иллюзионист в реальности может оказаться абсолютно кем угодно, и он тайком понадеялся, что от Мукуро подобных сюрпризов не дождётся – это было бы уже слишком. – А вы… ммм… – Тсуна неуверенно посмотрел на Фона, – слуга раджи? – Слуга любимой жены раджи, – поправил его Фон. – А почему? – спросил Тсуна, который к настоящему моменту действительно уже потерял всякий страх. Конечно, он очень уважал Аркобалено, но вряд ли можно оставаться серьёзным в такой ситуации. – Потому что он вчера проиграл мне в карты, – пояснила Вайпер. – Все проиграли. Ну, кроме Черепа, потому что он дурак дураком. Я сама с ним играть не стала, нужен он мне… – Да вы, наверное, пользовались пламенем тумана, – припомнил Тсуна обычную манеру Мукуро играть в карты. Он успокаивался обычно, только получив пару профилактических подзатыльников, но Тсуна всерьёз сомневался, что кто-то из Аркобалено побил бы Вайпер: он заметил, что иллюзионист (видимо, за счёт его полезности) был у них неприкосновенен. – Я? Да ни за что, – гневно опровергла это предположение Вайпер. – Буду я ещё силы на такую ерунду тратить. – Значит, жульничали, – вынес вердикт Савада. – Ну, милый мой, а кто из них не жульничает? – искренне удивилась Вайпер. – Верде не жульничает, – Лал незаметно подошла со спины и протянула Вайпер бутылку пива, из другой глотнула сама. – Он просто не понимает, как и зачем это делать. А ты что так смотришь на меня, о презренный слуга любимой жены раджи? Тебе я в карты вчера не проигрывала, так что сам за выпивкой беги. Скажите спасибо, что я вообще сходила и принесла её на пляж. – Спасибо, – сказал Тсуна, видя, что никто из присутствующих благодарить Лал не собирается. – Вежливый какой, – хмыкнула она. – Иди тоже себе возьми, а то стоишь тут как неродной. Тсуна не был уверен, хочется ли ему быть «родным» среди Аркобалено, но за пивом пошёл. Фон покосился на Вайпер, но тоже отложил опахало и вышел из-под тента. – Когда прибудут твои добрые друзья? – спросил Фон с долей сдержанного любопытства. Тсуна прикинул в уме и честно ответил: – Понятия не имею, но, наверное, к вечеру. Если смогут меня найти, конечно. Вы светлое или тёмное будете? – Светлое, – немного поколебавшись, решил Фон, и Тсуна достал две бутылки: одну – себе, вторую – китайцу. Они оба не спеша вернулись под тент, где Лал как раз что-то объясняла Вайпер. По волнам вдоль берега с диким криком «Йяяяяхуууу!!!» промчался Череп на сёрфе. – А почему, кстати, пиво? – спросил Тсуна, разглядывая Черепа сквозь зелёное стекло горлышка. – Я удивлён. Думал, что вы чего покрепче предпочитаете. – Что покрепче уже закончилось, – вздохнула Лал и с сожалением подёргала за одну из своих косичек. Тсуна так и не понял, к чему относился её разочарованный вздох: к тому, что изрядная доля безумия пропала вместе с градусами, то ли к тому, что случилось пару дней назад после этих самых градусов. – Как там поживали Реборн и Колонелло, когда ты их бросил? – неожиданно поинтересовалась Вайпер. – Неплохо поживали, – Тсуна попробовал пиво и признал, что Аркобалено действительно знают толк в хороших вещах, – лежали на берегу в засаде, ловили крокодила… нет, не крокодила. Колонелло сказал – каймана. – Что, мнят себя великими охотниками? С ружьями наперевес? – насмешливо протянула иллюзионистка. – Берите круче: с верёвкой, крюком и куском сырого мяса, – пояснил Тсуна. Лал закатила глаза. – Если им кайман откусит голову, то оставшееся пиво можно делить на шестерых, – пробормотала она. – Во всём есть свои плюсы. – Кайман? – вдруг