Nostalgia

Все ужасно болело. Насколько давно Вону утопился в этой пропасти тьмы? Два, может, три дня назад? Он не мог сказать. Парня покрывало покалывающее чувство боли, и из-за этого он не мог чувствовать вообще ничего. В его состоянии было тяжело двигать любой из его конечностей. Парень чувствовал нехватку дыхания и даже поднять палец было тяжело. Свет и писк, исходящий от монитора сердца, успокаивал его уши. По крайней мере, он ещё не умер. Или, было бы лучше, если бы умер? Он мог слышать потолочный вентилятор, работающий над ним, и голоса, звенящие в голове. Все было белым. Пугающе белым. Не было больше ни одного цвета, кроме белого. Его глаза медленно открывались. Его видения были туманны, и Вону потребовалось некоторое время, чтобы расслабиться и приспособиться к ситуации. «Больница», – это первое, о чем он подумал. Что случилось? Он пытался что-то вспомнить, но попытки были тщетны. Мингю и Джонхан закрыли его в школьной уборной. Они обсуждали переезд в дом Мингю. Это было довольно неудобно. Он пошёл домой после небольшого диалога с Джонханом – Но все остальное будто покрылось чёрной пленкой. От дискомфорта он издал небольшое шипение. Его голова болела от этих мыслей. — Эй, он проснулся! Вону посмотрел на три фигуры, окружившие кровать. У них были удивленные и испуганные выражения лиц, заставляющие Вону задуматься, что происходит. У него было что-то на лице? Он издал хриплый смешок. — Привет, — прохрипел он. Часть разума Джошуа хотела выбросить его из окна. Как он смеётся после того, как его чуть не избили до смерти? Он тепло улыбнулся и поцеловал Вону в лоб, заставив Мингю слегка нахмуриться. — Слава богу, ты в порядке! — вздохнул он, — Мы волновались днями и ночами! Днями и ночами? Ну, он знал, что несколько дней был в отключке. — Сколько? — пробормотал Вону. — Три дня и две ночи. Вону положил голову поудобнее на обилие подушек. Разговоры так утомляли. Он прокашлялся и со вздохом отвернулся. Джонхан передал ему стакан воды и пациент потянулся к нему, морщась от боли в руке. Джошуа быстро приблизил стакан к Вону, подведя его к губам. Подросток сделал небольшой глоток, когда холодная вода начала мягко щекотать его горло. Он лег и взглянул на Мингю, который смотрел на него привычным взглядом. Этот взгляд. Мингю всегда смотрел на него этим взглядом. Он даже не был уверен: жалость это, или горе, или, может, злость. Он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но решил передать слова через глаза. Вону установил с ним зрительный контакт на некоторое время и затем повернулся к Джонхану и Джошуа. Почему они выглядят так грустно? — Что-то не так? — спросил он, — Почему вы, парни, так выглядите? — Ты, идиот! — Джошуа плакал, — Я думал, что умру, волнуясь за тебя. Посмотри на себя, дурак! Теперь, подумав, он почувствовал, будто Сатана бросает его тело в адское пламя. Или, возможно, это и был ад. Он мог почувствовать, как кожа на спине разрывалась, словно бумага. Не смотря на нахождение в комнате с кондиционером, его тело горело и извивалось от боли. Это было отвратительно. Вону посмотрел на руки. Они были плотно завернуты свежими бинтами и он мог видеть пятна крови на его больничной одежде. Откуда у него новые раны? Он не мог вспомнить ничего, кроме того, как шёл домой после школы. — Была какая-то авария? — спросил он, остановившись, — Почему все так сильно болит? Трое молчали. — Ты не помнишь, что произошло? — осторожно уточнил Джонхан. Вону пытался вспомнить. Нет, были только навязчивые монохромные картинки, затуманившие его сознание. Неужели, у него необратимая потеря памяти? Он вздохнул, скрыв лицо в руках. Раздражало, когда скребущееся чувство пробиралось в его голову, когда он пытался думать. Мингю был заметно напуган. Джошуа кивнул и синеволосый студент тут же пошел на поиски