Love Hurts

Руки дрожат, но ещё непонятно от чего. Холод? Злость? Отчаяние? Сын Чоль не знает. В большом особняке всегда было мрачно и довольно холодно, но его хозяина никогда это не волновало. Что изменилось? Где Чхве свернул не туда, что противный холод следует за ним тенью? Его трясет от осознания своей, непонятно откуда взявшейся, слабости. Стоя на кухне, он роняет стакан из рук и начинает медленно злиться. Надо бы собрать осколки, но это совсем не то, что нужно Сын Чолю. Он швыряет стул, который оказался преградой, и выходит из кухни, оставляя после себя хаос. Его раздражают темные плотные шторы, которые и делают особняк мрачным. Чхве одним движением срывает их и обнаруживает за окном ливень. Воспоминания больно режут по сознанию и сердцу. "Дождь - небесные слезы. Как думаешь, ангелы тоже плачут?" Сын Чоль рвано вздыхает. Нужно скорее уйти. Забыть. Начать жить новой жизнью, а не каждый раз тонуть в болезненных воспоминаниях, которые уже не вернешь. Брюнет спускается по длинной лестнице, не обращая никакого внимания на запылившийся собственный портрет во всю стену. Он давно перестал им гордиться. Сын Чоля ведет ковровая дорожка, хотя он и знает все пути, но так лучше. Так ненадолго забываешь о том, что тебя что-то тревожит. Это как играть в следопытов, только брюнет уже большой и искать ему не так уж и сложно. Перед глазами большие двери в комнату, которая скрывает за собой атмосферу, в которой Чхве может забыть о том, что было. Он пару раз тяжело выдыхает, оглядывая двери, на которых выучил уже все узоры и трясущимися руками тянется к ручкам. Дверь распахивается, открывая вид на комнату, освященную лишь одним окном. Напротив окна, в центре комнаты, стоит чёрный рояль. За инструментом сидит парень, больше напоминающий куклу, которую давным-давно посадили на стул, а снять и уложить в кровать забыли. Он совсем не двигается. Брюнет медленными шагами приближается к пианисту, начиная дрожать ещё больше. В красивых глазах отражается боль и сожаление. Но о чем жалеет Сын Чоль? Ему ли нужно жалеть? Когда он подходит совсем близко, то боится вздохнуть, нарушая покой парня. Пианист даже не шевельнулся, прекрасно понимая, что в комнате он уже не один. Чхве наклоняется, чувствуя лёгкий запах шампуня от волос. Дрожь постепенно отступает, и ему становится легче дышать. - Позволь мне сыграть для тебя, - произносит пианист. Его нежный голос заставляет расслабиться ещё больше. Сын Чоль шумно выдыхает, и это засчитывается за ответ. Изящные пальцы касаются клавиш прекрасного инструмента, рождая первые звуки. Спокойная мелодия заполняет собой комнату и душу брюнета, отчищая ее от тяжёлых мыслей. Он опускается на колени за спиной пианиста, смотря в одну точку. - Чи Хун-а. Парня не сбивает внезапное желание Сын Чоля сказать что-то. Он продолжает перебегать длинными пальцами с клавиши на клавишу, вкладывая в мелодию всего себя, потому что это единственное, что он может сделать для брюнета. Чи Хун хмурит брови на особенно выделяющихся переходах, а потом снова расслабляет мышцы лица, потому что мелодия подходит к своему концу. - Чи Хун-а, - Сын Чоль подходит к пианисту со спины, накрывая его глаза широкой ладонью. Он больше не знает, что должен сказать. Уже очень давно их отношения превратились в мелодии, которые Ли наигрывает, стоит брюнету появиться в комнате. Чи Хун ничего не отвечает и не думает, что нужно. Он покорно ждёт, когда Чхве уберет свою руку. И он убирает, только вот для пианиста ничего не меняется. Сын Чоля ломает изнутри. Он обещал. Обещал быть опорой и поддержкой, но сломался даже раньше, чем Чи Хун. Ли прекрасно все понимает и совсем не хочет быть обузой, но брюнет сам не хочет его отпускать и жить спокойно. Сын Чолю тяжело. Чи Хуну не легче, но ему повезло больше. В то время как брюнету терзают душу его воспоминания, Ли помнит улыбку на губах парня. Помнит красивые глаза, которые всегда искрились счастьем. Просто в один момент, Чи Хун перестал видеть все. Никто не виноват, просто так сложилось.