поднял голову Верде, доказывая, что на самом деле он прекрасно слышал и видел всё, что происходило вокруг, просто не считал нужным как-то реагировать. – Он так и сказал – пошли ловить каймана? – А что не так? – удивился Тсуна. – Ну крокодил, ну кайман. Какая разница? Виды разные, но суть-то одна. – Ты не понял, – Верде поднялся с песка и повязал концы простыни вокруг пояса, – они ловят не кайманов, а каймана. То есть, Каймана. Я отпустил его погулять, потому что он не любит шумные компании и алкоголь. – Ага, – резко сообразила Вайпер, – так вот почему ты сегодня купаться не пошёл! Все разом посмотрели на Черепа, который как раз оттолкнулся с сёрфа и ушёл с головой под воду. – Нет, – сказал Верде, – не стоит переживать. Такое Кайман не ест. Но я, пожалуй, прогуляюсь на другую сторону острова: кажется, кому-то не помешает хорошая доза успокоительного. – О да, – злорадно заметила Лал, – дротик успокоительного в задницу этим дуракам – как раз то, что профессор Верде прописал… – Ничего не понял, – честно признался Тсуна. – Кайман – это крокодил Верде, – пояснил Фон. – Кличка такая. Если хочешь узнать, почему крокодила зовут Кайманом, спроси самого профессора… если, конечно, сможешь понять то, что он говорит. Мне иногда кажется, что Верде разговаривает на альтернативном итальянском: вроде слова знакомые, а смысл ускользает. – А дротики с успокоительным? – полюбопытствовал Тсуна. – А, это мы взяли с собой несколько ружей, – отмахнулась Лал. – Позавчера играли в войнушку на выбывание в джунглях. Проигравшие потом целый день выполняют желания победителя. – И кто выиграл? – Тсуна поёжился, представив, как можно спокойно наслаждаться игрой в войнушку, зная, что где-то за углом тебя выслеживает лучший киллер, готовый засадить в какую-нибудь часть твоего тела настоящий дротик. Лал широко ухмыльнулась, обнажив ряд белых зубов, Фон со вздохом потёр предплечье, а Вайпер – бедро, и Тсуна понял, что не хочет дальнейших расспросов и подробностей. К вечеру произошло событие, которое предрекала Лал: на вечеринку заглянули новые лица, Хранители Вонголы. Их привёз на восьмиместном прогулочном катерке хмурый пуэрториканец, который долго извинялся перед Реборном за то, что гостей в конце концов всё-таки пришлось вести к уважаемым господам отдыхающим, хотя он, Паоло, предварительно хорошенько покатал их по другим безлюдным островам. Реборн отмахнулся, заявив, что этих гостей все ждали, так что всё в порядке, и заметно повеселевший пуэрториканец укатил обратно. – Десятый! – Гокудера бросился навстречу Тсуне, на его лице сменяли друг друга то тревога, то облегчение. – С вами всё хорошо? Тсуна допивал уже третью бутылку пива (оказалось, что после порции успокоительного алкоголь запрещён ещё в течение десяти часов, так что выпивку всё-таки удалось поделить на шестерых, хотя Колонелло настаивал, что через десять часов пиво будет по-прежнему актуально, и было бы неплохо просто оставить им с Реборном по бутылочке). На шее у Тсуны болтался венок из тропических цветов – искусственный, неизвестно зачем прихваченный с собой из Италии Черепом. Тсуна успел поучаствовать в конкурсах «разбей кокос лбом», «стреляем в пивную бутылку на голове Вайпер с закрытыми глазами», «катание верхом на Каймане» и «ловим Реборна и Колонелло при помощи верёвки, крюка и куска сырого мяса» (организатором последнего конкурса выступал Верде). Тсуна успел разодрать в клочья футболку с марихуаной, и из неё креативно сделали хипстеркий жилет, причём принт прекрасного зелёного