врача. У Джошуа были подозрения насчет здоровья парня, но он решил сначала проконсультироваться с профессиональными специалистами. — Временная потеря памяти, — пояснил доктор. — Я знал, — Джошуа застонал, проведя руками по лицу. Диагноз был известен и казалось, что никаких осложнений с памятью в дальнейшем не будет. Однако, эта ночь абсолютно стерлась в голове Вону. Врач объяснил, что это, вероятно, последствия шока от пережитого инцидента. Он все еще помнил своего отца, как человека без какого-либо чувства жалости, который издевался над ним всю жизнь. Но это событие было начисто уничтожено из его памяти бесследно. Не смотря ни на что, подросток казался удивительно расслабленным. Когда он прошел обследование, они выяснили, что остальная часть его памяти никак не пострадает и отправили пациента на покой. Вону сказал, что чувствует себя хорошо, поэтому у трио не было другого выбора, кроме как перестать о нем беспокоиться. Джонхан и Джошуа вышли из палаты, чтобы приобрести немного напитков и утолить жажду, оставив двух парней в неловком положении. Вону хотел кататься по полу со смеху от факта того, что великий и прекрасный Ким Мингю сидел на его кровати. Он не думал, что синеволосый парень – тот тип парней, что будет беспокоиться о ком-то, помимо Джонхана. В конце концов, у него была репутация жестокого парня из-за уличных драк. Мин постоянно покрыт кровью и чернотой синяков, а это делает его жестоким и пугающим. Этот взгляд всегда заставлял его вжиматься в кресло. Это был леденящий до костей вид. Но Вону знал, что не имел права осуждать, ведь он сам никогда не был особо привлекательным. Парень опустил взгляд на свои перебинтованные руки и нахмурился. Он не знал, что сказать Мингю. Он знал, что Мингю беспокоился о нем в тот день, в уборной, но его слова были чересчур суровы для ушей. Вероятно, он не умел хорошо выражать свои эмоции. Вону махнул ему рукой. Студент, что был занят подробным изучением цветов, искусственных или нет, на прикроватном столике, повернулся, чтобы посмотреть на него. — Рука, — сказал Вону, указывая на открытую, перевязанную ладонь. Мингю был озадачен, но без вопросов протянул парню руку. Вону положил кончик пальца поверх гладкой ладони и начал медленно вырисовать символы Хангыля. Мингю губами прочитал эти символы. Почему ты не улыбаешься? — У меня нет на это никаких причин, — тут же ответил он. Это заставило сердце Вону сжаться. Темноволосый сам был несчастен, но улыбался, даже когда случалось что-то из ряда вон выходящее. Как когда он помог милой старушке перейти дорогу, а она на следующий день дала ему немного денег на покупку конфет. Или, когда он посетил доктора Ли на прошлой неделе и добрый старенький доктор предложил парню его любимую медовую конфету. Или, может, когда Джошуа устал, чтобы играть в игры и он позволил Вону выиграть. Было так много вещей, которые могли сделать его счастливым. Что насчет Мингю? Он продолжал водить пальцем по руке другого парня. Что делает тебя счастливым? Мингю действительно остановился и задумался на мгновение. Что делало его счастливым? Джонхан. Но, неужели, лучший друг был его единственным источником счастья? Он думал об этом упорно и долго, сидя рядом с Вону, выжидающим ответа. Синеволосый просто покачал головой. Он не мог подумать, что все будет так. Вону про себя вздохнул. Думаю, ты выглядишь отлично, когда улыбаешься. Ты должен больше улыбаться, хорошо? Мингю почувствовал холод, прошедший по телу после этих слов. — Ты отлично выглядишь, когда улыбаешься! — воскликнул парень, оттряхнув колени и подскочив с места, — Ты должен улыбаться больше, хорошо? Ребенок шел по улице, махая рукой Мингю, отчаянно неся плюшевого медведя в руке. Мингю не мог ничего сделать, кроме как улыбнуться шире, чем прежде, при виде его обожаемого друга. Это было абсолютно невозможно, но улыбка Воншика становилась причиной того, почему его сердце билось. Ритм сердца стремительно ускорялся. Они давно ушли и уже должны были вернуться в комнату, но все еще не вернулись. В тихом безлюдном коридоре больницы, Джонхан и возлюбленный его детства прижались к стене, положив руки за головой, а лицо одного находилось в миллиметре от лица другого. Джису мог почувствовать, как ритм его сердца повышался, что не было хорошим знаком, потому что Джонхан стоял слишком близко, стерев рамки какого-либо личного пространства, а это было опасно для его чувств в любом случае. Температура вокруг стремительно поднималась. Прошло девять лет, Юн вырос и стал прекрасным молодым человеком — заоблачно уверенным и привлекательным. В самом деле, его распирало от чар и соблазнительности, а это огромный контраст со стеснительным мальчиком Джонханом, которого он когда-то знал. Указанный парень пристально смотрел на него с миллионом эмоций, плавающих во взгляде, и Джису не знал, как прочитать их. Он не знал, что делать с тем, как Джонхан тихо соблазнял его своими великолепными ореховыми глазами. Его горло стало сухим словно пустыня Сахара, его разум балансировал на мосту безумия, а колени подкашивались. Джису старался не поддаваться непроизвольной реакции своего тела, но он ничего не мог с собой поделать. Одного присутствия Юн Джонхана было достаточно, чтобы лишить его ног. Он взвизгнул, когда Джонхан наклонился ближе. Джису тут же схватился за форму другого, когда его ноги начали шататься, падая вперед и остановились на груди младшего. Медовый блондин хмыкнул своим чарующим голосом и обвил тонкие руки вокруг прекрасного парня. — Ты так мил, Джису. Что-то оборвалось внутри него. Джису не знал, что было хуже: то как он шептал на ухо хриплым голосом, или то, как близко он прижался. В любом случае, от этого не спастись. Но Джису, не колеблясь, уменьшил расстояние между ними. Он наклонился вперед, склонив голову в сторону и накрыл губы Джонхана. Наконец. Джису мечтал об этом поцелуе с самого момента их встречи. Он всегда представлял, какие его губы на вкус. И они были сладкими. Губы Джонхана были слаще сахара, меда и конфет. Их вкус немного отдавал клубничной губной помадой. Губы блондина завлекали — заставляли Джису отпрянуть в определенный момент. Джонхан с радостью целовал его снова в грубой и брутальной манере, не желая останавливаться до тех пор, пока другой не начал скулить в его губы. Джису с изумлением посмотрел на него туманным взглядом, его щеки воспламенились, а губы налились кровью. Что за прекрасный вид, подумал Джонхан. Их тела были прижаты друг к другу; их сердца стучали и этот стук в груди каждого был слышан другому. Джонхан знал, что ритм его сердца ускорялся все сильнее, но это было ужасно захватывающим. Он засмеялся и прижал свой лоб ко лбу Джису. — Ты действительно милый. Они вернулись в больничную палату рука об руку, с сумкой, полностью заполненной баночками с кофе. — Мы не можем с уверенностью сказать, что жертва сможет дать показания об этом инциденте в суде, но я считаю, он будет полезен во время рассмотрения дела, — объяснил Мингю, передавая коричневый конверт, — Все доказательства здесь, использовать их в наших интересах. Маленький круглый столик в углу больничной кафетерии окружили Мингю и комадна юристов его отца. Они обсуждали возможности выиграть судебное разбирательство и доказательства, независимо от того, были они приемлемыми или нет. Юрисконсультант пообещал, что они будут на победившей стороне под конец судебного дела. Мингю, удовлетворенный, указал ему быстро разобраться с этим. Он вручил им чемодан перед отъездом. — Это небольшой подарок за ваши старания, — вскользь сказал он, — Убедитесь, что у обвиняемого будет большой срок. О, и еще, мой отец не должен