растения остался на самом видном месте. С Тсуной всё было хорошо, нет, даже прекрасно! Просто он не знал, как объяснить это своим Хранителям. Хибари скрестил руки на груди, отвернулся и сделал вид, что он вообще не с этими людьми. И не на этом острове. Мукуро посмотрел сначала на футболку Савады, потом на бутылку в его руке, а потом с надеждой спросил Реборна: – А можно вы в следующий раз меня похитите? – Нет уж, – запротестовал Тсуна, – я терпел, когда ты привёл в Вонголу Франа, я терпел – и продолжаю терпеть – когда ты начинаешь выяснять свои долгие, запутанные и непонятные мне отношения с Хибари, но если ты ещё и с Реборном подружишься, я вообще с ума сойду. – Не переживай, Савада, – подмигнул подошедший Колонелло, – не будем мы с ним дружить. Он злой, коварный и во многих делах поискушённей нас с Реборном будет. Какая нам с него радость? – Давайте, рассказывайте, – Тсуна уселся в пляжное раскладное кресло Вайпер, которая в данный момент спорила с Фоном насчёт того, как правильно вскрывать кокосы, сделал грозный вид а-ля «я тут босс» и повелительно махнул рукой. – Как вы меня нашли? Гокудера некоторым образом замялся. Он оглянулся в поисках поддержки, но Хранители синхронно перевели свои взгляды на небо, море и пальмы, показывая, что не смеют препятствовать разговору Босса и его Правой руки. Гокудера подарил им по многообещающему взгляду и снова повернулся к Тсуне. – Используя все доступные нам средства, – поклялся он. – Например? – Продвинутые технологии компьютерного поиска… Дружественные связи… – Ладно, – Тсуна благосклонно кивнул. – Не хочешь рассказывать – не надо. Я потом у Реохея спрошу… да, Реохей? А сейчас можете идти отдыхать. За то, что вы явились сюда так поздно, каждому предписываю по штрафному заплыву вокруг острова! Да-да, Хибари, даже тебе. – По-моему, ему пошла на пользу третья бутылка, – заметил Череп. – Ему пошли на пользу мы, – гордо ухмыльнулся Реборн. Гокудера вздохнул и принялся расстёгивать рубашку: с Тсуной в таком состоянии было лучше не спорить. А после заплыва он всё-таки переговорит с глазу на глаз с Реохеем и постарается объяснить патологически не умеющему врать и хитрить Хранителю Солнца, что не вся правда бывает одинаково полезна. ____________________________________________________________ Десятью часами ранее в Италии. Десятью часами ранее в Италии Ямамото Такеши пытался удержать Хибари Кёю от смертоубийства. Дело это было провальное с самого начала, но Ямамото не сдавался: он зашёл со спины и перехватил руки Хибари, чем выбесил, конечно, его ещё больше, потому что любые напоминания о его, Хибари, росте – типичном японском росте, – были под запретом. – Бесполезное тупое травоядное! – прорычал Хибари и постарался дотянуться до Мукуро хотя бы ногой. Надо сказать, что ему удалось это сделать, и кожаные штаны хранителя тумана украсил смачный отпечаток чужого ботинка. Мукуро, конечно, тоже пришёл в ярость: это были его любимые штаны... или любимый тип штанов, потому что никто, пожалуй, кроме Хром не мог точно сказать, была ли это одна и та же пара на все случаи жизни, или же шкаф иллюзиониста был доверху завален одинаковыми кожаными изделиями. Но Хром чужими секретами не делилась. Дино, до которого так и не дошёл Тсуна, тоже находился поблизости. Он не очень-то понимал, почему на правах "бывшего ученика Реборна" должен помогать решать задачу с похищением босса чужой семьи, но и особо не протестовал. К тому же, он был отчасти ответственен за Хибари, однако не рвался его останавливать