ничего об этом узнать, Юристы переглянулись между собой, кивнули молодому господину и приняли чемодан. — Да, сэр, Дверь со скрипом открылась и парень с лазурными волосами вошел в комнату. Пациент спал, с пустым стаканом из под апельсинового сока в руке. Джонхан взглянул на своего лучшего друга и улыбнулся, похлопывая по месту рядом. — Ты уже имел с таким дело? — спросил он, сев рядом с ним со вздохом. — Да. Мингю не мог упустить то факт, что Джошуа и Джонхан сидели тесно, бок о бок, переплетя пальцы. Не говоря уже о том, что старший, из этих двоих, смотрел на другого в робкой любящей манере. Когда это произошло? Он хотел спросить, но решил отложить это на другой раз. Прямо сейчас они радовались, что Вону хоть на чуть-чуть приходит в себя. Взгляд на лице оставался спокойным, а дыхание было неизменным. Несмотря на невыносимую боль, его эмоциональное состояние стабильно, что само собой невероятно. Но тем временем Джонхана будто пытали где-то внутри. Он не был на сто процентов уверен в своей находке, но он знал, что его глаза не совершили никакой ошибки. Он сжал руку Джошуа и остановил взгляд на спящем пациенте. Он должен убедится сам, прежде чем рассказать секрет другу. Нужно лишь немного времени. — Что? — еле произнес Вону перед тем, как прокашлиться. Водитель Мингю — мягкосердечный старик мистер Ким, стоял над его кроватью с чемоданом, заполненным его вещами. Джошуа разрешил своему лучшему другу переехать в дом Мингю, при условии, что хозяин дома хорошо позаботится о травмированном парне. Джонхану потребовалось приложить много усилий, чтобы отпросить пациента. Он отдал конверт одной опытной медсестре, прося хоть какой-то помощи, и Вону был выпущен из больничной палаты уже на следующий день. В настоящее время, казавшийся грустным, Мингю, стоя у подножья кровати, скрестив свои руки на груди, ждал Вону, чтобы продолжить двигаться по плану, до того, как он потеряет какое-либо желание и настроение. Джонхан и Джошуа, вероятно, обнимаются и нежатся в эту минуту. Ему не хотелось этого знать. Вону знал, что покраснел, потому что его тело сгорало, не смотря на низкую температуру помещения. Он смотрел на свои коленки, ломая мозг в поиске какого-либо оправдания, которое он мог бы преподнести. Но там была лишь пустота и перекати поле. О, Боже, он не мог представить себя, живущего с Ким Мингю. Будет огромное количество неловких взглядов, грубых диалогов, которые не включали бы в себя ничего, кроме оскорблений. Вону отложил одеяло и медленно поднялся с кровати, не смотря на то, как трудно ему это давалось. Мингю выпустил стон. Он ждал достаточно долго. Синеволосый парень сделал большой шаг к пациенту, положил подушку на правую руку и сказал Вону быстро ложиться на нее, в то время, как положил другую руку под колени пациента. Когда он убедился, что Вону комфортно, он тут же поднял парня с кровати и покинул комнату с кричащим и больным Вону на руках. Мистер Ким был удивлен действиям молодого мастера, но последовал примеру без каких-либо вопросов. — Ты не должен этого делать! — завопил он, — Поставь, я сам могу ходить! — Ты не можешь даже стоять, черт возьми, — спокойно ответил Мингю, — Теперь, прошу помолчать, пока я не вынес тебя из этого чертового здания. — Но, но— — Господи, ты когда-нибудь перестанешь со своим «но»? — пожаловался он, — Просто заткнись. Я дам тебе ходить самостоятельно, когда ты восстановишься. Вону замолчал на мгновение, пытаясь обработать в голове его слова. Что он имел ввиду? Мингю собрался проводить в доме каждый свой день, пока он окончательно не сможет ходить, не хромая, словно прикованная к постеле принцесса? Его лицо покраснело. — Я же говорю, что могу ходить! — Чон Вону, заткнись. На заднем сидении лимузина Джису был прижат к Джонхану вплотную, отсутствующее пространство между их телами было идеальным. Они ни слова не сказали за более полутора часов, лишь наслаждаясь компанией друг друга. Вы могли бы подумать, что после девятилетней разлуки они могли бы говорить день и ночь, обмениваясь рассказами о всех проблемах и ситуациях, которые они пережили. Но они считали, что вся эта глупость подождет. Прямо сейчас, нет ничего важнее, чем дать друг другу тепло и любовь. Им не хватало друг друга так сильно, что с того момента, как Джису ушел из дома, их сердца не переставали жить в тревоге. Это было горькое и мучительное чувство, и только они смогут это понять. Джису решил, что ему нужно вложиться в бальзам для губ: блондин целовался слишком жадно. Хотя, это не совсем то, что было в его мыслях. На самом деле, потрясающе, что кто-то так балует его любовью, особенно, включая то, что он обожает этого человека. Джонхан мягко поцеловал его в лоб и снова посмотрел в окно. Он разразился смехом, не в силах поверить своим глазам. Джису взглянул на него. — Что происходит? — тихо спросил он. Джонхан указал на фигуры, направлявшиеся к лимузину. Мингю нес очень взволнованного Вону на руках. Это было смешное, невероятное, но, безусловно, восхитительное зрелище. Все потому, что они были оба вовлечены в дружеский (не совсем) спор, а Мингю явно выигрывал. Г-н Ли взял чемодан перед тем, как открыть дверь юному господину, который просто толкнул Вону на колени пассажиров. — Эй, — начал Вону, но перьевая подушка прилетела ему прямо в лицо. Он отложил ее и нахмурился. Мингю забрался на переднее сидение, сев напротив них, поправляя и выпячивая куртку. Темноволосый подросток слегка повернулся, обеспокоенно взглянув на двоих. Джонхан и Джошуа выглядели удивленно и взволнованно. Взволнованно? — Что произошло? — любопытно спросил Вону. Джошуа открыл рот, чтобы ответить, но Джонхан ударил его. — Мы боролись. — Серьезно? — хихикнул пациент, — А я и не знал, что мы такие близкие друзья. — Мы не друзья! — закричали оба одновременно, заставив Вону почувствовать наиглубочайший шок в его жизни. Джошуа застенчиво усмехнулся и потер шею. Темноволосый мальчик пробормотал извинение за то, что слишком тяжелый и попытался уйти с колений, но понял, что находится катастрофично близко с Джонханом, внедряясь в его личное пространство. Вону обнаружил легкий аромат одеколона Джонхана, и это был, безусловно, Джонхан, потому что он знал, что его лучший друг использует только ваниль. Он иногда занимал у Джошуа всякие неплохие вещи наподобие этой. Дело в том, что Джонхан уже безумно нравился Вону, но одеколон вызывал у него какие-то скрытые феромоны. Это было ужасно притягательно и заставляло Джонхана казаться более легким и привлекательным, чем обычно. Вону проглотил ком в горле, неуверенный в следующем шаге. Раздраженный Мингю в конце концов вырвал парня из рук двойни и посадил на сидение рядом с собой. — Прекрати пялиться на Джонхана или я тебя зарежу, — прошипел он. — Я не пялился! — защищался Вону, заикаясь, смущенный собой. — Пялился. — Нет же! — Заткнись, и просто признай это, или я зашью твой рот. Чжонхан мягко рассмеялся, и Вону спрятал лицо в подушку, желая спрятаться от реальности навсегда. Блондин подумал, что это забавное зрелище, потому что прошло некоторое время с тех пор, как Мингю контактировал с кем-то в таком роде. Между ними все еще была какая-то дистанция, но Мингю, кажется, относился к Вону тепло. Это удивляло, поскольку он не видел годами, чтобы его лучший друг вел с кем-то как таковой разговор. Он внезапно погрузился в мысли. Мингю каким-то образом бессознательно знал, что происходит? Джонхан на мгновение встревожился, но прекрасно знал, что его лучший друг слишком великий идиот, чтобы что-то понимать. Он со вздохом сел. Он расскажет Мингю все, что ему известно, как только все утихнет. Ну, он надеялся на это.