по примеру Ямамото. Такеши-то в случае чего увернуться успеет, а вот сам Дино в отсутствие Ромарио – вряд ли. – Почему сразу Мукуро?! – иллюзионист резко выпрямил спину, сразу прибавив в росте, и гневно воззрился на Хибари. – Я что, был там один, героически прикрывая спину Савады? – Ты отвечал за то, чтобы отслеживать приближение противников! – Хибари дёрнулся сильнее, чуть не вывихнув руку Ямамото. Тот поморщился и принялся делать Гокудере знаки, чтобы тот поскорее заканчивал ковыряться в ноутбуке и начинал уже помогать, но Гокудера не обратил на это ни малейшего внимания. Реохей пихнул Мукуро в бок. – Хибари правильно говорит! – поддержал он Хранителя Облака. – Мы оставили тебя с Савадой, чтобы ты делом занимался, а ты всё прошляпил! – Да что-о-о-о вы говорите! – издевательски протянул Мукуро. – Попробовали бы сами! Эти Аркобалено имеют в запасе трюки своего иллюзиониста и примочки своего учёного. Скажите спасибо, что я вообще успел их засечь! А вот что делали в этот момент вы, охраннички, – вот это вопрос. – Да что ты вообще знаешь! – Реохей тоже загорелся и включился в спор. – Мы вообще-то столкнулись с учителем Колонелло! Да ты бы против него и двух минут не выстоял... – Вас было трое! А я был один! А Кёя вообще не имеет права голоса, где он шлялся всё это время, м? Хибари наконец извернулся, врезал Ямамото под дых и набросился на Мукуро. Тот увернулся от удара тонфа, трезубец как по волшебству возник у него в руках, и два Хранителя в конце концов нашли способ отвести душу. – Тсуна бы не обрадовался, узнав, что вместо того, чтобы его искать, вы ругаетесь! – попробовал уговорить их Дино. – Истина рождается в споре! – провозгласил Реохей, засучивая рукава, чтобы присоединиться и тоже внести свою лепту в поиски этой самой "истины". Ямамото посмотрел на Дино, посмотрел на Гокудеру, посмотрел на хранителей, посмотрел на предметы мебели вокруг, глубоко вздохнул и полез за своей коробочкой с Коджиро. Но прежде, чем он успел устроить ледяной душ всем присутствующим и локальный потоп – кабинету Тсуны, Гокудера подскочил с места, хлопнул руками по столу и заорал: – Заткнулись все ЖИВО! Меня слушаем! Эхо заметалось по помещению. Ещё два года назад этот метод бы ничего не дал, потому что едва ли можно были остановить Хибари или Мукуро словами Гокудеры. Но события последних лет немного сплотили молодых последователей Вонголы, поэтому разрушительный конфликт поутих. – Слушаем меня, – повторил Гокудера уже спокойнее. – Я всё проверил. Поисковой маячок не активен, но глупо было рассчитывать, что Реборн не найдёт его. Хорошо, что мы хоть два месяца с ним продержались. Телефон вне зоны доступа, сигнал пропал над Атлантическим океаном и больше не появлялся. Всякие прочие устройства... тоже не работают. Аналитические программы предполагают, что они направились на запад и в воздухе не разворачивались, так что будем исходить из этого. Засечь самолёт радарами не удалось, как и ожидалось от Реборна... – Я что, попал на съёмки детективного сериала? – удивился Дино. – У нас тут каждые три-четыре недели детективный сериал, – процедил Гокудера, – не отвлекаемся. Поиск по пламени Посмертной воли сработал, но почему-то он очень сильно сбоит. Радиус возможного местонахождения Десятого – две-три тысячи километров... – Наверное я ослышался, и ты сказал, два-три километра, – предположил Мукуро. – Я сказал, две-три тысячи, – мрачно повторил Гокудера и щёлкнул мышкой. На весь монитор развернулась подробная карта мира, на которой красным был выделен круг в южной части Атлантики. Повисло неловкое молчание. – И что ты нам предлагаешь? – спросил Мукуро. – Лететь на вертолёте и кричать по громкоговорителю "Савада Тсунаёши! Если ты здесь, то подай нам сигнал!", так? Ямамото нагнулся пониже и прищурился. – Где они могут быть? Америка? Карибские острова? Венесуэла? Гондурас? – Ставлю на Гондурас, – весело сказал Мукуро. Хибари одарил его свирепым взглядом и наступил на ногу, так что иллюзионист тут же умолк. – В общем, я предлагаю звать Спанера, – вздохнул Гокудера. – Это его программы, в конце концов, может, он сможет что-то придумать... Срочно вызванный Спанер не спеша пролистал выходные данные, любовно оттёр пятнышко на мониторе и спросил: – Ну? Шоичи за его спиной тоже вгляделся в программу и что-то пометил в блокноте. – Как нам найти Десятого? – прямо спросил Гокудера. – Ваша программа даёт слишком расплывчатый результат! – Наша программа даёт нормальный результат, – обиделся Шоичи, – просто там, где находится Тсуна, что-то глушит сигнал. Можно, конечно, провести более детальный анализ данных... – Ну так проведите! – не выдержал Гокудера. Спанер внимательно уставился на красный круг возможного местоположения Десятого босса Вонголы. Все благоговейно внимали. – Пуэрто-Рико, – наконец изрёк он. – Серьёзно? Как ты это определил? – поражённо воскликнул Ямамото. Даже Хибари взглянул на техника с непривычным уважением. – По каким-то данным программы, которые мы не смогли понять? – По тому, что сейчас у всех Аркобалено Вонголы отпуск, и они проводят его в Пуэрто-Рико, – ответил Спанер, то приближая карту, то снова отдаляя. – Шоичи, запиши, что нужно масштабирование поправить. И мне не нравится этот оттенок красного, он сливается с названиями столиц. – Ага, – ответил Шоичи и сделал очередную пометку в своём блокноте. – Откуда ты это знаешь? – опешил Гокудера. – Из электронной базы сотрудников Вонголы, которую мы технически обслуживаем. И их отпуск заканчивается через день, так что я бы на вашем месте поторопился. Шоичи, запиши ещё, что тут появляются неполадки при подключении к интернету. Надо будет подумать, что с этим сделать. – Ага, – повторился Шоичи, перелистывая страничку в блокноте. ____________________________________________________________ Ночью над головами раскинулся целый шатёр из звёзд. Их можно было бесконечно разглядывать – но ни одного созвездия не узнавать, поскольку более-менее знакомые все остались в другом полушарии. До пляжа долетали радостные крики и звуки музыки: Хранители Тсуны решили последовать мудрому совету своего Босса и всё-таки немного отдохнуть, раз уж такая возможность им была предоставлена. Тсуна в одиночестве сидел на маленьком валуне у самой кромки воды и смотрел на отражения звёзд в морской глади. Он вытянул ноги вперёд, и волны тут же жадно слизнули пластиковые вьетнамки. Пришлось вскакивать, чтобы поймать их; низ штанов промок и отяжелел. Вдали кто-то показался: Тсуна прищурился и узнал в фигурах, идущих вдоль песчаной косы, Лал и Колонелло, они держались за руки и о чём-то тихо переговаривались. Парочка остановилась в некотором отдалении, потом Колонелло с чувством поцеловал Лал, махнул рукой и направился вглубь острова, туда, где слышались звуки всеобщего веселья. Лал же продолжила идти вдоль моря, проваливаясь босыми пятками в песок. Тсуна вздохнул. Вот им почему-то никакие друзья и никакие обстоятельства не мешают побыть в одиночестве. Лал поймала его взгляд и понимающе усмехнулась. – Завидовать грешно, Савада, – наставительно сказала она. – В следующий раз уговаривай Реборна, чтобы похищал тебя на курорт вместе с твоей девушкой. Тсуна пригорюнился, потому что это действительно было бы неплохо. Море, пляж, необитаемый остров… романтика! Потом он представил толпу Хранителей рядом, развлекающихся Аркобалено и изобретательных Реборна с Колонелло, понял, что отпуск бы всё равно не получился, и пригорюнился ещё больше. Он твёрдо решил, что после возвращения домой надо будет ещё раз переговорить с механиками, можно ли сделать ещё навигатор лично для Тсуны, предупреждающий его о появлении «друзей» в радиусе ста метров. Лал зачем-то снова вернулась к Тсуне и внезапно прижала к его щеке что-то обжигающе-ледяное. Тот дёрнулся, едва не расплескав жидкость из стаканчика. – Что это? – Кокосовая вода. – Настоящая? – поразился Тсуна, принимая угощение. – Ага, она самая. Ну, хоть какая-то польза от мужиков и Википедии, – философски заметила Лал, присаживаясь рядом и тоже отхлёбывая из своего стакана. – На вкус гадость, конечно, что хорошего в этом кокосовом соке… воде?.. Тсуна попробовал и согласился. Было непривычно и не очень вкусно, но он из принципа допил всё: никогда не знаешь, удастся ли попробовать нечто подобное ещё хоть раз. – Хорошо здесь… – он широко зевнул, убаюканный мерным рокотом волн. – Всё хорошее рано или поздно заканчивается… – таинственно произнесла Лал. Тсуна повернул к ней голову – но внезапно перед глазами всё поплыло, а потом наступила темнота. ____________________________________________________________ Х часов спустя В голове стрекотало что-то огромное, вспарывая воздух гигантскими крыльями: звук сливался в единое «ухухухухУХУХУХухух». Савада Тсунаёши застонал и открыл глаза. Он лежал в каком-то сарае на куче старого тряпья; вокруг всё натужно гудело, и, спустя несколько секунд размышлений, Тсуна опознал вращающиеся лопасти вертолёта. Он с трудом поднялся, голова всё ещё была тяжелой, а веки постоянно намеревались сомкнуться обратно. – Выспался? – насмешливо поинтересовались откуда-то сбоку. Тсуна поднял глаза: напротив на лавке сидела Лал Мирч в военной форме странного образца: Тсуна не смог сходу распознать страну. Её волосы были забраны в тугой пучок – ни намёка на косички не осталось, – а о том, что тропический остров и все связанные с ним события были не сказкой, напоминал только загар, который здесь, в сумраке землянки, казался неярким и незначительным. – Где мы? – спросил Тсуна и поразился, как хрипло звучит его голос. Лал швырнула ему пистолет, и Тсуна машинально поймал. – Разве похитители раскрывают жертвам их местоположение? – ехидно напомнила Лал тоном Реборна. Тсуна поспешно взглянул на свои руки: кольца не было. – Сейчас была моя очередь тебя похищать, и я решила совместить полезное с полезным. Мы в центре учебных боевых действий, и ты должен доказать, что настоящий мужик! Встань и борись, Савада! Снаружи послышались крики на незнакомом языке, заглушившие даже звук вертолёта, затем – длинная автоматная очередь. Лал пинком ноги распахнула дверь землянки, выскочила наружу, и её тут же поглотила мешанина людей, выстрелов и боевых машин. Тсуна повалился обратно на тряпьё, закрыл глаза, зажал уши и абстрагировался от внешнего мира. Савада Тсунаёши не хотел доказывать, что он настоящий мужик. Савада Тсунаёши хотел как можно быстрее вернуться в Намимори и пожаловаться Нане: что-то ему подсказывало, что мама – единственный способ хоть немного осадить разбушевавшуюся не на шутку фантазию чёртовых бывших Аркобалено.